- Хендерсон,  - продолжал Степсон, не обращая внимание на замечание, -
та же  история, что и с Хаперни. Попросил отставку. Я слышал, что потом его
видели где-то на западе, он там заимел промтоварный магазин.
     - Я  слышал, что как только его там обнаружили, он тут же исчез опять,
- заметил Берг.
     - Да,  ты напомнил мне о слухах. Так вот, был еще один слух о Мюллере.
Его нашли  застреленным. Заключение  было -  смерть от  несчастного случая.
Слухи говорили,  что это было самоубийство. Ведь у Мюллера не было каких бы
то ни  было причин  лишать себя  жизни, и  он не был похож на типа, который
будет небрежно обращаться с оружием.
     - Ты хочешь сказать, что он был убит? - спросил Берг, подняв брови.
     - Я хочу сказать, что его смерть была странной, мягко сказать. К этому
прибавь случай  с Арваньяном,  который произошел пару месяцев назад. Свалил
свою машину  с набережной прямо в воду на глубину сорок футов. Сказали, что
он был  в  обморочном  состоянии.  Ему  тридцать  два  года,  атлетического
сложения и  прекрасного здоровья. Теория с обмороком не кажется мне слишком
убедительной.
     - И какое у тебя медицинское звание?
     - Никакого, - согласился Брансом.
     -  Ну,  парень,  который  выдвинул  теорию  с  обмороком  был  опытным
доктором. Я думая, он знал, что говорит.
     - А  я и не говорю, что он не думал, что говорит. Я только сказал, что
он сделал  подходящую догадку,  а не  поставил диагноз. И это не зависит от
того, кто ее сделал.
     - У тебя есть лучшие предположения?
     - Да. Если бы Арваньян был любителем заложить за воротник. То - в этом
случае, если  предположить, что  он  вел  машину  в  пьяном  виде,  то  все
сходится. Но  насколько я  знаю, он  не был  любителем выпить.  Не был он и
диабетиком, -  Брансом сделал  задумчивую паузу  и продолжил.  - Может,  он
заснул за рулем?
     - Это  возможно, -  согласился Берг,  - со  мной самим такое произошло
много лет  назад. И  это произошло  не от  усталости. Я  заснул  от  долгой
монотонной дороги,  пустынной дороги  в темноте, от шуршания шин, от пляски
огней фар  на шоссе.  Я зевнул  несколько раз,  а потом - Бам! - очнулся на
полу с портфелем на голове. Этот случай встряхнул меня на несколько недель,
скажу тебе я.
     - Арваньян  не ехал  долгой утомительной  дорогой.  Он  проехал  точно
двадцать четыре мили.
     - Ну  и что? Он мог устать и задремать после рабочего дня. Может он до
этого не  выспался. Несколько  испорченных ночей могут свалить человека. Он
может в таком состоянии уснуть где угодно.
     - Ты  прав, Арни.  Как  отец  двоих  детей  я  знаю,  что  это  такое.
Недостаток сна  может свалить  человека. А  это заметно  по его  работе,  -
Брансом постучал  по столу,  чтобы  подчеркнуть  эти  слова.  -  По  работе
Арваньяна этого не было заметно.
     - Но...
     - Более  того, он  по всем  данным ехал  домой. А  набережная  была  в
стороне от  прямой дороги  домой. Он  делал крюк в три мили. Он что, сделал
крюк, чтобы попасть туда? Почему?
     - Понятия не имею.
     - И  я тоже. Это выглядит как самоубийство. Вполне возможно, что это и
не было самоубийством. Никто не знает, что произошло. У меня такое чувство,
что во всем этом есть что-то странное. Это все, что я знаю.
     - Ты  чересчур подозрителен,  - заметил  Берг. -  Тебе бы  надо  стать
частным детективом и открыть сыскное агентство.
     - Это слишком беспокойно и никаких гарантий, - ответил Брансом.
