а  вершинах  гор белые
    колпаки льдов. Чуть дрожал нагревшийся за день воздух.

    -  Да,  -  сказал  Петренко,  утверждая  какую-то  свою,  еще  не совсем
    осознанную мысль, - так.

    Он  вытер рукавом пот со лба. Сбросил мешок. Постоял, блуждая рассеянным
    взглядом  по  диковинным  растениям,  устилающим каменистую почву. Вынул
    табак и бумагу, закурил, жадно затягиваясь.

    Да,  все  было ясно. Очевидно, с Павлом что-то случилось. Острая тревога
    за пропавшего товарища боролась с тяжелым ощущением катастрофы.

    Да, это совершенно ясно: Павел не дошел до потока.

    И.  живой или полуживой, Петренко должен идти. Необходимо, двигаясь хоть
    ползком,  разыскать гигантский каучуконос, растущий в этом заколдованном
    мире,  и сделать попытку осуществить план Павла Березова. И одновременно
    принять меры, чтобы выручить товарища.

    Стрелки часов вытянулись прямой линией, показывая без пяти пять.

    "К  ночи доплетусь до подножия, - решил Петренко, ощупывая больную ногу,
    - а завтра начну штурм. Если только сумею найти растение".

    Он  исподлобья  посмотрел  на  красные  склоны  гор и вдруг, окаменев от
    неожиданности  и  восторга,  увидел  взметнувшийся  к  снежным  вершинам
    гигантский  черный  столб,  вспухший  облаком  красной  пыли.  Не успела
    осесть  эта  пыль,  как  слух  Петренко  потряс страшный грохот разрыва,
    удесятеренный отражением от скал.

    Видно  было,  как сразу потемнели красные стены скал - это вола хлестала
    сквозь  пробитую  брешь,  устремляясь  в  долину.  Ни  фигуры  Павла, ни
    движения  в  преображенных массивах гор - ничего не разбирал Петренко на
    таком  расстоянии.  Лицо  его горело счастьем удачи, гордостью за своего
    друга,  неописуемой  радостью за успех дела, которому посвятили они свои
    жизни.

    - Молодец! - закричал он громовым голосом. Эхо ответило ему:

    - Э-э!.. Э-э!.. Э-э!

    Петренко   тяжело   опустился   на  землю,  ощущая  приступ  смертельной
    усталости.  Напряжение  последних  минут  исчезло,  и опять больную ногу
    схватило  клещами  острой  боли. Он растянулся на земле, не спуская глаз
    со склона горы, по которому неслись потоки мутной воды.

    "Должно  быть,  уже вошел", подумал Петренко, тщетно пытаясь рассмотреть
    фигуру  Павла  в  воротах  ущелья  Батырлар-джол.  Ничего не было видно.
    Быстро смеркалось. В лучах заходящего солнца плавились бурые стены скал.

    Внимание Петренко привлек нарастающий шум, несущийся со склонов гор.

    - Неужели это вода? - спросил он себя в недоумении.

    Словно  отвечая на его вопрос, глухо проворчал раскат отдаленных ударов,
    и, поднимая белые фонтаны пены, запрыгали по воде глыбы катящихся камней.

    - Вот так штука! - сказал Петренко поднимаясь.

    Надо  было  трогаться  -  и немедленно, чтобы не догнала вода, несущаяся
    яростным  потоком  в  долину.  Петренко  оценивающим  взглядом посмотрел
    влево.  От  места,  где он находился, до опустевшего ложа потока было не
    более  двух  километров.  Здоровому  человеку пробежать такое расстояние
    было  делом  пятнадцати  минут.  Петренко  это казалось тяжелой задачей,
    требовавшей  нечеловеческого напряжения. Он посмотрел на часы - двадцать
    минут  шестого.  "3а  час  доплетусь", решил он и направился к югу вдоль
    кромки сушняка.

    В  движении боль становилась как-то менее заметной. Петренко шел, считая
    шаги,   чтобы   отмечать   пройденное  расстояние.  Двадцать,  тридцать,
    пятьдесят...  Он  шагал,  стиснув  зубы,  посматривая на часы. Сто шагов
    прошел  он  за  пять  минут.  Но  взятый  темп  был  слишком тяжел, хотя
    замедлять  его  было  опасно.  Шум  воды  все усиливался. Пробегали мимо
    неведомые животные, спасаясь от наступающей опасности.

