Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Сергеев Иннокентий. Танец для живых скульптур -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  -
холоду сумеречного дня, который казался ещ„ темнее от того, что горели люстры. Неприкаянной статуей, неподвижно она стояла у окна и смотрела, как вечер хл„стким языком слизывает с ветвей последние признаки жизни. - Тебе не холодно? Она обернулась. - Я и не слышала, как ты вош„л, - сказала Леди.- Я хочу прогуляться. Поедем? - В такую погоду? - Сегодня чудесная погода. - Хорошо. А куда? - Куда-нибудь. Она прибавила скорость, и машина полетела, разбивая мелкие лужи в водяную пыль, замелькали перелески, сутулившиеся на пронзительном ветру, и я подумал: "Она хочет быть свободной как этот ветер". Я ни о ч„м не спрашивал е„. Мы молчали. ........................................................................ Она остановила машину на берегу заросшего озерца. Мы вышли. - А здесь живут камышовые коты,- сообщил я. - И что же они здесь делают?- поинтересовалась Леди. - Они состоят на службе у феи озера. Ты напрасно сме„шься, они чрезвычайно аккуратны, исполнительны и честны... Леди молчала. - А погода, и правда, чудесная. Она молча кивнула. - Только скоро стемнеет. Занятное дело мне предстоит. - Что ты об этом думаешь?- сказала она. Я понял, что она ждала, когда я заговорю об этом. - У меня нет моральных предрассудков. Я перестал уважать мораль, когда понял, что те, кто соблюдают моральные принципы, всегда оказываются более слабыми в достижении своих целей и беззащитными перед теми, кто пренебрегает соображениями морали. - Значит?.. - Что же до этой вечно пьяной потаскухи, именуемой общественным мнением, то я только рад щ„лкнуть е„ лишний раз по носу. Она внимательно посмотрела на меня. - Но тебя что-то смущает? - Я уже взялся за это дело,- сказал я. - Но я же вижу, тебя что-то тяготит. - Да. Я жалею, что не захватил шарф. Сегодня сильный ветер. - И это вс„?- сказала она. - Ещ„, я схвачу тебя сейчас на руки и унесу высоко-высоко над всей этой серостью, и никто больше не скажет о тебе: "Я видел е„ сегодня и имел с ней беседу". - А ещ„?- улыбнулась она. - А ещ„ я знаю только одного человека, который может сделать то, что им нужно, и так, как это нужно сделать. Они ведь хотят не просто убрать его, но ещ„ и заработать на этом. - Но ведь это же замечательно!- сказала она.- Разве не этого мы ждали так долго? - Да, но это их дела. Мне они неинтересны. - Разве неинтересно свергнуть гиганта, который ещ„ вчера казался неуязвимым? - Не знаю, насколько это интересно, но уж бесполезно-то точно,- сказал я.- И потом, какой же он гигант? Он ведь человек подневольный... - К тому же, если я не ошибаюсь, он тебе не понравился с самого начала. - Прочие ничуть не лучше,- возразил я. - Зв„зд не может стать меньше,- сказала Леди.- И если одна из них падает... - А больше? Неужели обязательно выкручивать у кого-нибудь лампочку, чтобы у тебя в доме стало светлее? - Ты говоришь о морали, а речь ид„т всего лишь о мировых законах. Может быть, они и аморальны, но других-то вс„ равно нет. - Ну да,- согласился я.- И мне нужен не свет, а всего лишь абажурчик. Желательно, пурпурный, да? Или ты предпочитаешь ж„лтый ш„лк? Я не представляю, как они срабатывают, эти законы. - А зачем это знать?- сказала Леди. - Я должен знать. - Чтобы действовать, не обязательно вс„ знать. - Тут что-то не так... - Да,- сказала она.- Сначала ты говоришь, что тебе безразлична мораль, а потом пытаешься применить е„ к своим действиям. - Дело не в морали,- возразил я. - А в ч„м? - Я играю какую-то странную роль. Я должен выходить на сцену, но играют нелепый спектакль, и на голове короля шутовской колпак. И если это мой бенефис, то почему так стара пьеса? Прости, может быть, я не слишком ясно выражаюсь... - Я понимаю,- кивнув, сказала она.