же в самых черных своих мыслях. Граница "С-NC" находилась
на рубеже 87-13 процентов. При "NC" результате, перевалившем за 13 процентов,
эксперты были уже не нужны. "NC"счет Говарда остановился в 0.38 от красной
черты, и это было ужасно, но не фатально. Фатальным же было то, что процент "С"
едва переполз за 82. Компьютер никогда не определял оценки так, что их сумма
составляла 100 процентов - был повод для сомнения и неопределенности, поэтому
окончательное решение всегда за экспертами. Шкала построена очень просто: 99
процентов и выше - группа "П0". Граница каждой следуюшей на 2 процента ниже, 87
- граница между "GF" и "NC", что практически всегда лишало новорожденного права
на сушествование.
При попадании "С-NC" оценки в границы одной и той же группы сомнений не
возникало, если же одна цифра принадлежала одной группе, а другая - соседней,
или что еше сложнее, попадала в группу через одну, то включались в работу
эксперты. По статистике, неопределенность делилась почти всегда пополам, а это
означало, что итоговая оценка Говарда ожидалась в пределах 84 - 85 процентов, но
было несколько случаев, когда вся неопределенность сдвигалась только в одну
сторону, вверх или вниз.
- Очень призрачный шанс,- подумал Матью.
Он перевернул страницу. Причина исследования: "Отрицательный результат
экспресс-анализа плаценты". Графа "Approvals" была девственно чиста. Матью
сообразил, что кроме него никто отчета не видел, не считая директора, конечно.
Матью поднял голову, и его взгляд встретился со взглядом директора.
- Я знаю, о чем вы думаете, Матью,- директор начал мягко,- о тридцати восьми
сотых. Вы лучший эксперт BGTI, Матью, и не мне вам объяснять, что это не шанс, а
так, пустая надежда. Ваше право, конечно, настаивать на продолжении экспертизы и
даже апеллировать, но...- директор сделал небольшую паузу,- не советую. Отчет
напечатан три часа назад, и за три часа я просмотрел его весь. Четырнадцать
процентов "NOT" практически бесспорных при расшифровке неопределенностей
компьютера. Что означает "практически", вы тоже понимаете, Матью. Я знаю, что
произойдет дальше, если вы будете разбирать отчет лично,- вы получите тот же
результат, а после этого, начнете искать слабые пункты у компьютера и найдете
их. Истина будет за вами, так как вы найдете и укажете все проблематичные места
нашей методики. После этого Матью Фрэнки потребует экспертизы без компьютера и
нарушит неписанные правила BGTI. После этого он вступит на тропу войны с
двенадцатью ведушими экспертами, что равнозначно самой BGTI. Затем история
просочится в прессу, и в результате пострадают все, как BGTI, так и Матью
Фрэнки.
- Мне трудно предсказать финал, Матью, но такое развитие событий чревато
неконтролируемыми последствиями, и BGTI будет всеми силами препятствовать
этому.- Директор продолжал.
- У вас группа R0, Матью, и, думаю, вы примете мой компромисс. Ваша жена обязана
пройти тест, это само собой разумеется - подождем его результата, а пока я
предлагаю вам подписать этот тест, он ляжет в архив только с вашей и моей
подписями, без обычных двенадцати виз. Ни один человек в фирме не будет посвяшен
в это дело. Подождем результата вашей жены. Я могу обешать, что ее отчет
появится сперва на моем столе. Возьмите отпуск за счет фирмы на неделю, вам
лучше немного отдохнуть, Матью.
Директор предлагал сделку. Матью сразу понял, куда он клонит: во-первых,
избежать скандала, а во-вторых, в обмен на это, Матью ставили в конец очереди -
сначала Кэрол.
Матью медленно достал из внутреннего кармана ручку, отвинтил колпачок и подписал
отчет Говарда. Так же медленно он убрал ее и встал, не произнося ни слова.
- Спасибо, Матью, я не сомневаюсь, что все будет в порядке,- голос директора был
все так же мягок, как и в начале разговора.
* * *
Шофер не торопясь вез Матью по городу. Он не выбирал маршрута, просто
поворачивал где придется. Машина плавно двигалась в неплотном потоке дневного
траффика. Матью начал быстро листать пухлый том отчета Кэрол.
