ация с анализами прояснилась. Директор действовал предельно осторожно.
Конечно, он был заинтересован делать их и более часто, скажем, раз в две недели,
но и ежемесячные визиты вызвали недовольство, а еще реже - картина была бы не
полной. Месяц - это как раз тот срок, который не вызвал подозрений.
- Теперь результаты,- сказал себе Матью.
Он вызвал второй отчет и подождал, пока компьютер пролистает его до конца.
Оценка практически совпадала с первой: те же 0.4 процента ТС и чуть больше
неопределенность - 0.85 вместо 0.8 двумя неделями раньше. Небольшая разница в
результатах не насторожила Матью, плод развивался активно, могла пройти мутация,
не связанная с известными наследственными заболеваниями, в противном случае, она
дала бы добавку прямо в процент ТС.
Седьмая неделя беременности была не случайно выбрана для анализа. Закон запрещал
какие бы то ни было вмешательства после 12 недель, а так было время на еще один
- два теста до критического срока аборта. Поправка к этому закону, принятая чуть
позже, запрещала также и лабораторные исследования искусственно оплодотворенных
зародышей после 12 недель. Матью сообразил, наконец, почему директор сделал
такой странный выбор для хранения информации - пополнение архива закончилось до
принятия поправки. Случайный проверяющий мог не обратить внимания на даты, кто
станет копаться в таком старье.
Матью двинулся дальше, в третьем отчете должны были появиться признаки действия
АД-2000. Он не без трепета кликнул мышкой по строке с именем файла. Еще минута
ожидания, и результат был перед ним на экране. Так и есть, реакция на препарат
налицо, но прошло совсем немного времени, всего шесть дней. Результат сдвинулся
в отрицательную сторону, но пока очень слабо: оценка ТС по-прежнему оставалась
совсем небольшой - всего полпроцента, а вот неопределенность подскочила вдвое.
Компьютер определил ее процент как 1.6.
Матью хорошо представлял, что он должен обнаружить дальше. Старые лабораторные
исследования, которые успели провести до поправки, показывали, что после
действия мутагена на организм зародыша начинает снижаться положительная оценка,
а неопределенность и отрицательная оценка - растут. При однократном воздействии
мутагена сначала наступает сравнительно короткий период неопределенности, от 15
до 30 дней. Последующие результаты продолжают ухудшаться, и оценки ложатся на
практически прямые линии, ведущие вниз. В какой-то момент снижение
останавливается, и далее результат остается постоянным, как будто запущенного
заводного механизма хватает на определенное время, после чего он
останавливается. Каждый следующий случай воздействия мутагенного вещества
вызывал аналогичную реакцию. Одно из классических исследований доказывало, что
корреляции между однократными воздействиями почти не существует, она появлялась
только, когда второе воздействие попадало на начальный период первого.
В случае с Кэрол воздействие было одноразовым, и Матью было достаточно
посмотреть еще два теста - следующий, четвертый, дающий начало прямых, и шестой
или седьмой, дающий дополнительную точку, чтобы определить их наклон. Нижнюю
границу он уже знал. Несмотря на, или благодаря дальнейшему запрещению
экспериментов, классическую теорию никто сомнению не подвергал, она считалась
полностью доказанной на опыте. Матью предоставил компьютеру пролистать четвертый
отчет до конца, а сам отправился попить.
Вернувшись к экрану, Матью посмотрел на него и застыл. Цифры были невероятные и
ни на что не похожие. Не отрывая от монитора глаз, он опустился на стул и
просидел так некоторое время. Очнувшись от ступора, он решил, что это какая-то
ошибка, ему попался другой отчет, а не результаты теста Говарда. Он лихорадочно
проверил все, уделяя особое внимание пробе. Все данные показывали, что ошибки
нет, Матью раскопал даже старый дневник Кэрол и убедился в принадлежности отчета
именно Говарду, но цифры...
Оценка С, вместо того чтобы понизиться до 96, максимум, до 95, в крайнем случае,
до 94 процентов, упала ниже семидесяти - такое Матью видел только при
колоссальных дозах облучения, но никак не при воздействии мутагенов. Компьютер
не давал однозначной оценки в случае большинсва генов, оставляя неопределенность
26 процентов. Такой огромной неопределенности Матью вообще никогда не встречал.
Он автоматически переписал цифры в подготовленную табличку и так же,
автоматически, перешел к пятому отчету и заполнил еще одну колонку.