    Больно  ударив по ногам Петренко, метнулась огромная змея. Петренко шел,
    не  глядя  по  сторонам,  считая шаги. Двести восемьдесят, триста... Пот
    катился  по  его  лицу.  До  подъема  было еще далеко. Какой-то странный
    мохнатый   зверь  с  острой  мордой,  похожий  на  гигантскую  крысу,  с
    пронзительным   писком   проскакал  мимо.  Уже  блеснули  багровые  лучи
    заходящего  солнца в пене воды, разливающейся по долине. Петренко считал
    шаги...  Девятьсот двадцать один, девятьсот двадцать два... Нога онемела
    и  налилась  жаром.  Все тело требовало отдыха. На тысяча пятисотом шаге
    Петренко остановился и перевел дух.

    Вода  клокотала  совсем  близко.  Петренко  тщательно  измерил  взглядом
    расстояние,  оставшееся  до  подъема,  и  покачал  головой.  Обернулся к
    западу,   навстречу  бурлящей  за  альпийскими  лугами  воле.  Вдали,  в
    просветах  между  гигантскими  растениями,  мелькнуло  какое-то  неясное
    движение  -  словно  серая  тень  метнулась  в зелени кустов. Послышался
    легкий  топот.  Все  ближе... Петренко смотрел, слушал в недоумении. Еще
    секунда  -  и  целое  стадо  обезумевших  от  страха  исполинских зайцев
    промчалось  мимо  него.  Миг  -  и  они  скрылись  в зарослях сушняка, с
    треском разбрасывая стебли огромными задними лапами.

    Петренко  перевел  дух  и  побрел  дальше.  Первая струйка воды медленно
    просочилась между камнями в двух шагах от него. Петренко открыл новый счет.

    -  Сто  двадцать  два,  сто  двадцать  три...  -  считал он вслух. - Сто
    двадцать четыре, сто двадцать пять Стоп!

    Небольшая  пауза.  Вода  уже  бурлила  под  ногами,  перехлестывая через
    ботинки.  Силы  покидали Петренко. Он с трудом сдвинулся с места И вдруг
    сквозь  шум  потока  услышал  отчетливый  звук  выстрела.  Один, другой,
    третий - перебивая друг друга, выстрелы заметались по ущелью.

    -  Ого-о-о!  -  закричал Петренко. Ответа не было. Он вытащил пистолет и
    выстрелил  в  воздух.  Постоял  минуту  прислушиваясь.  Вода  прибывала.
    Мутные  потоки  били  ему  по  щиколоткам. Необходимо было двигаться как
    можно  скорее.  Петренко выронил свою палку, и ее унесло потоком, раньше
    чем  он  успел  нагнуться. Он брел, шатаясь и хватая руками воздух. Силы
    его покидали, но он не сдавался.

    -  Сто  тридцать  один!  -  выдавливал  он  из  себя  цифры счета. - Сто
    тридцать два!

    Больная  нога  словно  налилась  свинцом.  Вода бурлила уже около колен.
    Петренко  поднял голову, осматриваясь, и увидел человеческие фигуры. Его
    метнуло   к   ним  навстречу.  Но  уже  туман  спускался  на  утомленное
    напряжением   сознание.   Последнее,   что   запомнил   Петренко,   было
    побледневшее,   взволнованное   лицо   Жени.   Потом  все  исчезло.  Его
    подхватили и понесли через стремительно несущийся поток.
                                      10.

    В   ЯСНЫЙ  осенний  день  у  входа  в  Зоологический  музей  Московского
    университета остановились трое.

    -  Сюда?  - спросил один - широкоплечий, с шапкой курчавых чуть седеющих
    волос над загорелым лицом.

    -  Боже  мой,  Григорий  Степанович,  -  с  негодующим  выражением  лица
    отозвалась  девушка,  сверкнув  темными  глазами.  -  неужели  вы  здесь
    никогда не бывали?

    -  Каюсь,  не  приходилось, - усмехнулся курчавый. - Ведь я же агроном и
    как  ни  уважаю  университет,  но  за  все  время  учебы в Тимирязевской
    академии мне ни разу не посчастливилось побывать в Зоологическом музее.

