Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
........................................
.............................................
- Если захотите выпить, то бар здесь. Вот так он открывается,- он
показал.- Очень просто. Кстати, не пропустить ли нам по маленькой, пока дамы
наедине?
.........................................................................
..............................................
Они уехали через три дня, и я остался на даче полным хозяином. Леди
уехала, сказав, что не хочет мешать мне работать.
Первым делом я обош„л все комнаты и убрал с виду семейные портреты и
всякое домашнее барахло. Потом позвонил Мэгги и объяснил, как добраться.
Он тут же приехал, и мы закатили сабантуй.
Мне оставили подробные инструкции по уходу за цветами, но Мэгги растопил
ими камин, заявив, что цветы - это дети природы, и сами знают, как им расти.
Мы обшарили всю библиотеку. Перепробовали вс„, что было в баре. Вывели из
эллинга катер и катались по заливу.
Мы целыми днями балдели.
А потом позвонила Леди.
Мэгги постучался в дверь ванной.
- Это тебя. Выйдешь?
Я торопливо запахнулся в махровое полотенце. Это могла быть только она.
- Алло. Это я.
- Привет.
- Привет. Ну как ты там устроился?
- Вс„ о'кей. Я собирался тебе позвонить, но...
- А мне не хотелось тебя беспокоить. Ты, наверное, работаешь?
- Да нет, что ты.
Она долго молчала прежде чем произнести следующую фразу.
- Когда ты закончишь?
- Что именно?- глупо спросил я, вытирая кончиком полотенца край глаза.
- Валять дурака!..- она осеклась.- Прости меня, я... Меня уже спрашивают,
куда ты подевался - взял работу, исчез - ты ведь никому не сказал, где тебя
можно найти теперь...
- Я думал, ты скажешь.
- Ну нельзя же быть таким безответственным! Ты меня поражаешь.
- И не только тебя.
- Так когда, им сказать?
- Завтра. У меня вс„ готово, осталось только навести глянец,- соврал я.
По телефону трудно разговаривать, зато легко врать.
Завтра.
Я положил трубку.
- У меня идея,- вынырнул Мэгги.- Давай распишем им холл под Чюрл„ниса.
- Не стоит,- с сомнением сказал я.- Вряд ли они знают, кто такой
Чюрл„нис.
- Может, погоняем шары?
Я посмотрел на часы. Пятнадцать минут седьмого.
- Сегодня не выйдет - прид„тся заняться одним скучным делом.
- И надолго?
- Хорошо бы управиться до утра.
Он вопросительно кивнул на телефон.
- Да. Мне нужно в город. Ненадолго. Ты пожив„шь здесь?
Он посмотрел на меня. Усмехнулся.
- Спрашиваешь!
- Не исчезай от меня больше,- прошептала Леди.
Я повернул голову, чтобы поцеловать е„, но она не ответила на поцелуй.
- Не исчезай от меня, ладно? Никогда.
Никогда раньше е„ голос не звучал так. Я подумал: "Вс„ дело в том, что
темно, и я не вижу е„ лица".
Я сказал: "Да".
Утром она снова была такой, какой я е„ знал.
Я допивал кофе, когда в дверь позвонили.
Леди вернулась с конвертом в руке.
- Это для тебя,- она положила его на стол.
Я разорвал бумагу.
- Посмотри, сколько денег,- я передал их ей через стол.- Тут ещ„
приписка...
- Что в ней?
Я прочитал.
- Ничего. Благодарят за помощь... Что-то многовато они мне заплатили.
- Значит, это аванс.
- Аванс?..
- Я знала, что ты сможешь.
Она смотрела куда-то вдаль, мимо меня.
Е„ пальцы перебирали девственно-ж„сткие бумажки.
- Я знала.
Я вложил записку в конверт и отложил его в сторону.
- Не хочется мне лезть в эти игры. Это их игры.
- Но иметь среди них друзей может оказаться очень полезным,- заметила
Леди.
.........................................................................
.................................................
"Если можно пользоваться вещью, не владея ей, то насколько это
разумнее",- сказал я однажды Крис.
.........................................................................
................................................
Вдруг среди них окажется какой-нибудь Кеннеди.
- Какой именно? Так, кажется, принято отвечать. Придумай с ними
что-нибудь.
