Бинты был и желтыми и выглядели крайне зловеще.
     - Что с тобой,  Лобсанг? - услышал я над головой голос Ламы. -  У  тебя
такой вид, словно перед тобой стоит блюдо с неизвестной пищей.
     - О, Учитель,  ваши ноги в  очень  плохом  состоянии.  Думаю,  что  мне
придется позвать на помощь монахов, чтобы они  отнесли вас назад, в Чакпори,
- ответил я.
     -  Лобсанг, на самом деле не все  обстоит так,  как кажется. Снимай все
бинты,  разматывай повязки, делай это с закрытыми глазами, если не можешь на
это смотреть, иначе мне придется самому разбинтовать ноги.
     Дойдя до конца бинта, я понял,  что не  смогу отделить его от раны, так
как он оказался замурованным  в клейкой  зернистой  массе отвратительнейшего
вида.  Но  Лама  Мингьяр Дондуп  тут же ухватил рукой конец  повязки и резко
дернул ее. Освободившийся конец несколько секунд  раскачивался в воздухе и с
него  свисали  какие-то  липкие нити. Но Лама, даже не поморщившись, швырнул
бинт на пол и заявил:
     - А  сейчас  я собираюсь  открыть  кран  и принять ванну,  Я  умышленно
перекрыл  его,  так  как  считал,  что нам  будет неудобно снимать  повязки,
находясь по пояс в воде. Выходи же из бассейна, и я открою кран посильнее.
     Я поспешил  выбраться оттуда и бросил взгляд на эти изуве­ченные  ноги.
Мне кажется, что, если бы мы находились в Чакпори или другом подобном месте,
их пришлось бы ампутировать. А  это было бы ужасной вещью для  Учителя. Ведь
Лама Мингьяр Дондуп привык  много путешествовать, желая оказать помощь всем,
кто  в ней нуждался! Я смотрел и  видел, как от  поверхности ран отделя­лись
корки желтого и зеленого цветов  и эти  корки всплывали на поверхность воды.
Затем  Лама  Мингьяр  Дондуп  немного подтя­нулся  на руках  и  открыл  кран
сильнее, так что уровень воды  под­нялся и корки, плавающие  на поверхности,
стали уноситься тече­нием через сток.
     Затем  он посмотрел  в книгу и вновь  начал манипулировать с различными
кранами  (я не  могу  найти  иного слова  для этих  уст­ройств  всевозможных
цветов, потому называю их "кранами"), Вода в бассейне тут же начала изменять
цвет, и в воздухе появился  какой-то медицинский запах. Я снова посмотрел на
ноги Ламы - они оказались совершенно розовыми - словно ноги новорожден­ного.
     Затем  он поднял свои одежды  повыше и сделал несколько шагов  вниз  по
наклонному дну, так что вода поднялась до середи­ны  его  бедер.  Там  он  и
остался  стоять.  Некоторое время  он  оста­вался  неподвижным, затем  начал
медленно  ходить  вперед и назад, и все  это время его ноги  исцелялись. Они
перестали быть ярко-ро­зовыми и приняли здоровый розоватый оттенок. Нигде на
коже не осталось ни малейшего  следа желтоватых струпьев -  кожа очис­тилась
совершенно.  Оторвав  взгляд от  ног  Ламы, я  стал  искать  глазами  бинты,
брошенные им  на  пол. И тут волосы зашевелились у меня на  голове - грязные
бинты исчезли без следа, пол был пустым и блестящим. Я растерялся настолько,
что тут же уселся в позу лотоса прямо в  воду. Мне следовало вовремя закрыть
рот, так как вкус этой воды оказался ужасным! Но в то же время у меня во рту
возникло  приятное ощущение. Я постоянно чувствовал боль,  которую доставлял
мне зуб, пострадавший во время падения. Сей­час я почувствовал, что во рту у
меня появился какой-то посторон­ний предмет. Я выплюнул его на пол, у самого
бассейна. Да, это был зуб, треснувший пополам. Сейчас он лежал передо  мной,
и  я  сказал  про  себя: "Чтоб  ты  лопнул!  Сколько  неприятностей  ты  мне
доста­вил! Теперь убирайся,  можешь болеть в другом месте сколько тебе будет
угодно!"
     И  тут перед  моими глазами  предстало совершенно невероят­ное зрелище:
зуб   начал  медленно  двигаться   по  направлению  к   ближайшей  стене  и,
прикоснувшись  к ней, тут же исчез. Я остол­бенело глядел на стену, стараясь
увидеть что-то, чего там не было, и вода капала мне под ноги с моего бритого
черепа.
     В поисках ответа  я обратил свой взор к Ламе  и  увидел,  что он  стоит
возле места, где кафель отличался цветом от остальной части пола. Оттуда шел
приятный теплый воздух, и скоро мой Учитель стал совершенно сухим.
     - Подходи-ка сюда, Лобсанг. Сейчас твоя очередь сохнуть. Да не стой ты,
как столб, и не смотри на меня как захлебнувшаяся рыба.
     По правде  говоря, я действительно чувствовал себя, как зах­лебнувшаяся
рыба. Но  затем  я подумал, как  может захлебнуться рыба, если  она  живет в
воде, и спросил об этом у Ламы. На что тот мне ответил:
     -  Верно,  но  если  ты  вытащишь рыбу из  воды,  то  ее  жабры  тут же
пересохнут, и если  после этого ты бросишь ее назад в  воду,  то она тут  же
захлебнется и пойдет на  дно. Мы не знаем механизма  этого, но  нам известен
сам факт. Но сейчас, после этого целитель­ного ветерка, ты выглядишь гораздо
лучше.  До этого  на  твоем  лице  можно  было  прочесть  признаки  глубокой
усталости, сейчас  же у  тебя такой  вид, словно ты способен  пробежать  без
передышки сотню миль.
     Я  снова подошел вплотную к  Ламе и стал внимательно рас­сматривать его
ноги. Розовый  оттенок  почти полностью исчез, и кожа на ногах  приняла свой
естественный вид.  Невозможно  было поверить, что  совсем еще недавно сквозь
плоть проглядывали кости. Я  видел перед собой здоровые  ноги. Как только  я
мог вооб­разить, что их придется ампутировать?!
     - Как это могло случиться?
     -  Мы живем  с  тобой  в  странное  время,  Лобсанг. Сейчас чело­век не
доверяет человеку. Когда-то белые люди  не  верили,  что где-то  могут  жить
черные  мужчины и женщины. Им  это казалось совершенно фантастической вещью,
Путешественники, ничего не знавшие о верховой езде, когда-то впервые увидели
всадников  и в  страхе убежали  от  них.  Возвратившись в  свою страну,  они
расска­зали  соотечественникам, что видели полуконей-полулюдей - кен-тавров.
Но даже  тогда,  когда  всем  стало известно,  что  на лошадях  можно ездить
верхом, некоторые люди  не могли поверить в это  и утверждали,  что верховые
кони - это особый вид людей, приняв­ших животный облик. Это обычное явление:
люди не могут пове­рить ни во что  новое, пока не увидят его,  не пощупают и
не разберут  на  части.  Здесь мы  пользуемся  плодами очень высокораз­витой
цивилизации.  Не только Атлантиды -  ведь "Атлантида"  -  всего лишь  слово,
означающее  "исчезнувшую  землю". Нет, эта  пещера существовала  задолго  до
Атлантиды, и существуют средс­тва автоматической остановки всякого развития,
пока человечес­тво не вступит в определенную  стадию. Вот  почему, если люди
проникнут в  это место после нас, оно окажется таким же, каким мы  его видим
сейчас - неприступным, без  малейших признаков старения или распада, Но если
этим   местом  будут   пользоваться  неоднократно,  оно  начнет  стареть   и
разрушаться.  К счастью,  мы с тобой попали в пещеру,  которой  пользовались
очень  редко.  Собс­твенно говоря, ее посещали лишь два  раза с  момента  ее
создания.
     -  Учитель, но как вы можете  утверждать, что этой пещерой пользовались
лишь дважды?
     Рука Ламы указала на какую-то вещь, свисающую с потолка.
     - Если кто-либо проходит под этим прибором, он показывает цифры. Сейчас
мы можем увидеть на нем цифру, обозначающую 3. Последними здесь побывали  мы
с  тобой. Когда же мы  уйдем  отсюда, а  это случится не  раньше,  чем через
три-четыре  дня,  время  нашего  пребывания  в пещере  будет  отмечено  этим
прибором,  и над этим фактом  будут ломать себе голову  те, кто придут после
нас. Но главное, о чем  я хочу рассказать тебе, Лобсанг, это то,  что раньше
цивилизация  стояла  на гораздо  более  высоком уровне,  чем  сейчас.  Когда
создавалась  эта  пещера,  цивилизация  достигла  свое­го пика.  Видишь  ли,
вначале  были Садовники Мира. Их цивилиза­ция была столь высокоразвитой, что
они могли расплавлять скалы - даже самые твердые скалы, - а когда скалы были
расплавлены,  возникала  стеклянистая поверхность.  При  этом  производилась
холодная  плавка  - без выделения тепла. Таким образом,  они мог­ли сразу же
пользоваться вновь созданным жильем.
