ла и брезгливо сморщилась.  Она стояла  на
стуле, держа шланг пылесоса, и недоуменно смотрела на голое, без шерсти,
существо.  Оно спало.  Ребра под розовой кожей  ритмично  поднимались  и
опускались от дыхания.
    Не сразу, а постепенно в душу закрадывался панический страх. Верони-
ка выпустила щетку пылесоса.  Стояла бледная, обескураженная. Потом дот-
ронулась до чудовищного существа. Приблуда вздрогнул, открыл глаза и по-
рывисто,  как это обычно делал Антон, сел. Именно сел, а не встал на ла-
пы, передние конечности свесил вдоль туловища.
    - А-а-ав, - сонно подал голос.
    - Что  случилось?  -  хрипло выдавила из себя Вероника.  Сказала это
непроизвольно самой себе,  но тут же поймала себя на мысли,  что обрати-
лась она к Приблуде. Даже мурашки пробежали по спине.
    Приблуда спрыгнул со шкафа на пол, приземлившись на все четыре лапы,
и это несколько успокоило Веронику.  Она готова была убедить себя в том,
что ей просто померещилось сидящее на шкафу существо, сидящее, как чело-
век, поджав ноги.
    - Авава! - сказал Приблуда.
    Веронике показалось, что тот улыбается.
    - Что? Что ты хочешь? Что с тобой произошло? Как все это понимать? -
бормотала Вероника.
    - Авава. Вава.
    Жуткий гул  в  голове  выводил Веронику из себя,  тело налилось сла-
бостью, к горлу подкатывалась тошнота.
    Уродливое чудище подошло к пылесосу и правой лапой... Веронике вдруг
привиделось,  что  лапа  Приблуды чем-то напоминает человеческую руку...
Правой лапой существо нажало на клавишу.
    Гула в голове как не бывало.  Вероника поняла,  что перестал  гудеть
пылесос. Тошнота постепенно начала проходить.
    Стараясь не смотреть на Приблуду, Вероника вышла с пылесосом к мусо-
ропроводу, с отвращением выбросила огромный клок рыжей шерсти.
    Когда Вероника вернулась,  Приблуда сидел на  ковре  среди  комнаты,
по-восточному скрестив ноги, морда его почти не походила уже на собачью,
вся застывшая без движений фигура напомнила древнего идола.
    Веронике показалось,  что она совершенно теряет чувство  реальности.
Галлюцинации?
    Но Приблуда махнул правой "рукой" и сказал:
    - Вавар-р-р-р. Вевер-р-рон. Вевер-р-р.
    Он вновь улыбнулся, разинув свою противную пасть. И тут же разом об-
мяк, будто увял, повалился на левый бок и закрыл глаза. Веронике показа-
лось, что он умер, но Приблуда дышал. Ровно, глубоко дышал. Он уснул.
    Одновременные чувства жалости, омерзения и невероятного удивления не
оставляли ее.  Вероника отнесла Приблуду в кабинет к Антону,  положила в
углу на плащ.
    Поздно вечером  принесли  мертвого Юпитера.  Антон еще не вернулся с
работы.  Вероника открыла дверь,  предполагая увидеть мужа  и  собираясь
сказать,  как всегда равнодушно-традиционное:  "Где ты был?  Я звонила в
клинику...", - хотя никогда она в клинику не звонила и ей теперь безраз-
лично, где пропадает Антон после работы.
    Но в  тот поздний вечер,  когда Приблуда так напугал ее,  Вероника с
нетерпением ждала Антона и в душе искренне злилась на него.
    У двери стояли дети из их двора.
    - Простите,  это ваш кот? - печально сказал русоволосый мальчик. - Я
знаю,  это Юпитер. - И затем мальчик заговорил быстро-быстро: - Мы нашли
его за трансформаторной будкой.  Мы случайно нашли его.  Мы не виноваты.