- Ты хочешь выступать в своей собственной роли. - Вот именно. Пока я был всего лишь статистом, я готов был играть в чужую игру, для того чтобы меня не освистали те, кто приш„л в театр всего лишь за тем чтобы скоротать свою жизнь. Они не поверят в то, что Земля круглая, пока им не дашь в руки глобус. Но теперь вс„ должно измениться. - Да. Тебе доверили роль. - Но пьеса вс„ та же. Это чужая пьеса. И что же я выигрываю? - Ты хочешь выиграть сразу вс„? - Да. А для этого я должен знать вс„ об этой игре. - Никто не знает всего,- возразила она.- Знания накапливаются постепенно. - Полно. В этом мире накопление невозможно. Накапливается только усталость. Мне это не нужно. - Потому что тебе лень заниматься кропотливым каждодневным трудом, последовательно заво„вывая шаг за шагом? - А нельзя найти лучший способ преуспеть? - Нет,- тв„рдо сказала Леди.- Ты всегда будешь слабее потока. - Да, я понимаю это,- сказал я.- Но нет ли лучшего способа оседлать поток? - Ты хочешь получить вс„ на халяву? - Я бы не стал называть это так. Один миг озарения может открыть больше, чем сорок лет рутинной работы, которая, в сущности, и есть удел бездарностей. - Ты же сам сказал, что есть только один человек, который может сделать то, что ты должен сделать. - Да, но уникальных людей много. Каждый по-своему уникален. - Так чего же ты хочешь?- сказала она. - Если я приму роль, которую мне предлагают, я стану чем-то конкретным, предсказуемым, ограниченным... Как говорил Лао-цзы, если ты будешь чем-то одним, ты не сможешь быть всем остальным. - А ты хочешь быть всем,- сказала она. - Да. Хотя вс„ - значит, ничто. - Тогда сама жизнь - ничто, потому что для человека она - вс„. - Я живу ожиданием чуда, Леди! - Можно ждать и бездействовать, а можно подготавливать пути... - В пустыне. - Да. - Но ведь я не отказался от этого дела. Я не собираюсь делать глупостей, я не сумасшедший. Знаешь, чем отличается гений от сумасшедшего, по Сальвадору Дали? - Чем? - Тем, что он не сумасшедший. - Я знаю, что ты не наделаешь глупостей. Но подумай, разве то, что ты обретаешь, не стоит трудов? Ведь ты выходишь в совершенно иные сферы, где жизнь происходит по иным правилам, где не действуют те законы, которые делают людей рабами. В том числе, и мораль. Разве это не свобода? - Нет. Этими людьми тоже можно манипулировать. - Но совершенной свободы не бывает! - Я знаю это. - Так чего же ты хочешь? Манипулировать этими людьми? - Настоящая манипуляция никогда не бывает тем, что принято называть манипуляцией. - Пойми,- сказала она, взяв меня за руку.- Один неверный шаг, и тебя раскусят. И тогда нас с тобой просто не станет. - Тебе страшно?- сказал я.- Не бойся. Я не враг им и не собираюсь вторгаться в сферы их интересов, напротив. - Если бы ты был враг, они просто не подпустили бы тебя к себе близко. Но если вдруг они почувствуют опасность, угрозу, исходящую от тебя, а опасность они чувствуют печ„нкой, тебя не станет. И меня не станет, а я хочу жить. - И я хочу жить. - Поэтому будь осторожен,- сказала она.- Я не говорю тебе оставить эти мысли, потому что ты их вс„ равно не оставишь. Но, умоляю тебя, будь осторожен. - Ладно,- сказал я.- Можно совершать и бездействуя. Главное, ничему не мешать. Она помолчала. Потом сказала: "Поедем. Пора возвращаться". - Давай я поведу машину,- предложил я. - Как хочешь,- сказала она.