ы воспользуемся ловагонами? - поинтересовался  Этьен,  радуясь  за
свои ноги.
     - Нет, ими пользуются маи. Мы  поедем  на  лекках.  Когда  ты  будешь
готов, мы пойдем к ним.
     В стойле  за  гостеприимным  домом  путешественники  впервые  увидели
лекку, мохнатое тонконогое существо со странным округлым телом  и  двойным
хвостом, которым лекка нервно била из стороны в  сторону.  Тупые  мохнатые
морды с любопытством посмотрели на носителей новых, странных запахов.  Они
терпеливо  ждали,  жуя  жвачку,  пока  слуги  тсла  закрепляли  поводья  у
основания их высоко расположенных, изгибающихся у основания ушей. Передние
ноги лекк были длиннее задних, что было необычно  для  животного,  которое
должно быть приспособлено для бега. Этьен подумал о гиенах и жирафах, хотя
лекки были плотнее, чем и те и другие.
     У седла не было луки. Вместо  этого  на  каждом  седле  была  высокая
спинка, предназначенная для того, чтобы ездок не скатился назад по покатой
спине животного. Седло было очень мягким, стремена отсутствовали.
     Работники принесли специальные табуреты и помогли  Этьену  взобраться
наверх.
     Поводья были просты и понятны, и Редоулы через  несколько  минут  уже
были в седле. Тилл повернул своего скакуна и заговорил успокаивающе.
     - Вы должны иметь в виду, что лекки стоят очень  спокойно,  но  очень
любят бегать. Поэтому будьте готовы к этому.
     Ворота  загона  распахнулись,  и  Тилл  развернул  своего  лекку.  Их
провожатый прокричал какое-то непонятное слово на языке тсла,  и  животное
Этьена вдруг рванулось  в  открытые  ворота,  далеко  вынося  вперед  свои
длинные ноги и едва не сбросив через голову седока,  несмотря  на  прочную
спинку седла. Получилось так, что Этьен чуть не ударил себя ногами в лицо.
Глубокий звучный смех Лиры не заставил его почувствовать  себя  лучше.  Он
бросил на жену убийственный взгляд, но она, не обращая на  него  внимания,
плавно последовала за Тиллом.
     Дорога шла вдоль реки. Оранг был в этом месте около шести  километров
в ширину, но его мощное течение казалось ручейком по сравнению со  Скаром.
В  конце  нависающей  долины  река  спадала  на  землю  широким   потоком,
сверкающая и очень впечатляющая. Поток воды был  не  менее  ста  метров  в
высоту и напомнил Этьену огромные водопады в тропических  мирах  транксов,
которые они надеялись когда-либо посетить.
     Он подъехал  поближе  к  Лире  и  Тиллу  и  обратился  к  проводнику,
показывая вдаль:
     - Что это?
     - Это водопад Визаутик, - сообщил Тилл. - Мы будем там к полудню.
     Этьен смотрел на сияющую стену  воды,  которая  возвышалась  в  конце
долины.
     - И что дальше?
     - Там проходит торговый путь, который ведет на скалу с  этой  стороны
Визаутика. Он  поднимается  до  следующей  долины,  на  расстоянии  многих
легатов за ним находится храм Мораунг Мотау, а затем Купаррагой.
     - Что это такое? - спросила Лира, отмечая про себя, что у тсла  такие
же меры длины, как и у маев.
     Нельзя было сказать, что их провожатый улыбнулся,  так  как  его  рот
прятался под подвижным хоботом, но Тиллу, тем не менее,  удалось  передать
чувство нетерпеливого ожидания и насмешливого восторга, когда он сказал:
     - Увидишь сама.



                                    8

     Они  услышали  Купаррагой  задолго  до  того,  как  увидели  его,   и
почувствовали раньше, чем услышали. Он заявил  о  себе  звоном  в  ушах  и
дрожью в костях. Его  рев  заглушил  рев  водопада  Визаутик  раньше,  чем
путешественники пересекли стену, ограничивающую каньон.
     Долина храма была не так велика, как долина, в которой лежал  Турпут.
И казалась  еще  меньше  из-за  высоты  окружающих  ее  стен.  Похожие  на
драгоценные камни поля заполняли долину,  вскормленные  водами  Оранга.  В
конце долины находился все еще невидимый источник постоянного  грохота,  и
там стоял пронизанный солнцем туман.