Мы не знаем,  что с ним случилось.  Мы все любили Юпитера.  Он был очень
умным котом. Мы не виноваты. Мы нашли его за трансформаторной будкой. Он
мертвый. Вот он.
    Юпитер расслабленно, как пушистая тряпка, лежал на руках мальчика.
    Из комнаты выбежали Аленка и Витасик.
    - Возьми, Витасик, Юпитера. Мы не виноваты. Он мертвый.
    Аленка расплакалась, сдерживая рыдания, побежала в ванную.
    У Юпитера оказалось прокушенным горло. Маленькая, едва заметная ран-
ка на шее под шерстью, окрашенной кровью.
    Антон Сухов появился дома очень поздно.  Жена и дети уже  спали.  Он
тихо вошел в свою комнату,  включил свет,  прикрыл за собой дверь и, по-
вернувшись, остолбенел.
    За его рабочим столом сидел... Серафим.
    Антон почувствовал,  что его охватывает химерическое, жуткое состоя-
ние, как при знакомстве и встречах с Гиатой.
    - Как ты оказался у меня?
    - Как я оказался у тебя?
    - Да.
    - А  ты не помнишь?  Ты сам внес меня в эту комнату.  Ты назвал меня
Приблудой. Просто я немножко вырос с тех пор.
    Темные круги поплыли перед глазами Сухова. Он пытался что-то понять.
    - Ты не Серафим?
    - Не знаю.  Ты хочешь назвать меня Серафимом? Хорошо, я буду Серафи-
мом. Спасибо тебе, что взял в свою комнату. Я бы погиб от голода, если б
еще с час полежал под дверью. Спасибо.
    - Кто ты?  - прошептал Сухов пересохшими губами,  садясь на  краешек
дивана. - Как ты... Если ты и вправду... тот рыжий щенок... Как ты попал
к моим дверям?
    Антону Сухову не то что страшно стало - зловещий ужас сковал его.
    - Как я попал?  Я не знаю.  Но что-то припоминается. Я все припомню.
Завтра.  Или чуть позже.  Я чувствую,  что все припомню.  А сейчас давай
спать.  Но я хотел бы лечь с тобой. Можно? Мне не хочется спать на твоем
плаще.
    - Со мной?
    - Да. Можно?
    - Гм-км... Сейчас я постелю. Подожди немного.
    Антон вышел  из  комнаты медленно,  степенно,  но как только прикрыл
дверь,  бегом на цыпочках кинулся в комнату Вероники.  Не включая света,
тронул ее за плечо, укрытое тонким одеялом. Она сразу проснулась.
    - Антон? Наконец ты пришел. Ты всегда так поздно приходишь... - В ее
голосе, к большому удивлению Сухова, нет ни раздражения, ни обиды, проз-
вучали полузабытые нотки...  Как в пору их молодости. Это удивило Антона
не меньше,  чем появление в его кабинете Приблуды-Серафима.  По  крайней
мере, услышав до удивления мягкий голос Вероники, его волнение из-за Се-
рафима поубавилось. - Антон, ты знаешь... Тут у нас тако-ое случилось. Я
даже не знаю, как и рассказать тебе. Подумаешь, что я с ума сошла. - Ве-
роника села в кровати. - Ты заходил уже в свою комнату?
    - Да.
    - И видел Приблуду?
    - Да.
    - Испугался?
    - Расскажи мне сначала, что произошло у вас.
    - Я пришла с работы. Первое, что заметила, - это клочья рыжей шерсти
по всей квартире.
    И Вероника  рассказала все по порядку.  И о Юпитере,  которого нашли
дети с прокушенным горлом и с небольшой дыркой в черепе.
    - Ты давно его видела?
    - Кого?
    - Приблуду.
    - Говорю же тебе, что он уснул и я положила его в твоей комнате. Это
было вечером, в шесть.
    - И после этого ты не заходила в комнату?