В горле у Матью пересохло, он, забыв, что выпил стакан воды двадцать минут
назад, открыл банку с какой-то жидкостью и залпом опрокинул ее. Он заметил, что
она газированная, только в конце, когда поперхнулся газом и закашлялся.
- С каких пор ты пьешь кока-колу?- спросила вошедшая на звук кашля Кэрол.
- Я даже... не об... ратил внимание, чтоя п... ью,- продолжая кашлять и
смахивать слезы, пробухал Матью.
- Что случилось?- Кэрол с трудом сдержала улыбку.
- Не понимаю,- сказал Матью, отойдя от кока-колы.
Он ненавидел газированные напитки и, особенно, эту карамельную дрянь, без
которой Кэрол не могла прожить и дня.
- Ничего не понимаю,- повторил он, окончательно успокоившись и прекратив
кашлять.- Еще одна загадка потруднее всех остальных. Никогда такого не видел, не
слышал, не представлял, что такое возможно.
- Ты что-то нашел?
- Не знаю, надо досмотреть все до конца, может, что-нибудь и прояснится,- Матью
двинулся обратно к терминалу.
Он заполнил свою таблицу до конца, ввел ее в компьютер и через минуту
рассматривал графики и результаты статистической обработки. Три первые точки
никаких вопросов не вызывали, все было привычно. Четвертая давала пик
неопределенности и существенный рост NC оценки. При переходе к пятой - две трети
неопределенности перешли в NC, достигшей 18 процентов, но самое поразительное,
чуть-чуть поползла вверх и положительная, С оценка, она пересекла 70 процентов и
почти дочтигла 71. Все остальные точки с хорошей корреляцией ложились на прямые
линии. Однако, эти линии шли вверх, вместо того чтобы идти вниз, как это было
всегда. Картина получалась прямо противоположной всем известным опытам и теориям
- вместо постоянного нарастания мутаций процесс шел в обратном порядке: сначала
очень быстрые и множественные мутации, которые потом почему-то исчезали.
Казалось, что организм восстанавливается, избавляется от вреда, нанесенного
АД-2000.
- Но почему?- спрашивал себя Матью снова и снова,- почему в лабораторных
экспериментах никогда не было ничего похожего, даже намека на такую динамику
развития событий.
В инкубаторах воспроизводились все условия. Изобретатель впервые в истории
получил Нобелевскую премию не за фундаментальные исследования, а за техническое
устройство. Чем же, черт возьми, отличался этот реальный, не лабораторный
эксперимент от стерильных условий инкубатора?
Дверь открылась, и в кабинет вошла Кэрол. И тут Матью осенила очень простая
мысль - Кэрол!! Реальная мать - вот чего не мог заменить никакой инкубатор!
Никогда ни один эксперимент не ставился ни на людях, ни на животных, с этим было
строго. В инкубаторах тоже были человеческие зародыши, чему противодействовали
все, кому не лень, но оплодотворение происходило в лаборатории, а дальнейшее
развитие - в инкубаторе, не было никакой связи с реальной биологической матерью.
Судьбе было угодно, что Говард стал первым реальным, а не инкубаторским
ребенком, на котором поставили этот варварский эксперимент. Выходило так, что
именно эта связь, пуповина, соединяющая два организма, и играла главную роль при
внешнем воздействии. Наследственные генетические нарушения организм матери не
распознавал, они были "свои", результаты анализов на протяжении всей
беременности, протекающей нормально, были постоянными, а вот с чужеродным
влиянием организм боролся.
Теперь Матью со всей отчетливостью восстановил картину происшедшего. Кэрол
отравилась и получила АД-2000 - антидот очень сильный, который выбрасывает из
организма все чужое. Но на шестой - седьмой неделе появляется ранний токсикоз,
организм еще не привык к ребенку, он только перестраивается, и АД-2000 начинает
бороться и с нми, поэтому на графике явно виден массированный удар. Ребенок
чудом остался жив, и с четвертого месяца организм матери пытался восстановить
все нарушения, как бы зализывал раны, просил прощения, что только недавно хотел
отторгнуть его. Помешало время, протянись беременность еще два - три месяца, и
результат мог бы быть совсем другим. Знать бы все это месяц назад, и еще месяц
можно было потянуть - есть средства, а потом можно еще что-нибудь придумать. Это
бы дало Говарду шанс. И еще Матью понял, что тест " шесть недель", считавшийся
абсолютно надежной оценкой, давал только наследственную картину, которая могла в
корне измениться при сильном токсикозе.
