ал манипулировать ручкой от двери. Она  открылась
и тяжело легла мне на грудь. Я быстро выскользнул из-под нее и скользнул в
узкую щель между дверью и корпусом. Я быстро  двигался  внутри,  опасаясь,
что прорву костюм. Затем, опершись о стену шлюза, я закрыл внешнюю  дверь.
Я открыл внутреннюю дверь и, обрадованный, вошел в  коридор.  Корабль  был
скомпонован по вертикали, как и "Гимния", но гравитация не  действовала  и
подъемный лифт был обыкновенным туннелем.  Я  исследовал  все  вокруг  при
помощи своей лампы, нашел рубильник и включил его. Зажегся свет.
     Я выждал у входа, затем тщательно проверил свое оружие, выставил  луч
и направил его на механизм запирания двери  и  расплавил  его.  Для  того,
чтобы открыть его, капитану дель Арко потребуется какое-то время.
     Коридор был нешироким, но давал мне возможность встать. Всю дорогу до
рубки управления я полз.
     - Грейнджер, - сказал дель Арко.
     - Что еще?
     - Вы должны быть уже там.
     - Я нашел его, - восхитился я.
     - Прекрасно, - сказал он. - Не делайте ничего, Через несколько  минут
я буду с вами.
     - Да, капитан, - почтительно ответил я.
     В рубке управления человеческих тел не было - ни живых, ни мертвых. Я
быстро подошел к приборам. Компьютер все еще работал, посылая  сигналы.  Я
ввел пару элементарных кодовых сигналов, чтобы  знать,  что  с  ним  можно
работать. Затем я включил переключатели на  консоли,  стер  все  записи  -
включая вахтенный журнал корабля.
     - Ну, - сказал я себе,  логично,  что  перед  крушением  корабля  они
снизили свое энергопотребление до минимума, это позволило сигналу  звучать
так долго, как только можно. Никто не сможет сказать, уничтожили компьютер
сегодня или восемьдесят лет назад. И никому не доказать, что это сделал я.
     Я начал одну за другой проверять  кабины.  Все  они  были  совершенно
пусты. Груз был надежно опечатан, и я представления  не  имел,  где  можно
взять ключи. Во всяком случае кто-то  из  экипажа  должен  был  где-то  их
оставить. Времени на поиск ключей у меня не было. Когда дель  Арко  найдет
корабль, ему понадобится какое-то время,  чтобы  пролезть  сквозь  внешнюю
дверь корабля.
     По крайней мере столько же, сколько понадобилось  и  мне  на  пути  к
грузу "Потерянной Звезды".
     Я толкнул дверь подошвой ботинка и почувствовал,  что  она  поддается
под нажимом. Я налег на нее всем телом, и она медленно отворилась...
     Содержимое не было освещено, и я стал искать выключатель, но никак не
мог найти. Тогда я включил нашлемный фонарь и навел луч на груз.
     - И нашел корабль, - воспел дель Арко.
     - Хорошо, - сказал я без всякого энтузиазма.
     - Где вход?
     - С другой стороны, внизу, - сказал я. Больше не было  смысла  в  его
блужданиях. Я не получил того времени, которое было мне необходимо.  Может
быть, я и мог уничтожить груз, но не мог бы скрыть  того  факта,  что  это
сделал я. Теперь нужно было выбирать между верной службой Титусу  Шарло  и
риском неприятных последствий.  Пока  что  я  колебался,  что  делать,  но
продолжал осматривать груз легендарной "Потерянной Звезды".
     Помещение было плотно  заставлено  книгами  и  бумагами,  фильмами  и
записями. Книги были старыми - может быть, им было миллионы лет -  но  они
все еще были вместе.  Было  несколько  художественных  работ  -  резных  и
разрисованных металлических пластинок. Хорошо сохранившиеся  синтетические
материалы. Но основную массу груза составляло  знание  -  знание  чужаков.
Самый  ходкий  товар  восьмидесятилетней  галактики.  Высоко  оплачиваемый
сегодня, конечно, хотя с тем,  что  Новая  Александрия  уже  выбросила  на
рынок, он безнадежно истощился,  и  цены  существенно  упали.  В  эти  дни
чужеродное знание было единственно убедительным. В наши  дни  оно  было  в
моде. Новая Александрия ненасытно жаждала их, и каждый мир в  человеческой
вселенной нуждался в том, чтобы Новая  Александрия  получила  его,  поняла
его. Галактика действительно получала  все.  Может  быть,  она  испытывала
страх неизвестного, чтобы узнать, что мы идем нога в ногу со вселенной, не
важно, как велико это было. Мании умирают легко, но предрассудки  остаются
надолго. Интеграция людей и чужаков -  вот  та  польза,  которую  принесла
Новая Александрия.
