ю  сломать  его
карьеру, если  бы это всплыло бы на поверхность и, очевидно, Элайн знала об
этом и этим держала его в руках.
     Но он  не мог  найти в  своей памяти и намека на это. Что бы это могло
значить? Воровство?  Вооруженное ограбление?  Растрата или  подлог? В  этих
мыслях он  снова пошел  свое детство и юность с пеленок до двадцати лет, но
ничего, что  могло бы  отдать его во власть бесстыжей бабы, он вспомнить не
мог. Насколько  было можно  доверять его  памяти, кроме детских проступков,
таких, как  синяк под  глазом у соседского ребенка или разбитое мячом окно,
он вспомнить не мог. Ничего большего.
     Он устало  начал потирать  лоб. Длительное  нервное напряжение  иногда
играет отрадные  шутки с  памятью, он  слышал об  этом и  от своих  коллег.
Иногда он  со страхом  начинал думать  о том,  что где-то  внутри него есть
участок, где прячется безумие. Наверное, тогда он был не совсем здоров. Как
он думает теперь.
     Когда он  приехал в  Хенбери, было  уже  темно.  Он  снял  комнатку  в
небольшой гостинице,  спал беспокойно,  постоянно ворочаясь  и  вздрагивая,
позавтракал с  тяжелой головой  и без  аппетита. Первый автобус на Бельстон
отходил в  девять тридцать.  Он  поехал  на  этом  автобусе,  оставив  свои
чемоданы в гостинице.
     Автобус привез  его в  Бельстон в  десять пятьдесят.  Он несколько раз
прошелся по главной улице взад и вперед, но совершенно не мог вспомнить ее.
Но это  не очень  удивило его. За двадцать лет внешность может меняться и у
улиц, да  и не то что может, так оно всегда и бывает. Иногда они становятся
совсем неузнаваемыми,  когда сносятся  старые дома,  а на  их месте  встают
новые, совсем  не похожие  на старые,  пустые места застраиваются, на месте
старых помоек  вырастают скверы.  За двадцать  лет хутор  может  вырасти  в
деревню, деревня в городок, городок в город.
     На его взгляд Бельстон был теперь провинциальным городком с населением
около четырех  тысяч. Он  оказался больше,  чем он  того ожидал.  Он не мог
сказать, почему  он считал  Бельстон таким  маленьким  в  прошлом,  просто,
видимо, память  о  его  первом  визите  в  Бельстон  лежала  где-то  в  его
подсознании.
     Какое-то время  он стоял на улице, не зная, что делать дальше. Он даже
не мог  понять, почему  его внутренний страх привел его сюда, наверное, это
просто он  повиновался какому-то  инстинкту без  всякой логики  и мысли.  А
может, это  и было  то пресловутое  желание преступника  вернуться на место
преступления, хотя  и не зная, где находится это место. К югу, к северу или
как раз на том месте, где он сейчас стоит.
     В его  памяти стоял  только вид  пригородной дороги,  такой же как и в
сотне других местечек. В своей памяти он отчетливо видел эту дорогу, прямое
двухстороннее шоссе,  хорошо  асфальтированное,  с  молодыми  деревцами  по
краям, посаженными  с интервалами  в пятьдесят  футов. Вокруг  были поля  с
зерновыми до колена. Одно дерево он помнил особенно хорошо, то, под которым
он вырыл  яму и  спрятал жертву. ЕЕ туфли никак не хотели прятаться в дыре,
они скрылись  только под  последними кусками  дерна  и  последними  комьями
земли.
     Это было  где-то в  пригороде Бельстона,  по крайней мере, должно было
быть. В  миле от  города, пяти,  десяти? Он  не знал.  И каком направлении?
Этого он  тоже не знал. На улице он не видел ничего мало-мальски знакомого,
ничего, что могло бы подсказать ему ответ.
     Ему надо  было решить  проблему наилучшим  способом, так, чтобы ему не
начали задавать любопытных вопросов. Он нанял такси и сказал шоферу, что он
бизнесмен, который  ищет место  для небольшой  фабрики в  пригороде. Шофер,
которого на много больше интересовал заработок, чем цель поездки, повез его
по всем  пригородным дорогам  в  радиусе  десяти  миль.  Бесполезная  трата
времени. Ни одной из дорог он не мог узнать.