     Путешественники остановились на гребне, чтобы  перекусить.  Еда  была
очень интересная - нечто вроде местного мясного рулета и  толстых  сладких
хлебных палочек. Затем они вновь сели на лекк и  двинулись  дальше.  Через
несколько часов Тилл  остановился  и  вынул  пригоршню  маленьких  круглых
тампонов, похожих на ватные.
     Лира посмотрела на те два, которые он протянул ей.
     - Для чего они?
     Тилл показал на маленькие отверстия сверху у себя на голове, а  затем
засунул один из тампонов внутрь.
     - Ох! - Лира не заметила, что теперь им  нужно  было  кричать,  чтобы
расслышать друг друга сквозь приближавшийся рев, но потом засунула  в  уши
данные Тиллом тампоны, и тишина вернулась.
     Несмотря на соответствующий настрой, люди не были готовы увидеть  то,
что предстало перед их глазами, когда они спустились в каньон.
     На несколько  километров  впереди  отвесные,  перпендикулярные  скалы
сформировали вертикальное ущелье километра четыре шириной. Впервые  с  тех
пор, как они покинули Скар, Этьен забыл  о  раздражении,  которое  у  него
вызывала Лира. Его охватило любопытство и острый интерес.
     - Какая высота? - прокричала ему жена, приблизившись,  чтобы  он  мог
услышать ее. Он уже сделал измерения  с  помощью  приборов,  которые  были
прикреплены к его запястью.
     - Две тысячи пятьсот метров! - Только благодаря тому, что  брызги  не
поднимались выше, чем на половину высоты водопада, они могли  видеть,  как
река Оранг падала с края плато Гунтали. Этот пугающий, потрясающий водопад
возник  в  результате   не   имевших   себе   равных   пропорций,   вполне
соответствующий этому миру высочайших геологических образований.  Казалось
невозможным,  чтобы  камень,  лежавший  в  основании  этого   ливня,   мог
противостоять огромному количеству воды, падавшему с такой  высоты.  Точно
так же казалось невозможным оставаться на месте и не разлететься на  куски
многоэтажному зданию, прислонившемуся к  утесу  и  построенному,  судя  по
всему, сотни лет назад.
     Тилл указал на него:
     - Мораунг Мотау.
     - Сколько ему лет? - прокричала Лира, когда они направились туда.
     - Тысяча лет, две тысячи... Кто может сказать? - Тилл пришпорил  свою
лекку.
     Тысячи окон отбрасывали солнечный свет с огромной,  карабкавшейся  по
скала структуры, которая  была  настолько  велика,  что,  казалось,  могла
вместить все население Турпута. Фасад был разрисован гигантскими  фигурами
и диковинным орнаментом. Только благодаря тому, что здание было  вырублено
в грубом камне утеса, оно смогло выдержать постоянную вибрацию,  вызванную
падавшим рядом с такой огромной высоты потоком воды.
     Несколько тысяч лет, как сказал  Тилл,  и  Этьен  не  имел  оснований
сомневаться в правдивости слов тсла.
     Когда они приблизились, Этьен  увидел,  что  широкие  зеленые  линии,
которые покрывали нижнюю часть утеса по обеим сторонам Купаррагоя, были не
скульптурами и не разрисованными украшениями, а гигантским  виноградником,
подобного которому они еще не видели на Тсламайне. Тсла медленно  двигался
между ними, направляясь к корням и листьям. На них были  длинные  покрытия
из какого-то  блестящего  материала,  который  предохранял  от  вездесущих
брызг.
     Тилл притормозил свою лекку, и двое землян тоже замедлили ход.
     - Разве мы не поедем дальше? - спросила Лира громко,  чтобы  ее  было
слышно сквозь грохот водопада. - Не пойдем в замок?
     Тилл сделал отрицательный жест, он выглядел виноватым.
     - К сожалению, это не разрешается. Вы  не  имеете  посвящения.  Кроме
того, здесь вообще нельзя оставаться  надолго.  Монахи,  которые  живут  и
работают в Мораунг Мотау, углублены в  изучение  древних  книг  и  древней
философии. К тому же они почти глухие. В соседстве  с  подобным  водопадом
так всегда бывает.
     Тилл повел их  к  воротам  ближайшей  фермы.  Этьен  сомневался,  что
остановка была предусмотрена, но фермер и члены его семьи были так добры и
приветливы, как если бы знали своих гостей много лет.
     Здесь путешественники провели весь день,  в  основном  в  разговорах.
