Даже в полдень сумрачно, сквозь заполнившие небо тучи тускло льется
свет. Старые загадки  не  разрешены,  добавились  новые.  Были  Спенсер  и
Гаррисон, была болезнь Генриха. Он с той поры выздоровел, это единственная
радость: Генрих - прежний. Энергичный, увлеченный, всех увлекающий...
     Но к Спенсеру и  Гаррисону  пристроилась  Олли,  обнаружены  передачи
какой-то могущественной цивилизации; вряд ли можно ожидать от них добра  -
и Андрей Корытин  едва  не  повторил  трагедию  Спенсера,  и  среди  людей
появились какие-то псевдолюди...
     Рой поднял воротник плаща. Ветер ударил сразу, в  воздухе  заметались
листья, тонко  засвистела  трава,  загрохотали  кроны  дубов  и  каштанов.
Нагрянувшая внезапно темнота сгустилась,  стало  холодно.  И  снова  вдруг
прояснилось. Наконец-то хлынул дождь - светлый, обильный, громкий.



                                    2


     О Боячеке было известно, что  он  является  ровно  на  минуту  раньше
условленного времени. "Моя точность  предупредительна,  а  не  надменна!"-
пошучивал о себе президент Академии. Рой  принадлежал  к  людям,  точность
которых точна - надменна, по выражению Боячека. Они с Генрихом  и  Арманом
вошли в лабораторию синтеза новых форм без пяти секунд двенадцать.  Боячек
уже стоял около саркофагов с телами  Спенсера  и  Гаррисона  и  выслушивал
объяснения Араки, Рой с Арманом знали все, о чем говорил Араки, но еще раз
мысленно прошли с ним все стадии эксперимента. Генриху была известна  лишь
общая идея опыта, он слушал с интересом.
     Араки, показывая рукой на прозрачные ящики - тела,  лежавшие  в  них,
были  сегодня  прикрыты  датчиками  и  питателями,  опутаны  проводами   и
трубками, - сказал, что опыт назван оживлением, но  практически  оживления
мертвых не произойдет. Только в мифах некий бог  велел  мертвецу:  "Возьми
одр свой и иди!"- и мертвец покорно встал и пошел. Ни Спенсер, ни Гаррисон
уже не встанут. Не будет ни единой минуты, даже  ни  единой  микросекунды,
когда бы стало возможным сказать: "Они ожили!" И все-таки каждая клетка их
тела оживет, в каждой возникнут жизненные процессы, клетки будут делиться,
нарождаться и умирать. Миллиарды жизней возникнут в мертвых телах Спенсера
и Гаррисона, не будет лишь того общего, что объединяет в нормальном  бытии
эти  миллиарды  частных,  крохотных,  микроскопических  жизней,  -   живых
Спенсера и Гаррисона. Ибо  воскрешение  мертвых  еще  не  стало  предметом
эксперимента,  оно  пока   лишь   сокровище   мифологии.   Могущественная,
бесстрастная  машина,  называемая  искусственным   мозгом,   промоделирует
элементарные жизненные процессы на клеточном уровне, но не сотворит заново
того сложнейшего, невосстановимого их сочетания, которое называется  живым
телом. Это дело далекого будущего.
     - И еще одно, - продолжал Араки. - Мы воскрешаем  клеточную  жизнь  в
телах Спенсера и Гаррисона не в  прямом,  а  в  обратном  направлении.  Мы
заставим клетки во всех тканях  пробежать  обратные  стадии  развития:  от
состояний, характеризующих взрослых  мужчин,  до  комплекса  юноши,  потом
подростка,  ребенка,  зародыша.  Точнее   бы   назвать   наш   эксперимент
генооперацией, ибо мы сможем дойти до момента,  когда  оба  тела,  лежащие
сейчас перед  нами,  распадутся  на  первоначальные  родительские  клетки.
Приемники и питатели, смонтированные в  зале,  доставят  клеткам  тел  все
вещества, нужные для обратного процесса, отсосут  все  отходы,  все  формы
когда-то  поглощенной  телами  и  ныне  возвращаемой  энергии.  Во   время
обратного развития  тел  будет  непрерывно  анализироваться  состояние  на
общеклеточном уровне. С особой же  тщательностью  -  природа  генетических
молекул, ответственных за построение каждой клетки.  Анализ  показал,  что
Спенсер и Гаррисон лишь внешне полностью повторяют людей,  а  в  клеточной
структуре их тканей содержатся важные отличия от среднечеловеческих.  Наша
сегодняшняя задача: узнать, созданы ли Спенсер и  Гаррисон  с  внутренними
отклонениями  от  человеческой  структуры  еще  на  стадии  зародыша   или
приобрели эти отличия позже. Рождены они нелюдьми  или  только  выросли  в
нелюдей.