     Было очевидно, что несла "Потерянная Звезда" - однако,  я  знал,  что
она нашла мертвый мир. На мертвых мирах не бывает копей  царя  Соломона  -
только малые остатки цивилизации, жалкие ее осколки. После  всего  времени
там не осталось следов жизни. Только вещи выжили в грандиозном ляпсусе, во
времени  могли  остаться  только  вещи,  которые  были  неразрушимы  -  не
разрушимы даже по  случайности,  потому  что  использовались  материалы  в
условиях постоянной записи и что народ из нужды создавал  неразрушимое.  И
то, что выбрала "Потерянная Звезда", то что она  смогла  унести  с  собой,
могло рассказать о Мэйстриде и ее народе.
     И все это было бесполезно. Что мог бы поведать нам Мэйстрид, чего  не
знали бы на Хоре? Ни технологические, ни философские, ни  ночные  секреты.
Все это перевезли с родного мира в колонию на Хоре. А с Хо-монса  в  Новую
Александрию. И не случайно, что первая попытка интеграции интеллектуальных
достижений  была  предпринята  между  хормонцами   и   людьми.   Хор-монса
продвинулся далеко вперед во всех аспектах жизни и цивилизации.  Вероятно,
они хотели сберечь только одну тайну. Они не  хотели,  чтобы  человечество
обнаружило одну только вещь.
     Я не претендую на понимание мышления хормонцев. Я  настойчиво  считаю
их гордыми, а их манеры вежливыми,  но  это  человеческие  слова,  которые
предполагают  человеческие  атрибуты.  Они  могут  и  не   иметь   точного
соответствия понятиям чужаков. Не  знаю,  почему  сохранение  одной  тайны
может иметь такое  значение.  Но  то,  что  они  предприняли  значительные
усилия,  чтобы  ее  сохранить,  было  очевидным,   если   большинство   их
собственного народа об  этом  не  знает.  Возможно,  если  они  ухитрились
уничтожить  Мэйстрид,  то  замалчивали  из-за  этого  сведения   о   грузе
"Потерянной Звезды". Даже те, кто знал это, постарались о  нем  забыть.  И
Хор-монса в действительности была права, народ, Хора.
     По праву Нового Рима груз принадлежал Титусу Шарло. Его консорциум  -
владелец "Хохлатого Лебедя". Они его уполномочили. В других системах права
груз мог принадлежать Хор-монса. Мэйстрид был не  потерянным  кораблем,  а
миром. Его народ жил на Хоре. "Потерянная Звезда" не спасла эти книги, она
их украла. Но объяснение таких легальных этических тонкостей не  помогало.
Я уже знал, что хочу сделать. Я хотел сжечь все до последней страницы.  Не
потому, что Алахак просил об этом, хотя это  и  хорошее  основание;  и  не
потому, что я уважал хормонцев, хотя это был факт. А потому  что  я  хотел
досадить Титусу Шарло. Потому что я хотел обмануть его и отобрать  у  него
хотя бы  немного  славы.  И  потому  что  я  хотел  уничтожить  легенду  о
"Потерянной Звезде". Я  хотел,  чтобы  глупая  история,  которая  родилась
неизвестно из чего, стала глупой и для всей проклятой  человеческой  расы.
Кроме меня. И также потому, что это была бы хорошая шутка.
     Такими вот были  мои  мотивы.  Благородство  и  альтруизм  неизвестны
человеческой расе.
     Поэтому, когда капитан дель Арко всунул голову во входное  отверстие,
я ткнул ему в лицо свое оружие.



                                    22

     Он всматривался в ствол широко раскрытыми глазами.
     - Успокойтесь, капитан, - прошипел я конспиративно. И затем Джонни: -
Джонни! Это Грейнджер. Делай в точности то, что  я  говорю  и  не  задавай
вопросов. Не говори ни слова...  ВЫКЛЮЧИ  передатчик  на  вездеходе.  Сиди
спокойно и жди нас.
     Конечно, я не слышал, как он отключился, но мне  приходилось  верить,
что именно так он и поступил.
     - Теперь, капитан, - сказал я, - успокойтесь. Вы связаны с  монитором
на корабле?
     - Вы же знаете, что да.
     - Нас сейчас фиксируют?
