очно от резкого толчка.

    Он  поднял голову. Было совсем светло. Перед ним правильным кругом лежал
    серый  пепел  сгоревшего  костра. Уходил далеко вокруг частокол сушняка,
    помятый  и  поломанный  за  ночь.  Из  одного  спального мешка виднелось
    хмурое  лицо Павла с вздрагивающими при дыхании губами. Другого не было.
    Борис  оглянулся  по  сторонам  в  недоумении.  Сквозь  стволы  растений
    пробивался   розовый  свет  восходящего  солнца,  отражаемого  снеговыми
    вершинами.  Второй  спальный  мешок  отсутствовал.  Не  было и знакомого
    зеленого рюкзака. Женя исчезла!
                                       8.

    ПАВЕЛ  проснулся  не  скоро.  Борис долго толкал и тряс его неподвижное,
    сонное тело, пока он не стал проявлять признаков жизни.

    - А, что? Моя очередь дежурить? - сказал Павел, не открывая глаз.

    - Женя пропала, пойми ты! - крикнул Борис ему в ухо.

    Павел  открыл  глаза  и сел. Его маленькие, опухшие от сна глаза обежали
    тревожным взглядом вокруг костра.

    - Как пропала? - прошептал он хрипло. - Ты шутишь?

    -  Не  видишь  разве,  что ее нет? - сердито закричал Борис. - Очевидно,
    она ушла.

    - Одна? - вскочил на ноги Павел, - Быть не может.

    Он повернулся направо, налево, стремительно осматриваясь по сторонам.

    -  Ушла,  - сказал он с убеждением в голосе и добавил мрачно: - А это на
    нее похоже.

    Его  рука  машинально  вытащила  из  кармана  бумагу,  пальцы  торопливо
    скрутили  папиросу.  Но  он  не  закурил.  Рука  со скрученной папиросой
    медленно  опустилась вдоль туловища. Лицо его выражало какое-то странное
    напряжение.

    Борис посмотрел на часы. Было начало седьмого.

    -  Ну,  только  что  рассвело,  -  сказал  он  успокоительным тоном. - В
    темноте  она  уйти  не  решилась  бы,  это ясно. За какой-нибудь час она
    далеко забраться не смогла. Надо идти вдогонку.

    -  Да,  надо  идти  вдогонку,  -  повторил  Павел,  - но куда идти? - Он
    вопросительно посмотрел на Бориса.

    Тот   оглянулся.  Их  окружала  чаща  высокого  сушняка.  За  метелками,
    венчающими  сухие  стебли,  не  было  видно  ничего,  кроме далеких гор,
    обступивших плотным кольцом долину. Борис показал на запад.

    -  Мы пришли оттуда. Но она, конечно, пойдет по руслу потока. А мы можем
    двинуться ей наперерез...

    - Через курай?

    - Да.

    И  снова сухие стебли затрещали под их ногами. Они шли, не задерживаясь,
    раздвигая  плечами колючие ветки, цеплявшиеся за одежду. Солнце взошло и
    жгло им спины и шеи. Воздух был неподвижен и быстро терял ночную прохладу.

    Вскоре  сушняк  стал  редеть.  Казалось, совсем близко сквозь его стебли
    просвечивали  красно-бурые  скалы,  ярко освещенные утренним солнцем. Но
    Борис  знал,  как  обманчиво сокращаются расстояния при оценке на глаз в
    прозрачном  воздухе гор. До этих скал, если принять во внимание скорость
    вчерашнего  передвижения,  было  не менее пяти-шести километров. Наконец
    последние   стебли   курая  раздвинулись  -  и  перед  глазами  путников
    раскинулось широкое пространство предгорья.

    Борис,  шедший  впереди, определил дальнейшее направление. Он решил, что
    нужно  идти  по  крутому склону, на пересечение с руслом потока, которое
    резкой  чертой  наискось  пересекало  поверхность скал. Потом он перевел
    взгляд  вниз,  на  раскинувшееся  перед  ним  пространство,  и его глаза
    широко раскрылись от изумления.

    Куда  ни  падал  взор,  бурая,  каменистая почва была покрыта странными,
    никогда  им  не виданными растениями. У самых его ног вздувалась, словно
    фантастическая   подушка,   зеленая  гигантская  шапка,  густо  покрытая
    светлыми  тарелками  цветов. Немного дальше распластал на земле огромные
    ветви  колючий  травянистый  кустарник,  поднявший  на  два метра мощные
    столбики  цветочных  стеблей  с  яркорозовыми метелками. За ним раскинул
    широкие   саженные   листья   гигантский   цветок   о  желтой  головкой,
    напоминавший  подсолнечник. От этих странных, чудовищно больших растений
    поднялся густой, дурманящий запах, от которого кружилась голова.