     -  И все же  я не  понимаю, почему  столь  высоко цивилизован­ные  люди
облюбовали  себе для  жизни именно  пещеры? Вы гово­рили, что  система пещер
простирается вдоль горных хребтов по всему миру. От кого же они прятались?
     -  Лучший  ответ  на  этот  вопрос  ты  получишь  в  комнате  прошлого,
настоящего и будущего. Там собрана вся сумма знаний о мире. История, которую
ты изучал на занятиях, не  всегда прав­дива. Она писалась и переписывалась в
угоду  королям  и  правите­лям,  находящимися  при  власти  в  тот  или иной
исторический  пери­од.  Некоторые  владыки желали, чтобы время  их правления
вошло в историю как "Золотой Век". Но всегда нужно пытаться увидеть правду -
изучить Хроники Акаши, - они никогда не лгут.
     -  Учитель,  вы сказали "Хроники Акаши"? Я всегда  считал, что мы можем
увидеть их, лишь находясь на  астральном плане!  Я и  не мог  подумать, что,
отправившись в горы, мы сможем увидеть такое!
     -   О  да,  ты  забыл,   что  все  может  быть  скопировано!  Достигнув
определенной стадии развития, мы  не можем себе  представить, что кто-то уже
был таким же умным, как мы, и  с трудом признаем, что кто-то может стать еще
умнее. Но идем со мной, и  я покажу тебе истину! Идем же, это будет короткая
прогулка, но упражнение пойдет тебе на пользу.
     - Учитель, можно ли так сделать, чтобы вы не нагружали своих ног? Может
быть, мы найдем здесь что-нибудь наподобие  саней  и я смогу  тянуть вас  за
собой? Если бы вы сели на этот кусок ткани, я смог бы повезти вас по полу.
     - О  нет,  Лобсанг, благодарю. Я вполне способен справиться  с подобным
переходом. Думаю, что ходьба не менее полезна для меня, чем для тебя. Что ж,
в путь, Лобсанг!
     И мы отравились в "путь". По дороге мне хотелось останавли­ваться перед
каждой диковинкой, чтобы изучить ее.  Меня  тянуло,  как  магнитом, к каждой
изукрашенной  двери.  На  всех  них  можно  было  различить  выгравированные
надписи.
     - Каждая  из  этих  комнат, Лобсанг, посвящена отдельной науке. Об этих
науках мы ничего еще не слышали здесь, на Земле. Мы, земляне, подобны слепым
людям, пытающимся разобраться в устройстве  дома со множеством коридоров. Но
я,  Лобсанг, обла­даю зрением, так как могу прочесть эти надписи и понять их
значение. Я и раньше посещал такие пещеры.
     Наконец мы уперлись в голую стену. Справа от  стены была дверь, и такая
же дверь находилась слева, но Лама Мингьяр Дондуп не обратил на них никакого
внимания,  а  остановился  перед  голой  стеной  и  вдруг  издал  сильный  и
совершенно необычный звук. Тут  же белая стена  беззвучно  раскололась ровно
пополам и эти две половины исчезли  по обе стороны коридора. Внутри замерцал
слабый  свет,  столь же неверный,  как  луч  звезды.  Мы  вошли  в  комнату,
показавшуюся нам огромной, как мир.
     Половинки стены закрылись за  нами с  тишайшим шорохом. Свет  понемногу
стал  сильнее,  и  мы  смогли  различить огромный шар, парящий перед нами  в
пространстве. По форме шар напоми­нал скорее грушу, чем правильную  сферу, и
на обоих его концах возникли вспышки.
     -Эти вспышки являются магнитным полем мира. Позже ты узнаешь о нем.
     Я  так  и продолжал  стоять с полуоткрытым ртом.  Казалось, что  полюса
скрыты за завесами мерцающего света. Свет плыл волнами по всему шару, слабея
и теряя цвета у экватора.
     Лама произнес какие-то  слова на неизвестном мне языке. Тут же вспыхнул
свет,  подобный  утренней  заре, -  свет, с  которого начинается  день. И  я
почувствовал себя как человек, только что пробудившийся от сна.
     Но это не был сон, как я вскоре убедился. Учитель сказал мне:
     - А сейчас мы с тобой сядем вот здесь, так как здесь находится консоль,
при  помощи  которой  мы сможем перемещаться  в  эпо­хах.  Помни,  сейчас ты
находишься не в третьем,  а в четвертом  измерении, и лишь немногие способны
пережить это. Если же ты  почувствуешь себя плохо, тут же  скажи об этом и я
помогу тебе.