- Идиот,- обругал он себя,- последняя дубина.
Теперь Матью пожалел, что пойдя на поводу у директора, даже не посмотрел, не
пролистал результатов Говарда. Директор имел диплом эксперта - он получил его
одним из первых, в свое время, но уже довольно давно Матью не встречал его
подписи на подобных документах. Матью положился на его слово, поддался на
компромисс, в котором звучала как лесть, так и скрытая угроза. Маловероятно, что
компьютер сделал фатальную ошибку, хотя возможны весьма спорные оценки,-
директор все рассчитал правильно. Матью ругал себя за то, что отступил, при
просмотре он бы машинально отметил все важнейшие пункты, вносяшие наибольший вес
в обший отрицательный результат. Это очень пригодилось бы ему сейчас для
определения возможного влияния Кэрол на Говарда.
- Поздно,- сказал он себе вслух, однако проидолжал листать отчет.
Он надеялся найти что-нибудь сушественное, "Major", могушее повлиять на гены
Говарда и вызвать "усиление", то есть "NC"оценку гораздо более весомую, чем в
генах матери. Для этого было бы полезно хотя бы бегло пройтись по основным
результатам отчета сына. Получить отчет из архива, даже на несколько минут,
Матью не надеялся. Он вернулся мысленно на неделю назад.
Когда он вышел из директорского кабинета, он плохо представлял, что происходит.
Матью автоматически дошел до стоянки, сел в машину и, так же как и сейчас, начал
бесцельно кружить по городу, не выбирая маршрута. Он был настолько погружен в
себя, что не видел ни машин, ни светофоров, ни улиц, по которым ехал - казалось,
что за рулем сомнамбула. Из этого состояния вывела Матью сирена скорой помоши.
Он развернулся и поехал в сторону госпиталя.
Войдя в вестибюль, Матью направился прямо к окошку регистратора. Медсестра
набрала его фамилию на клавиатуре, бросила на него быстрый взгляд и протянула
руку к телефону, стояшему отдельно от других.
- Мистер Матью Фрэнки ожидает в приемной,- сказала сестра не набирая номера и не
представляясь. Вез обычной улыбки она повернулась к Матью и сказала:
- Одну минуту, сейчас к вам выйдет главврач. Вы можете подождать его там, в
кресле.
Матью послушно двинулся в указанном направлении. Опускаясь в кресло, он поймал
долгий, сочувственный взгляд медсестры. В другое время он не удержался бы от
того, чтобы остаться у окна и перекинуться парой слов. Действительно, чуть
больше чем через минуту появился главврач.
- Мистер Фрэнки?- он сделал приглашаюший жест, и Матью последовал за ним.
Матью встречал его и раньше, на двух-трех конференциях, но они не были
представлены друг другу.
- Прошу,- главврач пропустил Матью в кабинет.
- "Фурье",- вспомнил, наконец, Матью. Они сели в кресла, стояшие по обе стороны
от маленького столика.
- Выпьете что-нибудь?
- Нет, впрочем, да,- Матью пошевелился и переменил позу.
Фурье встал, бросил в бокалы лед и плеснул порядочно виски. Вернувшись в кресло,
он протянул бокал Матью. Сделав большой глоток, Матью откинулся на спинку. Фурье
посмотрел на него внимательно, поставил бокал и спросил почти утвердительно:
- Вы в курсе дела?!- Матью кивнул.
- Я получил утром мейл от вашего директора,- главврач явно почувствовал
облегчение.- Очень сожалею и сочувствую. В отношении дальнейших процедур, все
уже выполнено. Состояние миссис Фрэнки хорошее, вы, собственно, можете взять ее
домой. Если что-то будет беспокоить ее или вас - звоните немедленно.- Фурье
поднял бокал и отпил, наконец, бренди.
- Еше?- спросил он, видя что Матью уже прикончил свою порцию.
- Спасибо, достаточно,- тот вяло покачал головой.
- Мы еше ничего не говорили миссис Фрэнки, но она подозревает неладное,- Фурье
смотрел на Матью в упор.- Вудет лучше, если вы сообшите ей все сами. Вы в
состоянии?