    -  Постой,  мы не спим? - услышал Борис хриплый от волнения голос Павла.
    - Ты знаешь, что это такое?

    -  Сад  Черномора!  Откуда  же  мне знать? - пробормотал Борис, медленно
    продвигаясь между удивительными растениями.

    -  Это же альпийская растительность... - говорил Навел, торопливо трогая
    дрожащими  пальцами  стебли,  листья  и  цветы.  - типичные высокогорные
    растения...   астрагалы.   камнеломки,   анемоны,  проломники...  только
    увеличенные  во  много  раз.  У меня такое ощущение, что я смотрю на них
    через  лупу. Я же все эти растения прекрасно знаю. И не могу понять, чем
    обусловлено скопление в одном месте такого количества гигантских форм.

    -  А  я  начинаю  понимать,  -  сказал Борис, пораженный пришедшей ему в
    голову мыслью. - Может быть, именно в этом разгадка...

    -  В  чем?  -  рассеянно  спросил  Павел,  опускаясь  на  корточки перед
    исполинской  розеткой  красного растения, опушенного длинными блестящими
    волосками.

    -  Дело в том, что состав здешней почвы... - начал Борис, но не закончил
    фразы, удивленный внезапной переменой в лице Павла.

    Голова   его  вытянулась  на  удлинившейся  шее.  Глаза  побелели.  Губы
    шевелились, не издавая ни звука.

    - Что с тобой ? - спросил Борис тревожно.

    Павел  вскочил  и  помчался  гигантскими  прыжками,  возбужденный чем-то
    увиденным  впереди.  Борис  бросился  за  ним. Павел остановился. Тяжело
    дыша,  оглянулся на своего спутника. В глазах его светилось нескрываемое
    торжество.

    - Вот он! - сказал Павел задыхающимся голосом.

    Его  пальцы,  словно  лаская,  пробежали  по  упругим  зеленым  стеблям,
    увенчанным  желтыми  шапками.  Цветы  были удивительно похожи на головки
    одуванчика,   рассматриваемые   через   увеличительное   стекло.  Стебли
    выходили  из  огромной  розетки распластанных на земле вырезных листьев.
    Это  было поразительно и невероятно - одуванчик, увеличенный до размеров
    гигантского  лопуха!  Но тем не менее удивительное растение было видимым
    и осязаемым фактом.

    - Тараксакум гигантеум! - торжественно произнес Павел.

    И сейчас же торопливо стал отстегивать лопатку, висящую у него на поясе.

    Первым опомнился Борис.

    - А Женя? - спросил он с испугом.

    Они осторожно посмотрели друг другу в глаза.

    ПАВЕЛ  вытер  рукавом  пот  с  внезапно  побледневшего  лба.  Глаза  его
    остановились.  Но он продолжал нетерпеливо отстегивать лопатку. Какая-тo
    пуговица  упорно не поддавалась, но рванул и освободил лопатку от чехла.
    Протянув ее Борису, твердо сказал:

    - Я пойду, а ты копай, но осторожно, не повреди корень.

    С  этими  словами  он сбежал с крутого подъема, низко пригнувшись. Борис
    посмотрел  вслед  его  коренастой  фигуре,  тo  появляющейся  на высоких
    местах, то скрывающейся в лощинах, и принялся за работу.

    Почва  была  чрезвычайно  плотной.  То и дело камни звенели под лопатой,
    затрудняя  освобождение  корня. Земля была разрыта на глубину полуметра,
    а  корень,  сильно  ветвящийся,  мощный,  все  еще  сидел в почве. Борис
    выпрямился,   чтобы  немного  передохнуть.  Было  невыносимо  жарко.  Он
    сбросил  свой  рюкзак.  Отстегнул  от пояса фляжку. Налил немного воды в
    стаканчик. Прислушался. Далеко-далеко раздался протяжный крик Павла:

    - Женя-аа...

    Скалы повторили несколько раз:

    - Аа... аа... ааа... аа... аа...

    И  в  это  мгновение  до слуха Бориса донесся громкий треск. Последовала
    короткая  пауза. Затем раздался мягкий удар о почву. Борис оглянулся - и
    стаканчик вывалился у него из рук от неожиданности и испуга.