     Я  увидел,  словно  сквозь  туман, что правая  рука Ламы  потяну­лась к
кнопке. Он повернулся ко мне и сказал:
     - Ты точно чувствуешь себя  хорошо, Лобсанг? Нет ли чувства тошноты или
слабости?
     - Нет, Учитель, я чувствую себя прекрасно! Мне не  терпится узнать, что
все-таки сейчас произойдет?
     -  Что  ж,  вначале  мы  увидим  сотворение  мира,  а  затем  прибы­тие
Садовников Мира. Они  прибудут и начнут все здесь изучать, а  затем удалятся
на свой  план, чтобы возвратиться в огромном кос­мическом корабле. Ведь Луна
на самом деле является этим кораб­лем.
     Вдруг все  погрузилось во тьму. Подобной  тьмы  мне  еще не приходилось
видеть. Ведь  даже в безлунную ночь можно увидеть слабый звездный свет, даже
в  совершенно темной комнате  без  окон  существует некое  подобие света. Но
здесь  была лишь пустота  - не было ничего.  И  тут я чуть не  подпрыгнул на
сиденье, я чуть  не выпрыгнул  из своей  одежды. Две  крохотные  точки света
летели   навстречу  друг  к   другу  с  невероятной  скоростью.   Затем  они
встре­тились - врезались друг в  друга, и весь экран озарился  светом. Я мог
различить  вихри  газов и  дыма  всевозможных  цветов, а  затем  весь  экран
заполнило  огромное  изображение  Земного  шара.  Я  увидел  огненные  реки,
вытекающие  из  огнедышащих  вулканов.  Атмосфера  была  почти  жидкой.  Мне
казалось, что я  наблюдаю за всем этим, как если бы я сам находился там. И я
смотрел, не в  силах оторваться, и видел, как Земной шар понемногу сжимается
и  вул­канов становится все  меньше на его поверхности. Но моря еще дымились
горячей лавой, заполнившей их. Не существовало ниче­го, кроме камней и воды.
Из океана вздымалась полоса суши - не очень большая полоса, но она придавала
Земному шару  странное  беспорядочное движение.  Он  не  описывал правильный
круг, а покачивался из стороны в сторону, как карапуз, делающий первые шаги.
     Постепенно мир становился более круглым и более  холодным, но в нем все
еще  ничего  не  существовало, кроме камней  и  воды. По  земной поверхности
проносились  страшные   ураганы,  от  которых   горные  вершины  валились  и
превращались в пыль, скатываясь по склонам.
     Время  шло,  и  земля покрыла  часть шара,  земля,  созданная  из пыли,
сорвавшейся  с гор. Земля содрогалась и  тряслась,  и  с  разных  ее  концов
поднимались  клубы  густого дыма,  Затем огромный  пласт суши  откололся  от
центрального  материка, Несколько се­кунд  он  удерживался у основной массы,
словно   надеясь  на  воссое­динение.  Я  мог  различить  крупных  животных,
скользящих  по  наклонным  берегам и падающих в дымящуюся воду. Затем раскол
увеличился, и  отломившаяся часть суши полностью исчезла под накатывающимися
волнами.
     Каким-то образом  оказалось,  что я в то же время могу  наблю­дать и за
другой стороной  Земли.  И там, к  своему  величайшему изумлению,  я  увидел
континент,   поднимающийся   из   океана.  Он   устремился   вверх,   словно
выталкиваемый гигантской рукой, за­тем, содрогнувшись, застыл на  месте. Эта
суша,  конечно,   являла  собой  голую  скалу  -  на  ней  не  было  никакой
растительности. И  вдруг из  одной горы вырвались  языки пламени  -  жуткого
пламе­ни.  Лава, словно  горячая  вода под  огромным  напором,  взметну­лась
вверх. Но лишь соприкоснувшись с поверхностью океана, она отвердела, и голый
берег покрылся остывающей желтовато-синей массой.
     Я  был  совершенно поражен  увиденным  и  только тут  заметил, что  мой
Наставник  куда-то исчез. Однако он оказался совсем не­далеко  - сразу же за
моей спиной.
     - Очень интересно,  Лобсанг, как ты все это находишь? - сказал он. - Но
мы должны увидеть  как можно  больше  и потому пропустим  тот период,  когда
бесплодная   Земля  остывала,  обдува­емая  космическими  ветрами,  и  сразу
перейдем к появлению пер­вой растительности.