- Заедем по дороге куда-нибудь поужинать? Я сказал: "Да". Мы подкатили к ресторану. Мне показалось, что я уже видел эти двери когда-то, и ничего в этом не было особенного, но когда мы уже сидели за столиком,- нам принесли меню,- я почувствовал, что не успокоюсь, пока не пойму, почему эти двери так отпечатались у меня в памяти, и, предприняв пятую попытку вникнуть в содержание того, что было у меня руках, столь же безуспешную, как и четыре предыдущие, я передал меню Леди: "Выбери ты",- и в тот момент, когда она уже взяла его, а я ещ„ не отпустил, и мы держались за него с двух концов, я вспомнил. ................................................................... Крис придерживалась мнения, что деньги, которые прин„с день, должны ему и достаться. В доказательство этого она цитировала Евангелие: "Заботьтесь о дне сегодняшнем, завтрашний день сам позаботится о себе". В тот день на нас неожиданно свалились деньги, а был уже вечер, и мы никак не могли придумать, на что бы их истратить. И мы пришли сюда, в место, разрекламированное мне как разориловка. И нас не впустили, потому что мы были неприлично одеты, хотя, по понятиям Крис, она даже приоделась. Леди отпила из бокала и поставила его на столик. - Ты нервничаешь?- спросил я. - Да,- сказала она.- Ты заставляешь меня нервничать. - Перестань,- сказал я.- Ты хочешь, чтобы я оставался слабым? - Конечно, нет,- сказала она.- Но я не хочу рисковать больше, чем это нужно. - Я тоже,- сказал я.- Я вообще не люблю рисковать. Рискуют те, кто действуют наугад. - Но можно совершить ошибку и не заметить этого. А когда пойм„шь, окажется, что уже слишком поздно, чтобы что-то исправить. - Ощущения не лгут,- заявил я. - Но их можно превратно истолковать,- сказала она. - Попробуй идти, вс„ время думая о том, как бы не споткнуться, и обязательно споткн„шься. - Дело не в этом,- возразила Леди.- Не в том, как ты ид„шь, а в том, что ты можешь зайти слишком далеко. - Останавливаться поздно,- сказал я.- Я уже перешагнул роковую черту. - Какую черту?- с тревогой спросила Леди. - Рубикон. - Я поняла,- сказала она.- Ты решил поиграть на моих нервах. - Я ведь предупреждал тебя, что обратной дороги уже нет. Я мог быть гениальным поэтом, но я выбрал другой путь, потому что встретил тебя. Неужели ты думаешь, что я удовольствуюсь ролью посредственности? Неужели ты этого хочешь? - Я вовсе не хочу этого. - Ты хотела, чтобы я изменился, но при этом остался таким же, как был? Это невозможно. Есть грань, переступив которую, нельзя вернуться назад. Я уже изменился и не могу стать прежним. Но только переступив эту грань, я остаюсь один на один со своим гением и своей судьбой. - Вс„ это звучит очень таинственно. - И это тебя нервирует?- улыбнулся я.- Как твоя рыба? - Так себе. - Надо было взять свинину. - Да, надо было,- сказала она. - Свинину невозможно испортить. А рыбу ещ„ легче испортить, чем говядину. - Говядину тоже легко испортить. - И вообще, самая вкусная рыба - это та, которая не испорчена термической обработкой. - Значит, пожарить рыбу - это уже испортить? - В сущности, да,- сказал я. - Не знала, что ты так разбираешься в рыбе. - А я и не разбираюсь в ней. Но я разбираюсь в том, что вкусно, а что невкусно. - Я это заметила,- сказала Леди. - Твоя кухня, вообще, вне конкуренции. - Спасибо. Даже если это комплимент. - Это не комплимент, Леди,- сказал я.- Ты понимаешь, что у нас нет другого выбора, кроме как идти до конца? - Да,- сказала Леди.- Кажется, понимаю. - Ты богиня. - Я это знаю,- сказала она и стала выбирать десерт. - Вы, конечно, понимаете, что это дело весьма деликатное... - Я понимаю,- сказал я.- И это вполне естественно. Закон запрещает идти напролом. - Мне жаль, что до сих пор мы не были с вами знакомы,- сказал он, сделав улыбку.- Мы полагаемся на вас. Он сказал "мы", но сказал это тоном монарха. "Он вед„т тонкую игру",- подумал я, и вдруг меня осенило: "Он думает, что вед„т тонкую игру. Он не догадывается даже о половине того, что происходит". "Но кто же тогда?"- продолжал думать я.- "Кто же так тонко вс„ рассчитал? Или это чь„-то наитие?.." - Вы ведь, кажется, знакомы с ним?