     Когда они  вернулись в  место начала своего путешествия Брансом сказал
шоферу:
     - Мне  советовали посмотреть  место среди  полей, вдоль  двухсторонней
дороги обсаженной  по краям  деревьями через  равные интервалы.  Где бы это
могло быть?
     - Не  знаю. Мы  проехали по  всем дорогам,  проходящим вблизи  города.
Больше других дорог нет. Я не знаю обсаженной деревьями дороги ближе, чем в
десяти милях  в другую  сторону от  Хенбери. Могу  отвести вас  туда,  если
хотите.
     - Нет, спасибо, - поспешно ответил Брансом. - Мне определенно говорили
про Бельстон.
     - Тут  что-то напутали,  - предположил шофер. - Умные советчики всегда
что-то путают.
     С этим философским утверждением от и уехал.
     Ну, возможно,  что дорогу  расширили и  деревья спилили.  А может,  он
протрясся в нескольких футах от этого места, но не узнал его? Нет, вряд ли.
Шофер,  который   напугал  его,   говорил  определенно  о  дереве,  которое
склонилось над  дорогой и  готово было упасть на нее. То дерево, по крайней
мере, осталось.  Отсюда вытекало,  что и другие деревья должны были быть на
месте, или же их убрали не так давно. Но во время своей поездки он нигде не
видел следов только что спиленных деревьев.
     Потом он  еще несколько  раз прошелся  взад и вперед по главной улице,
рассматривая магазины,  кабачки, гостиницы, стараясь получить хоть какой-то
намек  для  своей  памяти,  любое  смутное  воспоминание.  Бесполезно.  Все
оставалось таким  же незнакомым,  как и любой другой незнакомый город. Если
это действительно  так, если  он действительно никогда не был здесь, значит
он не  правильно помнит  имя. Значит,  это был не Бельстон. Это должно быть
тогда какое-нибудь  местечко с  подобным названием, например, Больстаун или
Бельсфорд или даже Бейкертаун.
     - Это Бельстон, - настаивала память.
     Странно!
     Его память  говорила одно,  а  глаза  утверждали  другое.  Его  память
говорила:
     - Сюда ты и приехал, чтобы убить Элайн.
     А его глаза говорили:
     - Этот город тебе так же знаком, как и Сингапур или Серингопотам.
     Затем  произошло   еще  хуже.   Его  сознание   раздвоилось   на   две
антагонистические части: одна говорила:
     - Смотри - полиция, доказательства! Смотри, осторожнее!
     Другая часть говорила:
     - Да, черт с ней, с полицией. Ты должен доказать это хотя бы для себя.
Вот в чем дело.
     Шизофрения -  вынес он  сам для  себя диагноз.  Это объясняло  все. Он
живет и  жил в  двух различных  местах. Тогда его правая рука не знает, что
делает левая.  Тогда Брансом  - ученый  не может отвечать за дела Брансома-
убийцы.
     Может, это и есть спасение? Они не казнят удостоверенных маньяков. Они
просто направляют их в сумасшедшие дома.
     Спасение?
     Лучше смерть!
    
    
     Полный мужчина  в дверях магазинчика обратился к нему, когда он прошел
мимо него в шестой или седьмой раз:
     - Что-нибудь ищете, мистер?
     На этот  раз Брансом  не колебался.  С практикой приходит умение легко
придумывать  правдивые  истории,  а  за  последнее  время  у  него  большая
практика. Он  сразу же  сообразил, что история должна сочетаться с той, что
он рассказал  шоферу такси.  Люди в  маленьких городках  часто  сплетничают
между собой и несовпадение истории вызовет только лишнее подозрение.
     - Я  ищу место для маленькой фабрики за городом. Да не могу вот ничего
найти. Видно, что-то напутали, когда рассказывали о Бельстоне.
     - В  Бельстоне? -  переспросил толстячок  и сощурился,  изображая  тем
самым глубокую задумчивость.
     - Нет. В пригороде.
     - А что за место? Если вы мне опишете его, я думаю, что смогу помочь.
     Брансом насколько мог описал местечко и добавил:
     - Мне  говорили, что  одно из деревьев недавно подмыло, и оно упало на
дорогу.
     Это был рискованный кусок информации. Он с волнением ждал, ожидая, что
вот его  собеседник воскликнет:  "А это  там, где  нашли скелет этой бедной
девушки!" Но, к его удивлению, его собеседник оскалился и сказал:
     - Такое могло быть только лет пятьдесят назад.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Я  здесь уже  пятьдесят лет и за это время здесь нигде не могло быть
потоков воды.