    - Ну, пошли! - решительно сказал третий - высокий, с резкими чертами лица.

    Тяжелая  дверь  распахнулась,  и  они  очутились  в прохладном полумраке
    огромного  вестибюля.  Было пусто, только над столом у входа на лестницу
    тусклая лампочка освещала неподвижную фигуру дежурного вахтера.

    -  Скажите,  пожалуйста,  - обратилась к нему девушка, - нам нужен Борис
    Николаевич...

    Дежурный показал направление:

    -  Вон туда. В нижний зал. Он вас, должно быть, ждет. Только справлялся,
    не спрашивал ли его кто-нибудь. Да вот он сам!

    В  глубине коридора зазвенела стеклянная дверь, и в полосе яркого света,
    разорвавшей  полумрак вестибюля, показался невысокий, худощавый человек.
    Трое устремились к нему навстречу.

    До слуха дежурного донеслись возбужденные голоса.

    Из общего гула вырвалось несколько загадочных фраз:

    - Ну, пигмей, как дела в царстве гигантов?

    - Нет, вы скажите, как поживают ваши богатыри?

    - Наши богатыри теперь расплодили целое море великанов.

    Дежурный  прислушался.  Но  стеклянная  дверь  закрылась,  и в вестибюле
    снова воцарилась тишина.

    Так  встретился  Борис  Карцев  со  своими  спутниками  по экспедициям в
    ущелье Батырлар-джол после года разлуки.

    Продолжая  разговаривать,  шли  они по залу музея мимо медведей, львов и
    шакалов,  мимо скелетов слона и мамонта, мимо огромных витрин с чучелами
    птиц. В глубине зала Борис усадил гостей у своего рабочего стола.

    -  Значит,  Борис,  -  несколько  разочарованным тоном обратилась к нему
    Женя,  -  экспедиция  Зоологического  института  в  долину Батырлар-джол
    вернулась ни с чем?

    Борис кивнул головой:

    - К сожалению, ничего собрать нам не удалось.

    - Не смогли подняться?

    -  Нет,  было  сухо,  мы  без  особого  труда одолели подъем, прошли все
    ущелье и вышли в долину. Но там ничего не оказалось.

    - То-есть, как ничего?

    -  На  месте  долины  Батырлар-джол  сейчас расстилается огромное озеро,
    берега которого находятся на уровне скал, почти лишенных растительности.

    - Был подъем уровня?

    -  Очевидно,  один из обвалов, которые там часто бывают, а может быть, и
    взрыв,  который  там  произвел  Павел,  вызвал  поток воды из ледниковых
    озер.  А стоков из долины, кроме ущелья Батырлар-джол, нет. Должно быть,
    поэтому  и  произошел  подъем  уровня озера. И этот подъем продолжается,
    только теперь не так быстро.

    - Погоди... - сказал Павел, недоумевая. - Ну, а вся водная жизнь?

    Борис покачал головой:

    -  Все  без  остатка  исчезло.  Мы долго искали каких-нибудь следов этой
    удивительной  жизни.  И  ничего  не  нашли.  Воды  озера  пока абсолютно
    безжизненны.  Очевидно, в результате такого "разбавления" снеговой водой
    озерная  вода изменила свой состав и стала непригодной для своих прежних
    обитателей, А новые еще не появились.

    -  И неужели на берегах ничего не осталось? - спросил с явным сожалением
    Петренко.

    -  Нет,  Григорий  Степанович,  ничего. Альпийские луга остались глубоко
    под  водой.  А на склонах почти ничего нет, кроме банальных высокогорных
    растений.

    -  Значит,  -  с  сокрушением  обратился Павел к Петренко, - все, что мы
    оттуда сумели унести и использовать, это была пыльца кок-сагыза?

    - А тебе этого мало? - усмехнулся Петренко. - Меня удивляет этот человек.

    -  Да,  друзья,  -  вспомнил  Борис, - я вас и не поздравил с получением
    награды!  Из  газет  я  узнал  о вручении вам троим премии за выведенный
    вами сорт.

    -  Да,  - кивнул Петренко. - Это большое событие в жизни каждого из нас.
    Такая награда ко многому обязывает.