- спросил он. - Я ни к кому не питаю вражды,- сказал я. Я подогнал машину к бордюру. Напротив, через площадь, был кинотеатр. Я огляделся. Он уже ждал меня. Я открыл ему дверцу. Он забрался на сиденье рядом со мной. - Я так и знал, что это будете вы,- сказал он. Он казался спокойным. - Сожалею,- сказал я. - Не думаю, чтобы вы сожалели,- сказал он.- Зачем вы хотели меня видеть? - Хочу сделать вам подарок. Я достал пистолет и положил ему на колени. Он чуть заметно вздрогнул. - Глушителя у меня нет, но тут такое движение, что выстрела вс„ равно никто не услышит. Я закрыл форточку. - Пистолет оставите здесь. Только не забудьте стереть отпечатки. Он не двигался. - Ну же? - Нет,- сказал он. - Стреляйте же! - Нет,- повторил он.- Это только оттянет время. Тут уж ничего не поделаешь. - Конечно, если вы так решили. - Вы многого ещ„ не понимаете. От меня тут ничего не зависит. Да и от вас тоже. - Ошибаетесь,- возразил я.- От меня зависит многое. - Да, но только сегодня. А завтра они найдут другого. - Но до завтра у вас будет время. - Думаете, мне удастся исчезнуть? - Думаю, что уже нет. Но мало ли что может произойти до завтра... - Вы зря тратите время, играя со мной в благородство,- сказал он.- Заберите свой пистолет. - Оставьте себе,- сказал я. - Возьмите,- он продолжал держать его. Я взял. - Я хотел сказать вам, что... - Что не питаете ко мне личной неприязни? - Да. - Что ж,- сказал он.- Я мог бы перевербовать вас... - Едва ли. - Но и это уже ничего не изменит. Прощайте. Не буду желать вам удачи. - Прощайте,- сказал я. Он вышел, закрыв дверцу. Я открыл е„ и захлопнул сильнее. Спрятал пистолет и открыл форточку. Сделав круг по площади, я остановился у светофора на красный свет. Я увидел его. Он переходил дорогу по переходу. На какой-то миг он остановился и посмотрел на меня, и наши взгляды встретились. И он исчез. Больше я не видел его. Иногда человек пытается закрыть ладонью навед„нное на него дуло ствола. Конечно, он был слишком ум„н для этого, и вс„ же... Но я знал, что он не выстрелит, и это не была беспечность, я не был беспечен, я просто знал и поэтому не чувствовал никакого страха, как тогда, когда мы с Леди мчались на машинах, обгоняя друг друга, и на нас можно было показывать детям: "Вот, дети, посмотрите, это сумасшедшие. Они разобьются вон на том повороте". Я знал, что этого не случится. И когда мне навстречу вылетела машина, мне достаточно было лишь дрогнуть. Это как тот человек, который держит в руке навед„нный на тебя пистолет, а ты смотришь ему в глаза и ид„шь на него. Ты подходишь и забираешь у него пистолет, и он отда„т. Но стоит тебе только на миг испугаться, на миг поверить в то, что ты можешь сейчас умереть, и он выстрелит, даже не успев понять, что он делает - это произойд„т автоматически: сигнал от глаз к глазам, и команда пальцу - "Нажать". Однажды такой трюк проделал Адольф Гитлер. Я подумал: "Значит, он был отважным человеком",- но я заблуждался. Не нужно никакой храбрости, чтобы сделать это. Нужно просто верить в сво„ бессмертие. Нужно выяснить свои отношения со смертью. Я помню, как Мэгги ворвался в комнату и крикнул мне: "Крис! Она умирает!" Она была в больнице. Нас не хотели пропускать, но мы вс„ равно прошли. Е„ едва откачали. Она наглоталась таблеток. - Я не знала, умру я, или нет,- объяснила она мне. - Провела эксперимент?- сказал я.- Хотела проверить, страшно ли умирать? Или начиталась Моуди? - Я хотела знать, умру я, или нет,- сказала она. "Должен ли я жить",- сказал Леонид Андреев и, закрыв глаза, стал слушать, как рельсы поют песню смерти, которой нет... Мне заплатили деньги. Я сказал, что это, пожалуй, чересчур щедрое вознаграждение. Просто, чтобы сказать что-то. В ответ я услышал: "Нам не хотелось бы, чтобы вы сочли, что мы вас эксплуатируем". Я мысленно отметил, что фраза получилась слишком длинной. - Любопытно,- сказал я.