     Когда Араки замолчал, Боячек задал вопрос:
     - Развитие человека из родительских  клеток  до  взрослого  состояния
охватывает примерно двадцать лет. Мы знаем,  что  моделирование  обратного
развития  -  процесс  ускоренный.  Насколько  он  ускорен?  Долго  ли  нам
дожидаться результата?
     - Процесс ускорен примерно в  сто  тысяч  раз,  -  ответил  Араки.  -
Двадцать  лет  прямого  развития  будут  втиснуты  нами  в  два  часа  при
моделировании обратного развития.
     - Два часа прождать можно, - согласился президент.
     Араки попросил пройти в аппаратную. Аппаратная возвышалась над  залом
прозрачной закрытой верандой. Отсюда можно  было  наблюдать  за  тем,  что
совершается внизу, где стояли два саркофага,  и  следить  за  механизмами,
смонтированными на внутренней стене. Боячек - огромный сутулый  -  заложив
руки за спину, медленно прохаживался вдоль линии аппаратов.  Арман  и  Рой
сели напротив "сумматора расхождений" -  так  назвал  Араки  этот  сложный
прибор, показывавший степень отличия структуры  Спенсера  и  Гаррисона  от
средней человеческой. Генрих лишь бросил рассеянный взгляд на командные  и
анализирующие аппараты и, подойдя к прозрачной наружной  стене,  посмотрел
вниз.
     Внизу лежали два мертвых человека, о которых лишь после смерти  стало
известно, что они вовсе не люди, а псевдолюди,  как  называл  их  брат.  С
одним из этих псевдолюдей Генрих провел вместе  несколько  дней  в  салоне
звездолета - вместе  ели,  разговаривали,  любовались  звездным  небом  на
экране.   Человек   был   как    человек:    суховатый,    немногословный,
рассудительный, редко улыбающийся, но как-то  мило  улыбающийся  -  улыбка
красила его невыразительное лицо. Он не вызывал большой приязни, но  и  не
был неприятен, он просто казался замкнутым, из  породы  тех,  с  кем  надо
съесть пуд соли, чтобы его узнать. Последующие  события  показали,  что  и
миллиона тонн совместно съеденной соли не хватило  бы  на  познание  этого
странного существа! Брат объясняет аварию звездолета нечеловечностью этого
внешне такого обычного человека - одна загадка являлась простым следствием
другой загадки. Возможно, Рой прав.
     Слишком уж тяжкие последствия тянет за собой такая возможность!
     Другого человека, Гаррисона, Генрих увидел впервые лишь в  специально
для него созданном прозрачном гробу. Он тоже не человек -  так  показывает
бесстрастный  химический  анализ.  И  он,   этот   не   знакомый   Генриху
псевдочеловек Федор Ромуальд Гаррисон, как-то  загадочно  связан  с  самим
Генрихом: его удивительные математические озарения повторились в  бредовой
форме  в  мозгу  Генриха.  Что  их  связало?  Почему  они   связаны?   Как
осуществлялась связь? И что заставило Гаррисона  покончить  с  собой?  Его
предсмертная записка Андрею - ведь это же  вопль  отчаяния!  Что  породило
такой неистовый взрыв чувств? Араки и Роя с Арманом занимает  одно:  сразу
ли они возникли псевдолюдьми или их  нечеловечность  -  результат  заранее
рассчитанного развития? Нет спору,  все  это  важно.  Но  не  менее  важен
вопрос, отчего Гаррисон впал в отчаяние. Здесь истинный ключ к  тайне!  Ну
хорошо, Араки докажет сегодня, что оба они не обычные человеческие  уроды,
какие иногда возникают среди людей, а нечто сознательно  кем-то  и  как-то
сконструированное. Объяснит ли это, почему один вызвал аварию  звездолета,
а второй пустил себе разряд в мозг?