     Он взглянул на часы:
     - Пора вкалывать, - вздохнул он.
    
    
     Через два  месяца Берг  исчез. В течение десяти дней, предшествовавших
его исчезновению, Берг был тихим, задумчивым и молчаливым. Брансом, который
работал рядом с ним, первые дни относил это просто к плохому настроению. Но
постепенно это  все меньше  и меньше  напоминало плохое  настроение  и  все
больше походило на осторожное молчание. Брансом поинтересовался:
     - Что-нибудь случилось?
     - А?
     - Я  говорю, у  тебя что-нибудь случилось? Ты ходишь нахохлившись, как
наседка.
     - Я этого не замечал, - возразил Берг.
     - Ты  должен был  заметить это  теперь, когда  я сказал  тебе это.  Ты
хорошо себя чувствуешь?
     - Со  мной все  в порядке,  - возразил  Берг, -  не может  же  человек
постоянно трепаться.
     - Про тебя-то уж такого не скажешь.
     - Ну  вот и  нормально. Я говорю, когда мне это хочется и молчу, когда
хочу.
     После этого  молчание усилилось.  В последний  день от  Берга  слыхали
только слова,  которые были  необходимы по  работе. На следующий день он не
появился. В  обед Брансом  был вызван в кабинет Лейдлера. Тот приветствовал
его нахмурившись и указал на стул.
     - Садитесь. Вы работаете вместе с Бергом, не так ли?
     - Да.
     - Вы с ним в дружеских отношениях?
     - В достаточно хороших, но я бы не назвал это дружбой.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Мы  вполне сработались,  - ответил  Брансом. - Он понимает меня, а я
его. Каждый из нас знает, что он полностью может положиться на другого. Вот
и все.
     - Чисто рабочие отношения?
     - Да.
     - А вне работы вы не общаетесь?
     - Нет. Вне работы у нас нет ничего общего.
     - Хм, - Лейдлер был разочарован. - Он сегодня не появился на работе. И
никаких объяснений не оставил тоже. Вы не знаете, в чем тут дело?
     - Нет. Вчера он ничего не говорил. Может, он болен?
     - Нет, - возразил Лейдлер. - У нас нет медицинского сертификата.
     - Прошло еще слишком мало времени. Если его послали только сегодня, то
вы сможете получить его только завтра.
     -  Он   мог  бы  позвонить,  -  настаивал  Лейдлер.  -  Он  знает  как
пользоваться телефоном.  Он уже  вполне взрослый  для этого. И даже если он
где-нибудь привязан к постели, он мог попросить кого-нибудь позвонить нам.
     - Может,  его привезли  в больницу  в таком  состоянии, что  он не мог
говорить, -  предположил Брансом.  -  Такое  иногда  случается.  Во  всяком
случае, телефон работает в оба конца. Если бы вы сами позвонили ему...
     -  Гениальная  идея!  Это  делает  вам  честь,  -  огрызнулся  Лейдлер
раздраженно, -  мы звонили  ему два  часа  назад.  Никто  не  подходит.  Мы
позвонили соседу.  Сосед  поднялся  и  несколько  минут  колотил  в  дверь.
Никакого ответа.  Сосед нашел  хозяина и  открыли  дверь  запасным  ключом.
Осмотрели дом.  Никого. Квартира  в обычном  порядке и ничего необычного не
заметили. Хозяин  не знает,  когда Берг  вышел из  дому и,  кстати  говоря,
приезжал ли  он вчера  вечером домой  он тоже  не знает.  -  Лейдлер  потер
подбородок, немного  подумал, потом  продолжил, -  Берг разведен.  А вы  не
знаете, есть ли у него какая-нибудь знакомая?
     Брансом задумался.
     - Случайно  он упоминал  о девушке, с которой встречался и которая ему
нравилась. Он  упоминал о  ней четыре или пять раз. Но мне кажется, это все
было не  настолько серьезно.  Это было  просто развлечение.  В отношении  к
женщинам он  напоминал замороженную  рыбу и они чувствовали это, по крайней
мере большинство из них, и платили ему тем же.
     - В  таком случае  это не  похоже на то, что он проспал в каком-нибудь
любовном гнездышке,  -  заметил  Лейдлер,  потом  добавил.  -  Если  он  не
восстановил отношения со своей прежней женой.
     - Сомневаюсь.
     - Он упоминал о ней в последнее время?
     - Нет.  Я вообще думаю, что он не вспоминал о ней в последние годы. По
его словам,  они были  совершенно несовместимыми,  но выяснили  это  только
после свадьбы.  Ей нужна  была страсть,  а  ему  покой.  Она  называла  его
интеллектуальным мучением  и выбросила его за борт. Через несколько лет она
вышла замуж снова.
     - В  его личном  деле сказано,  что у  него нет  детей и что ближайшим
родственником является его мать. Ей восемьдесят лет.
     - Может быть с ней плохо и он помчался к ней? - предположил Брансом.
     - Как мы уже говорили, у него был весь день, чтобы позвонить нам. А он
не позвонил.  Более того,  с его  матерью все  в порядке.  Мы проверили это
совсем недавно.
     - Тогда ничем не могу помочь.
     - Нет,  может, и  можете, - возразил Лейдлер, - последний вопрос. Есть
еще кто-нибудь в центре, кто мог бы хорошо быть информирован о личных делах
Берга? Кто-нибудь, кто разделяет его вкусы и хобби? Кто-нибудь, кто может с
ним проводить выходные дни?
     - Никого  из таких  людей я  не знаю.  Берг не  был  замкнутым,  но  и
общительным его тоже не назовешь. Было полное ощущение, что после работы он
вполне удовлетворен  своей собственной компанией. Я всегда смотрел на него,
как на очень самодовольного индивида.
     - Ну,  если завтра он появится на работе с улыбкой во всю рожу, то ему
понадобиться ему  все его  самодовольство, так  как он  тут же  попадет  на
ковер, за  прогул без  уважительной причины  и не  предупредив никого.  Это
против правил и это заслуживает наказания. Но и заставляет нас волноваться.
Правила созданы  не для того, чтобы нарушать их. А мы не любим волноваться,
- закончил  Лейдлер с  искрами раздражения  и власти  в голосе.  - Если  он
появится или  вы услышите  о нем  что-нибудь из  каких-либо источников, ваш
долг немедленно сообщить нам.
     - Я обязательно так и сделаю, - пообещал Брансом.
     Покинув кабинет  Лейдлера и отправившись в свой зеленый отдел, Брансом
все время  думал  о  происшедшем.  Может  быть,  ему  следовало  рассказать
Лейдлеру о недавнем разговоре с Бергом или о подозрениях последнего? Но что
это даст?  Он не  может ничего  объяснить. А  может следовало  рассказать о
недавней грубости  Берга? Но  Берг не  был похож на человека, который будет
долго носить  обиду в  сердце. И  еще меньше  он похож на человека, который
будет отсиживаться в укромном местечке, как обиженный ребенок.
     Обдумывая и  взвешивая все это, он вспомнил замечание Берга, несколько
месяцев тому  назад: "В  один прекрасный  день я  сам, может быть исчезну и
сделаю себе карьеру "стриптизного танцора". Что это было, простая шутка или
здесь был  скрыт какой-то  смысл? И  если в  этом был  смысл, то  что  Берг
подразумевал под "стриптизным танцором"? Все это были вопросы без ответов.
     - Да,  Бог с  ним, - подумал про себя Брансом, - у меня довольно своих
собственных проблем.  Во всяком  случае, он  наверняка  появится  завтра  с
какой-нибудь уважительной причиной.
     Но Берг не появился ни завтра, ни послезавтра. Он ушел навсегда.