- Захватил ли он с собой на тот свет адвоката? - Для чего?- последовал вопрос. - Чтобы тот защищал его на Высшем Суде,- сказал я. - Азартно шутите,- заметили мне. - Если играть, так с азартом,- сказал я. Эксплуатация... Сколько огненных кругов вертелось вокруг этого словечка. Мы спорили до сипоты, у меня уже саднило горло, и я хотел сдаться, но Крис не желала отпускать меня так д„шево, требуя отречения по всей форме, и тут во мне вновь просыпалось упрямство, и перепалка возобновлялась, и так до бесконечности. Я помню, как у меня пропал голос,- я мог только шептать,- а Крис, напротив, перешла на крик. Мы шли по улице и грызлись из-за какой-то ерунды, Крис вопила так, что на нас оглядывались, и я пытался урезонить е„, но она лишь презрительно фыркнула: "Подумаешь, пай-мальчик!" Зачем-то нам было нужно, чтобы один из нас был непременно прав, а другой - нет. И если я говорил: "Бердяев",- Крис с пренебрежением отмахивалась: "Да ну его!" Я, зная, что она его даже не читала, лез на стенку, Крис отвечала тем же, и поехало. Она обзывала меня конформистом, я е„ - истеричкой. Заканчивалось обычно тем, что мы мирились. До следующей ссоры. "Не мир я приш„л нести, но войну". Может показаться странным, что при всей своей агрессивной непримиримости Крис часто цитировала Евангелие. В е„ глазах Христос был первым в истории анархистом. "Настанет время, когда никакая власть не будет нужна",- воистину выпад против государственной машины. "Именно за это его и распяли",- уверяла Крис. Я боялся, что однажды она отравит меня, прич„м не по злости,- она очень быстро отходит,- а просто из любопытства. Когда она подавала мне стакан, меня каждый раз подмывало заставить е„ поменять его и посмотреть, как она отреагирует. "Какая глупость",- говорил я себе.- "Ребячество". И улыбался ей. Лицемерие общественной морали, мировая тирания зла... Всеобщее рабство... те, кого оно сделало глухими и слепыми, не в праве вершить суд над зрячими. М„ртвые не могут судить живых. Но мораль делает нас слабыми, отдавая под власть тех, кто ею пренебрегает. Вс„ это верно. Но чего мы добились с тобой, Крис, всеми нашими разговорами, дурацкими выходками, лозунгами и призывами, спорами, криком? Мы никогда ни на йоту не приблизились бы к тому, что я делаю теперь с такой л„гкостью. Есть люди, для которых наше с тобой открытие не секрет, и я теперь среди них. На мне дорогой костюм, и я каждый раз выбираю, какой мне надеть галстук, я взвешиваю свои слова и контролирую свои поступки, и каждый мой шаг делает меня сильнее. По твоим понятиям, у меня куча денег, а ведь я ещ„ даже не начал по-настоящему зарабатывать. Если бы ты увидела меня теперь, ты сказала бы, что я обуржуазился, верно? Но ты ничего не знаешь о том, что я делаю, а я делаю то, о ч„м мы с тобой не могли даже мечтать. Поверь, это так. И прощай. Мы были трудными детьми. Я один мог сделать это наилучшим образом. Завтра на мо„м месте мог оказаться кто-то другой, но это потребовалось сделать сегодня, и мне дали карт-бланш. И вовсе не потому что меня держали за гения, как об этом думала Леди, а просто потому, что так сложились обстоятельства - судьба. Как это можно объяснить? Объяснить можно вс„. Вот только с чего начинать? С битвы при Ватерлоо? С падения Рима? С постройки первого зиккурата в Шумере, с чего? Это произошло - я родился. И я сделал свой выбор. Судьба. Мир. История. Какие ветхие тоги... Я помню лицо и очки, запотевшие от тепла и забрызганные мелкими, косыми штрихами дождя,- на улице моросило,- и горела бумага, я передал конверт, в н„м были листы текста и документы, зыбь дрожащих ветвей, слуховая трубка телефона, женско

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору