ы стать достойным  этого места.
Но  когда человек  попадает сюда и видит, какие люди окружают его здесь,  то
понимает, что ради этого можно было перенести любые муки.
     Здесь мы можем передвигаться при помощи мысли. Скажем, находясь на этой
планете, мы  захотели  повидаться  с  определен­ным  человеком -  что ж,  мы
начинаем упорно думать  о нем, и если  он также  захочет увидеть нас, то  мы
взлетаем над  землей и  мгно­венно переносимся  туда, где он  находится.  Он
радостно встречает нас, стоя у широко открытой парадной двери.
     - Учитель, какие же люди попадают  сюда и как им это  удает­ся? И можно
ли  назвать их  "заключенными" - ведь, похоже,  они никак не могут выбраться
отсюда?
     - О,  ну конечно же, это не тюрьма! Сюда могут прибыть только наилучшие
люди - те, которые не жалели  сил, чтобы  помочь другим. Обычно мы переходим
из своего физического тела в астральное  тело. Но  обратил ли ты внимание на
то, что здесь ни у  кого нет  Серебряной  Нити? Ты не  увидишь испарений  из
Золо­той Чаши, поднимающихся над головами обитателей этой плане­ты.  Им  это
не  нужно, так  как они  одинаковы. Здесь собраны  все лучшие люди - Сократ,
Аристотель,  Леонардо  да  Винчи и  многие другие, подобные  им.  Здесь  они
утратили  те небольшие  изъяны, которыми  обладали  на  Земле. Видишь ли, их
вибрации были столь высоки, что  они просто  не могли бы пребывать на Земле,
оставаясь абсолютно безгрешными. Вот почему  Мендельсон,  находясь на Земле,
обладал врожденным недостатком. Но затем, когда он отп­равился на астральный
план, этот недостаток исчез. Я вспомнил о Мендельсоне, музыканте. Он  явился
на астральный план, а там его как бы встретил блюститель порядка и, забрав у
него Серебряную  Нить  и Золотую  Чашу, отослал  на  Патру.  Здесь  он  смог
встретить­ся с друзьями и знакомыми и вспомнить с ними свою прошлую жизнь, а
также исполнить все задуманное.
     - Но, Учитель, почему же  здесь  нет еды? Я  нигде не  вижу еды  в этом
месте, которое кажется мне пристанью.
     - Нет,  Лобсанг,  в этом мире ты не обнаружишь много пищи. Здешние люди
просто не нуждаются  в  ней.  Они  получают  всю  необходимую энергию  путем
осмоса.  Для этого  им  достаточно  света, освещающего  Патру.  Если же  они
захотят что-то съесть ради удовольствия или выпить приятный напиток - что ж,
пожа­луйста! Здесь  запрещено  только  обжорство  и употребление  алко­голя,
разрушающего мозг. Алкогольные  напитки очень вредны - они могут затормозить
развитие человека на протяжении нескольких жизней.
     Давай  же вкратце  изучим  это  место. Во-первых, здесь не  су­ществует
времени,  и  любой житель планеты будет очень удивлен, если ты спросишь его,
сколько лет он прожил здесь. Он просто посмотрит на тебя недоуменно и решит,
что  ты еще не оценил здешних условий. Люди никогда не устают от  Патры.  Им
здесь просто не может быть  скучно - каждое мгновение несет в  себе новизну.
Здесь ты все  время встречаешься с новыми, интересными людьми, но никогда не
столкнешься с врагом.
     Давай-ка взлетим  в  воздух  и бросим взгляд  на эту  маленькую рыбачью
деревушку.
     - Но ведь вы сами сказали, что здесь люди не нуждаются в пище, Учитель.
Зачем же тогда нужна рыбачья деревня?