- Но это твои деньги,- возразила она.
- Я вс„ равно потрачу их на какую-нибудь ерунду.
- Мы могли бы сходить в хороший ресторан,- сказала она.- Хочешь?
Пригласить людей...
- Нет.
Я не люблю ресторанов.
- И правильно,- поддержала она.- Мы лучше накупим всякой всячины, я
что-нибудь приготовлю, устроим вечеринку.
- Лучше побудем вдво„м,- предложил я.
- Мы и побудем. Сегодня. И завтра. А послезавтра устроим вечеринку.
- На День Независимости?
- Что?- переспросила она.
Мы набрали полный багажник продуктов.
Потом вместе решали, что приготовить. Помимо е„ коронных блюд,
разумеется.
- Если ты ел что-нибудь вкуснее, я тебе этого не прощу.
Потом мы стали выбирать вина.
Внушительные размеры списка привели меня в трепет почти благоговейный.
- Сколько же вс„ это будет стоить!
- Это не твоя забота.
Потом гостей.
- Я же вс„ равно почти никого из них не знаю.
- Вот и прекрасно. Заодно и узнаешь. Но я же не хочу, чтобы оказалось,
что кто-то из них действует тебе на нервы. Ведь это твоя вечеринка.
- Почему моя?
- А кто виновник торжества?
- Я полагал, Вашингтон. Разве мы отмечаем не День Независимости?
- Мы празднуем твой первый гонорар. Когда-нибудь этот день назовут
историческим.
Она подняла жалюзи.
- Какой закат сегодня! Иди сюда, полюбуйся!
Мы стояли у окна. Я обнимал е„ за талию.
Она была рядом.
И ближе, она была во мне, е„ тепло.
Тяж„лые волны совершенного покоя тихо и мягко входили в берега моей души,
заполняя е„. Вытесняя сутолоку, неразбериху, сумбур, правившие в ней столько
лет. И вс„ было просто.
Действительно просто.
Домашний банкет. Закат, разлинованный проводами, и улицы, и люди улиц, и
мясо по-польски. Это было вокруг, окружало заботливым теплом вс„ то, в ч„м
хотелось раствориться, и то, что было во мне... Теперь.
Моя Леди. И навсегда.
Разве она не сказала, что я должен быть хозяином дома, главой стола?
Хозяин дома, как это звучит. Непривычно и сладко.
Ведь это вс„, чего я хотел, а я обманывал себя. Так просто. Зачем я
обманывал себя? Зачем, Леди?
- Да. Не забыть ещ„ купить свечи.
Леди была неотразима.
Я заметил, что со мной разговаривают весьма уважительно, и болтал без
умолку, а вокруг проплывали фигуры и обдавали меня волнами благоуханий,
дымчатые плоскости дверей впускали и выпускали их, и они исчезали и
появлялись, а я вс„ говорил, лица менялись, они говорили и кивали, или
спорили, а вокруг двигались люди, осыпанные конфетти голосов, и матовый свет
окутывал их, в колонках мирно плескался океан оркестра - маэстро Лэй,
маэстро Фурмье,- и я уже не мог разобрать, где кончается свет, и начинается
музыка, подвижные формы, я улыбался, кивал, и где-то был голос Леди и играл
смехом.
Она была всюду.
Когда мы подходили к столу, она была подле меня, и когда все начали
танцевать, я видел, как она танцует, и когда я вош„л на кухню и, наткнувшись
на стол, звякнул стоявшей на н„м посудой, она быстро и ловко посыпала
зеленью что-то громоздившееся на блюде.
- Помочь тебе?
- Я управлюсь,- она чмокнула меня и тут же от„рла помаду.- Иди к гостям.
Я сейчас.
Проходя мимо зеркала, притаившегося в полутьме коридора, я обнаружил у
себя в руке длинную, узкую бутылку.
На ней были буквы, красные на золотой фольге. Латинские. - "Кора",-
объявил я, поставив бутылку на скатерть.- Это вечно девственная земля. И
происходит великое таинство Рождества, каждый раз вновь, когда
возвращается...
- Попробуем, что это такое.
- ... к ней дочь е„. Выпьем за Персефону!
- За кого?