     - Все время.
     - Тогда выключите его.
     - Я не могу.
     -   Можете.   Законы   Нового   Рима.   Посягательство   на   частную
собственность. Вы должны выключиться из слежения.
     Наступила пауза.
     - О'кей, - сказал он, - он  выключен.  Но  я  вижу,  что  вы  держите
пистолет, наведенный на меня. Вы говорите мне "успокойтесь", а сами  очень
взволнованы.
     И снова я не мог быть наверняка уверен, что он  выключил  монитор.  Я
должен вынудить его сотрудничать.
     - Теперь можете войти, - сказал я.
     Когда он вошел, я его обезоружил.
     - Вы собираетесь объясниться? - спросил он.
     - Ну, конечно же. Мне нужна ваша помощь и понимание.  Боюсь,  что  не
могу рассказать вам всего,  но  расскажу  все,  что  смогу.  Всю  историю,
сокращенное издание. О'кей? Ну, тогда...
     Эта поездка - идиотский фокус. Ее исключительное назначение - сделать
шутами компанию "Карадок" и нажить капитал на этом  розыгрыше.  Все  будут
смеяться, потому что никто не любит "Карадок". Для того, чтобы  подбросить
огоньку  в  этот  фарс,  пилот  по  имени  Грейнджер  вызывается  рискнуть
собственной жизнью и жизнью нескольких своих товарищей.
     - Никто вас не заставлял.
     - Не перебивайте.  А  для  усиления  эффекта  -  двадцать  тысяч.  По
штрафной статье, в случае, если я погибну молодым - это могучий  рычаг.  Я
согласился на двадцать тысяч из благодарности.
     По  причине  самосохранения  Грейнджер  вынужден  починиться  подлому
шантажу - он понимает, что бессмысленно не повиноваться своим нанимателям.
Он очень нежно любит свой новый корабль, но гораздо  меньше  любит  людей,
готовых на все ради исполнения чужого каприза.
     Он определяет, что владельца не интересует ни корабль, ни судьба  его
экипажа, а  только  кредит  его  участия  в  сложной  схеме.  Его  интерес
находится в  области  демонстрации  возможностей  корабля  и  приобретении
личной славы. Грейнджер подозревает, что Титус Шарло связал его  двадцатью
тысячами, которые должен выплатить позже. Шарло очень быстро узнает о том,
в какой оборот попал Грейнджер, что подразумевает у него наличие некоторых
связей в компании "Карадок" или  на  Новом  Риме.  Грейнджер  также  верит
Шарло, что вся ответственность за покушение на его жизнь  лежит  на  неком
кроколиде.  Он  не  делает,  конечно,  предположения,  что  Шарло   платил
кроколиду, он просто на всех уровнях трезвонил о своем корабле  и  о  том,
что он сможет делать, поэтому-то  "Карадок"  и  выдвинула  идею  устранить
пилота "Лебедя".
     Короче, Грейнджер не любит Шарло.
     Между тем,  вернемся  к  пилоту.  Шарло  выбирает  капитаном  корабля
человека, который действует Грейнджеру на нервы. Единственная  возможность
обойти Грейнджера  -  возложить  официальную  ответственность  на  кого-то
подальше от Грейнджера. По праву  Нового  Рима  капитан  корабля  обладает
всеми видами власти. А пилот корабля - нет. Капитан - это  то  устройство,
благодаря которому Грейнджер будет делать все так, как ему велят.  Капитан
дель Арко - марионетка. Как самый обыкновенный простак он разыгран Титусом
Шарло. Для того, чтобы поддержать напряжение между двумя людьми  -  потому
что капитан не сделает ничего, что является необходимым для Грейнджера,  -
Шарло  добавил  на  борт  одну  женщину,   для   поддержания   постоянного
напряжения, одного пресловутого инженера для создания неважного морального
климата на борту корабля и одного члена экипажа, который  хочет  нравиться
всем и  только  служит  хорошим  примером  для  углубления  отличий  между
остальными.
     К несчастью, Грейнджер узнает, что его  ближайший  друг  -  Алахак  -
отчаянно пытается достичь "Потерянной Звезды".  Его  побудительные  мотивы
настолько серьезны, что он  согласен  погибнуть  при  этом.  Конечно,  эта
причина - причина чужака. Вам этого не понять. Я не прошу вас верить,  что
причины эти далеко за пределами нашего интереса. Но это  существенно.  Это
основание. А у нас таких оснований нет. Совсем нет. Мы находимся здесь  по
прихоти маньяка.