     -  Здесь люди ловят рыбу  вовсе не для того,  чтобы утолить голод, нет,
они отлавливают ее, чтобы узнать, как можно научить рыбу лучше чувствовать и
мыслить.  Земная рыба  действительно  тупа  и бесчувственна и потому годится
лишь для еды. Здесь же все обстоит по-другому - рыбу ловят сетями и затем ее
помещают в садки, чтобы ухаживать за ней. Рыба понимает, что ей желают добра
и  полностью доверяет человеку. На этой  планете ни  одно животное не боится
людей, заботящихся о  каждой твари. Здесь все друзья.  Давай же осмотрим все
здесь мельком, так как вскоре нам предстоит возвращаться в Поталу.
     Внезапно  я  почувствовал,  что  поднимаюсь  все выше  и  выше,  и  мне
показалось, что свет вокруг  меня померк. Вдруг мою голову пронзила жестокая
боль и мне показалось, что я умираю. Тут же Лама Мингьяр Дондуп ухватил меня
и прикрыл глаза рукой.
     - Прости, Лобсанг, - услышал  я его голос,  - совсем забыл, что тебя не
обучали  четырехмерному  видению.  Нам необходимо спуститься вновь на  землю
хотя бы на полчаса.
     Тут я ощутил, что куда-то проваливаюсь, но вскоре благосло­венная почва
оказалась у меня под ногами.
     -  Это  мир четвертого измерения, и здесь  встречаются обер­тоны пятого
измерения.  Если  мы   демонстрируем  людям   Патру,  они   должны  обладать
четырехмерным видением, в противном случае им придется туго.
     С этими словами Лама Мингьяр Дондуп уложил меня на  кро­вать, а затем я
почувствовал, что  он кладет  мне на глаза  какие-то линзы.  Через несколько
минут линзы словно приросли к глазам, и я радостно воскликнул:
     - Здорово, теперь я могу видеть!
     И прежде  картины,  которые  сменялись  вокруг  меня,  были  необычайно
прекрасны,  но сейчас,  обретя  четырехмерное  зрение,  я  понял, что  такое
настоящая красота. Все это  просто невозможно описать словами, существующими
в трехмерном мире. Мне даже стало страшно за свои глаза, жадно впитывающие в
себя  эту кра­соту. Но  затем мы вновь поднялись в воздух, и я понял, что на
свете существуют еще более  прекрасные вещи. Все мужчины были иск­лючительно
хороши собой, но женщины... я никогда не смогу найти слов, чтобы  описать их
прелесть и то волнующее чувство, которое они порождали  во мне. Все они были
для меня незнаком­ками.  Моя мать воспитывала меня в строгости, и  я не  был
знаком ни с одной женщиной - даже свою сестру я почти никогда не видел. Меня
с  детства готовили к монастырю, и потому нас с сестрой  разлучили сразу же.
Но красота этих женщин - красота и спокойствие, излучаемое ими, не поддается
никакому  описанию  словами  трехмерного  мира.  Попробуйте  описать  что-то
слепому  от  рождения человеку. Как  вы сможете рассказать ему  о цветах? Он
ведь  никогда не видел  их -  для него это пустой звук. Вы  сможете  кое-что
втолковать  о  форме  и  весе той  или  иной вещи, но  описать ее  подлинную
прелесть... нет, простите, этого вы не сможете ни­когда!
     Теперь  вы  можете себе представить мое положение -  ведь  меня научили
видению  в третьем, четвертом  и  пятом  измерениях. Так что, покинув земной
план,  я отправлюсь прямиком  на  Патру. Вот почему люди, утверждающие,  что
получили инструкции от доктора Рампы, исходящие от Совета Оуйджа, - эти люди
просто чокнутые. Вновь повторяю вам,  что, покинув этот план, я окажусь  вне
пределов  вашей  досягаемости -  я буду так далеко, что вы просто не сможете
попытаться представить себе это!
     Так что я не стану описывать вам Патру - это все равно что рассказывать
человеку, родившемуся слепым, о том, какие карти­ны были  на выставке. Этого
еще никому не удавалось!