    - Я боялась,  Антон. Очень боялась. Я даже дверь в твою комнату зак-
рыла на ключ. И детям запретила входить. Все так фантастично, Антон. И я
так боюсь.
    Вероника долго  не могла попасть ногами в пушистые тапочки,  стоящие
на полу рядом.
    Ручка двери казалась непривычно холодной.
    Серафим сидел за Антоновым столом и забавлялся карандашом, чтото ри-
совал на одном из листков бумаги.
    - Кто это?
    Вероника застыла на пороге,  лицо ее сильно побледнело, а светло-си-
реневая ночная сорочка придавала ему оттенки потустороннего, нереального
мира.
    - Кто это? - повторила неслушающимися губами.
    - Не бойся, Вероника, - включился в разговор Серафим и оглянулся.
    Сухову показалось,  что  за прошедшие несколько минут он еще подрос,
возмужал.
    - Это он? - смогла лишь прошептать Вероника.
    Сухов кивнул.
    - Как же это, Антон? Как же это?!
    И вдруг Вероника,  охваченная неодолимым ужасом,  безумно закричала,
захлебнулась собственным криком и бросилась бежать,  но сразу же запута-
лась в длинной сорочке,  упала в коридоре. Лежала, не пытаясь подняться.
Тело ее содрогалось,  как от рыданий,  но глаза были сухими. Когда Антон
подбежал к ней, она опять страшно закричала, и он зажал ей рот ладонью.
    - Детей разбудишь.
    А она смотрела на него блуждающими глазами и,  когда он убрал  руку,
лишь бессмысленно повторяла:
    - Как же это, Антон? Как же это?
    - Я понимаю не больше тебя, - Сухов старался сохранить на лице маску
беззаботного спокойствия.  - Я тоже ничего не понимаю.  Но ты успокойся.
Разве так можно? Рано или поздно мы во всем разберемся. Другие разберут-
ся. Успокойся.
    Открылась дверь, и появились заспанные личики Аленки и Витасика.
    - Что с мамой?
    - Ничего. Спите, дети. Мама просто очень испугалась.
    - Это я ее напугал! - послышался вдруг резкий голос Серафима. - Но я
не хотел пугать,  одно мое присутствие...  Простите, что я стал причиной
этого.  И большая благодарность за то,  что не дали погибнуть от голода,
холода,  как у вас говорится. Спасибо. И особенно вам, Вероника. Давайте
знакомиться.  - Серафим обратился к детям, которые как маленькие галчата
разинули рты, стоя на пороге детской комнаты. - Ваш муж, Вероника, и ваш
папа, дети, решил назвать меня Серафимом. Итак, я - Серафим! - Он протя-
нул руку для приветствия сначала Веронике, сидевшей на полу и смотревшей
на все затуманенными глазами,  потом Витасику с Аленкой. - Кстати, Вита-
сик,  не найдется ли у тебя лишних штанишек и рубашки?  Видишь, я совсем
голый, - Серафим похлопал себя по животу и звонко рассмеялся. - А сейчас
нужно спать.  Время уже позднее.  Пошли,  Антон. Ты обещал лечь со мной.
Или я обещал лечь с тобой? Короче, мы оба обещали друг другу спать вмес-
те.
    Вероника через силу пыталась встать с пола.  Сухов помог ей поднять-
ся, но ноги плохо держали ее.
    - Антон, нам нужно поговорить. Помоги мне дойти до кровати. Мне пло-
хо. Сильная слабость.
    На кровать Вероника просто упала.
    - Ты назвал его Серафимом?
    - Да.
    - Взял и назвал?  Ты даже не удивился,  не испугался.  Как это пони-
мать?  - Вероника всхлипывала, часто дышала, как загнанный зверь. - Ведь
ты знал,  что так случится?  Ты знал?! - она вдруг снова закричала. - Ты
делаешь из меня идиотку!
    - Я ничего не знал.  Напрасно ты...  Я тоже очень испугался сначала.
