ли  тот  сумел  бы
добраться до Вальпургии и выжить, не  располагая  тщательно  продуманной
системой безопасности. А все это значило, что  Джерико  придется  искать
окольные  пути,  терять  время.  Он  пока  понятия  не  имел,  насколько
эффективна здесь полиция, какими  ресурсами  она  располагает,  но  было
приятно  сознавать,  что,  похоже,  не  в  интересах   местных   властей
афишировать его деятельность.
   Наконец, исчерпав газетную информацию, он отбросил ее, растянулся  на
постели и уснул. Проснулся Джерико только в  сумерках,  когда  духота  я
жара летнего дня отступили, сменившись приятной вечерней  прохладой.  Он
принял душ, тщательно побрился, загримировался и  отправился  на  поиски
ресторана. Джерико выбрал неприметное  заведение,  где  сидела  публика,
одетая так же скромно, как и он. Неторопливо расположившись за свободным
столиком,  он  потратил  несколько   минут   на   изучение   меню,   как
добропорядочный гражданин, заботящийся о пищеварении. Одновременно он не
забывал присматриваться к завсегдатаям. Заказав обычный ужин и минут  за
двадцать расправившись с ним, он вновь отправился на прогулку по городу,
внимательно прислушиваясь к обрывкам разговоров, но, так  и  не  получив
необходимой информации, взял билет в кинотеатр.
   Джерико  искренне  надеялся  хотя  бы  здесь  разузнать  какие-нибудь
подробности о традициях, вкусах  и  обычаях  незнакомого  ему  общества,
однако и здесь его постигло очередное  разочарование:  ничего  нового  о
Вальпургии ему почерпнуть так и не удалось, поскольку  в  основе  фильма
оказался  тривиальный,  любовный  сюжет  со  всеми  избитыми  страстями.
Джерико так  и  не  понял,  почему  во  время  сеанса  зрители  начинали
истерично  хохотать  всякий  раз,   когда   героиня   приносила   жертву
Вельзевулу.  Насколько  он  мог   судить,   фильм   попадал   в   разряд
исторического романа,  но,  похоже,  изобиловал  множеством  несусветных
глупостей и неточностей. Каких  -  сам  Джерико  определить  не  мог,  а
расспрашивать никого не решился.
   Выйдя из кинотеатра, Джерико отправился по гостиницам, за  час  успев
снять три номера, каждый раз подписываясь  именами,  взятыми  из  титров
увиденного фильма. Вернувшись наконец в свою гостиницу,  Джерико  спустя
десять минут вышел оттуда грузным мужчиной средних лет  с  огненно-рыжей
шевелюрой. В этой личине он обошел два соседних бара,  откуда  вскорости
был выставлен за  пьяный  дебош,  после  чего  забрел  в  круглосуточный
ресторан, явно желая протрезветь за  парой  чашек  черного  кофе.  Когда
полчаса спустя он нетвердой походкой покинул  благословенное  заведение,
то вместе с ним исчез и нож для бифштексов.  На  эту  пропажу  никто  не
обратил внимания.
   Желая убедиться в степени расторопности  местной  полиции,  а  заодно
получить представление о своих шансах на удачу,  Джерико  отправился  на
охоту.  В  двух  кварталах  от  ресторана  он   наметил   себе   жертву.
Добропорядочный  обыватель  лет  пятидесяти  не  спеша  прогуливался  по
тротуару в полном одиночестве.
   Джерико крался за ним след в след, точно хищник в джунглях, избравший
легкую добычу. Без видимой торопливости, не прибавляя шага, он неумолимо
сокращал расстояние. Через десять минут  их  разделяло  только  двадцать
метров, потом - десять, потом - пять,  потом  -  удар,  стремительный  и
неожиданный, как укус скорпиона.
   Любитель  ночных  прогулок  не  успел  издать  ни  звука,  не   успел
почувствовать боли, даже понять, что  его  горло  перерезано.  Он  умер,
прежде чем его ноги подкосились и тело тяжело осело на камни мостовой.
   Теперь Джерико оставалось только терпеливо дожидаться реакции, словно
средневековому алхимику, добавившему в  насыщенный  раствор  необходимый
катализатор.

Глава 3

   Какую бы жестокость вы ни замышляли, главное при этом  не  мораль,  а
само воплощение.