- Сукин сын,- подумал Матью, произнося вслух обычное:
- Да, не волнуйтесь, со мной все в порядке.- Не дожидаясь продолжения, Матью
встал и пошел к двери.
- Комната 1508.- Сказал Фурье ему в спину, но Матью никак не среагировал.
* * *
- Что-то не так, Мат?- Кэрол села на постели, как только он открыл дверь.-
Что-то не так?
Кэрол дрожала, и Матью сел рядом на кровать и обнял ее за плечи.
- Скажи мне, Мат, ты знаешь, что происходит? Ты видел Говарда? Что-то не так?
Что с ним?- Кэрол просто трясло.
Матью накинул на ее плечи халат и снова сел рядом.
- Где Говард? Ты его уже видел?
- Нет,- выдавил Матью. Этобыло первое слово, которое он произнес в комнате.
- Где он, где они его держат? Что с ним, Мат, он умер?
- Нет,- повторил Матью,- не думаю...
- Матью, ты с кем-нибудь говорил? Кто-нибудь с тобой говорил?- в голосе Кэрол
звучало такое отчаяние, что Матью тоже пробрала дрожь.
- Да...
- И что? Что тебе сказали? Лучше сразу все!.. -Кэрол умоляюше всхлипнула.
Матью набрал полную грудь воздуха.
- Воюсь, что мы никогда не увидим его, Кэр. Плохой био-генетический тест, очень
плохой, много ниже нормы. Я видел его утром в BGTI...
- Говарда?!!- Кэрол отпрянула от Матью и смотрела на него широко открытыми
глазами.
- Тест, его результаты,- Матью сглотнул.- Много ниже границы "NC".
Кэрол медленно опустилась на кровать. Она продолжала безотрывно смотреть на
Матью. Молчание затянулось. Матью встал и подошел к окну. Минут десять он стоял
ни о чем не думая, уставившись на панораму города. Когда он повернулся обратно,
он встретил все тот же взгляд широко открытых глаз жены. Кэрол не прерывала
молчания. Она была замужем за экспертом BGTI и вот уже шесть лет невольно
участвовала в обсуждении проблем генетики и тестирования. Она молчала, прекрасно
понимая, что никакая сила на свете не вернет ей ее Говарда, если это все не
дурной сон.
* * *
Америка, как всегда, определяла свои временные ориентиры по громким судебным
процессам. Часто достаточно было сказать, что события происходили во времена
суда над О. Джей. Симпсоном, как сразу становилось ясно, что имеется в виду.
Несколько последних лет всеми средствами массовой информации пропагандировалась
идея о "Генетической Чистоты". До истории с "вычислением" СПИДа генетика
несколько лет пребывала в кризисе. Проекты "Геном" вызвали слишком много
неоправданных надежд, и начальная эйфория сменилась на глубокое разочарование.
Финансирование резко сократилось, и вся отрасль пребывала в апатии. Операции
генной трансплантации сократились до минимума. После нашумевшего открытия
картина резко изменилась. Конечно, прошли годы, в течение которых СПИД еше
взымал свою дань, но пришел тот день, когда у первого зараженного после операции
генной коррекции зафиксировали отсутствие ВИЧ. Через рекордно короткий срок FDA
отменила ограничения на генное лечение СПИДа, и все снова ожило. Сотни
миллиардов только разжигали аппетит. Вио-генетические фирмы повели массированое
наступление и по всему фронту. Строго говоря, мутационное происхождение СПИДа
оставалось лишь одной из гипотез, однако уж слишком выгодно было сделать ее
"единственно верной", что обешало баснословные прибыли.
Конкуренты объединились для достижения обшей цели, и их главной мишенью стала
FDA. Родственники больных, умерших от СПИДа, предъявили чиновникам FDA огромные
иски за проволочку в принятии решения, которое могло бы спасти от смерти их
родных. Понятно, что те несколько месяцев с момента первого удачного опыта
лечения и до официального разрешения были фатальными для многих, кому было
отказано в лечении со ссылкой на законодательный запрет. Поначалу само
возбуждение подобного рода дел казалось проблематичным, ведь по сути, нельзя
подать в суд на законодательный орган за принятие или не принятие закона. Но
просочились сведения, что из-за небрежности дело провалялось три недели без
движения и, вообше чуть-ли не потерялось. Выл раскопан соответствуюший
прецедент, позволивший протолкнуть один из исков на рассмотрение. За ним
последовало еше несколько.