    Не  далее  как  в  десяти  метрах  от него, среди удивительных растений,
    размерами   которых   он   полчаса   назад   восхищался,   в  безмолвной
    неподвижности   застыло   гигантское  чудовище.  Прямо  на  Бориса  было
    обращено  огромное рыло с пастью шириной около полуметра, над которой на
    зеленой  блестящей  коже четко вырисовывались круглые ноздри, а над ними
    -  выпуклые бессмысленные глаза с большими черными зрачками. Висящая над
    рылом  складка  мерно  поднималась  вверх  и  вниз  в  такт  дыхательным
    движениям животного.

    -  Женя-аа...  -  опять  едва  слышно донеслось до слуха Бориса. И скалы
    ответили:

    - Аа.. аа .. ааа..

    Глаза животного смотрели на Бориса невидящим взглядом.

    В них не было никакого проблеска, никакого намека на сознание.

    "Низшая  форма  жизни"  -  привычно  отметил  мозг  Бориса,  и сейчас же
    мелькнувшая  мысль растворилась в ощущении нестерпимой тяжести ожидания.
    Он  не  двигался.  Перед  его  глазами едва заметно от слабого дуновения
    ветра  качался  желтый,  неестественных  размеров  цветок.  Протекло еще
    мгновение.  Обострившийся слух Бориса уловил в воздухе сильное жужжание.
    Цветок  закачался  сильнее  -  на  него опустилось огромное насекомое. В
    глазах  Бориса  мелькнули  черные и желтые поперечные полосы, и в тот же
    миг,  раньше  чем  он  успел  понять,  что  это  такое, гигантская пасть
    раскрылась,  на  солнце  блеснула  желтовато-розовая  лента,  и,  звонко
    хлопнув челюстями, пасть закрылась. Насекомое исчезло.

    "Так ведь это же лягушка!"

    Он  продолжал  стоять,  устремив  взгляд в бессмысленные глаза чудовища.
    Теперь   Борису   отчетливо  были  видны  яркозеленые  лапы  с  широкими
    перепонками   между   длинными   пальцами,   раздутые   бока,   спина  с
    бледножелтой  продольной  полосой  посередине...  Он  хорошо  знал,  что
    только  движущиеся  предметы привлекают внимание земноводных, и сохранял
    полную   неподвижность,   хотя   мышцы   его   уже  начинали  болеть  от
    неестественной   позы.   Бориса   удивляло   вдруг   нашедшее   на  него
    спокойствие,  словно определение этого животного облегчало положение. Он
    вспоминал,  чем  питаются  лягушки...  В  воспоминаниях  не  было ничего
    утешительного.  Озерные  лягушки  -  хищные  животные. Обычная их пища -
    насекомые.  При  случае  они  не  брезгают  и  мышонком.  Наблюдали, как
    крупная  лягушка  совершила  удачное нападение на неосторожного воробья.
    "А  сейчас  еще  более  крупная лягушка совершит нападение на человека",
    подумал Борис с горьким юмором, чувствуя, что силы оставляют его.

    И  в  этот  момент  в  воздухе снова послышалось громкое жужжание. Борис
    поднял  глаза.  Свет  неба  закрылся  исполинским  силуэтом - и чудовище
    пронеслось над его головой, со свистом разрезав воздух своим телом.

    Позднее  Борис  не мог вспомнить, что было дальше, - несколько мгновений
    выпало  из  сознания.  Он  с удивлением почувствовал себя бегущим сквозь
    заросли  сушняка,  услышал громкий треск сухих стеблей под ногами и свое
    тяжелое,  прерывистое  дыхание,  но  не  мог  уже  остановить свое тело,
    гонимое  первобытным страхом, выключившим сдерживающие центры. Он бежал,
    не  разбирая  дороги. Просветление наступило под влиянием yсталости. Уже
    ноги  перестали его нести. В голове шумело. Он сел на землю, хватая ртом
    воздух, и пришел в себя...
                                       9.

    МНОГО  времени  спустя  Борис  Карцев  вспоминал  о своих приключениях в
    долине   ущелья   Батырлар-джол  как  о  событиях,  в  которых  реальная
    действительность  переплелась  с  видениями,  порожденными утомленным до
    предела  мозгом.  Ночь, проведенная почти без сна, смертельная усталость
    после   тяжелою   перехода,   совершенного  без  всякой  предварительной
    тренировки,  острые  впечатления  впервые  увиденного  и  услышанного  -
    действовали   на   сознание,   как  медленно  отравляющий  яд.  К  этому
    присоединялось   влияние   пониженного   атмосферного   давления,   ясно
    ощутимого   недостатка   кислорода   и   пряных,  раздражающих  запахов,
    источаемых окружающей растительностью.