     Задумавшийся Генрих пропустил момент, когда аппараты заработали.  Рой
позвал его и показал на сумматор расхождений. На экране  прибора  возникли
две ярко-красные кривые: одна, неподвижная, условно  обозначала  суммарную
структуру человеческого  тела,  вторая,  подвижная,  плавно  изгибавшаяся,
рисовала Спенсера, а под ней, такая же, лишь в мелочах не  совпадающая  со
второй, бежала по горизонтали  экрана  кривая  Гаррисона.  Различие  между
первой кривой и двумя другими  сразу  бросалось  в  глаза.  Араки  обратил
внимание зрителей на то, что между нормальными людьми,  если  выразить  их
кривыми на сумматоре расхождений, тоже не будет  тождества,  но  и  такого
расхождения никогда не наблюдается.
     "Не наблюдалось", - мысленно поправил его Генрих. Араки был абсолютно
уверен, что Спенсер и Гаррисон не люди, а это еще предстояло доказать.
     Генрих снова посмотрел вниз. Тела в  саркофагах  уже  перестали  быть
видны. Возможно, гробы  наполнили  светопоглощающие  газы  или  на  стенки
наполз специальный экран. А в  темноте  кипели  мертвые  тела!  Надо  было
подобрать иное выражение, не такое вызывающее, но оно понравилось Генриху,
оно хорошо выражало стремительность реакций, забушевавших в  умерших  было
клетках. И подошедшему Араки Генрих так и сказал:
     - Кипят! - и показал рукой вниз.
     Араки покачал головой.
     - Неправильное  представление,  друг  Генрих.  Кипение   -   процесс,
обращенный вовне: что-то вырывается наружу. А здесь обратное:  опадение  в
себя. Ссыхание, растаивание, растворение,  сгущение  -  такие  слова  тоже
неточны, но правильней передают направление процесса.
     Вдоль  линии  приборов  прохаживался  Боячек,   грузный,   стареющий,
насупленный. Генрих с нежностью посматривал на пожилого ученого.  Ему  все
нравилось в этом человеке: и его проницательность, и какая-то  только  ему
присущая вдумчивая доброта, и даже категоричность его настояний и решений,
и особенно - умная насмешливость, с какой он слушал, когда не  соглашался.
К Генриху подошел Рой и потянул за руку. Араки взволнованно  показывал  на
кривые,  вычерчиваемые  сумматором.  Линии  Спенсера  и  Гаррисона,  вдруг
утратившие свою особость,  шли  на  сближение  с  основной  кривой.  Араки
переключил процесс на торможение, еще через минуту вовсе остановил его.
     Обе  индивидуальные  кривые  вытягивались   на   экране   параллельно
основной, почти сливаясь с ней.
     - Генетические нарушения на стадии зародыша, -  торжественно  объявил
Араки. - Родители обоих были люди. Изменение программ  развития  произошло
на первой неделе внутриутробного существования.
     - Изменение генетической программы совершилось одновременно у  обоих?
- поинтересовался Боячек.
     Араки не мог дать точного ответа. Одновременность не исключена, но  и
не  доказана.  Одно  несомненно:  и  Спенсер,  и  Гаррисон   начали   свое
внутриматеринское бытие как люди. А затем возникла мутация: гены зародышей
испытали  внезапное  изменение,  очень  сложное,  можно  даже  сказать   -
коварное. В результате возникли не уроды, не калеки, а  внешне  совершенно
человекоподобные, здоровые, жизнедеятельные существа, но с  каким-то  пока
еще полностью не выясненным  существенным  отличием,  особенно,  вероятно,
касающимся мозга. К сожалению, именно  эта  сторона  проблемы  исследована
быть не может, так как у обоих сохранились тела, а мозг погиб.  И  это  не
случайно!  Если  в  одном  случае  это  может   быть   приписано   внешним
обстоятельствам, то Гаррисон сознательно расправился со своим мозгом.
     - Итак, псевдолюди существуют, - хмуро констатировал Рой.
     - Обсудим результаты эксперимента, - предложил Боячек. Он  повернулся
и, грузный, неторопливо пошел вперед.



                                    3


     Араки захотел вести обсуждение в своем кабинете. Он зашагал  впереди,
беседуя на ходу с Арманом. За  ними,  сутулясь,  заложив  руки  за  спину,
неторопливо двигался Боячек. Рой и Генрих шли рядом. Рой молчал,  молчание
было понятней слов - Рой готовился переводить в свою веру инакомыслящих, а
к ним, вероятно, причислял  и  брата,  и  Араки,  и  самого  Боячека.  Рой
настраивался на словесное сражение.