     В частности, вы знаете, что мы убили Алахака. Это из-за  нас  он  так
спешил. Он мог легко опередить "Карадок".  Но  не  нас.  Мы  вынудили  его
потерпеть неудачу в его миссии. Это наша вина, что  он  не  закончил  свою
работу. Я не предполагаю, что из-за этого мы в  долгу  перед  ним.  Вы  не
можете представить, что он никогда не существовал. Потому что он был. И мы
там были, когда он умирал.
     Я не собираюсь убеждать вас в том, что у Алахака были основания.  Это
были его личные причины, как чужака. Для вас они ничего не значат,  и  мне
он о них ничего не сказал. Но я делаю вам предложение. Мы  можем  помешать
этому  трюку  Шарло.  Мы  можем  отшлепать  "Карадок"  и  дать  всем  шанс
позлорадствовать над ними. Но в  то  же  время  мы  можем  выполнить  волю
Алахака. Мы можем сделать то, что он хотел сделать...
     Так что же мы сделаем? - я умолк.
     - Это зависит от многого, - ответил дель Арко. - Все это звучит вовсе
не так благозвучно, чтобы за это браться. Вы пытаетесь меня подкупить. Что
же мы должны сделать в этом классическом дуплете?
     Я скривил губы.
     - На "Потерянной Звезде" есть груз. Я хочу его сжечь.  Даже  малейшие
его следы. И затем я хочу, чтобы вы поддержали мою версию, что его никогда
не существовало. Все это было мифом. Вымыслом.
     - И что это за груз? - в его голосе были нотки,  предполагавшие,  что
он все еще подозревает подвох.
     - Книги. Книги чужаков.
     Он кивнул. - И вы хотите сказать, что у чужаков существуют основания,
чтобы его сжечь?
     - Да, - согласился я. - Но кое-что  я  вам  скажу:  -  Первое:  книги
содержат научно-техническую информацию, которая не  представляет  ценности
для Новой Александрии. Второе: тайна, которую я хочу сохранить, совершенно
безвредна. По человеческим меркам она  практически  не  имеет  смысла.  Мы
никому не повредим, уничтожив этот груз, а поможем этим  многим  людям  на
Хоре.
     - У меня есть время обдумать все это? - спросил он.
     - Несомненно.
     - Уберите куда-нибудь оружие.
     Я сунул пистолеты за пояс. Затем сел и начал ждать. Прошло  несколько
минут, а он все никак не мог решиться.
     - Далеко не очевидно, что этот груз существует, - отметил я. - Никто,
кроме нас не может этого подтвердить.
     - Вы просите меня взвалить всю ответственность на вас.
     - Верно, - согласился я.
     - Что вы будете делать, если я откажусь вам помогать?
     - Все равно сожгу книги.
     - И меня с ними?
     - Нет. Я возьму вас домой  и,  надеюсь,  по  пути  вы  измените  свое
мнение.
     - А если нет?
     - Тогда Титус Шарло будет весьма сердит. На нас обоих. Но я не  Титус
Шарло. Я не хожу по трупам. У вас есть выбор. Если вы не  хотите  помогать
мне, то я сделаю это сам.
     Затем я выпрямил пальцы и сел. Я знал, что победил.  Если  бы  кто-то
обвинил меня в грабеже, я указал бы на дель Арко. Уж  у  меня  нашлись  бы
слова, чтобы сказать, куда  им  следует  направиться.  Но  Ник  дель  Арко
прекрасный человек. Людям он нравился. Он был прекрасным потому, что хотел
нравиться  людям.  Даже  мне.  Если  он  думал,  что  мог  завоевать   мое
расположение, сделав теперь мне одолжение, то в этом  он  преуспел.  Такие
вещи, как правило, срабатывают. У всех нас есть человеческие слабости.
     - Отлично, - наконец сказал он. - Давайте спалим их. Вы меня убедили.
     Логически, у нас было оправдание того, что мы собирались совершить.
     - Да, сэр, - сказал я.
     - Можете звать меня Ник, - сардонически заметил он.
     - Ладно, - пробормотал я. - Теперь мы друзья.



                                    23

     - Ты ведь не хотел меня использовать  таким  же  образом,  правда?  -
сказал он, когда мы  скармливали  книги  огню  в  двигательной  камере.  -
Оставил меня в джунглях и заварил люк на входе.
     - Проще было бы, если бы ты заблудился.
     - А как бы ты сохранил пепел, оставшийся от меня?