     - Вы уверены в этом?
     - Да уж куда быть уверенней!
     - Может, это просто не тот Бельстон?
     - Сомневаюсь,  - возразил  толстяк. -  Я никогда  не слышал  о  другом
Бельстоне. По крайней мере, в этом полушарии.
     Брансом пожал плечами, стараясь выглядеть равнодушным и безразличным.
     - Ничего  не остается,  как вернуться  и проверить  все снова. Поездка
оказалась пустой тратой времени и денег.
     - Не  повезло, -  посочувствовал его  собеседник. - А почему бы вам не
попробовать  обратиться  к  контору  по  недвижимому  имуществу  Кастера  в
Хенбери?
     - А это идея! Спасибо!
     Он вернулся  на автобусную  остановку в  полной растерянности. В таком
маленьком городишке  как этот,  такое событие,  как убийство,  пусть даже и
очень давнее,  должно вызвать массу разговоров. И уж шофер такси должен был
бы об этом непременно заметить, когда они проезжали мимо. А толстяк услышав
об упавшем  дереве, должен  был тут же выложить все детали этого события. А
ни один из них об этом даже и не заикнулись.
     И тут  ему в  голову пришла  мысль, что местные газеты должны снабдить
его нужной информацией и не привлечь к нему никакого внимания. Он готов был
волосы рвать  на себе от того, что вместо того, чтобы дрожать и пускаться в
бега, ему с самого начала нужно было обратиться к газетам.
     Заметки в  местных газетах  могли ничего  не говорить  о его приметах,
особенно, если полиция только напала на его след. Но статья о происшедшем с
возможными теориями  и намеками  о том, что делается по этому поводу должна
была быть там непременно.
     Он обратился к старику на соседней скамейке:
     - Где здесь редакция местной газеты?
     - У  нас нет  такого заведения.  Мы пользуемся  "Хенбери  газет",  она
выходит по пятницам.
     Подошел автобус,  он сел  в него  и устроился  у окна.  Через улицу, в
дверях магазинчика,  все еще стоял толстяк и со скучающим видом наблюдал за
автобусом. Брансом  вполне теперь  был уверен, что если толстяка кто-нибудь
спросит о  нем, тот  сможет дать  точное описание  и точное время приезда и
отъезда. Он  выглядел внимательным наблюдателем, который ничего не упустит,
если его спросить о том, что он видел.
     Господи, почему другие люди обладают такой хорошей памятью, в то время
как его собственная память так подводит.
    
    
     Если его  преследователи докопаются  до его  поездки в  Бельстон,  это
может быть  серьезной уликой.  Возможно, что  он сделал  серьезную  ошибку,
поехав  сюда.   Возможно,  ему  не  следовало  поступать  так,  давая  волю
подсознательным порывам.  Когда начнутся  допросы,  это  путешествие  будет
весить достаточно тяжело на чаше обвинения.
     "Очень хорошо. Вы не виноваты. Допустим такой вариант. Допусти, что ВЫ
никогда не  знали Элайн Лафарк. Тогда почему вы пустились в бега? Почему вы
покинули свой дом в таком паническом бегстве?"
     "Я совсем  не пускался  в бега. Мне не от кого убегать. Я просто решил
недельку отдохнуть от работы. Я просто устал и мне нужно было отдохнуть".
     "Это вам сказал врач?"
     "Нет, я не консультировался у моего врача по этому вопросу".
     "А почему  нет? Если  вы настолько  устали, то  доктор выдал бы вам на
этот счет документ и все было бы на много проще, не так ли?"
     "Я не  на столько устал. Я этого не утверждал. Не надо приписывать мне
лишнее".
     "Не надо  нас учить.  Просто давайте  прямые ответы на прямые вопросы.
Вам ведь нечего скрывать, не так ли?"
     "Да".
     "Вы сами  себе поставили  этот  диагноз  и  сами  себе  прописали  это
лекарство?"
     "Да, против этого нет закона".
     "Мы хорошо  знаем законы.  А теперь  ответьте на такой вопрос - вам не
кажется странным,  что вы  решили отдохнуть  как раз в тот момент, когда мы
напали на  ваш след?  И почему  вы не могли отдохнуть дома, вместе со своей
женой и детьми?"
     "Это никому бы не принесло пользы".