     Я снова откинулся на спинку  стула и приготовился смотреть продолжение.
Я  был  совершенно ошеломлен. Неужели это  проис­ходило  в действительности?
Казалось,  что  Бог, склонив свое  лицо,  наблюдает  за  рождением  мира.  Я
почувствовал себя как-то "стран­но", так как мир, находившийся  передо мной,
казался больше  того,  который  был  мне  известен  раньше. И  я  совершенно
неожи­данно для себя оказался наделенным невероятной способностью к видению.
Я мог  различить языки пламени, бушующие  в  центре Земли - так  что это был
действительно  пустой шар, - и  в  то же время я видел метеориты, падающие с
небес на Землю.
     Передо  мной  (казалось,  стоит  лишь  протянуть  руку, и  я дотя­нусь)
находился  какой-то  странный  аппарат. Я  не  мог поверить в  это,  так как
аппарат  был разломан и из  него вываливались мертвые  тела людей и какая-то
аппаратура. В  моей голове родилась мысль:  "Когда-нибудь, в будущей  Эпохе,
кто-то может  натолкнуться  па  эти обломки и задуматься над  тем,  чем  они
когда-то были". И тут же мой Наставник заговорил:
     -  Да, Лобсанг, это уже  произошло. В наше время шахтеры  наткнулись на
совершенно  невероятные  вещи  - произведения  чьих-то рук, подобных которым
никто  никогда  раньше  не  встре­чал  на  нашей  планете,  а  рядом с  ними
находились  странные  инс­трументы.  Как-то  даже удалось  обнаружить  целый
скелет очень высокого,  очень большого  человека.  Но об этом суждено узнать
лишь  нам  с тобой  - так как, прежде чем этот аппарат был пол­ностью создан
Богами, известными как  Садовники Мира, они пос­сорились из-за женщин. Таким
образом, мы  можем видеть  лишь рождение и  развитие пашей  планеты. Если бы
работа над аппаратом была полностью завершена, то нам бы удалось наблюдать и
за другими мирами. Как это было бы здорово!
     Метеориты  дождем   сыпались  на   Землю,  подымая   веер   брызг   при
соприкосновении с водой и образуя глубокие кратеры при  попадании на твердую
поверхность.
     Лама Мингьяр  Дондуп потянулся рукой к  другой кнопке (ду­маю,  это был
переключатель), и тут же картины  замелькали с такой скоростью, что я просто
не мог разобрать, что происходит. Затем темп снизился. Я  увидел  на  экране
сочную растительность, огромные, превосходящие высотой  деревья папоротники,
протягивающие  к  небу  свои широкие  листья.  Небо  же  покрывала  сплошная
пурпурная  туча, придающая  пурпурный  оттенок  само­му воздуху. Поначалу  я
наблюдал,  как  зачарованный,  за  тем,  как  животное  вдыхает  и  выдыхает
пурпурный пар,  но вскоре устал от этого зрелища.  Затем на экране появились
жуткого  вида  чудовища  - отвратительные твари,  упорно протаптывающие свой
путь сквозь густые заросли и болота. Казалось,  ничто не  может  остано­вить
их. Я видел, как гигантское  чудище на полном ходу врезалось в  группу более
мелких  монстров.  Вся стая  оставалась неподвиж­ной, а гигант, не  замедляя
движения, наклонил голову,  украшен­ную острым выростом  наподобие  рога,  и
продолжал  проклады­вать  свой  путь,  разрывая  тела зазевавшихся животных.
Влажная  почва была покрыта кровью, внутренностями и тому  подобными вещами.
Когда части  животных  падали на  землю, из воды  стали  выползать  странные
существа с  шестью ногами и челюстями, на­поминающими  совковую лопату.  Они
пожирали все  съедобное  на своем пути и отправлялись дальше в поисках пищи.
Одна  из  этих  тварей  упала,  наткнувшись  на  бревно,  и некоторое  время
остава­лась лежать,  не в силах подняться, Однако это продолжалось не­долго,
так как к ней поспешили собратья и тут же  разорвали ее в клочья, оставив на
земле лишь  скелет,  как память о  происшествии.  Но  вскоре кости покрылись
опадшей листвой. Через миллион лет все это превратится в пласт угля.
     А мир все кружился, и с  каждой минутой все быстрее и быс­трее, так как
развитие ускорялось. Лама Мингьяр Дондуп потянулся к другому переключателю и
тут же ткнул мне в ребра своим левым локтем.
     -  Лобсанг,  Лобсанг,  ты точно не спишь? - спросил он. - Это ты должен
обяза