Тише, тише. Кто-то говорит тост. Звякнула одинокая вилка. Салфетка, и на
ней свернулись лосос„вые шкурки. Хлопнула пробка.
Тост утонул на дальнем краю стола.
Ко мне повернулись.
- Как у Пикассо,- засмеялся я. Он тоже засмеялся. А потом мы были уже не
за столом и разговаривали.
Он сказал: "Мне говорили о вас".
Он назвал какое-то имя, и я мучительно пытался сообразить, кто бы это мог
быть. Он объяснил мне. Я понял. Ах, да.
Я произн„с какую-то фразу, после которой лицо, бывшее передо мной,
собралось в вежливое недоумение и приготовилось смеяться.
Я объяснил непонятное слово.
- Стареешь,- шутливо вставила его женщина.
- Может быть, может быть,- вздохнул он.- Где-то иногда и отходишь от
жизни, что-то упускаешь.
- Да. Уж я-то знаю, как он работает,- подтвердила она.
Я подн„с е„ зажигалку. Сквозняк.
- Прогресс разъединяет, это верно,- сказал я.- Но он же и сближает. Было
время, когда все люди поголовно были заняты одним и тем же - охотились на
мамонтов, собирали коренья и тому подобное. Затем труд стал вс„ более
разделяться, области... его применения вс„ более обособляться. Но это
временное, это вс„ временное явление. Я вижу, уже теперь, зарождение новой
эпохи, как после индустриального общества следует постиндустриальное.
Принципиально новый тип единения людей!
- Бесклассовое общество?- участливо вставил он.
- Иначе...- воодушевл„нно продолжал я.- Иначе сойдутся все цари земные в
место, именуемое Армагеддон, и увидят, как рухнут их царства и города, как
это сказано... Вот, посмотрите, уже сейчас: биофизика, биохимия,
компьютерная графика... Как реки впадают в один океан, рожд„нные в едином
океане, так же и люди заново обретут свой исконный исток и станут едины.
- Интересный подход. Это то, что нам нужно сейчас,- он закивал головой.-
Именно то, что сейчас так нужно.
- Иногда говорят, и не понимаешь, на каком языке,- пожаловалась кокетливо
его женщина.- Я молод„жь имею в виду.
- Специально для вас я готов написать словарь слэнга. Хотите?
- Очень хочу!
- А что. Прекрасная мысль,- подхватил он.- Напишите, сделайте. А мы
издадим его.
Я сделал было попытку прикинуть, сколько это займ„т времени, но понял,
что не ощущаю разницы между неделей и месяцем. Там видно будет.
Он тем временем принялся записывать какие-то телефоны и фамилии.
Я обнаружил, что остался без тела. Зачем я так много говорю?
"Быть начеку",- подумал я, но тут же отмахнулся: "Само справится".
Леди. Нашла меня глазами.
Мой голос.
-... но учтите, когда я добросовестно берусь за исследование, выводы
могут оказаться самыми неожиданными. Вы готовы? К этому.
Он сделал вид, что усиленно взвешивает. Наконец, кивнул.
Готовы.
Мы пожали друг другу руку.
- Значит, будем вместе. Мы горы своротим!
- А что,- сказал он.- И своротим.
.........................................................................
.......................................................
- Вс„-таки напоили меня,- удивился я.
Мы стояли посреди беззвучной комнаты.
Так было хорошо остаться вдво„м.
- Ты устала, наверное?
- Это приятная усталость,- сказала она.- Но, кажется, вс„ было хорошо?
- Гениально.
- Тебе понравилось?
- Ты ангел.
- Пойду. Займусь посудой.
Нет, не сейчас. Оставь е„. Пойд„м погуляем. Такая т„плая ночь.
Леди заворож„нно смотрела на небо.
- Какая яркая звезда!- прошептала она.
- Это Юпитер,- сказал я.- Зевес-громовержец.
- Вот таким и надо быть. Только таким,- е„ глаза блестели.
Где-то далеко были фонари.
- И локон е„ был взят богами и вознес„н среди созвездий небес...
- Они были правы, эти греки. Они возносили своих героев зв„здами в
небеса. Как это верно!