    
    
    Глава 2
    
     В следующие  три месяца  еще три  высоко квалифицированных специалиста
при обстоятельствах,  которые могли  и должны  были поднять  тревогу, но не
подняли,  исчезли.  Один,  также  как  Берг  просто  пропал  в  неизвестном
направлении,  очевидно,   следую  своей   прихоти.  Двое   других  исчезли,
официально сославшись  на мало  убедительные обстоятельства, которые только
усилили гнев  Байтса и  Лейдлера. Последний решил, что по этому поводу надо
что-то делать.  В свободной  стране каждый  может оставить  работу и искать
другую без  того, чтобы  его арестовали  за недостаточную откровенность или
заставили сделать операцию.
     Потом пришла  очередь Ричарда Брансома. Мир начал для него распадаться
в пятницу,  тринадцатого. До  этого дня  он жил в приятном удобном мире, не
обращая  внимания   на  некоторые   недостатки  этого   мира.  В  нем  были
случайности, рутина,  скука и  соперничество, страх  и тысяча и одна разные
другие события,  которые переживает  каждый человек. Но жизнь надо прожить.
Жизнь полна  мелочей, которые мы принимаем как должное и почти не замечаем,
пока они вдруг не исчезнут.
     Каждое утро  в восемь  десять отходил  поезд. Те  же лица,  на тех  же
сиденьях, тот  же шелест  разворачиваемых газет,  тот же  гул  голосов  при
разговоре. Или  вечерняя дорога домой вдоль обсаженной деревьями аллеи, где
всегда можно  встретить какого-нибудь  соседа, чистящего  газон на лужайке.
Щенок,  прыгающий   вокруг  тебя   перед   твоим   крыльцом.   Улыбающееся,
раскрасневшееся от  кухонной жары  лицо Дороти,  приглашающей в  дом, когда
двое детей виснут у тебя на руках и просят сделать что-то для них смешное и
веселое.
     Вот это  и есть  малюсенькие, но  ценные крупицы, из которых и состоит
обычный день.  И вот  разом они  теряют свою реальность. Они расплываются и
становятся размытыми,  они маячат  как нетвердые признаки, не решившие идти
ли им  дальше  или  остановиться.  Они  покинули  его,  оставив  в  ужасном
умственном одиночестве.  Он ринулся  за ними  с желанием  догнать  их,  их,
которых разжигали  его шокированный  мозг, догнал их, но они тут же исчезли
снова.
     Все началось с нескольких слов. Он возвращался домой в холодный вечер,
который нес  в себе  явные намеки  приближающейся зимы.  Тонкие слои тумана
плавали в  приближающихся сумерках.  Как всегда,  он должен был пересесть с
поезда на  поезд и  для этого  ему надо  было двадцать  минут подождать  на
платформе. Следуя  своей обычной  привычке, он прошел в буфет, чтобы выпить
за это  время кофе.  Он сел  на стул  за стойкой  с правой стороны и сделал
заказ, который он делал уже бесчисленное число раз.
     - Черный кофе, пожалуйста.
     Рядом с ним сидели два человека, крутили в руках чашечки с кофе и вели
несвязную беседу.
     Они выглядели  как ночные  шоферы-"дальнобойщики", собирающиеся вскоре
приступить к своим обязанностям. Один из них говорил со странным непонятным
акцентом, который Брансом не мог определить.
     - Шансов пятьдесят на пятьдесят, - сказал тот, что говорил с акцентом,
- даже  если это  было сделано  вчера. Полиция  никогда не раскрывает более
половины убийств. Они сами в этом признаются.
     - Не  знаю, - возразил другой. - Цифры могут врать. На пример, сколько
раз они прихватывают кого-нибудь, кто совершил более одного преступления, к
примеру, дюжину?
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Смотри,  давай будем  рассуждать о вещах как они происходят на самом
деле, а  не как  они должны быть. Никого не наказали за убийство, это будет
начальный факт.  Парня допустим,  приговорили к  смерти  совсем  за  другие
грехи. Но они знают, что он убийца, а доказать этого не могут. А они должны
доказать, иначе им его не прихватить.