    - Какое же имя вы дали вашему сорту?

    -  "Батырлар-джол",  -  ответил Петренко. - И мне кажется, что это самое
    подходящее название.

    -  Я  предлагал дать название "ГП", по инициалам автора, - сказал Павел,
    - но автор категорически отказался.

    -  И  правильно  сделал,  -  отозвался  Петренко.  -  Я  не  считаю себя
    единоличным  виновником  полученного успеха. Премия присуждена нам всем.
    В  создание  этого  сорта всеми троими вложено столько, что мои инициалы
    здесь не при чем.

    -  Но  почему  же все-таки "Батырлар-джол"? - спросил Борис. - Ведь сорт
    выведен не из тех растений, которые удалось найти в ущелье?

    Петренко пожал плечами:

    -  Что же из этого! Но пыльца этих растений оказалась тогда единственным
    средством  расшатать наследственность в потомстве выведенной нами формы.
    Именно  потому мы так легко заставили растение повысить каучуконосность.
    А  кроме  того...  -  Петренко  мечтательно  улыбнулся,  - ведь название
    "Батырлар-джол"  означает  -  Дорога  богатырей.  Чудесное название! Как
    приятно  мечтать,  что  будет  время,  когда  все  растения, необходимые
    человеку  для  его  хозяйства, руками ученых будут превращены в гигантов
    потрясающей  мощи и продуктивности! Мы открываем дорогу к этому времени.
    Почему же нам не назвать наш сорт "Батырлар-джол"!

    Он  обвел  своих  слушателей  улыбающимися  глазами,  открыв  белые зубы
    из-под рыжеватых усов, и встал.

    - Помните, у Мичурина сказано:

    "Мы  должны  уничтожить  время  и  вызвать в жизнь существа будущего"? -
    Петренко  мечтательно  погладил  усы. - В долине Батырлар-джол природа в
    течение  сотен  тысяч лет создавала этот удивительный мир. А мы за шесть
    лет  сумели  сделать  -  правда,  с  одним только растением - то, на что
    природе нужны были тысячелетия. Это настоящее существо будущего!

    - Есть предложение идти, - сказал Павел. - Как насчет звона бокалов, Борис?

    Карцев широко улыбнулся.

    - Бокалы нас ждут, - сказал он. - Идемте!

    И четверо друзей пошли к выходу из зала мимо всех чудес царства животных.

    -  Постойте-ка,  - сказал Борис, останавливаясь около одной из витрин. -
    Прошу взглянуть.

    - Череп лошади? - спросил Петренко, приблизив лицо к стеклу.

    - Читайте.

    -  ДUchotrna  gigantea Karzew". "Пищуха гигантская", - прочитал Петренко
    и посмотрел с недоумением на Бориса. - Чем же эта ваша пищуха замечательна?

    -  Эх,  вы,  химики,  ботаники! - засмеялся Борис. - Вы читайте дальше -
    "Эндемик.   Бывшее  местообитание  -  долина  Батырлар-джол  (Киргизия).
    Вымерший  вид",  - быстро прочитала Женя. - Так это же та голова, что мы
    нашли в ущелье! - возбужденно сказала девушка.

    -  Она  самая,  - подтвердил Борис. - Даже зуб, который я тогда вытащил,
    теперь  на  месте. Это единственный объект, который удалось добыть нашей
    экспедиции.

    ...Они  постояли у выхода из музея, щурясь на осеннее московское солнце,
    особенно   яркое   после  полумрака  вестибюля.  Нежная  голубизна  неба
    светилась  над  крышами университетских зданий. Хлопотливо пробежал мимо
    троллейбус, показав из раскрытых окон белозубые улыбки студенток.

    - Хорошо! - сказал, улыбаясь, Павел.

    -  Милый университет! - отозвалась Женя, забирая руку Павла и прижимаясь
    к нему.

    Петренко посмотрел на них смеющимися глазами.

    -  Ну, друзья, бокалы нас ждут! - сказал он. - Сейчас будем пить за ваше
    счастье.

    - И за нашу дружбу, - сказал Павел.

    - И за науку, - добавил Борис.

    - И за всю нашу чудесную жизнь! - заключила Женя.
                                     КОНЕЦ.

    "Знание - сила", 1948, ‘ 7 - 11.