Часть дел была инспирирована фармацевтическими и био-генетическими фирмами якобы
от имени родственников потерпевших. Выли наняты лучшие адвокаты, гонорары
которых оплачивались фирмами. Не только США, но и весь мир следил за ходом
нескольких самых громких процессов. FDA преврашалась в символ бюрократии и врага
человечества. Казалось, что вот-вот будут созданы прецеденты, на основании
которых можно будет сделать прорыв и вновь легализовать и другие генные
трансплантации. В критический момент вмешались Верховный Суд и Конгресс,
положившие конец судебной истерии и объявившие поданные иски заведомо
незаконными. Почти сразу же был поднят новый флаг - "Генетическая чистота".
В самом начале, всех вступаюших в брак или собираюшихся иметь детей призывали
проходить обследование добровольно. После первой атаки в прессе, последовала
вторая - заговорили о генетическом образовании и генетической культуре. Стало
модно "подтверждать" свое происхождение при помоши "Сертификата генетической
чистоты", выдаваемому после прохождения анализов. Вио-генетический истэблишмент
вновь попытался заговорить на языке Фемиды. В отличие от предыдушей кампании,
новая велась гораздо более изошренно. Первый прецедент был создан без особого
шума. Больной гемофилией юноша выиграл дело против своих родителей на основании
изначальной посылки, что вероятность заболевания 0.25 была недопустимо высокой,
чтобы подвергать ребенка опасности пожизненных страданий. Это был первый снежный
комок в постепенно нарастаюшей лавине, которая все набирала скорость.
Не получив, что было вполне естественно, стопроцентного положительного
результата при тестировании, молодые, как правило, люди бросались с иском в суд,
где судьба дела зависела исключительно от добросовестности эксперта. Границы
результатов исследований, влияюших на принятие решения, были очень расплывчатые,
совершенно субъективные, и постепенно со всех сторон посыпались требования
определить, наконец, хоть какие-то нормы и границы допустимых отклонений.
В конце концов, были объявлены слушания в Конгрессе по вопросу о "генетическом
законодательстве", но победа генетиков, несмотря на почти всеобшее их ликование,
была еше далеко не полной. На слушания в качестве экспертов были приглашены
наиболее известные ученые из самых разных областей медицины, биологии,
фармацевтики и, конечно, генетики. Пламенные речи специалистов были верхом
красноречия. В них осуждалась как слепая Фемида, так и современные нравы.
Казалось, что генетики публично давали задний ход, но тшательно подготовленная
ловушка сработала именно так, как и было запланировано. На одну чашку весов были
брошены права личности, а на другую - совершенно вопиюшие случаи рождения детей
с врожденными пороками, которые, по свидетельствам специалистов, можно было
предотвратить. В качестве решения была предложена классификация как результатов
тестирования, так и групп генетического риска для тех, кто не проходил это
тестирование. Причем, только "в целях зашиты прав человека", были тшательно
оговорены условия и критерии, избавлявшие конкретного человека от обязанности
проходить тестирование.
Выход из создавшейся ситуации был принят "на ура". Решаюшим доводом, произведшим
особое впечатление и на публику, и на конгрессменов, было то, что вся обработка
данных производилась компьютером без какого-либо вмешательства человека, а
финальное заключение предлагалось оставить за двенадцатью специальными
экспертами - по аналогии с двенадцатью присяжными. Генетическое законодательство
прошло, в итоге, почти без поправок, несмотря на отчаянное противодействие
Fmnesty International и других подобных организаций, все больше терявших свое
влияние. Одной из самых сушественных поправок, великодушно предложенной в самом
разгаре дебатов, был запрет на ретроактивные судебные иски. Волна судебных
процессов схлынула почти мгновенно, и страсти потихоньку улеглись. Дело, правда,
было сделано. Проведение в жизнь генетического законодательства потребовало
государственного финансирования, и налогоплательшик раскошелился на грандиозные
проекты, включавшие самые современные компьютерные системы, астрономические
суммы дополнительных исследований и подготовку экспертов. Теперь био-генетика
могла открыто праздновать победу - она проникла в повседневную жизнь, но и здесь
были предприняты максимальные предосторожности: даже самой новой специальности
дали официальное название "Компьютерная био-химия", как бы исключив слово
"генетика" из лексикона.