     - Ну?
     - Но  он, возможно,  замешан в  нескольких других убийствах, о которых
они не  знают,  или  не  могут  их  доказать.  Все  эти  убийства  остаются
нераскрытыми. Но  что толку,  если  они  и  сумеют  их  на  него  повесить?
Никакого! Они  не могут  казнить его  несколько раз. Когда заплатит за свое
убийство,  он   заплатит  за   все  сразу.   Он  заплатит  за  определенное
преступление, которое они раскрыли, - говорящий задумчиво отхлебнул кофе, -
этот факт  никогда не опубликовывался и никогда о нем не скажут. Но если бы
он  был  обнаружен,  то  мы  бы  увидели,  что  шанс  для  убийцы  остаться
безнаказанным - двадцать из ста.
     - Пусть  будет так, - согласился тот, что говорил с акцентом. - Но как
они утверждают, это было совершено лет двадцать назад. Это дает преступнику
кое-какую фору.
     - А как ты оказался замешан в этом?
     - Я же говорил тебе. Вода подымала это большое дерево. Оно очень низко
склонилось над  дорогой. Заставило  меня  даже  пригнуть  голову,  когда  я
проезжал мимо.  Через несколько  минут я  встретил  патрульную  полицейскую
машину. Я  остановил ее  и предупредил  их о том, что пятьдесят тонн готовы
перекрыть дорогу. Они поехали туда посмотреть.
     - А потом?
     - Затем  полицейский пришел  в кантору  и спросил меня. Он сказал, что
дерево спилили  и увезли.  А вот  под  корнями  нашли  человеческие  кости,
принадлежащие женщине,  убитой около  двадцати  лет  назад.  Что  они  ждут
какого-то эксперта, который осмотрит эти кости, - говорящий отхлебнул кофе,
посмотрел нахмурившись  на стену и продолжил. - Он сказал, что у нее пробит
череп. При этом он уставился на меня, как будто я и есть тот кадр, которого
они ищут.  Он спросил меня, сколько лет я езжу по этой дороге и не видел ли
я там кого-нибудь или что-нибудь подозрительное.
     - А ты ему ничего и не сказал, - усмехнулся второй.
     - А  я и  не мог  ему ничего  сказать. Он записал мой адрес на случай,
если я  им еще  понадоблюсь. Может  быть, они теперь будут за мной следить,
когда я  буду проезжать  через Бельстон.  Это все, что получил за заботу об
обществе.
     Бельстон!
     БЕЛЬСТОН!
     Человек, слышавший  все это  и сидевший  на другой  стороне  прилавка,
уставился в  свою чашечку  кофе. Чашка опустилась вместе с рукой, как будто
из руки  внезапно утекла  вся сила.  БЕЛЬСТОН! Чашечка чуть не упала. Он не
дал ей  упасть, только  собрав всю  свою силу  и поставил  ее аккуратно  на
блюдечко, затем  соскользнул со  стула и медленно вышел. Шофера не заметили
как он  удалился. Он  медленно  шел,  коленки  дрожали,  в  спине  пробегал
холодок, голова кружилась.
     Я РИЧАРД  БРАНСОМ, ВЫСОКОКВАЛИФИЦИРОВАННЫЙ  МЕТАЛЛУРГ, ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
СЛУЖАЩИЙ. МНЕ ДОВЕРЯЕТ МОЕ НАЧАЛЬСТВО. УВАЖАЮТ ДРУЗЬЯ И КОЛЛЕГИ, МЕНЯ ЛЮБИТ
МОЯ ЖЕНА, ДЕТИ И ДАЖЕ ЩЕНОК. ПРЕЖДЕ ЧЕМ МЕНЯ ПОСТАВИЛИ НА СЕКРЕТНУЮ РАБОТУ,
МЕНЯ ПРОВЕРЯЛИ  ЛЮДИ, КОТОРЫЕ  СПЕЦИАЛЬНО ОБУЧАЛИСЬ ЭТОМУ. МОЕ ДЕЛО ЧИСТОЕ.