     "Что вы хотите этим сказать?"
     "Мое состояние  беспокоило бы их и это в свою очередь беспокоило меня.
Это  магический  круг  и  он  только  ухудшил  бы  положение.  Чем  хуже  я
чувствовал, тем  сказывалась на мне их тревога. И я решил, что единственное
правильное решение, это отдохнуть где-нибудь в мирном спокойном местечке".
     "В таком месте, как Бельстон?"
     "Раз я  уезжал из  дома, мне надо было куда-то ехать, не так ли? Я мог
поехать куда угодно, совершенно произвольно".
     "Вы сами  сказали, что могли поехать куда угодно во всем большом мире.
Но вы поехали в Бельстон. Как вы это можете объяснить?"
     "Я никак не могу это объяснить".
     Возможно, что  в этот  момент  он  начнет  кричать  и  они  обменяются
многозначительными взглядами, давая друг другу понять, что тот, кто кричит,
обычно находится  в углу.  Он прокричит  свой ответ, желая подчеркнуть свою
невиновность, а  на самом  деле только  покажет им,  что  он  находится  на
пределе и вот-вот сломается.
     "Я не  могу вам  сказать, почему  я поехал именно туда. Я был на грани
нервного срыва  и не  мог логически рассуждать. Я поехал куда глаза глядят,
считая, что  эта поездка  поможет мне.  Это чистая  случайность, то,  что я
поехал в Бельстон".
     "Так и никак иначе?"
     "Да".
     "Вы совершенно случайно поехали именно туда?"
     "Правильно".
     "Вы вполне уверены в этом?"
     "Да".
     Дальше последует волчья улыбка.
     "Когда вы уезжали из дома, вы сказали, что едете в Бельстон".
     "Да?"
     Поиски времени, отчаянное обдумывание ответа.
     "Она так сказала".
     "Она ошиблась".
     "Ваши дети тоже слышали это".
     Молчание.
     "Все трое совершенно одинаково ошиблись?"
     "Возможно, я  это и  говорил, но  я  не  помню  этого.  Возможно,  это
название и сидело у меня в голове и я назвал его не думая".
     "И, таким  образом, Вы  поехали в  богом забытый  уголок, а? Многие из
ваших соседей  и не  подозревают о его существовании. А вот вы знали о нем.
Вы только что сказали, что это название сидело у Вас в голове. И как же оно
пришло к Вам в голову? Как вы узнали о его существовании?"
     "Не знаю".
     "Насколько мы знаем, вы там не родились. Вы там не женились. Ваша жена
тоже не из этих мест. Таким образом, у вас с этим местом нет ничего общего.
Так что же побудило вас поехать туда?"
     "Я вам уже говорил, и несколько раз: я не знаю, почему я поехал туда".
     "А почему вы решили наговорить кучу лжи об этой поездке?"
     "Я ничего  не говорил.  Я сказал  об этом  только своей  жене, вы сами
только что сказали это".
     "Не берите  в голову,  что мы  говорили. Подумайте лучше о том, что вы
сами говорили.  Вы сказали Макхену, что у ваших родственников неприятности.
А ваша  жена об этом ничего не знает. Вы сказали жене, что едете по делам в
Бельстон, а  они начисто  отрицают это.  Высказали шоферу  такси, владельцу
магазина, что  ищете место для фабрики, а на самом деле болтались, по вашим
словам, без дела".
     "Я не хотел, чтобы Макхен знал, что я устал".
     "Почему?"
     "Я не  хотел, чтобы  он подумал,  что я  выбился из  ритма. Я не хотел
показывать своей слабости".
     "Ах так,  но это  не очень  убедительно. Это  вполне нормально,  когда
служащий  признается,   что  он   устал  и   ему  нужен  отдых  и  его  ему
предоставляют. Десять  процентов персонала  только в этом году пользовались
этим. Почему вы считаете свой случай исключением?"
     Молчание.
     "А что  вы можете  сказать о  той сказке,  которую вы рассказали своей
жене? Мужчины  не врут  привлекательным женщинам  без основательных  на  то
причин".
     "Она и  так уже  была очень  взволнована моим  состоянием, я  не хотел
усиливать это волнение".
     "Хорошо. Значит, вы поехали в Бельстон искать место для фабрики или по
крайней мере  сказали, что ищите. У нас есть два свидетеля на этот счет. Вы
хотели завести  собственное дело?  И  что  же  за  производство  вы  хотели
организовать? Почему  вы выбрали  Бельстон, где  нет  даже  железнодорожной
ветки?"