    В  этом  странном  болезненном  состоянии  Борис  очнулся  после  своего
    сумасшедшего  бега.  Сердце  его  билось,  разрывая  грудную клетку. Пот
    струился  по  лицу,  затекая за воротник. В глазах вспыхивали и погасали
    снопы разноцветных искр.

    Первая  мысль,  тяжело  шевельнувшаяся в сознании, была о его спутниках.
    "Надо  идти  искать",  подумал  он,  но не мог пошевелиться. В горле его
    пересохло.  Он  с  трудом  проглотил тягучую слюну. Нащупал свою фляжку.
    Воды  оставалось  меньше  половины,  и  стаканчик,  который завинчивался
    сверху,  накрывая  пробку, был потерян. Борис сделал два глотка прямо из
    горлышка.  Жажда  не  прошла, но ему стало легче. Он оглядывался. Кругом
    поднимались  зеленые  стволы,  смыкавшиеся  высоко  над  головой  шатром
    длинных,  многометровых  листьев.  Сырую мягкую почву пронизывал плотный
    переплет  белых  корней.  Было  сумрачно и прохладно. Влажный воздух был
    насыщен  раздражающе  острым  запахом,  похожим на аромат водяных лилий.
    Борис   поднялся.   С   удивлением   ощупал  холодный,  блестящий  ствол
    ближайшего  растения - пальцы ощутили шершавую, как у осоки, поверхность
    и  остановились  на  перепоясывающем  стебель  толстом узле, из которого
    тянулись в стороны две длинные ленты листьев.

    "Это,  по-видимому,  тростник,  - решил он после короткого размышления и
    покачал головой. - Ничего себе тростник, величиной в пальму".

    В  левой  руке  он  ощутил  какой-то  твердый  предмет.  Это  была ручка
    лопатки.  Борис постучал зачем-то по стволу тростника. Шурша листьями, к
    его  ногам  свалилось  какое-то странтое существо, вызвавшее своим видом
    холодную  дрожь  в  спине  у  Бориса.  Сначала он принял его за змею. Но
    сейчас  же  убедился,  что  это  беспозвоночное  животное  - длинный, не
    короче  метра,  извивающийся  червь. Его движения были настолько быстры,
    что  Борис  не  успел  его  рассмотреть.  Ему  бросились  в глаза только
    длинные   щетинки,   торчащие   во   все   стороны,   красный  кишечник,
    просвечивающий  сквозь  полупрозрачную  кожу, - и червь исчез в путанице
    белых корней под ногами.

    Борис  оглядывался  по  сторонам  с  острым  любопытством, точно впервые
    получил  способность  видеть  и  понимать.  До  сих  пор он встречался с
    неизвестными  ему  формами  животных,  находил  незнакомые ему растения.
    Теперь   перед   ним   возник   новый   мир  -  царство  живых  существ,
    преображенных гигантизмом.

    Да,  это было именно так. И тот разговор с Павлом - о причинах массового
    появления  гигантских  форм,  - который был прерван находкой гигантского
    кок-сагыза,  снова  вспомнился  Борису, вызвав в памяти промелькнувшую в
    голове  догадку.  Очевидно,  в  почве,  или в воде, или в воздухе (Борис
    потянул   носом   острый   запах  водяных  лилий)  есть  общие  факторы,
    изменяющие   природу   растительных  и  животных  организмов  в  сторону
    увеличения  размеров.  Очевидно,  это  свойство  и  делает  здешнюю воду
    непригодной   для  нормальных  организмов.  Напиток  богатырей  !  Среда
    гигантских форм жизни...

    Борис  пробирался  между стволами тростника, увлеченный своей мыслью. Он
    озирался  вокруг, пытаясь обнаружить хотя бы одно существо привычной его
    глазу  величины.  Ничего  не  было  -  ни  травинки,  пробивающей тучную
    влажную  почву,  ни  насекомого,  мелькающего  среди  зелени,  ни паука,
    раскинувшего  свою  паутину  между стволами. Высоко над зелеными сводами
    тростника  слышалось  жужжание - там, очевидно, летали какие-то крылатые
    существа  с  фантастическим обликом чудовищ из детских сказок, но Борису
    сквозь листья ничего не было видно.