- Можно развить эту тему,- предложил я.- Ведь небо древнее земли. А
значит, рисунок зв„зд, расположение созвездий предрешили судьбы героев, и
вс„, что было сделано ими, было предначертано небесами.
Она сказала: "Нужно жить так, чтобы после смерти тебя вознесли звездой".
- И сложили о тебе миф,- добавил я.
Но мне не хотелось иронизировать. Она была права.
Если не Полярная звезда, то что укажет во тьме путь на Север?
Если не она, то кто?
.........................................................................
.............................................
Кто-то разговаривает с ней на кухне.
"Да нет там никого!"- убеждаю себя я. Мне хочется пойти и проверить, но
тяжесть удерживает на месте, а ноги вс„ летят куда-то.
Да с кем она может быть?
Я прислушиваюсь, потом пытаюсь подняться, но засыпаю.
.........................................................................
....................................................
Она помогает мне раздеваться.
Я что-то вспомнил.
- С кем ты была?
- Ложись, ложись,- говорит она.- Спи.
Я послушно ложусь.
- На кухне. Сейчас.
- Ну что ты придумал,- она целует меня.- Спи. Сегодня был тяж„лый вечер.
Я отпускаю е„.
И засыпаю.
.........................................................................
......................................................
Разбудил меня телефонный звонок. Леди взяла трубку, но оказалось, что
спрашивают меня.
Я попытался сообразить спросонья, что бы это могло значить.
Мне предлагали работу.
Я сказал: "Да. Конечно".
Я положил трубку и с виноватым видом повернулся к Леди. День был потерян.
Но Леди, казалось, нисколько не была расстроена, напротив.
- Я же сказала, что это аванс.
- Это другие люди,- сказал я.
- Ты в этом уверен?- сказала она, улыбнувшись.
Я ничего не понимал. Я знал только одно - что меня используют, нисколько
со мной не считаясь. Если бы меня хотя бы загрузили работой так, чтобы у
меня не оставалось времени на обиды, так нет же! Сколько времени пропадало
впустую! А я должен был, изнывая, ждать, как будто мне оказывали
благодеяние, давая эту работу. А нужно ли мне это было?
Мо„ лето звало меня и проходило где-то там, стороной, мне хотелось падать
в него и плыть, как на палубе корабля, отдавшись умопомрачительному танцу...
Мо„ сердце страдало.
И однажды я просто сбежал.
Я сбежал к фонтанам и томности вечерних киносеансов, к прохладе парковых
аллей, к галереям, позеленевшему кирпичу обвалившихся арок, алебастровым
львам летних садов.
А потом я стал сбегать вс„ чаще и чаще.
И я возвращался, чтобы была ночь. И моя Леди.
- Скорее собирайся! Где ты пропадал, мы же опаздываем!
И мы куда-то ехали, где уже собрались какие-то люди, я здоровался за
руку, улыбался, знакомился...
А потом слонялся в при„мных, и душный ветер шелестел в бумагах, и я
отдавал что-то и брал что-то, и говорил, что обязательно, обещал, что успею.
А когда я приходил с готовой работой, вдруг оказывалось, что нужного
человека нет, он уехал и будет не раньше, чем через две недели, и я должен
был искать кого-то другого, а этот другой тем временем разыскивал меня через
каких-то третьих людей, которые обо мне даже не слышали.
От этой неразберихи становилось невыразимо скучно.
Я один, кажется, не мог никуда уехать, должен был всегда быть на месте и
ждать. Чтобы вдруг оказалось, что делать нужно было совсем другое, или нужно
переделывать вс„, и срочно, срочно!
И тогда приходилось работать по ночам. Из-за жары о еде было противно
даже подумать. Настольная лампа жарила как печка, свет, отраж„нный бумагой,
мучил глаза, по телу прокатывались волны испарины.
Я подходил к открытому окну и ждал ветерка, смотрел, как город спит
торопливо. Выбрасывал окурок и возвращался к столу.
Зачастую мне приходилось браться за работу, в которой я ровно ничего не
смыслил,- Леди строго запретила мне отказываться от каких бы то ни было
предложений, пусть даже самых странных и неожиданных,- и тогда мне
приходилось спешно изучать незнакомый мне дотоле предмет, роясь в
справочниках и специальной литературе, как будто мне предстояло сдавать
экзамен, а ведь я, как мне казалось, давно уже вышел из этого возраста.