Или, вернее, все вежливо слушали их и  пытались  отвечать  на  бесконечные
вопросы Лиры. Она расспрашивала о  разделении  труда  в  долине,  строении
семьи, монашеских ритуалах, торговле, образовании и о том, что ожидает  их
после смерти в потусторонней жизни, до тех пор, пока бедный фермер  и  его
домочадцы не устали. Тогда вмешался Тилл.
     - Многие из вопросов, с которыми ты обращаешься к этой семье, трудны,
- сказал он. - Тсла не могут ответить на них по разным причинам  -  тут  и
незнание, и запреты, наложенные  на  них  обычаями,  и  сомнения  в  своих
знаниях. И я не могу. Но есть один человек,  который  может  удовлетворить
твое бесконечное любопытство.
     - Вот с ним бы я и хотела увидеться.
     - Это Мии-Ан, Главный Утешитель и  Первый  Ученый  Турпута.  Хотя  он
очень  бережливо  относится  к  своему  времени,  с  тобой,  я  думаю,  он
согласится встретиться.
     - Это было бы превосходно. - Лира тронула мужа за локоть.  -  Правда,
это было бы превосходно, Этьен?
     - Безусловно. А ты не обидишься, если я не пойду с тобой?
     Лира была потрясена.
     -  Этьен,  это  же  редкая  возможность.  Как  ты  можешь?..  -   Она
задохнулась, закашлялась. - Ты предпочел бы смотреть на скалы, да?
     - Правильно. Именно на скалы. А ты  ступай,  припади  к  ногам  этого
Утешителя. - Он перевел взгляд  на  Тилла.  -  Полагаю,  это  не  является
обязательной повинностью.
     - Друг Этьен, делиться знаниями никогда не было повинностью. Это  как
отдавать частицу самого себя. Это - удовольствие.
     По пути обратно в Турпут Этьен  улучил  момент,  чтобы  поговорить  с
женой, не напрягаясь в крике.
     - Лира, тебе не кажется, что ты начинаешь рассматривать этих тсла уже
не с точки зрения чисто научного интереса? Как  ты  можешь  идеализировать
примитивную расу, безразлично, какой бы на первый  взгляд  привлекательной
ни казалась их философия?
     -  Это  не  первый  взгляд.  Ты  придаешь  слишком  большое  значение
технологическому уровню, Этьен. Но бывают и другие определения  достижений
цивилизации, другие формы высшего Знания, высшей мудрости.
     Он почувствовал, что начинает сердиться.
     - Да полно, Лира. Этот тсла довольно мил, и все  они,  похоже,  очень
содержательный народ. Но зачем же перегружать себя познаниями о них? Я  бы
никогда  не  подумал,  что  ты  влюбишься  в  племя  хоботоносых  отсталых
туземцев.
     - Не стоило бы употреблять выражение "отсталые туземцы" по  отношению
к ним, - ответила она холодно. - Они  довольно  развиты.  А  что  касается
слова "влюбишься", я не думаю, что ты способен понимать его значение.
     Такое отношение поразило Этьена, показалось донельзя абсурдным.
     - Это же  научная  экспедиция,  -  сказал  он  жене.  -  И  нам  надо
заниматься прежде всего делом. Прости, что я не нашел времени для красивой
любви, но я не привык петь под гитару под  четырьмя  лунами.  Кроме  того,
любовь - это улица с двусторонним движением. Хорошо  было  бы  иметь  хоть
какое-то поощрение с другой стороны.
     Лира оборвала его:
     - Я предоставляла тебе достаточно возможностей.
     -  Зачем  так  говорить?  В   чем   выражается   это   предоставление
возможностей и каким образом это соотносится с поощрением?  Между  прочим,
это разные вещи.
     - Если ты сам не понимаешь этого, - фыркнула она, - то я тем более не
намерена тебе  ничего  объяснять.  -  Она  пришпорила  свою  лекку,  чтобы
оказаться рядом с их гидом.
     Этьен смотрел, как они погрузились  в  приятную  беседу  о  некоторых
особенностях поведения представителей народности тсла.  Придурки,  подумал
он. Такой талантливый  ученый,  как  Лира,  занимается  какими-то  жалкими
мохнатыми примитивами. Трудно поверить. Ну ладно, скоро  ей  это  надоест.
Все, что касается культуры тсла, ей, конечно же внове,  всякая  информация
удивляет и совершенно не похожа на то, что они знают о маи. Но как  только
они опять окажутся в Баршаягаде, жизнь вернется в нормальное русло. А пока
он займется своим делом, у него полно работы. Этьен решил, что, если  жена
попытается втянуть его в беседу обо всем этом,  он  начнет  с  энтузиазмом
говорить  о  большом  количестве  пироксина  в  локальных  метаморфических
структурах, и она от него быстро отстанет.
     Как всегда верный своему слову,  Тилл  добился  разрешения  для  Лиры
посетить Главного Утешителя. С тех пор Этьен  мало  виделся  с  женой,  за
исключением времени приема пищи. Он был полностью погружен в геологические
изыскания, он создал по  возможности  полное  описание  каньона  Оранга  и
геологических формаций, подсчитал возраст  различных  слоев,  неоднократно
любовался мощью и величием водопада Купаррагой.
     Через несколько недель, во время  одной  из  становящихся  все  более
нечастыми встреч у них в комнате, Этьен снова завел речь о том,  что  Лира
проводит слишком много времени среди аборигенов. И тут он обратил внимание
на ее внешний вид.
     - Где ты достала этот наряд? - Он смотрел на жену, с трудом удерживая
смех.
     Лира сделала медленный пируэт перед ним. На ней была  надета  красиво
сшитая свободная куртка с капюшоном.
     - Ее дал мне Тилл. Мии-Ан приказал. Это свидетельствует о том, что он
меня очень высоко ставит. Понимаешь, мы обмениваемся информацией, он  учит
меня, я учу его. Мии-Ан живет, чтобы распространять знания.
     - Очень рад, что у вас все так хорошо. Но, Лира, подумай...  Туземная
одежда?
     - А что тут плохого? Она защищает от ветра, в ней тепло  ночью  и  не
жарко днем. Эта одежда  чрезвычайно  практична.  Только  пришлось  немного
подогнать ее для меня. У меня ведь нет такою изгиба спины, как  у  них,  и
руки длиннее. Но такая одежда мне просто необходима. Мии-Ан настоял.
     - Как мило с его стороны. И какие же потрясающие открытия ты сделала?
     - Все, что я изучаю, только подтверждает то, что я  с  самого  начала
предполагала. Раса тсла в социальном отношении  самая  передовая  из  себе
подобных. У них нет постоянной  армии,  нет  полицейских  формирований,  а
когда требуется, все граждане носят оружие.
     - Нет преступности в таком примитивном обществе?
     - Они вовсе не примитивные, Этьен,  и  преступность  у  них  есть.  И
борются с нею утешители и советники. Но обходятся они с виновными,  как  с
больными, а не преступниками. Лечение, а не наказание... Как сказал Первый
Ученый, они считают совершенством каждого индивидуума.
     - Тебя, конечно, тоже.
     - Меня тоже. - На его сарказм Лира просто не обратила внимания.  -  И
тебя, и представителей рас маи и на тоже.
     Потом она сказала нечто такое, что заставило его сесть и  внимательно
слушать.
     - Этьен, я уверена, что тсла могут быть телепатами.
     - Вот это открытие,  о  котором  стоило  бы  кричать.  Нет  ни  одной
известной телепатической  расы,  только  отдельные  личности,  мутанты.  А
почему ты так думаешь?
     - Из-за их поразительной восприимчивости, понятливости. Кажется,  они
инстинктивно улавливают все, что я только собираюсь сказать, еще до  того,
как я начинаю говорить.
     Этьен успокоился:
     - Так, значит, поэтому ты считаешь их телепатами?
     Лира вдруг почувствовала себя неловко.
     - Понимаешь, Тилл уже несколько раз говорил, что не верит... не верит
в наши с тобой хорошие отношения.
     Этьен расхохотался:
     - И твои предположения базируются на подобных доказательствах? Совсем
не обязательно  быть  туземцем-телепатом,  чтобы  заметить,  идеальная  мы
супружеская пара или нет. Уверен, что ты поделилась этим  великим  знанием
со своим Мии-Аном, а он все рассказал Тиллу.
     - Ты даже не хочешь допустить такую возможность, как телепатия?
     - Возможность? Дай  мне  хоть  какие-нибудь  реальные  доказательства
телепатических способностей,  и  я  признаю  эту  возможность.  Я  начинаю
беспокоиться о тебе, Лира.
     - Беспокойся о себе. - Она собралась уходить.