     А Генрих не знал, будет ли спорить или отмолчится,  как  отмалчивался
прежде, когда брат, уверовав в какую-либо концепцию, настойчиво  навязывал
ее всем. Генрих с удивлением поймал себя на мысли, что нет у него  твердой
концепции.  Он  даже  хотел,  чтоб  на  него  запальчиво  напали,  усердно
перетаскивая в свою веру, - тогда,  сопротивляясь,  он,  возможно,  свяжет
свои возражения во что-то стройное. Во время  споров  с  Роем  так  иногда
бывало. И единственный, с кем он наверняка не согласится, будет брат.
     В кабинете Араки Рой снова остановился перед экраном пси-поля:  хмуро
всматривался в серебристо-золотой  поток,  струившийся  в  темной  глубине
экрана, в тонкую змейку пси-фактора Андрея. Араки, ни к кому в отдельности
не  адресуясь,  известил,  что  перемен  у   Андрея   нет:   выздоровление
несомненно, но затянется. Боячек сел, вытянул огромные ноги, откинулся  на
спинку кресла, сложил руки на животе: президент Академии наук был  слишком
громоздок и плохо вписывался в обстановку. Генрих  подумал,  что  если  бы
понадобилось нарисовать посланца иных миров, то  вот  она,  эта  массивная
голова, широкое лицо с чересчур даже для него крупным  носом  и  отвислыми
щеками, сутулая фигура, разлапистая  походка,  руки,  похожие  на  рычаги,
ладони  с  детскую  лопатку  -  нет,  вышел  бы  инозвездный  житель  куда
убедительней, нежели ничем не поражающие внимание  Спенсер  или  Гаррисон!
Они были слишком свои, он - нездешний, с удивлением  сказал  себе  Генрих,
именно такой путаной формулой вдруг охарактеризовав Боячека.
     Президент подождал, когда все рассядутся, и заговорил. И голос у него
был какой-то очень уж свой, отличный от любых голосов, мощный, конечно,  -
все в этом человеке было мощно. Глуховатый, но не хриплый, он выносился из
глубин груди, он  был  многоинтонационен.  Генрих  с  тем  же  насмешливым
удивлением определил:  разнообразен  -  в  нем  были  и  настойчивость,  и
доброта, и доброжелательная ирония, и недоверие; все это выражалось одними
звуками, а не мыслями - звуки, не сочетаясь в логические  категории,  ясно
высказывали себя. Президент был из тех, кто может спорить без  вывязывания
силлогизмов интонациями голоса.
     - Итак, философия, - сказал Боячек. - Какую же философскую систему вы
преподнесете нам, друг Рой?
     Рой не собирался преподносить новые  философские  системы.  Он  будет
придерживаться фактов. Он высказал это сухо и  точно.  Он  последовательно
перечислил недавние открытия.  На  далекой  окраине  Галактики  обнаружена
новая разумная  цивилизация.  И  степень  ее  технического  развития  выше
человеческой - это видно хотя бы из того,  что  она  превратила  звезды  в
широковещательные станции  и  ведет  свои  передачи  при  помощи  агентов,
распространяющихся практически мгновенно. Оставляя  в  стороне  загадочный
вопрос, для чего ей понадобились такие передачи, следует отметить,  что  в
технике превращения звезд  в  передатчики  не  все  доработано  -  картины
катастрофы  в  Кентавре-3  убедительно  о  том  свидетельствуют.   Неясно,
существует ли еще эта цивилизация или уже погибла.  Таковы  главные  новые
открытия в галактическом космосе.
     - А на Земле и солнечных планетах свои открытия, - продолжал Рой. - И
нельзя их  не  соотнести  одно  с  другим.  На  Земле  появились  разумные
существа, но не человеческой природы. Первое такое  существо  -  обезьянка
Олли. Генрих считает, что она была послом общества электрических  обезьян,
встреча с которыми вызвала трагедию "Цефея". И  Рой  недавно  так  считал.
Теперь он отказывается от такой концепции. Она слишком примитивна. Олли не
была  посланцем  добрых  электрических  обезьян,   во   владения   которых
безрассудно вторглись люди. Она посланец куда  более  мощной  цивилизации,
чем харибдяне, - возможно,  той  самой,  крохи  передачи  которой  удалось
уловить. И ее облик свидетельствует лишь о том, что она  приспособилась  к
условиям жизни харибдян. И если уж считать ее послом, то не к людям,  а  к
жителям Харибды - она передавала  информацию  о  харибдянах  тем,  кто  ее
создал. И когда неожиданно  появились  люди,  естественно  еще  никому  не
знакомые, так как человечество  только  вышло  в  космос,  создатели  Олли
предписали ей срочно сменить местопребывание. Нельзя было упускать  случай
познакомиться с людьми поближе. Так она  появилась  на  Земле  космическим
шпионом.