    Он  шел  вперед,  пробиваясь  к  озеру.  Ему  хотелось  видеть свободное
    пространство.   Тростник,   очевидно,  занимал  вокруг  водного  зеркала
    широкую  полосу,  так  как  Борис  шел не менее получаса, пока не увидел
    сквозь  зеленые  стволы  блеснувшую  на  солнце голубизну. Он побежал, с
    трудом  вытаскивая  ноги  из  влажной  почвы.  Утомление  и  любопытство
    заглушили  сознание  опасности  этой  экскурсии. Еще несколько шагов - и
    перед ним открылась необозримая гладь озера.

    Неподвижный  воздух застыл над зеркальной поверхностью воды. Опрокинутые
    вниз  сияющими  вершинами,  отражались  в озере красные громады гор. Над
    водой  стремительно рассекали пространство огромные прозрачные существа,
    распространяющие резкое жужжанье.

    "Стрекозы",  определил Борис, с восхищением рассматривая стройные тела и
    легкие  крылья гигантских насекомых. Одно из них остановилось в воздухе,
    бешено  работая  крыльями, совсем близко от Бориса, так что он отчетливо
    увидел  длинное,  расчлененное  брюшко,  тонкие  повисшие ноги, огромные
    шарообразные  глаза  и мощные челюсти. Стрекоза сделала бросок - в воду,
    медленно  кружась  в  воздухе, полетели крылья злополучной жертвы. Борис
    даже не заметил, какое насекомое было уничтожено.

    Он  посмотрел  в  воду.  Луч  солнца  едва  проникал в мрачную глубину у
    берега.  Борис  долго  всматривался,  чтобы  разобраться  в переплетении
    водорослей.   Блеснул   яркокрасный  шарик,  медленно  проплывший  между
    подводными  стеблями.  Задел  плети  какого-то растения - и остановился.
    Плети  медленно  сократились,  приподнимая  шарик.  Борис понял, что это
    щупальце  какого-то  живого  существа.  Напрягая  зрение,  он увидел это
    существо.  Оно свесилось зеленоватым прозрачным сучком с листа растения,
    похожего  на  кувшинку. И сейчас же он догадался, что это не кувшинка, а
    исполинская  ряска,  и  повисшее  на  ее  нижней  поверхности существо -
    гидра, увеличенная до размеров мизинца.

    Борис  нагнулся,  вытащил  из  воды круглую пластинку ряски, перевернул.
    Тело   гидры   распласталось  на  нем  комком  прозрачной  слизи.  Борис
    внимательно  всмотрелся и увидел первый раз в жизни невооруженным глазом
    тончайшее  строение  живого  существа. Все тело гидры казалось состоящим
    из  мельчайших,  едва  различимых  пузырьков,  тесно  прилегающих друг к
    другу, напоминая густую пену.

    -  Это  же  клетки!  -  сказал  Борис, ошеломленный этим зрелищем. - Да,
    клетки,  несомненно.  Клетки,  увеличенные до размеров видимости простым
    глазом.

    Завеса   приподнялась.   Бориса   уже   охватил   азарт   исследователя,
    проникающего в неизведанную тайну природы.

    Он  потер  себе  лоб,  вспоминая  все,  что  знал  о размерах клеток. Из
    глубины   утомленного  сознания  выплывали  неясные  образы  из  книг  и
    учебников.  Микроскопическая анатомия никогда не интересовала Бориса, но
    он  хорошо помнил, что клетки всех живых организмов измеряются тысячными
    долями  миллиметра.  Но перед ним было существо, состоящее из клеток, во
    много раз превышающих эти размеры.

    "По-видимому,  так,  -  размышлял  он,  продолжая  рассматривать  гидру,
    которая  медленно  расправляла  свои  щупальцы  на  влажной  поверхности
    листа. - Клетки увеличены во много раз".

    Да,  очевидно,  это и было разгадкой. Случай привел их маленький отряд в
    такое  место,  где  силы  природы  произвели  единственный  и, вероятно,
    неповторимый  эксперимент, создав мир гигантских организмов, с чудовищно
    увеличенными клетками.

    Легкий  плеск  прервал  его  размышления.  Он  поднял  голову, опять его
    охватило  тошнотное  чувство  отвращения  и  страха.  Из  воды выглянуло
    знакомое  ему  зеленое  рыло. Борис ясно