     - Прикрыл бы плотнее двигательную камеру и заявил  бы,  что  там  все
сгорело.
     - А как быть с замерами? - сказал он, указывая на счетчик радиации.
     Я ухмыльнулся.
     - К тому времени, как я закончил бы, камера  вряд  ли  оставалась  бы
теплой.
     -  С  этими   атомами   люди   получили   болезненное   послание,   -
прокомментировал он.
     Я продолжал таскать содержимое хранилища  в  двигательную  камеру.  В
целях безопасности я решил сжигать все там. На случай, если "Карадок"  все
же доберется сюда. Лучшее место, чтобы спрятать деревья, - это лес. Лучший
способ скрыть следы огня -  это  смешать  новый  пепел  со  старым.  Когда
"Потерянная Звезда" приземлилась, ее двигатель вышел из строя, так же, как
и двигатель "Гимнии". Этот путь внушал доверие.
     - Знаешь, - сказал дель Арко. Теперь, когда мы были в одной  команде,
он стал очень говорлив. - Я не новоалександриец,  но  я  признал  их  путь
мышления. Полагаю, что сожжение книг - это худшее преступление, которое мы
могли совершить.
     - Обстоятельства, - сказал я, - иногда они изменяются.
     - Обстоятельства, кажется, никогда не меняют тебя.
     - Еще как, - возразил я.
     - У тебя всегда один и тот же путь - возникает такое впечатление.
     - Ха, - сказал я. - И что же это за путь такой?
     - Неприкасаемого для людей. Изолированного. Отчужденного.  И  ты  все
время пытаешься сохранить его, как бы ни менялись обстоятельства.
     - Я вовсе не пытаюсь следовать этому пути,  вовсе  нет.  Нельзя  быть
иным, если вести мой образ жизни. Если чужие миры  настигли  тебя,  то  ты
наполовину мертв. Во всяком случае, уж точно посажен на прикол. Все  время
необходимо быть начеку. Лэпторн говорил, что у меня нет души.
     - Я не говорю о том, что тебя настигли чужие миры, - сказал он, когда
мы без устали передавали книги из рук в руки. - Я говорю о  людях.  Ты  не
сближаешься с ними.
     - В чем же отличие? - воспротивился я. - Чужаки - это чужаки. Люди  -
чужие мне.
     - Но ты же тоже человек.
     - Да, так говорят.
     - Но ты не можешь отчуждаться от себя.
     - Посмотрим, - сказал я. - Что за прок от этого? Только  из-за  того,
что у нас впервые одна цель, нет оснований для того, чтобы  ты  принимался
спасать мою душу от отчаяния. - Я излишне громко  произнес  последнее  для
усиления, но он принял это надлежащим образом. Он был нормальным мужиком.
     Он пожал плечами.
     -  Ты  противоречишь  самому  себе.  Ты  выдал  мне  длинный  спич  о
пренебрежении Титуса Шарло своим экипажем, но сам ты признаешься в  полном
пренебрежении ко всем.
     - Я отметил пренебрежение Титуса Шарло жизнями его экипажа, -  сказал
я.  -  Вовсе  не  отсутствием  любви  и  великодушия.  Чем  меньше   Шарло
беспокоится о состоянии моего рассудка, тем больше мне это  нравится.  Это
мое здоровое состояние, и мне не нравится подвергать себя опасности.
     - Ты на самом деле считаешь, что в этом большое отличие?
     - Ну ладно, хорошо, - сказал  я,  насторожившийся  и  неподвижный.  Я
действительно испытываю терпение. Как, впрочем,  и  понимание,  и  веру  в
человеческую природу. - Может быть, я ничем не лучше Титуса  Шарло.  Я  на
это не претендовал. Все, что я сказал, - это правда, не так ли?
     Он не ответил. Теперь мы уже почти избавились от груза - на это  ушло
гораздо меньше времени, чем я опасался. Двигательная камера была до  краев
заполнена отбросами, и мы  смогли  эффективно  использовать  свое  оружие,
чтобы испепелить и расплавить все, после чего вряд ли что-то  можно  будет
опознать. Все, созданное мэйстридианами, уничтожено. Корабль полон дыма  и
жара, как пекло. Скафандры нам весьма пригодились.
     - А что с мониторной записью на  корабле?  -  внезапно  спросил  дель
Арко. - На ней  записан  достаточный  кусок  беседы,  прежде  чем  мы  его
отключили.
     - Мы можем немного обрезать с  того  момента,  когда  мы  вступили  в
искажающее поле. Никогда нельзя