     - Ты обещал придерживаться фактов, - напомнил Генрих.
     - Я обещал не развивать философских концепций,  -  спокойно  возразил
Рой. - Комментировать факты я волен как мне угодно.
     Хорошо, он не настаивает на термине  "шпионаж",  если  слово  "шпион"
выражает что-то скверное. Не доказано, что Олли принесла людям зло, скорее
известно  обратное.  Ограничимся   названием   благородней:   "космический
разведчик". Телесная форма, целесообразная  на  Харибде,  среди  людей  не
годилась. Олли, нет сомнения, передавала своим господам массу  сведений  о
человечестве, среди них - и о структуре человеческого тела. Недаром же она
так старательно изучала человеческие науки, а среди них и биологию.  Связь
осуществлялась при помощи того сверхсветового агента,  к  раскрытию  тайны
которого мы вплотную приблизились. Выполнив свои задания, Олли  умерла,  а
ее  создатели  и  господа  разработали  план  засылки   на   Землю   новых
разведчиков, столь же приспособленных к местным условиям,  как  Олли  была
приспособлена к жизни у харибдян. Выслать к нам живую  куклу,  имитирующую
человека,  они  не  сумели.  Любую  информацию  и  команды  они   передают
практически мгновенно, а для  передачи  тел  нужно  снаряжать  корабли,  и
скорость звездолетов, даже в сверхсветовой области, не безгранична. Проект
их был точен и надежен. Они не создали людей, но породили мутации в  генах
зародышевых клеток. Они переконструировали  человека.  И  так  хитро,  так
умно, так блестяще, что человек, внешне оставаясь человеком, превращался в
датчик нужной им информации, в исполнителя  их  команд,  в  живую  станцию
мгновенной связи. Так  среди  людей  появились  псевдолюди  -  Спенсеры  и
Гаррисоны. И, возможно, не только  они,  открытые  и  погибшие,  а  еще  и
десятки других, нераскрытых и необезвреженных.
     Араки кивнул головой. Пока он согласен с Роем. К сожалению, полностью
погиб мозг Спенсера и Гаррисона. Наибольшие отличия были, вероятно, там  -
в   клетках,   укрытых   за   черепной   коробкой.   И   допустимо,    что
специализированный мозг  способен  принимать  и  передавать  сверхсветовые
сигналы. Даже в обычном состоянии он настроен на излучение и  прием  -  на
этом   основана   вся   работа   с   пси-факторами   и   пси-полями.    От
усовершенствованного мозга можно ожидать результатов более значительных.
     Боячек прогудел, насмешливо улыбнувшись:
     - Что называть  усовершенствованием?  Развитие  методов  злотворения?
Насколько я догадываюсь, друг Рой будет склонять  нас  к  мысли,  что  вся
разыгрываемая среди нас спенсериада ведет ко злу и иного назначения у  нее
нет.
     Рой игнорировал насмешку  президента.  Он  по-прежнему  придерживался
одних фактов. Факты свидетельствуют, что присутствие псевдолюдей  узнается
лишь  по  создаваемым  ими  несчастьям.  Спенсер,   обладая   способностью
принимать сигналы, распространяющиеся со сверхсветовой скоростью, применил
вдруг  эту  способность  в  салоне  звездолета  к  командам   марсианского
астропорта  -  и  звездолет  потерпел  аварию.   Гаррисон   передал   свои
математические знания Генриху, но передал в форме бредовых видений.  И  не
исключено, что в те часы математические  истины  были  ядом  для  больного
мозга Генриха и что они должны  были  сыграть  роль  внутреннего  пламени,
сжигающего обессиленные мозговые клетки.  Гаррисон  погиб,  его  намерения
остались  невыясненными.  Зато  есть  Андрей,  руководитель  Гаррисона,  и
несчастье с  Андреем  сомнения  не  вызывает.  Андрей  воспринял  передачи
далекой цивилизации в Кентавре-3 - и мозг его получил удар,  лишь  немного
уступающий тому, что сжег содержимое черепной коробки Спенсера.  Можно  ли
отрицать влияние на  Андрея  совместной