Но...  Этот,  не  знаешь,  как и назвать его,  очень напомнил мне одного
мальчика,  одного удивительного вундеркинда, которого зовут Серафимом. И
когда  я вошел в комнату,  мне показалось,  что именно тот самый Серафим
пришел ко мне.  Понимаешь? Я обратился к нему, прежнему моему знакомому,
назвав по имени. А он и говорит мне: если хотите, то зовите меня Серафи-
мом. Вот и все... И напрасно ты...
    - Я сойду с ума,  Антон.  Весь этот год у меня шиворот-навыворот.  Я
больше не могу. Думала, что все образуется. Ведь я когда-то любила тебя.
Это действительно было. Мне страшно, Антон. Юпитера он загрыз! - внезап-
но закричала Вероника и сама себе закрыла рот рукой,  а затем продолжила
шепотом: - Я уверена, что он его загрыз. Твой Серафим.
    - Оставь...
    - Не мог же я без настоящей пищи гулять целый день. Я расту. - Сера-
фим  стоял  в  дверях  комнаты,  сложив  руки  на груди,  маленький,  но
по-взрослому сложенный мальчик,  голый:  Я расту,  вы сами видите. И мне
многое нужно. Если бы я... Честно говоря, другого выхода у меня не было.
А Юпитер - очень старый кот,  старая кровь,  старый мозг...  Не понимаю,
чего  ради  горевать.  Ничто не вечно в этом мире.  Зато у нас появилась
счастливая возможность общаться.  И поверьте мне,  вы еще  поблагодарите
судьбу.  Вот  я  немного подрасту и смогу стать вам очень полезным.  Вот
увидите,  как славно мы с вами заживем. При условии, понятно, если... не
будем торопиться.
    - Мамочка,  - послышался умоляющий голос Витасика из соседней комна-
ты.  - Мамочка,  можно мы с Аленкой придем спать к тебе?  Мы так по тебе
соскучились... Серафим решительно подошел к Антону:
    - Пошли и мы спать.  Нам с тобой еще нужно немного поговорить. А они
пускай успокоятся.
    - Вероника,  перестань волноваться.  Со временем все станет на  свои
места.  Все  станет понятным.  Любые химеры всегда имеют вполне реальные
объяснения. Постарайся заснуть.
    - Уходи!  Убирайся со своим Серафимом!  Мне с тобой еще страшнее!  -
прошипела  Вероника,  но Антон не обиделся и никак не отреагировал на ее
грубость.  Он сам едва держался,  чтобы не сорваться и не закричать, по-
добно  Веронике,  не  забиться в пароксизме безумного страха.  Когда они
вошли в кабинет. Серафим сказал:
    - Запри дверь.  Я уверен,  что нас могут подслушивать.  Сухов  запер
дверь на ключ, пытаясь не выдать своего состояния. Сухов достал из стен-
ного шкафа постель.  Движения его казались спокойными, предельно расчет-
ливыми,  и именно поэтому,  кто знал Антона,  смог бы догадаться, что он
очень сильно волнуется.  Серафим наблюдал За ним,  сидя в кресле за сто-
лом. Вдруг он воскликнул:
    - Ну,  хоть  ты успокоишься наконец-то?  Чего ты испугался?  Понятно
еще,  что твоя Вероника вообще... - Серафим так искусно скопировал выра-
жение испуганного липа Вероники, что сам удивился.
    А ты, как вижу, только бодришься. Я очень признателен тебе за все. И
настаиваю - поскорей успокойся.  Возьми себя в руки. Ничего страшного не
случилось. Привыкай.
    - Расскажи-ка лучше, кто ты такой и каким образом попал к нам?
    - Сначала ты должен успокоиться.
    - Я совершенно спокоен.
    - Не обманывай сам себя.  А меня ни за что не удастся тебе обмануть.
Я читаю твои мысли и чувствую твое состояние.  Понимаешь?  Я очень  рад,
что это не пугает тебя, Антон. Хотя тебе еще нечего утаивать от меня.