* * *
- Уф,- облегченно выдохнул Поль после разговора с Уайтом,- слава Богу, есть еще
24 часа - что-нибудь придумаем.
- А теперь что?- спросил Сэм.- Вернемся к Фрэнки?
- Подожди пока, ты ему два диска выдал? - Пускай разбирается. Директор BGTI -
отнюдь не осел, и советников у него хватает, поймать его за руку будет трудно.
Ты не представляешь, сколько усилий нужно, чтобы выиграть дело, основные факты
которого в закрытом хранении, а в нашем случае, все полностью закрыто, даже сам
факт его существования. Придется, вместо того чтобы сконцентрироваться на сути
дела, основные силы бросить на легализацию источников информации. Это же годами
может тянуться, параноиком можно стать.
- Отчеты открыты, или ты забыл?
- Вот-вот, это то, что мне не нравится больше всего. Я на досуге полистал
кодекс, любые эксперименты на людях и животных запрещены, и закон карает очень
строго - до пожизненного заключения. Лабораторные опыты производить можно, но
только до 12 недель и только в инкубаторах. Нарушения проходят как должностные
преступления, а здесь закон гораздо мягче, как правило, штраф, и то, не особенно
большой. Я пока не хочу делать выводы, но подозрения у меня самые худшие.
Повтори-ка мне, что произошло с его PTPIC?
- Все просто, когда Матью явился проходить свой тест, директор призвал кого-то
из INSC и отобрал у него PTPIC. Позднее я обнаружил, что статус остался
активным, то есть не поднимется тревоги, если кто-то станет его использовать.
- Матью заметил еще какие-нибудь странности, необычные вещи, связанные с INSC
или PTPIC?- спросил Поль.
- Да нет,- Сэм задумался,- хотя... черт его знает, трудно сказать, странность
это или нет...
- Что? Ты уж давай до конца.
- Когда Матью прислали вызов на тест, от него потребовали ДИ.
- Да, странно это. Представь, тебе или мне присылают такой вызов, мы же не
идиоты, чтобы PTPIC держать, следовательно, ДИ отпадает - обычный Мейл, ну с
приоритетом. У тебя же нет сканнера для ДИ, и у меня тоже, следовательно -
отпадает.
- Вывод?...
- Нет пока никакого вывода, но пахнет плохо.
- Что можно сделать?- нетерпеливо спросил Сэм.
- Лучшее - дождаться мнения Фрэнки, профессионального мнения - это всегда дает
наиболее сильные зацепки и предпочтительные шансы. А потом, ни судьи, ни
прокурор, ни присяжные в науках не сильны, хорошо поданное заключение
специалиста - почти всегда старший козырь. Если Фрэнки найдет что-нибудь как
эксперт, то появится хотя бы первый кирпичик, пока я даже не знаю, с какой
стороны подступиться. Факты вопиющие, а иди укуси.
Некоторое время оба просидели молча.
- Давай посмотрим старое кино,- предложил Поль, доставая добытый Питером диск.
- Что это?- удивился Сэм.
- Сейчас увидишь, куда его совать?- Поль не мог выбрать из обилия дисководов.
- Сюда,- Сэм указал пальцем на подходящий.
На экране появился зал заседаний суда. "Встать, суд идет!"- прозвучал голос
секретаря. Камера проследила проход судьи до своего места. После короткого
зачтения статей судья объявил приговор, перечислив фамилии с указанием сроков
заключения, большинство из которых составляло 20 лет. Закончив, судья ударил по
столу деревянным молотком.
- Стоп,- скомандовал Поль, и кадр застыл.- В следующий четверг, 14.28 будет
ровно 10 лет, я полагаю, что это час начала акции INSC, если она состоится. Ты
как думаешь?- спросил он Сэма.
- Логично,- нейтрально ответил Сэм,- все равно у нас нет ничего лучшего.
Из динамика раздался злобный лай. Поль вздрогнул.
- Аларм,- пояснил Сэм,- Тейл лает, посмотрим, кто к нам лезет.- Он убрал
картинку суда, и на экране появились понятные лишь Сэму сообщения.
- Что-то серьезное?- поинтересовался Поль.
