рдца
нарушились, когда  плазма  достигла  стрессового  состояния,  на  решающее
мгновение. Но Ротгар поддерживал  движение,  и  плазма  текла  спокойно  и
безопасно. Релаксационное поле было в порядке. Внутренняя гравитация  тоже
была в норме и постоянной.
     Мы взбирались, кружили и падали, взмывали свечой по гигантской  дуге.
Медленно, почти безжизненно, я начал ужесточать дугу, уменьшая по  спирали
радиус. Мое тело сжалось, а крылья  заволновались,  и  я  мог  чувствовать
состояние своих костей, строение кожи и тонус мышц так точно,  как  только
это могло быть. Я безошибочно знал, на что способен  мой  корабль,  потому
что я был им, а он мной. Корабль был "Хохлатым Лебедем". Моим.
     Я мог лететь быстрее света.
     Я мог лететь выше звезд.
     Я мог лететь сквозь облака и радуги.
     Я задохнулся.
     Холодная металлическая рука сжала мое горло хваткой, которая была  не
жесткой, но ледяной,  и  мороз  вошел  в  мою  глотку.  "Хохлатый  Лебедь"
закричал от  боли,  и  я  услышал  звук  собственного  крика,  ударившийся
рикошетом о стены рубки  управления  в  бесчисленном  эхо,  вперемежку  со
вскриком Ив.
     Я сражался за воздух, крылья в  панике  коротко  забились,  и  мы  по
касательной вышли из дуги. Внешне птица успокоилась, и Ротгар понизил в ее
лоне энергию, выводя свое детище назад, к жизни и безопасности.
     Мы вернулись на свой  прежний  запрограммированный  курс.  Я  глубоко
дышал, все еще чувствуя боль, которая овладела моим  горлом,  когда  поток
плазмы исказился, крупные красные пятна были у меня на шее - так  как  мне
позднее объяснил Джонни. Я чувствовал себя так же, как и мой корабль.  Его
боль была  моей,  а  его  повреждения  -  моими.  Если  "Хохлатый  Лебедь"
Когда-нибудь разобьется, то мне не понадобится проводить два одиноких года
на призрачной скале.
     Долгое время царило молчание. Никто не двигался, пока я не снял капор
с головы и не начал растирать шею и лицо руками. Я стер  влагу  с  лица  и
смог убедиться, что был более озабочен птицей, чем собой.
     - Что случилось? - спросил дель Арко.
     - Ничего серьезного. Поток в релаксационной  сети  нарушился.  Плазма
разорвалась. Но только на мгновение. Ротгар подал энергию, которая была  у
него в запасе. Корабль легко воспринял ее. Если понадобится, то так  будет
и  в  дальнейшем.   Все   в   порядке,   капитан.   Корабль   преодолевает
сверхсветовые. Он будет маневрировать в глубоком пространстве.  Он  сумеет
доставить нас в ядро Алькионы и обратно.
     - Когда вы закричали, - сказал Джонни, - я подумал, что нам конец.
     - Я покачал головой.
     - Это, скорее, было удивление, чем  повреждение.  Я  не  ожидал,  что
почувствую это внутри себя, снаружи,  везде...  Я  знал,  предполагал,  но
знать - не то же самое, что испытать. Это была  личная  тревога.  "Лебедь"
только похныкал.
     - У него все в порядке? - потребовал дель Арко.
     - Абсолютно, - заверил я его. - Операция  была  успешной.  Пациент  в
добром здравии. Он сделает все, что вы скажете.
     - И в Течении?
     - На этот вопрос я отвечу в Течении. Теперь я запущу его на  двадцати
тысячах и затем хочу отдохнуть. И немного поесть.
     Я мог чувствовать слова, царящие вокруг  меня,  но  не  сказанные  ни
капитаном дель Арко, никем другим. Я направился  на  кухню,  которая  была
такой, какой ей следовало быть.
 
 
 
                                    12 
 
     У нас почти  не  оставалось  времени  для  Холстхэммера,  так  как  я
отработал в ЕТА и знал, что может делать  корабль  и  что  я  хочу  с  ним
делать. Мы потратили три дня, а не два. Это раздражало дель Арко,  но  то,
что у него творилось внутри, меня не интересовало. Я совсем не  торопился.
"Лебедь" выдал все,  на  что  был  способен,  и  делал  это  спокойно,  за
исключением неприятного момента, когда я его слишком насиловал.