МОЯ РЕПУТАЦИЯ БЕЗУПРЕЧНА. НА МНЕ НЕТ НИ ОДНОГО ПЯТНА!
     НЕТ ПЯТНА?
     БОЖЕ, ПОЧЕМУ  МЕРТВЫЕ ВСТАЮТ  ИЗ СВОИХ  МОГИЛ  И  ВМЕШИВАЮТСЯ  В  ДЕЛА
ДРУГИХ? ПОЧЕМУ  ОНИ НЕ  ЛЕЖАТ В СВОИХ МОГИЛАХ И НЕ ДАЮТ ЖИВЫМ ЖИТЬ В МИРЕ И
ПОКОЕ?
    
    
     Он стоял и пустыми глазами смотрел на подходящий поезд, которого он до
этого ждал,  и сейчас  не осознавал его приближения. Ноги сами внесли его в
вагон, в  котором он  обычно ездил.  Он  шел  как  слепой.  Он  непонимающе
огляделся, сел  на свое обычное место и все это как во сне, не понимая, что
делает.
     ПОЧЕМУ Я УБИЛ ЭЛАЙН?
     Вагон был как всегда полон. Рядом с ним и вокруг него сидели все те же
лица. Он приветствовал их при входе обычным кивком головы и они были готовы
как всегда поболтать с ним о пустяках.
     Человек, сидевший  против него, Фамилоу, свернул свою вечернюю газету,
пихнул ее в карман, откашлялся и сказал:
     - Сегодня  был прекрасный  день, я  думаю вы  со мной  согласитесь. За
последнее время  погода компенсирует  нам... -  он осекся  и продолжил  уже
громче. - Вы плохо себя чувствуете, Брансом?
     - Я? - Брансом вздрогнул. - Нет, все в порядке.
     - Вы плохо выглядите, - сообщил Фамилоу. - Вы такой бледный, как будто
вас побелили, - он наклонился в сторону и хихикнув, легонько толкнул локтем
Коннели, человека,  сидевшего рядом  с ним.  - Слышишь, что говорю? Брансом
такой бледный, как будто его побелили.
     - Да,  выглядит он  плоховато,  -  согласился  Коннели,  не  собираясь
восхищаться чужим  остроумием. Он  отодвинул в  сторону свои  колени. -  Не
стошните на мои колени.
     - Все  нормально. Со  мной все в порядке, - слова прозвучали какими-то
чужими.
     ПОЧЕМУ Я УБИЛ ЭЛАЙН?
     Фамилоу оставил  эту тему  и начал  жаловаться на  бога и  на  падение
деловой активности.
     Все это время он смотрел на Брансома своими бесцветными глазами слегка
вытаращенными. Казалось,  что он  все время  ожидает, что произойдет что-то
неприятное. Коннели  тоже ожидал  чего-то, правда, не в таком явном виде. У
них был  вид людей,  которые не  по своей  воле были вызваны оказать первую
помощь человеку, катающемуся в припадке по полу.
     Поезд продолжал  громыхать колесами  по рельсам, разговор заглох и все
трое сидели, чувствуя себя не в своей тарелке. Никто не пытался возобновить
разговор. Наконец  за окном  показалась полоса огней, которая замедлилась и
поезд остановился. В туманной темноте на платформе послышались голоса. Кто-
то в  голове поезда  с грохотом  вез сундук.  Коннели и Фамилоу не отрывали
выжидательного  взгляда  от  Брансома,  который,  казалось,  совершенно  не
замечал их внимания.
     В конце концов Фамилоу наклонился и похлопал Брансома по колену.
     - Если вы, конечно, не переехали, то это ваша станция.
     - Да? - Брансом недоверчи