- В сети появился PTPIC Матью, вместо INSC я поставил на него флажок,
прозрачный, конечно.
- Фиксируй все и записывай,- скомандовал Поль.
- Как вам будет угодно, господин учитель,- ответил Сэм, не пошевелив и пальцем,-
только ваше распоряжение выполнено еще до того, как оно поступило.
- Очень хорошо, Коэн,- нашелся Поль,- вы делаете успехи.
- Стараюсь во всем быть похожим на вас, господин учитель, завтра Таймс начну
читать, бабочку куплю...
- Ну ладно, ладно, расшифруй, что происходит, а то твои иероглифы понять
невозможно.
- Чтобы враг не догадался,- не удержался Сэм.- Кто-то ставит электронную подпись
Матью, да не простую, а заверенную. Интересно посмотреть, на что.
- Можешь вытащить сюда документ?
- Тейл-ы позаботятся, они сигналят один другому в таких случаях. Подожди пять
минут, сейчас они все доложат: что? где? когда? Только зачем - не скажут,
глу-упые.
Поль в который раз подивился, какие возможности извлекает Сэм из своей блестящей
идеи, вот бы показать эту штуку Уайту.
- Документ прибыл,- объявил Сэм,- двигайся ближе.
Это был акт, в соответствии с которым Матью Фрэнки разрешает BGTI проводить
опыты с генетическим материалом, своим и Кэрол. Сэм выругался такими словами,
каких Поль никогда не слышал. Пришли еще сообщения Тейлов: PTPIC был подключен к
терминалу директора, а документ направлен в соответствующий архив, где хранятся
такого рода акты-разрешения.
- Сволочь какая,- проговорил Сэм,- а Матью тоже хорош - так рот разевать. Ничего
себе, генетический материал! Делать-то что будем? - Ответ на половину загадок
прибыл!
- Слушай, появилась у меня одна мысль,- неуверенно начал Поль,- не знаю, хорошая
ли она.
- Продолжай, коли начал, у меня и плохой нет,- повернулся к Полю Сэм.
- Я подумал, может быть, показать это дело сенатору вместо диска, а диск
приберечь, как запасной вариант, на всякий случай. Как думаешь?
- Как ты можешь сравнивать глобальный контроль над информацией с мелкими играми,
хоть и грязными, какого-то директора BGTI?
- Не скажи, народные избранники обязаны прислушиваться к голосу этого самого
народа. Они огромные деньги тратят на поддержание рейтинга, а что простому
налогоплательщику до, как ты выразился, глобального контроля над информацией? -
Ребенка спасти, над которым опыты ставят, - это да, не то что твоя информация.
За одну попытку, пусть и неудачную, его рейтинг подскочит на десять пунктов, а
если фотография Джимми с Говардом на руках появится на первых страницах, знаешь
что будет твориться? - Толпы девиц будут визжать перед Белым Домом, в машину
сесть Уайту не дадут, пуговицы на сувениры растащат. Он еще героя года получит!
- Хм,- усмехнулся Сэм,- картину же ты нарисовал.
- Джимми - хитрая бестия, он на это и без диска должен клюнуть, для него это
трамплин прекрасный,- Поль обрел уверенность.- Я даже думаю, а не посетить ли
нам его втроем: ты, я и Дейв - произведет хорошее впечатление. Тебя бы только
подстричь,- Поль критически оглядел Сэма.
- Я тебе что, пудель? Ты меня на выставку ведешь? - И так обойдется,- возмутился
Сэм.
Поль рассмеялся, он ожидал чего-то подобного.
- Поздно уже,- Поль посмотрел на часы,- давай закончим на сегодня. Завтра я
пришлю к тебе Дейва, а сам побеседую с Фрэнки, может еще что-нибудь найдется,
сенатору показать. У нас остается четыре дня, четверг - не в счет, уйдет на
последние приготовления и доработку.
* * *
Воскресным утром Дейв позвонил в квартиру Сэма. Поль был не слишком разговорчив,
и Дейв не знал, что ожидать, к тому же он не успел забыть позавчерашнюю
язвительность Сэма. Порог он переступил с некоторой опаской, но Сэм и не
собирался продолжать представление. Он привел Дейва на кухню и сварил кофе.
Отхлебнув из чашки и задымив, Сэм задумчиво сказал:
- Кажется, мы подошли к конечному пункту.