   Конрад Бланд

   Красная свеча на пятиугольном столике из обсидиана  в  углу  кабинета
бросала  багровые  отсветы  на  статуэтку  богини   Кали.   Джон   Сейбл
неторопливо  опустился  на  колени  и  вознес  молитву  Азазелу,  затем,
по-прежнему не поднимаясь  с  колен,  он  зажег  оставшиеся  две  свечи,
сопровождая этот ежедневный  ритуал  непременными  молитвами  Асмодею  и
Ариману. Выпрямившись в полный рост,  он  поднял  над  столиком  амулет,
очертил в воздухе знак пяти и наконец сел за рабочий  стол.  Со  вздохом
облегчения  откинувшись  на  стуле,  Сейбл  мысленно  поругал  себя   за
нерасторопность и дал слово в будущем взяться  за  себя  как  следует  и
перестать просыпать по утрам. Тогда ему уже больше не придется  возиться
на рабочем месте со всеми этими ритуальными формальностями, как  сейчас,
например.
   Немного посидев, он нажал клавишу селектора:
   - Узнали что-нибудь о мертвеце?
   - Угу, - донесся ответ, - Парнелл Барнем, возраст пятьдесят семь лет,
жил на проспекте  Отчаяния,  восемьсот  тридцать  четыре.  По  профессии
сварщик.
   - К какой секте принадлежал?  -  нетерпеливо  поинтересовался  Сейбл,
всем  телом  подаваясь  вперед.  Он  чувствовал,  что  в  нем  нарастает
напряжение, как случалось  всякий  раз,  когда  "дело,  порученное  ему,
оказывалось достаточно интересным и сложным.
   - Посланцы Мессии.
   - Фу ты, мерзость, -  брезгливо  поморщившись,  пробормотал  Сейбл  и
утопил  другую  клавишу.  -  Соедините-ка  меня  с  Бенито  Вертуччи  по
видеофону.
   Обождав минутку, пока налаживалась связь,  он  повернулся  к  экрану,
который располагался сбоку от стула.
   - Мистер Вертуччи, говорит Джон Сейбл.
   - Я вас помню, - произнесла высокая фигура в  черном,  надвинутом  на
глаза капюшоне.
   - Я считал, что мы договорились, - перешел в наступление Сейбл.
   - Вы это о чем? - поинтересовался Вертуччи.
   - Два ритуальных убийства в год, - сдерживая гнев, напомнил Сейбл.  -
И ни трупом больше. - В его голосе звучала холодная решимость.
   - Так  мы  положенную  квоту  и  выполнили,  -  невозмутимо  возразил
Вертуччи. - И оба раза мы, как полагается,  ставили  в  известность  ваш
департамент.
   - Тогда объясните мне гибель Парнелла Барнема.  -  Сейбл  нетерпеливо
побарабанил пальцами по столу.
   - Имя мне незнакомо, - сухо отпарировал Вертуччи.
   - Между прочим, ведь он член вашей  секты!  -  отрезал  Сейбл.  -  Во
всяком случае, был таковым еще до вчерашнего дня, пока ему не перерезали
глотку. Убийство пока еще остается тяжким преступлением  даже  здесь,  в
Амаймоне. Мы согласились смотреть сквозь пальцы на  ритуальные  убийства
вашей секты и Церкви Ваала с тем условием, что все это не выходит за  их
пределы. А теперь вы переступили черту, и уж я вас прищучу.
   - Послушайте, вы упускаете одну немаловажную деталь: в  нашем  культе
не принято кромсать людям  шеи,  ни  ритуально,  ни  как-нибудь  еще,  -
заметил Вертуччи довольно миролюбиво. - Ведь вы об  этом  говорите,  да?
Поверьте, здесь я целиком на вашей стороне и буду  очень  рад,  если  вы
найдете убийцу, детектив Сейбл.
   - Вы согласны пройти обследование на детекторе лжи?
   - Буду только рад пойти вам навстречу.
   - Учтите, мы применим максимальную дозу, - холодно предупредил Сейбл,
чувствуя, что негодование и гнев в нем потихоньку утихают.
   - Сатана милостив, - кротко откликнулся Вертуччи. - Присылайте вашего
помощника в любое удобное для вас время.
   - Ждите через час, - пообещал Сейбл, отключая связь.
   Он ткнул очередную клавишу на селекторе:
   - Пусть кто-нибудь проведет допрос Бенито Вертуччи  на  детекторе,  а
заодно уточните, не  возникали  ли  отклонения  при  исполнении  обрядов
убийства  в  отделениях  секты  Посланцев  Мессии.  Да,  и  предупредите
Лэнгстона Дэвиса, что я хотел бы с ним повидаться.
   Сейбл вытащил сигару, собираясь прикурить, но тут же  сообразил,  что
тогда придется угощать Дэвиса. Он с невольной усмешкой  спрятал  сигару,
грустно иронизируя, что теперь даже шеф отряда  детективов  начинает  на
собственной шкуре ощущать тяготы инфляции.