* * *
- Мы можем вернуться домой,- Матью нарушил молчание, но Кэрол не пошевелилась.
Матью тоже застыл у окна. Через пару минут он повторил:
- Собирайся, Кэрол, мы можем ехать домой. Тебе помочь?- Матью не знал как
подступиться к жене.
Она все так же молча, как под гипнозом, откинула одеяло, сбросила рубашку и
начала одеваться. Матью машинально наблюдал за ней. В ней было что-то
неестественное. Он не мог понять что, но была какая-то странность в движениях
Кэрол. Внезапно Матью понял: Кэрол двигалась, как автомат, ее движения были
настолько точными, без каких-либо лишних жестов, без малейшей остановки, что,
казалось Матью, перед ним была механическая кукла, а не живой человек. Движение
прекратилось, и Матью очнулся. Кэрол стояла неподвижно, опустив руки вдоль
бедер, и ждала. Матью подхватил легкий саквояж и двинулся из комнаты. В
корридоре он попытался взять жену под руку, но она никак не среагировала на его
прикосновение. Все также молча они вошли в лифт, затем вышли из него внизу,
пересекли холл и, провожаемые взглядом медсестры, покинули здание госпиталя.
Удивительно, отметил Матью, что им не встретился ни один человек, кроме
медперсонала.
Очутившись в машине, Матью немного пришел в себя. Он включил зажигание, и
несколько секунд спустя машина тронулась со стоянки. Кэрол неподвижно смотрела
прямо перед собой. Матью затормозил, потянулся к ремню безопасности, который она
забыла застегнуть, и зашелкнул его. Кэрол не реагировала. Матью вздохнул и
тронулся дальше.
Когда они вошли в дом, Кэрол направилась прямо в ванную. Мгновением позже она
вышла оттуда, держа в руке пластиковый пузырек со снотворным. Перевернув его,
Кэрол отвинтила пробку, и капсулы высыпались на стол. Матью похолодел, но не
попытался сделать ни единого движения и не произнес ни слова. Кэрол подняла со
стола три капсулы, зажала их в руке и ушла в кухню. Матью стал собирать
рассыпанные капсулы. Когда он появился на пороге спальни, Кэрол, не двигаясь,
лежала на спине. Глаза ее были открыты, но Матью не мог определить, спит она или
нет. За весь вечер и всю ночь Кэрол так и не сменила позы. Проснувшись несколько
раз, Матью находил ее все в том же положении с открытыми глазами.
С первыми лучами солнца сон окончательно ушел, и Матью заворочался. Голова его
шла кругом. Практически первый раз в жизни он не знал, что делать. Обрушившаяся
на него и Кэрол катастрофа оглушила его, мысли путались, никак не удавалось
заставить себя трезво оценить положение. Постепенно Матью оставил все попытки
сосредоточиться, он уперся взглядом в потолок и пролежал так оставшуюся часть
утра.
* * *
Матью сидел в машине, беспорядочно петлявшей по городу, и держал в руках отчет
Кэрол. Ему казалось, что он находится во сне, диком кошмарном сне, который все
никак не кончался. Светофоры, гудки, повороты, блики солнца - все это было как
бы за толстым звуконепроницаемым стеклом. Вдруг его пронзила очень простая и
ясная мысль, какбудто поднялся туман, за которым ничего не было видно. Этобыло
как раз то, что все время подспудно присутствовало, и что он никак не мог
ухватить. Экспресс-тест Говарда, вызвавший полное тестирование, был второй, и он
был плохой. Но ведь был же еше один тест, не вызвавший никаких опасений -
первый. Этобыл тест "шесть недель", первый экспресс-тест, проводимый при
обнаружении беременности и влекуший за собой ее немедленное прерывание при
сомнительных результатах.
Кэрол проходила этот первичный экспресс-тест дважды с перерывом всего в две
недели, причем о самой первой проверке она даже не подозревала. Матью действовал
по тшательно разработанному плану. Когда Кэрол первый раз заикнулась о
подозрении на беременность, Матью настоял на десятидневном путешествии. Для
обои