Дейв предпочел не прерывать его мыслей и тоже отпил свой кофе.
- Трудно выбрать, с чего начать,- продолжил Сэм,- надеюсь, ты не сердишься после
последней встречи?
Дейв отрицательно покачал головой и снова ничего не сказал.
- Я тебе должен показать всю свою кухню,- Сэм приободрился,- это не сложно,
только, может быть непривычно, но ты сразу поймешь. Третьего дня ты настолько
неожиданно свою историю выдал, что я действительно обалдел слегка, извини,
просто внезапно все очень...
- Сэм, забудь, не сержусь я, правда, не сержусь,- Дейв широко улыбнулся.
Сэм налил себе еще кофе и сказал:
- Вообще-то вы там правы были, когда про Мейл подумали.- Сэм все-таки не
удержался и загадочно улыбнулся.
Дейв посмотрел на него с опаской и осторожно спросил:
- Ты что-нибудь нашел?
- Нашел, и довольно давно, помнишь, когда ты на INSC работал, я тебя с постели
поднял?
- Так это все-таки вирус был?- вскинулся Дейв.
- Нет, но, понимаешь, очень занятная штука, компьютер-то она блокировала, никуда
не денешься, ты сам видел.
- И что это было?
- Пошли, покажу, я этот листок как реликвию храню,- Сэм поднялся, и они перешли
в рабочую комнату.
Он вытащил старые листки, запаянные в пластик, и протянул их своему гостю:
- Это было посреди обычного текста, улавливаешь?
- Да...- протянул Дейв,- прекрасная основа для вируса, через SuperVScan пройдет
чисто, не засветится, но тебе-то вирус зачем? Глупости все, что можно каким-то
вирусом доказать, это детские игрушки просто. Скажу тебе честно, я так и не
понимаю, какая нужда у INSC такие провокации устраивать. Ну, выпустят они вирус,
пусть даже сработает он, но ведь серьезного вреда нанести не сможет - все
скопировано. Максимум полдня, но меньше, конечно, никто работать не будет, а
потом переустановят систему, как и не было ничего.
- Что ты ерунду порешь,- разозлился Сэм, хотя еще полчаса назад мысленно давал
зарок вести себя хорошо,- и правда, спите вы там. Подумай, представь, не видел
ты этой строчки несчастной - где ты будешь вирус искать? - Он же не станет
сидеть и ждать, а самоуничтожится, на прерывании можно любую вещь протащить,
верблюда сквозь игольное ушко. Восстановят на какой-нибудь водокачке свою
систему задрипанную, а в сети уже другой Мейл стоит, с ноги на ногу
переминается, как только сервер перезапустят, он туда снова заползет - и опять
на полдня веселье?
- Да...- снова протянул Дейв,- пожалуй.
- Скажи спасибо, что сегодня воскресенье,- не мог остановиться Сэм,- а то я бы
тебе продемонстрировал, как SVS с заразой борется. Еще день план ответа вирусу
писали бы, ручкой, на бумаге, ни один терминал включить бы не посмели, "доктора"
несчастные...- Сэм понял, что перебрал и остановился.- Извини меня, ради Бога,
нервы все и недосып, а не будь того случая, я бы тоже половину срока в тюрьме
праздновал. Вот, полюбуйся, приглашение на ту конференцию я тоже храню.
- Значит это ты тогда на весь Интернет орал, чтобы отменили, а мы подумали,
обиделся кто - не пригласили. Но как ты узнал про ФБР и прочее, не мог же ты к
ним влезть?- Не успел обидеться Дейв.
- Влез,- коротко ответил Сэм.- Ты сам только что сказал, что вирус мне не нужен.
Подумай, если я такую строчку вместе с Мейл-ом в любое место протащить могу, а
потом отцепить там, то кто ей помешает сидеть тихо и слать мне Мейл-ы обратно,
докладывать обо всем, что происходит?
- Так...
- Да, именно то, что ты подумал, шпион-невидимка - вот главное применение этой
штуки. Я ее Тейлом зову, Мейл-Тейл.
Дейв автоматически наблюдал за Сэмом, вновь потянувшимся за сигаретами. Ему было
необходимо время, чтобы переварить все услышанное. Десять лет, думал Дейв, даже
больше, Сэм владеет своим секретом, и никогда, никому... Другой бы миллионы на
его месте сделал, а он... Весь мир можно контролировать, да что там
контро