     - Лира... - Она остановилась. - Лира, мы же здесь только на несколько
недель. Эти тсла не более чем живые подтверждения  придуманных  Жан  Жаком
Руссо гипотетических детей природы. Они просто симпатичные  ребят,  лучше,
чем маи. Все, что мы знаем о них, это то, что  каждые  шесть  месяцев  они
устраивают массовые жертвоприношения.
     - Не понимаю твоей ненависти. Откуда вдруг такая  антипатия  к  тсла?
Они очень гостеприимный народ.
     - Когда я говорю, что нам больше нечего делать с этими тсла,  это  не
означает  какой-либо  антипатии  к  ним.  Я  сказал,  что   добросовестный
исследователь не будет делать поспешных заключений о всей расе  только  на
основании нескольких недель работы.
     - Вот с этим я согласна,  Этьен.  Нужно  еще  многое  изучить,  чтобы
подтвердить мои открытия.  У  меня  даже  нет  времени,  чтобы  определить
политику тсла как посредников  между  маями  и  на  и  выяснить,  как  это
отражается на развитии их социальной жизни.
     - Я уверен, что когда-нибудь кто-нибудь проведет эти  ксенологические
исследования.
     Лира ничего не сказала, и тогда неожиданная мысль пронзила Этьена.
     - Лира, ты хочешь мне что-то сказать?
     - Да. Я не готова ехать к истокам реки, Этьен. Моя работа тут в самом
разгаре.
     - А когда ты будешь готова поехать к истокам реки, моя любовь?
     - Может быть, через пару месяцев, но не раньше.
     - Но тогда нас застигнет зима. В принципе это не страшно,  но  вблизи
арктических широт Скар может замерзнуть.  Наш  гидрофойл  не  оснащен  для
путешествия по льду, Лира. Мы не можем ждать два месяца.
     Она резко повернулась, отчего полы ее куртки взметнулись.
     - Извини, Этьен, но, повторяю, я не могу бросить свою  работу  здесь.
Как ты  правильно  отметил,  у  меня  нет  достаточных  доказательств  для
подтверждения своих многочисленных предположений.
     - Куда ты собралась?
     -  На  вечернюю  медитацию.  Меня  пригласили  посмотреть  и  принять
участие, если мне захочется. Я бы попросила разрешения и для тебя, но тебе
вряд ли будет интересно оказаться среди группы туземцев, сидящих в кругу и
пытающихся соприкоснуться со своим "я". Не так ли? - И она ушла.
     Целую минуту Этьен смотрел ей вслед. Он пнул бы ногой  кровать,  если
бы она не была сделана из твердого камня.  Вместо  этого  он  ударил  себя
кулаком в ладонь так, что стало больно. Одно было ясно:  какой  бы  важной
Лира ни считала свою работу здесь, они должны вернуться  к  Скару.  Таково
было условие. Благодаря таким условиям  их  брачный  союз  сохранялся  уже
двадцать лет. И будь он  проклят,  если  продлит  этот  союз  из-за  вдруг
проснувшейся в ней любви к расе псевдоламаистов с умными,  одухотворенными
глазами.
     - Этой ночью Лира не пришла в их комнату. Это был не  первый  случай,
когда она проводила всю ночь в другом месте.  Но  зато  первый  раз  Этьен
долго не мог уснуть из-за этого. Тем не менее он проснулся  рано  утром  и
направился туда, где спали носильщики.
     Хомат со своими товарищами спали, положив на себя  полдюжины  тяжелых
шерстяных одеял. Этьен толкнул мая.
     - Что случилось, де-Этьен? - спросил Хомат, протирая глаза.
     - Вставай и подними всех. Мы уезжаем.
     - Уезжаем, де-Этьен? Я думал... Вы же ничего не  говорили.  И  потом,
сейчас еще очень рано.
     -  Я  решил  изменить  планы.  Ты  же  знаешь,  что  люди  склонны  к
неожиданной перемене решений.
     - Я понимаю, де-Этьен, но...
     - Я  буду  во  дворе,  если  понадоблюсь.  Скажи  носильщикам,  чтобы
поторапливались. - И он ушел.
     Судя по всему, медитация закончилась. А может быть, кто-то, не взирая
на возражения его жены, послал ее к нему. Так или иначе, она бурей влетела
во двор, не обращая внимания на пение нескольких ящерообразных  пуоутов  в
главных воротах. Этьен работал не поднимая головы, он проверял  снаряжение
и припасы, которые приносили несколько грустных тсла.
     - Этьен, это ребячество. Ты знаешь, как я не люблю, когда  ты  ведешь
себя так.