    - Расскажи, как ты попал сюда.
    - Откровенно говоря,  я не знаю.  Но многое ощущаю и помню...  Точно
так же, как интересный сон. Понимаешь? Сухов вздохнул.
    - Не расстраивайся,  Антон,  тебе хватит времени выспаться и  отдох-
нуть-сказал Серафим, улыбаясь. - Тебе хочется знать, как я попал к тебе?
Слушай. Мне помнится ночь, глубокая, темная, как колодец. Падле того ко-
лодца лежит мое имя.  И легкое дуновение звездных мелодий колыбель мою в
пространстве качало.  Я помню ночь.  Ночь зарождения амебы по  повеленью
высочайшего творца. Прикосновенья помню рук железных к смятенному и теп-
лому лицу... Ну, как я импровизирую? Не правда ли - очень талантливо?! Я
- вундеркинд.  Хочешь, продолжу?.. Да, помню все, хоть ничего не знал я,
запомнилась мне ночь, вобравшая в себя день первый, голод, страх и жажду
- мне не забыть нигде и никогда.  Жуть космоса не стала мне преградой, я
выжил - и к людям...
    - Погоди, Серафим. Завтра мы с тобой встанем пораньше, - перебил его
Сухов. - Утром, до начала моей работы, мы с тобой заглянем к одному мое-
му товарищу, он сам биолог, профессор, известный ученый, ему будет инте-
ресно познакомиться с таким вундеркиндом,  как ты...  Возможно,  ты даже
останешься с ним...  В их институте прекрасное оборудование, замечатель-
ные специалисты. Тебе необходимо пройти обследование.
    - А вот этого я тебе не советовал бы делать.
    - Что-о?
    - Не советовал бы тебе избавляться от меня. Это не в твоих интересах
прежде всего.  Будет очень жаль,  если ты поймешь это слишком  поздно...
Юпитер мог бы тебе кое-что рассказать,  если бы он был жив и умел разго-
варивать.  Но,  к сожалению или к счастью, те, на кого разгневался Сера-
фим,  уже  не  хотят ничего рассказывать,  не желают делиться своей муд-
ростью. Ты меня понял?
    - Ложимся спать! - зло приказал Сухов.
    - Ты действительно ничего не понял?  - произнес Серафим и,  внезапно
приподнявшись с кресла, прыгнул легко и грациозно почти через всю комна-
ту...
    Оказавшись на плече у Антона и сразу же оседлав его,  укусил за шею.
Сидел, свесив ноги.
    - Теперь тебе понятно?  Но сегодня ничего не бойся. И вообще никогда
ничего не бойся, если мы станем друзьями. Искренними друзьями! Договори-
лись?  А  о себе я расскажу тебе завтра.  Хорошо?  Сегодня действительно
следует уже спать.
    Выключили свет и легли.  Но заснуть Сухову,  понятно, не удалось. Он
лежал неподвижно с закрытыми глазами, глубоко и ровно дыша. Серафим при-
жался к нему своим маленьким тельцем.  Сухов  неимоверным  усилием  воли
старался сдержать внутреннюю дрожь всего тела, опасаясь приступа истери-
ческих конвульсий. Внушал себе умиротворенность и спокойствие... Но без-
результатно.  Сердце бешено колотилось. В голове стоял гул, словно в ней
включили мощный трансформатор.  Серафим несколько раз за ночь тихо спра-
шивал:
    - Почему ты не спишь?
    Но Сухов ничего не отвечал ему.
    - Не хочешь со мной разговаривать?  И спать не хочешь?  Ну, как зна-
ешь, Сухов. Утром Серафим спросил:
    - Мне кажется, что ты согласился со мной. Правда? Мне не нужно ника-
кого медицинского обследования?  Оставь мне что-нибудь поесть, да напод-
дать, а сам иди на работу. Я тебя буду ждать. И не вздумай наделать глу-
постей! - сказал поучительно, даже пальцем погрозил.
    Антону нестерпимо  захотелось  размахнуться,  стукнуть вундеркинда и
наподдать еще ногой.  Но сдержал себя. Посмотрел лишь искоса, почувство-
вал ли Серафим его порыв, или его способность читать чужие мысли небезг-
ранична.  Сухову показалось, что Серафим ничего не заметил. Это его нес-
колько успокоило.
    - Ладно,  -  сказал он.  - Поесть найдешь сам в холодильнике.  Да на
плите Вероника всегда что-нибудь оставляет.  Ты,  я вижу,  такой, что не
пропадешь. До вечера.
    - Разрешите быть смелым!  - воскликнул мальчик.  В его голосе слыша-
лось столько детской наивности, что мало кто мог сдержать улыбку. Но его
отец почему-то помрачнел.
    Во время операции Сухову стало плохо. Перед глазами поплыли фиолето-
вые круги,  затем красные,  а потом начала наваливаться серая пелена за-
бытья.  Сухов  успел отойти от операционного стола,  сесть на стульчик и
потерял сознание.  Коллеги с трудом привели его в чувство. Другие броси-
лись искать ему замену, опасаясь за больного, оставшегося на столе. Пока
нашли хирурга,  сумевшего заменить Сухова,  прошло минут десять.  Но все
обошлось.
    После третьего укола раствора Грасса.  Антон Сухов,  наконец, открыл
глаза.
    - Простите, хлопцы... Что со мною?..
    - Как себя чувствуешь?  Отвезти тебя домой или  полежишь  немного  в
родной клинике? Ложиться в палату Сухов отказался, но и возвращаться до-
мой...
    - Я малость посижу здесь.  А там видно будет.  Ладно?  Он колебался:
может,  прямо сейчас рассказать кому-нибудь о странных превращениях щен-
ка? Понимал, что говорить об этом можно не с каждым. Следовало уведомить
компетентных специалистов.  И прежде всего нужно связаться по видеотеле-
фону с братом, пусть он решает, какие службы поднять на ноги. Высший Со-
вет  Земли должен знать об этом прежде всех.  Но в то же время Сухова не
оставлял страх. И за себя, и за детей. Вдруг вполне реально почувствовал
прикосновение  зубов  Серафима к своему затылку...  Начал убеждать себя,
что можно еще подождать,  что следует еще немного посмотреть,  как будут
развиваться события,  сориентироваться. Может, сами собой улягутся стра-
хи,  разрешатся проблемы?  Пройдет и презрение к себе? Но подсознательно
чувствовал,  само собой ничего не произойдет.  Почему я сейчас такой?  -
спрашивал мысленно себя.  - Как послушная кукла.  Я -  послушная  кукла.
Юпитера нашли за трансформаторной будкой. День солнечный. Все вокруг как
в кривом зеркале.  Трудно дышать... А дома ждет Серафим. Нужно позвонить
Миколе. Немедленно. Кружится голова. Нет, подождать. Страшно...
    - Я поеду домой, хлопцы. Простите. Все будет хорошо.
    - Ты  переутомился,  друг.  Посиди несколько дней дома,  отдохни как
следует.  Не будь таким неистовым в работе,  хватаешься за все сразу. По
дороге домой в машине-такси у Сухова пошла носом кровь. Если бы это слу-
чилось несколько минут раньше, меня не отпустили бы из клиники, госпита-
лизировали,  - подумал. Сухов. - И, пожалуй, так было бы лучше. Дома Се-
рафим. Насколько он вырос? Без присмотра... Страшно подумать...
    Подойдя к своей двери,  Антон долго стоял в нерешительности, он опа-
сался заходить, боялся увидеть то, что и представить себе трудно.
    Однако ничего  не  случилось.  И Серафим почти не изменился,  хотя и
подрос заметно, но никаких метаморфоз с ним не произошло.
    Серафим вышел к Сухову из его кабинета,