     "Свидетели ошиблись".
     "Оба сразу?"
     "Да".
     "Хм, они страдают галлюцинациями, также как ваша жена и дети? Странно,
как это все вас не понимают или понимают не правильно. А?"
     Ответа нет.
     "Медицинская экспертиза  показала, что  девушка была  убита. Из  всех,
кого мы  подозревали, вы  единственный, у кого была такая возможность и, мы
думаем, мотивы  тоже. Преступление  было совершено двадцать лет тому назад,
за это  время вы  успели сделаться  любящим отцом  и мужем  и благонадежным
гражданином. Вы стали образцом в пригородном поселке".
     Молчание.
     "И вот  еще одно  совпадение. Вы  устали от  всего этого, как раз в то
время,  как  выплыло  наружу  это  убийство.  Еще  большее  совпадение.  Вы
неожиданно взяли отпуск. И куда же вы поехали? В Бельстон!"
     Молчание.
     "Хватит валять  дурака. Мы  и так  уже  потеряли  достаточно  времени.
Давайте посмотрим фактам в лицо. Новость заставила вас подпрыгнуть, так как
у вас  были для этого основательные причины. Вы решили проверить. Вы решили
выяснить, напала  ли полиция  на чей-нибудь  след, и  если да, то на чей? В
противном случае вам не спалось".
     Молчание.
     "Мистер Брансом,  вы достаточно  выдали  себя,  все  это  удовлетворит
любого судью.  Ваша единственная  надежда -  чистосердечное  признание.  По
крайней мере, только это может спасти вашу шкуру".
     Тишина, пристальный взгляд, потом небрежный взмах рукой.
     "Уведите его.  Пусть посидит  и подумает,  пока его адвокат не приедет
сюда".
     Брансому не  составило труда  представить весь  этот ужасный диалог, в
котором ему была предназначена роль загнанной в угол крысы. Неужели это все
так и  будет, когда придет конец? Когда он подумал об этом, его пульс резко
участился.
    
    
    Глава 5
    
     Это неприятное  чувство прошло  к тому времени, как он достиг Хенбери.
Он сумел  убедить себя  в том, что праздное предчувствие и реальность - это
совершенно разные  вещи. Будущее скорее в руках Бога, чем в его собственном
слишком активном воображении. Худшее может и никогда не случиться. А если и
случиться, то он встретит его в свое время и не раньше.
     Он нашел  редакцию "Хенбери газет" в нескольких ярдах от своего отеля,
вошел туда  и  спросил  худого  юношу  с  болезненным  лицом,  сидящего  за
прилавком:
     - У вас есть старые номера газет?
     - Смотря какие.
     - Не очень старые, начиная с последнего.
     - Сколько угодно. Сколько вам?
     - Дайте мне пожалуйста, дюжину, - сказал Брансом, подумав.
     - Вы хотите двенадцать копий последнего номера?
     - Нет, я хочу двенадцать номеров начиная с последнего.
     Парень подобрал  номера, свернул  их в  сверток, перевязал  веревкой и
подал их  Брансому. Брансом  заплатил и  вернулся к себе в номер. Он закрыл
дверь, сел  на стул  у окна  и начал изучать газеты, страницу за страницей,
колонку за колонкой, не пропуская ничего.
     Эти газеты  перекрывали период  в три месяца. Они сообщали о пожаре, о
нескольких самоубийствах,  о кражах,  ограблениях,  перестрелке  где-то  за
городом. Но  ничего  экстраординарного  не  произошло  в  Бельстоне  и  его
окрестностях.
     Он объяснить  это двояко.  Шофер мог  говорить о преступлении, которое
было совершено  где-нибудь в  другом месте.  Это родило  в голове  Брансома
мысль, что может быть его собственный грех таки останется нераскрытым.
     С другой  стороны, история,  которую рассказал  шофер,  могла  быть  и
чистой правдой,  без всяких ошибок, но произошла она много раньше. С другой
стороны, парень  имел такой  вид, будто  он  пережил  это  совсем  недавно,
несколько дней  назад или  по крайней  мере, на прошлой неделе. Из рассказа
шофера Брансом  определенно понял,  что все  это  рассказывается  по  живым
следам.
     У Брансома  закружилась голова. До этого он считал, что у властей было
еще