Вообще, вс„ это производило такое впечатление, как будто все разъехались на
каникулы, а я завалил сессию и должен сдать теперь кучу зач„тов и экзаменов,
а до меня нет уже никому никакого дела.
Впрочем, подчас у меня возникало подозрение, что люди, на которых и с
которыми я работаю, соображают в том, что я делаю, ещ„ меньше, чем я сам, и
все их требования ко мне продиктованы вовсе не соображениями необходимости,
а просто презрением ко мне и к моей жизни. И с чего это я взял, что я
крупная шишка? Никто, кажется, не торопился воспринимать меня всерь„з. В
этой игре я был меньше чем пешкой, какой-то совсем уж мелкой фигурой,
зачастую даже безымянной, когда под тем, что я написал, стояло чужое имя.
Может быть, это было в порядке вещей, так все и начинают, но для меня-то
это было внове, и мне это не нравилось. А Леди даже ни разу не
посочувствовала мне. Все мои жалобы она выслушивала с поразительным
равнодушием.
- Ведь ты и прежде, бывало, много работал.
- Да,- сказал я.- Но прежде меня вело вдохновение, а откуда ему взяться
теперь? И потом, я вовсе не много работаю, я мог бы делать намного больше,
если бы не вся эта бестолковщина.
- Просто сейчас время такое - пора отпусков. Но это и лучше - меньше
конкуренция.
- Я ничего не понимаю. Может быть, во вс„м этом есть какой-то смысл, но
объясни мне, потому что я ничего не понимаю.
- Тут нечего объяснять. Ты просто увеличиваешь количество себя. Помнишь,
ты говорил, что не умеешь этого? Так вот, теперь ты этому учишься.
- По-моему, наоборот, я вс„ больше мельчаю. Я мог бы сделать
действительно серь„зное дело, вместо того чтобы распыляться, занимаясь
какой-то ерундой. И для этого нам вовсе не обязательно было бы торчать в
городе.
- Меру своей необходимости определяешь не ты, пока у тебя нет такой
возможности.
- Да кому нужна вся эта мертвячина! Они же погрязли в условностях! Я за
день могу сделать больше, чем за год этой мелочной суеты. Это же мартышкин
труд.
- И остаться непризнанным гением, да?
- Да хоть бы и так, но гением!
- Значит, ты хочешь отступить?
- Да нет же, но мне не нужна эта пирамида, она ниже меня ростом! Да и не
пирамида это вовсе, а лабиринт, где нужно идти впотьмах и согнувшись в три
погибели. А идти, мало того что некуда, да ещ„ и невозможно - ноги вязнут,
как будто ид„шь по колено в болотной трясине.
Мне плакать хотелось от обиды. Ну почему я должен так бездарно
растрачивать свою жизнь!
И не такие уж большие мне платили деньги.
И почему всю, даже самую грязную, работу я должен делать сам, как будто
этим больше некому заняться.
Вс„ так хорошо начиналось... Кто же сделал так, что вс„ изменилось?
Неужели Леди?
У меня были на этот сч„т кое-какие подозрения, но я не смел признаться
себе в них. Пока однажды она не сказала об этом сама.
Когда-нибудь это вс„ равно должно было произойти, не мог же я вечно
оставаться неведении.
Я не явился на какую-то важную встречу, то есть, я приш„л и, прождав
впустую сорок с чем-то минут, уш„л. А должен был ждать.
- Ну и ладно,- сказал я.- Оно и к лучшему.
И тогда она сказала: "Да ты хоть понимаешь, чего мне стоило устроить
это!"
- Ты что думаешь, ты такой незаменимый?
- Нет,- сказал я.- В этом-то вс„ и дело.
- А чего ты хотел? Кто ты такой, сам по себе!
- Я?..
- Да, ты!
- Не знаю. Я думал, я чего-то стою.
- Ты не хочешь быть ничем, а нужно уметь это делать, понимаешь?
- Нет.
- Потому что, когда ты ничто, ты можешь стать всем.
- Это нонсенс,- возразил я.
- Ты должен быть пушинкой, понимаешь? И тогда однажды ты непременно
взлетишь очень высоко. Нет нич