     При посадке на поле не было никакой толпы, что меня  удивило.  Только
потом я узнал, сколько копов для этого понадобилось.
     - Кому принадлежит эта частная армия?
     - А кто присматривает за пьяными?
     Наши сторонники организовали все полицейские силы, которые  могли  бы
вам понадобиться. Они больше беспокоятся о своем корабле,  чем  начальство
нью-йоркского порта.
     - Они что же, здесь?
     - Конечно. Не кажется ли вам, что им интересно узнать, как ведет себя
корабль, а также познакомиться с командой.
     - Вполне ясно, - ответил я.  -  А  почему  мы  не  полетели  в  Новую
Александрию до захода сюда?
     - Экономия времени, - сказал он, - уже не впервые она очень важна.
     Лично я простил бы "Карадок" все, если бы они  забрали  бы  сокровища
"Потерянной Звезды" в этот же вечер и таким образом  мне  не  пришлось  бы
лететь на самоубийство. Но дель Арко решил, что нужно  сделать  из  полета
бега, выиграть половину дистанции и получить призы и славу.
     Легко иметь амбиции, когда ваше участие в деле состоит в том, что  вы
сидите и спрашиваете других о самочувствии.
     - Нам остаться подождать их? - спросила Ив.
     - Я схожу, - тупо произнес Ротгар. - Мы с Грейнджером просто  воняем.
- Он косо взглянул на дель Арко, который даже не взмок ни  разу  за  время
полета.
     - Мы увидимся с ними в гостинице, - сказал дель Арко. - И пообедаем у
них в номере.
     -  О,  господи,  -  бурно  прореагировал  Ротгар.  Мне  это  тоже  не
понравилось. Это была работа дель Арко, а не моя. Он был организатор -  он
делал деньги. Может быть, он и должен  был  сторонникам  модный  костюм  и
приятную беседу на целую ночь. Ну, а что им было нужно от меня - это  пара
крепких рук на пульте управления. И от Ротгара тоже. Ив,  конечно,  ничего
плохого в этом не видела, да и Джонни, казалось, воспринял это всерьез.  Я
предвидел много неприятного в связи с  этими  соображениями  и  сказал  об
этом. Но капитан восстал и проявил свою власть. Я  могу  вести  корабль  в
космосе, но когда мы находимся в цивилизованной местности, он не собирался
давать мне командовать. Он был моим законным боссом.
     Ротгар, надеясь, что его оставят на борту, сказал, что  дель  Арко  -
гнида и подонок - в нескольких экзотических вариантах,  но  дель  Арко  не
прореагировал.
     Пока мы готовились к обеду, у меня появились  сомнения  в  разумности
новоалександрийцев, которые, по-видимому, и придумали этот обед. Позднее я
понял, что они совсем не дураки, а просто сумасшедшие. Они знали, что  нам
это не понравится, и в какой-то мере именно поэтому так и  сделали.  Когда
мы вошли в их люкс, Ротгар был уже вне себя от ярости. Мне было интересно,
сколько времени понадобится, чтобы  он  окончательно  потерял  терпение  и
начал размешивать чай пальцами - просто для забавы.
     Там было три новоалександрийца, и дель Арко  торжественно  представил
их своей команде.
     Одного из них я уже видел  раньше  -  седовласого  умного  старика  с
глазами, яркими, как у птицы. Его звали Титус Шарло. Я знал его еще  в  те
времена,  когда  мы  с  Лэпторном  работали  на  постоянном  подряде   для
Библиотеки. Двое остальные были моложе  и  выглядели  скорее  наполненными
деньгами, чем мозгами.  В  Новой  Александрии,  как  и  везде,  были  свои
пассажиры. У них существовали интеллектуальные стандарты,  которых  строго
придерживались. Однако, в Новом Риме нет закона, который  бы  гласил,  что
человек с интеллектом должен был  его  использовать.  И  люди,  у  которых
имелись деньги, довольно часто переставали пользоваться своим мозгами.  Их
звали Сайлас Алкадор и Джекоб Циммер.
     Все они были уже знакомы с Ив, а  нас  приветствовали  с  вынужденной
сердечностью как того требовали обстоятельства.
     Обед был именно таким шутовским, каким я  его  и  представлял.  Кроме
того, он казался бесконечным. Но  наконец,  просто  по  необходимости,  он
закончился и освободил нас от этих безобразных попыток выказывать духовное
единение. Дель Арко  удалился  с  Алкадором  и  Циммером,  чтобы  обсудить
практические детали поиска "Потерянной Звезды", а также  отчитаться  перед
ними о нашем полете  с  Земли  на  Холстхэммер.  Ротгар  предпочел  быстро
напиться, делая вид, что слушает их  разговор,  и  в  подтверждение  этого
изредка делал замечания невпопад. Джонни крутился вокруг Ив Лэпторн до тех
пор, пока она вынуждена была заговорить с ним, чтобы он не наклонялся  над
ее плечом. Она не могла проявить черствость и просто прогнать его.
     А Титус Шарло взялся за меня.
     - Отвратительно, правда? - заметил он с деланным дружелюбием.
     - Это же ваш званый обед, - напомнил я ему.
     - Он покачал головой.
     - Мне это не нравится не  меньше  вашего.  Но  именно  таким  образом
Сайлас и Джекоб делают свой бизнес с капитаном дель  Арко.  Мы  же  против
своей  воли  тащимся  на  подобные  мероприятия,  чтобы  удовлетворить  их
потребность в полной гармонии.
     - Я думал, что босс - именно вы, - сказал я немного резко.
     - Вовсе нет, - спокойно ответил он. - Я интересуюсь этим, как ученый.
Я руковожу командой, которая изучает и интегрирует основные знания и идеи,
присущие  человеку  и  хормонцу.  Сайлас  и  Джекоб  в   большей   степени
заинтересованы в практических результатах, которые проистекают из  синтеза
двух проектов. Мы всего лишь союзники. У меня нет власти над ними.
     Я был почти на полметра выше  Титуса  Шарло,  а  казалось,  будто  он
смотрит на меня сверху вниз и говорит  со  мной  тоже  сверху  вниз.  Меня
внезапно осенило, что этот человек практически  владел  мною  полностью  и
знал об этом. И был этим доволен. Мне пришло в  голову,  что  я  Шарло  не
нравлюсь, но не мог понять, почему.
     - Мы давно не виделись, Грейнджер, - сказал он ровным тоном.
     - Не так уж и давно, - сказал я. -  У  меня  есть  несколько  друзей,
которых я не видел дольше...
     - У вас нет друзей, - сказал он холодно.
     - Не здесь, очевидно.
     - Мы помним вас в Новой Александрии, - сказал он. - Мы всегда считали
вашу работу для нас образцовой. Знания, которые  вы  доставили  нам,  были
бесценными. Стоимость всего  этого  нельзя  выразить  в  деньгах,  хотя  я
считаю, что мы позорным образом вам не доплачивали. Когда я  услышал,  что
вас наняли, то был в восторге от того, что мы сможем расплатиться с  вами.
Я очень рад, что сумел помочь вам. - Его голос был мертвенно ровным, а  он
ведь практически сочился лживой слащавостью. Он очень  старался,  чтобы  я
понял, что он не просто несерьезен, а несет чушь. А мне это  переигрывание
показалось еще более унизительным, чем то, что он его  демонстрировал.  Но
понять, что он имел против меня, я не мог.
     - Кто вам сказал, что меня наняли? - внезапно спросил я, предполагая,
что это мог быть Аксель Циран.
     - Новости мчатся быстро, - сказал он. - А все новости проходят  через
Новую Александрию. Нам нравится знать все.
     - Мне не верится, - сказал я, - что вы использовали какое-то  влияние
на суд, который вручил мне  билет  в  двадцать  тысяч?  Ведь  подобным  же
образом вы могли предложить окупить эти деньги?
     - Конечно же нет, - ответил Шарло. - Вообще  странно,  что  вы  могли
предположить, что суд на Новом Риме можно склонить в  какую-либо  сторону.
Новоримляне   гордятся   своей   многократно   доказанной   честностью   и
правдивостью.
     - Ага, - сказал я, чтобы показать, что поверил ему.
     - Давайте не будем тратить попусту время на то, чтобы  доказать,  что
мы очень умные. В моем возрасте это обременительно. Скажите лучше, что  вы
думаете о моем корабле?
     Многие  люди  могли  бы  думать  об  этом  корабле,   как   о   своей
собственности; с точки зрения закона Алкадор и Циммер должны были быть его
владельцами.  А  ведь  только  они  не  претендовали  на  это.   Мне   это
представлялось   следующим   образом:   Шарло   владел   только   большими
компьютерами и чужими умами. А Алкадор и Циммер владели  звонкой  монетой,
которая всегда была под рукой. Дель Арко владел мусорной кучей из пластика
и металла. Корабля не существовало до тех пор, пока он  не  взлетел.  А  в
глубоком космосе корабль был мой. Он был мною. Эрго - это был мой корабль.
Рассказывая Шарло, как вел себя корабль при управлении, я не жалел красок,
чтобы он это понял. Ему это не понравилось.
     - Вы не можете понять, - фыркнул он.  -  Корабль  принадлежит  мне  и
только мне. История отдает его мне.
     - Это так, - согласился я, - но в этом случае история будет  писаться
Новой Александрией, не так ли? А есть история в отчете "Хохлатого Лебедя".
И до тех пор, пока "Хохлатый Лебедь" сам не  стал  историей,  мне  на  все
наплевать.
     - Дело не в  вашем  ничтожном  существовании,  Грейнджер.  Это  нечто
большее, - сказал он. - Вы крошечная частичка. А корабль принадлежит  мне,
значит и вы тоже. Я не могу управлять кораблем, поэтому  я  купил  машину,
которая может это делать. Это - вы. А больше  ничего  не  имеет  значения.
Алкадор, Циммер и дель Арко - всего лишь наемные работники. Ив  Лэпторн  -
просто никто и еще один член экипажа тоже,  Ротгар  -  временный  человек,
долго в этом качестве он не протянет.
     - Вы хотите сказать, что устроили  эту  экспедицию  для  того,  чтобы
обладать правом на все  это?  -  захохотал  я.  Смешно  мне  не  было,  но
казалось, что пришло время повеселиться.
     - Да, это так, - сказал он с неожиданной горячностью. - Правом. Но не
обладать им, а чувствовать его. Я хочу иметь все, что мое, и не  собираюсь
что-либо выпускать. Но мне нужно не право  на  фантастическую  космическую
экспедицию. Не только это "Хохлатый Лебедь" - это только небольшое  начало
того, зачем человечество вышло в космос. Это сплав чужой  науки  с  нашей.
Это пятьсот лет развития идей по одной прямой.  Это  результат  взгляда  в
будущее с двух разных точек зрения. Вселенная - это  не  просто.  Истинная
природа  и  мощь  материи,  времени  и  энергии  находятся  на  расстоянии
миллионов лет впереди наших ограниченных разумов. Нам  нужно  развиваться,
чтобы иметь надежду когда-либо  понять  вселенную,  в  которой  мы  живем.
"Хохлатый Лебедь" - это  всего  лишь  пятьсот  лет  поисков  в  темноте  и
продвижения по выбранной тропинке  наших  несовершенных  разумов.  Но  это
только начало. Дело не в новых возможностях  для  космических  путешествий
или в  новом  опыте  для  астронавтов.  Это  начало  нового  эволюционного
развития. С этого времени эволюция не будет уничтожением слабейшего, а  вы
не можете себе представить, как  это  жестоко  и  нерационально!  С  этого
времени эволюция пойдет в виде сплава сильнейших.  Это  означает  развитие
всех  интеллектуальных  рас.  На  Новой  Александрии  каждая  раса  станет
суммированной   моделью   знаний,   философии,   интеллекта,   творчества,
потенциальных возможностей. Мы создадим объединенный, сборный  сверхразум.
И он обеспечит нам возможность получения новой окружающей среды, не просто
новую технологию, но и  новый  образ  мысли,  новый  способ  жизни.  Когда
сверхразум  появится,   окружающая   среда   начнет   расширяться,   чтобы
встретиться с ним. Как только окружающая среда начнет изменяться, все расы
будут адаптироваться к ней. Наш сверхразум получит  свое  начало  в  наших
компьютерах и некоторых удачливых личностях.  Но  потом  он  расширится  и
охватит всех. Всех людей всех рас. Каждому человеку будет доступно знание,
философия, эстетические и эмоциональные возможности всех людей  независимо
от их расы. И из этой  синергической  интеграции  появится  новое  знание,
новое понимание, новое восприятие.
     - Люди и хормонцы могут постичь  и  чувствовать  нечто  большее,  чем
могли бы постичь по отдельности. Все расы  вместе  познают  вселенную  как
таковую.  Мы  станем  универсальными   существами.   Мы   будем   обладать
универсальным разумом. Только дураки считали, что человеческая раса  вышла
в космос для его завоевания. Они были по-идиотски претенциозны и полагали,
что  отбросы  одной  крошечной  планеты   могут   владеть   вселенной.   У
интеллектуалов совершенно другая идея. Мы хотим стать вселенной. Мы  хотим
получит свои потенциальные возможности внутри вселенной, мы хотим стать  с
ней одним целым. И мы сможем это  сделать.  Сплав  людей  и  хормонцев  не
удвоил знания. Более того,  этот  сплав  породил  новые  области  мысли  и
направления, о которых наши скудные умишки не могли  себе  и  представить.
Это двойное сочетание не просто сумма слагаемых. А когда мы все их  других
рас  добавим  в  сверхразум,  мы  получим  такие  огромные   потенциальные
возможности, которые превзойдут наше слабое воображение.
     Начиная с этого  момента  эволюционный  процесс  на  интеллектуальном
уровне ничего не подразумевает и не классифицирует. Он объединяет.  У  нас
есть цель, и мы должны достичь ее.
     Вы эфемерны, Грейнджер. И, кроме  того,  у  вас  нет  разума.  Вы  не
способны понимать. Ничего из этого не принадлежит вам. Только мне.  Именно
с этого я и начал. Вот такого права я желаю.
     Он остановился и успокоился. Напряжение покинуло его. Я просто ничего
не мог возразить ему: абсолютно ничего.  Самому  себе  я  сказал,  что  он
сумасшедший. Что он самый настоящий, искренний, безумный ученый.
     - Он верит во все это, - сказал мне ветер.
     Конечно. Он верит. У него  величайшая  иллюзия.  Величайшая  во  всей
галактике.
     - У тебя стерильный разум, - сказал  ветер.  -  Разве  ты  не  можешь
понять того, что он говорит? Разве ты не можешь постичь то, чего он хочет?
     Пусть идет к дьяволу со своими фантастическими мечтаниями, -  ответил
я. Все это просто чушь. Я и гроша ломаного  не  дам  за  сверхразум  и  за
гармонизацию человеческой и чужеродной мысли. Это просто  пена  -  мыльные
пузыри. Единственное, что меня  волнует,  это  то,  как  повлияет  это  на
корабль  и  на  всех,  находящихся  в  нем.  Меня  не  волнует,  насколько
философски элегантны и эстетически красивы были его идеи. Меня не волнует,
влюбишься ли ты в эти глупые мечтания. Я беспокоюсь только о своей жизни и
о том, что его это нисколько не тревожит. Помни, он мой владелец. Он купил
меня, потому что я был ему нужен, но он не позволяет мне иметь собственные
идеи. Именно это и пугает меня. Именно в этом его сумасшествие.
     - У тебя ограниченный разум, Грейнджер - сказал  ветер.  -  Постоянно
занятый мелочами. У тебя нет души.
     И после этого безжалостного замечания ветер грациозно замолчал.
     Тем временем дель Арко  ласково  раздаривал  прощальные  приветствия.
Сделать это было нелегко, так как им  с  Джонни  приходилось  поддерживать
Ротгара, у которого неожиданно отяжелели ноги  и  который  что-то  сердито
бормотал сам себе. Ив кружилась вокруг них, как беспомощная бабочка.
     Я удалился от любезностей, которые с достоинством неслись за мной.  Я
помог поддержать Ротгара, и мы спустились на лифте.
     - Вы не знали, что наш шеф окончательно свихнулся?
     - Знаю, - сказал дель Арко. - И поражаюсь его проницательности.
     - Так зачем вы на него работаете?
     - Потому что он мне платит. Он не опасен, не приносит вреда.  У  него
просто несколько странные идеи. Наше дело  вести  корабль.  Я  думаю,  это
вполне совместимо с его странностями. -  Я  отметил,  что  переоценил  его
проницательность. Он был тихим идиотом.
     - Иногда, - сказал я, - у меня такое чувство, будто судьба не на моей
стороне. Даже не так - что она имеет что-то против меня.
     Дель Арко засмеялся.
     - Это вы имеете что-то против, - сказал он.
     - Аминь, - добавил ветер.
 
 
 
                                    13 
 
     Следующее утро я спал.
     После  полудня  дель  Арко  должен  был  встретиться  с   Шарло   для
сопоставления имеющейся информации и установления разумного основания  для
нашей попытки найти "Потерянную Звезду".  Джонни  и  Ротгар  готовились  к
отлету, но мне нечего было делать -  невозможно  было  заранее  выработать
какой-либо план полета. Невозможно строить  планы,  когда  имеешь  дело  с
Течением Алькионы.
     Пока я с