   Дэвис явился на зов почти сразу. Высокий, худой мужчина лет  тридцати
пяти с желтоватой, словно пергаментной  кожей,  с  намеком  на  бородку,
которую он пытался отрастить, впрочем, без особого успеха.
   - Звал?  -  поинтересовался  он,  придвигая  стул  и  усаживаясь  без
приглашения.
   - Ты все утро занимаешься расследованием смерти Барнема, так?  -  без
всяких предисловий спросил Сейбл. Дэвис кивнул, выжидающе глядя на шефа:
   - Дело проще пареной репы, Джон, парень явный мессианец, и, по-моему,
тут нечего огород городить.
   - А если я скажу, что Бенито Вертуччи наотрез отвергает  обвинение  и
даже  согласен  подвергнуться  проверке  на  детекторе  лжи?   -   Сейбл
вопросительно уставился на Лэнгстона.
   - Блефует, - уверенно ответил Дэвис.
   - А я вот засомневался, - возразил Сейбл. -  Кое-кто  уже  занимается
этой версией, но мне кажется, это все-таки не ритуальное убийство.
   - Да не может быть!  -  Дэвис  отрицательно  покачал  головой,  хмуря
брови. - У него же фактически ничего не пропало. В кошельке осталось три
тысячи иен, да увесистый золотой амулет на шее  в  придачу.  Ограблением
это и не пахнет.
   - Может, ссора на любовной почве! - предположил Сейбл.
   - Хороша ссора, - выдавил Дэвис, не то со смешком, не то подавившись.
- Мужик жил совершенно один, и немудрено: ведь, по утверждению  медиков,
последние лет двадцать он был импотентом.
   - Так, может, именно это  и  легло  в  основу  ссоры,  -  невозмутимо
продолжал гнуть свое Сейбл.
   - Я проверю, но, кажется, ты занимаешься ерундой, - сказал  Дэвис.  -
Кстати, у тебя где-нибудь здесь случайно не  завалялась  одна  из  твоих
замечательных сигар?
   Сейбл иронично улыбнулся и церемонно вынул портсигар. Одну сигару  он
подал Дэвису, другую прикурил сам.
   - А как на работе у Барнема, проверил?  Проблемы  есть?  -  попыхивая
сизым ароматным дымом, лениво поинтересовался Сейбл.
   - Сомнительно, - небрежно пожал плечами Дэвис - Несколько  лет  назад
мужик унаследовал кругленькую сумму. Небольшую часть  пожертвовал  своей
секте и себе оставил на спокойное житье-бытье. Пару раз даже отказывался
от повышения по службе, поскольку  ему,  как  видно,  нравится  нынешняя
работа. - Дэвис выпустил к потолку очередное аккуратное дымное  колечко.
- Честно говоря, мне как-то трудно представить, чтобы  человек,  который
запросто позволяет другим обскакать себя по служебной лестнице, вдруг ни
с того ни с сего заимел бы кучу врагов.
   - Что он делал вчера ночью?
   - Сыграл в ящик.
   - Ну а перед этим? - с досадой спросил Сейбл.
   - Понятия не имеем, - ответил Дэвис. - Он жил один, питался в кафе...
Может, торчал в каком-нибудь баре или смотрел  киношку.  Может,  был  на
заседании своей секты. Они, конечно, станут открещиваться, но я  уверен:
у них наверняка рыльце в пушку. Перерезали глотку по  какой-то  причине,
да и бросили на улице.
   Сейбл медленно покачал головой.
   - Нутром чую, сатанисты тут ни при чем.  Ты  и  сам  знаешь,  убийств
хватает, но все они очевидны - либо ритуальные,  либо  ограбление,  либо
ревность, а тут.., что?
   - Жалко, что ты забросил вуду, когда женился  на  Сибоян,  -  заметил
Дэвис с саркастической ухмылкой. - Вот бы сейчас пригодилось.  Насколько
мне помнится, обряды  там  в  самый  раз  для  того,  чтобы  выслеживать
преступников.
   - Подводит тебя память, - сказал Сейбл сухо: ему не  понравилось  это
насмешливое замечание. - Вуду  как  и  любая  другая  религия:  болтовни
много, а результатов чуть.
   - Да, ты не устаешь мне об  этом  напоминать,  -  с  улыбкой  заметил
Дэвис, - а факт остается фактом: вуду по-прежнему одна из  популярнейших
сект.
   - Почти каждый негр непременно начинает с вуду, - ответил Сейбл. - Но
рано или поздно мы вырастаем из этой религии. На мой взгляд, это слишком
варварская  секта.  Но  может,  мы  все-таки  вернемся  к  теме   нашего
разговора, какой бы дикой она ни казалась.
   - Сказать правду, не такое уж варварское убийство, - заметил Дэвис. -
Быстро,  эффективно,  профессионально.  Не  думаю,   что   Барнем   хоть
что-нибудь почувствовал.
   - Проверь на всякий случай местные бары и рестораны,  -  велел  Сейбл
коротко, словно бы  пропуская  мимо  ушей  утверждение  подчиненного.  -
Может, драка какая, заварушка, свара. Я займусь Посланцами  Мессии,  но,
похоже, это тупик.
   - Еще что? - спросил Дэвис.
   - Ах да, - вспомнил Сейбл. - Проверь, не  сводила  ли  счеты  Церковь
Ваала с Посланцами  Мессии.  Вдруг  убийство  Барнема  использовано  для
предупреждения, хотя уж эта версия откровенно дика.
   Дэвис вышел из кабинета. Сейбл откинулся  на  спинку  стула,  закинув
руки за голову и наслаждаясь ароматом сигары.
   Чем больше Сейбл размышлял об этом деле, тем загадочнее и  непонятнее
оно  ему  казалось.  Он   прекрасно   осознавал,   что   послал   Дэвиса
перелопачивать пустые варианты, но уж такова его работа: хочешь или нет,
а приходится прорабатывать все, даже  самые,  казалось  бы,  безнадежные
версии, стараясь не оставлять ни одной  лазейки  для  преступника.  Даже
если Барнем и был принесен в жертву Церковью Ваала, то они этого на себя
не брали. Странная забывчивость,  если  учесть  обстоятельства  дела.  И
Сейблу отнюдь не верилось, что они могли оказаться столь  рассеянны  или
боязливы. Он искренне верил в упорядоченность Вселенной, в  которой  все
происходит по каким-то определенным, вполне конкретным причинам.  Скорее
существовал некий избыток мотивов,  чем  его  недостаток.  И  исходя  из
собственного  профессионального  опыта,  Сейбл   знал,   что,   действуя
методично и целеустремленно, он рано или поздно вскроет тот  единственно
верный мотив и все встанет на свои места.
   Если говорить строго, в  этом-то  как  раз  и  заключалась  суть  его
работы: не  позволять  хаосу  человеческой  психики  захлестнуть  рутину
ежедневной жизни. Могло быть и хуже. Он по крайней мере жил на  планете,
где естественная агрессивность расы направлялась в духовные отдушины,  а
не подавлялась до такой степени, что насилие начинало проявляться  самым
неожиданным образом, и уже за одно это он был благодарен судьбе.
   Его   размышления   прервал    звонок    Сибоян,    которая    кратко
проинформировала, что их младший сынишка подхватил  грипп,  и  попросила
захватить у гомеопата асафетиду и вервену,  а  заодно  и  церемониальные
свечи, если будет время. Он добросовестно все записал,  добавил  строчку
об игрушке для мальчика и, коротко объяснив  жене,  что  сегодня  занят,
отключился.
   Как и следовало ожидать,  Вертуччи  не  лгал.  И  этот  простой  факт
загонял следствие в тупик.
   Весь день к Сейблу стекалась информация. Орудие убийства не  найдено.
Церковь Ваала за последнее время ни с кем не  конфликтовала.  Ритуальные
убийства Посланцев Мессии неизменно осуществлялись ударом ножа в  сердце
жертвы, лежащей на алтаре. Отпечатков пальцев на  трупе  не  обнаружено.
Барнем обедал в "Петухе" - недорогом ресторанчике в  центре  города,  но
где он находился  потом,  в  последние  три  часа,  не  известно.  Рыжий
толстяк, которого никто не знал, затеял скандалы в двух соседних  барах,
откуда его и выставили. Он был  наверняка  в  большом  подпитии  и  едва
держался на ногах. Вряд ли он мог самостоятельно добраться до  дома,  уж
не  говоря  о  каком-то  убийстве.  Эта  версия  казалась  Сейблу  самой
бесперспективной, хотя и ее стоило бы проверить. На  работе  Барнем  был
всеобщим любимцем. Вот уже два десятилетия,  как  Барнема  не  видели  в
обществе женщин, в  гомосексуальных  связях  он  тоже  замечен  не  был.
Арендная плата за дом  уплачена  за  три  месяца  вперед,  сбережения  в
местном банке лежат на депозите.
   Все эти факты сами  по  себе  ровным  счетом  ничего  не  стоили.  Но
отрицательный результат - тоже результат. Сдаваться Сейбл не  собирался,
в его практике встречались дела и посложнее. Мотив должен  существовать.
Сейбл кожей чувствовал, что это  не  было  делом  рук  сумасшедшего  или
религиозного  фанатика.  Обстоятельства  гибели  несли  на  себе  печать
хладнокровного профессионализма. И именно  это  больше  всего  тревожило
инспектора.
   В глубине души он даже пожалел, что в прошлом с такой  эффективностью
разыскивал любых убийц. Теперь бы над ним не висело это дело или  уж  на
худой конец, смирив гордость, его можно было  бы  причислить  к  разряду
нераскрытых.
   Сейбл работал шефом отдела детективов уже семь лет, и  его  послужной
список был идеален: сорок три убийства,  сорок  три  ареста,  сорок  три
приговора. Однако весь его прошлый опыт сейчас оказался  бесполезен,  он
пока не находил ничего такого, за что в этом деле можно зацепиться.
   Сейбл зажег другую  сигару  -  уже  четвертую  за  день,  заметил  он
виновато, - и сконцентрировался на фактах. Хорошо, Посланцы  Мессии  тут
ни при чем. Церковь Ваала тоже отпадает. Любовники обоего пола отпадают.
И грабитель отпадает. А что же тогда остается?
   Он оперся локтями на стол, опустил голову на руки и  вдруг  подскочил
как ужаленный. Бланд?! Несколько секунд он размышлял над этой  идеей,  а
потом отверг ее. Бланд все еще  находился  в  Тиферете,  и  кроме  того,
Вальпургия  была  на  его  стороне.  Более  того,  они  единственные   в
Республике, кто еще  остался  на  его  стороне.  Уж  Бланд-то  не  дурак
затевать что-то против них. Ну хорошо, если не Бланд,  то  кто?  И  если
убийство не связано с  прошлыми  событиями,  то  с  чем  еще  его  можно
связать?
   Он невидяще уставился на стену перед собой, взвешивая  варианты  один
за другим.
   Внезапно его осенило: невероятная, дикая мысль пришла  в  голову,  но
где-то там, в глубине души, где обитала его интуиция, он чувствовал, что
напал на верный след.

Глава 4

   Страдания не приносят пользы, но зато радуют глаз.
   Конрад Бланд

   Отправив на тот свет прохожего,  Джерико  прошелся  по  всем  четырем
гостиничным  номерам,  которые  снял  накануне,  и  принялся   методично
оставлять следы своего пребывания, стараясь создать впечатление, будто и
впрямь заночевал там. Затем он вышел в ночь, ограбил  пару  магазинов  и
перебрался в "Талисман" - гостиницу средней руки. Здесь  он  проспал  до
полудня, позавтракал на углу,  купил  одежду  поимпозантнее  и  с  более
внушительными  ярлыками,  избавился  от  украденной  и  провел  день  за
просмотром видео. Он сосредоточился на мыльных  операх,  надеясь  узнать
побольше о привычках и традициях Вальпургии.
   Однако все, что он  увидел,  только  озадачило  и  запутало  его  еще
больше.  Безусловно,   между   остальной   Республикой   и   Вальпургией
существовали отличия,  но  слишком  тонкие,  едва  уловимые  и  какие-то
эфемерные. Его не очень удивило, что пожелание  "Gezundheit!",  то  есть
здоровья, когда кто-нибудь чихал, считалось оскорблением, поскольку этим
людям была противна сама мысль изгонять бесов из тела.  Но  он,  как  ни
пытался, не мог понять, почему молитва Велиалу вызывала смех, в то время
как точно такая же молитва Ваалу исторгала слезы у аудитории. Или почему
одинокая женщина покорно соглашалась на секс с одним персонажем в черном
плаще и тут же смертельно  оскорблялась,  когда  другой  просто  пытался
взять ее за руку.
   Существовал  культ  Ктулу  -  насколько  он  помнил,  сей  демон  был
просто-напросто  выдумкой,  -  однако  при  этом  никто  не  обожествлял
предводителя всех легионов ада. Некоторые актрисы на  экране  обнажались
похлеще,  чем  в  дешевеньких  порнографических  фильмах,   другие,   же
закутывались с  головы  до  ног.  Однако  он  никак  не  мог  проследить
зависимость поведения от одежды и наоборот.
   Просмотрев с  полдюжины  всяких  шоу,  Джерико  понял,  что  придется
воспользоваться помощью Ибо Убусуку, чтобы разобраться во всех тонкостях
этого общества. Ему не хотелось обнаруживать  свое  присутствие  ни  для
кого, даже для разведчика Республики,  но  слишком  уж  много  оказалось
разных областей, в которых он чувствовал себя  совершенным