     Но  существуют не только картины. На Патре находились  все великие люди
прошлого, и  они  делали  все  возможное, чтобы  по­мочь  людям,  живущим  в
трехмерных  мирах.  Многие  так  называе­мые  "открытия",  осуществляемые  в
трехмерном  мире,  вовсе  не  являются  плодом  разума  их  "автора".  Люди,
претендующие на  авторство, просто  уходят на астральный  план,  узнают  там
какую-то идею, запоминают ее, а затем воплощают ее в этом мире.
     Казалось,  Лама  Мингьяр  Дондуп был совершенно своим на Патре.  Он мог
ходить куда угодно  и встречаться с кем угодно, и всем представлял  меня как
своего старого друга, который  тоже всех когда-то знал, но позабыл. Все наши
собеседники  добродушно  смеялись  по  этому  поводу  и  приговаривали:  "Не
переживай, в этом нет ничего страшного. Ты скоро  все вспомнишь. Как  только
окажешься среди нас!"
     Лама Мингьяр  Дондуп долго говорил с одним ученым, и я услышал, как тот
отвечал:
     - Безусловно,  очень  плохо,  что  представители  различных  рас  имеют
совершенно  различные  представления  о мире. Например,  в  некоторых  мирах
мужчина  относится  к  женщине как  к ровне,  в  других  же  мирах мы  видим
противоположную картину  -  там  участь женщины -  рабство.  Таким  женщинам
нелегко приходит­ся, когда  они попадают в другие страны и обретают свободу.
При этом  они  чувствуют себя абсолютно потерянными!  Мы работаем  над  тем,
чтобы у всех мужчин и женщин был единый взгляд на вещи! - Тут он взглянул на
меня и сказал с улыбкой: - Вижу, что ты осознал права Братца Кота.
     - Да,  господин, я люблю их. Коты мне кажутся совершенно замечательными
животными! - ответил я.
     - Ты  славишься своим отношением к животным, и, когда  возвратишься  на
Патру,  сюда за тобой последует целый сонм котов и кошек. У тебя будет живая
шуба!
     Он  улыбнулся, так  как в  это  мгновение  большущий  бурый  кот  начал
взбираться прямо по мне, чтобы взгромоздиться на  плечо. Забравшись туда, он
оперся  левой  лапой  мне   на  голову,  чтобы  не  потерять  равновесия,  -
точь-в-точь как человек. Лама Мингьяр Дондуп сказал:
     -  Ладно,  Боб,  нам пора  отправляться  восвояси, но  не так уж  долго
осталось  ждать,  когда  Лобсанг возвратится  сюда -  в  свой Дом. Тогда  ты
сможешь вдоволь насидеться у него на плече.
     Кот  Боб понимающе кивнул головой и соскочил с моего плеча. Но при этом
он не переставал довольно урчать.
     Лама Мингьяр Дондуп сказал мне:
     -  Давай отправимся на другую  сторону  Патры. Там  находит­ся  царство
цветов и растений, а деревья особенно соскучились по тебе.
     Не  успел  он  произнести  последнее  слово, как  мы  уже оказа­лись  в
чудесном месте, где произрастали необыкновенно красивые  деревья и  цветы. Я
боялся пошевелиться, чтобы  не сломать ни единого цветка, а Лама, увидев мое
замешательство, тут же решил успокоить меня:
     - Прости, Лобсанг, я должен был  вовремя предупредить тебя: это царство
цветов,  и  для  того,  чтобы  свободно по  нему  передви­гаться, ты  должен
взлететь на фут над землей. Это одна из особен­ностей четвертого  измерения:
ты  воображаешь,  что  почва  нахо­дится  на  фут  выше и  шагаешь  по  этой
воображаемой  поверхности, тогда  как на самом деле ты паришь над  землей на
футовой  высоте,  не задевая растений.  Но давай-ка не будем ничем рисковать
сейчас. Лучше  посмотрим на другие части этого мира.  Здесь можно еще  найти
людей-машин,
     "Ничего  себе!  Машины  с душами, цветы  с  душами,  коты с  душами", -
подумал я. Но тут же Лама Мингьяр Дондуп изменил свое мнение.
     - Нет, наверное, нам лучше  возвращаться назад, Лобсанг, - сказал он, -
ведь  я должен  еще обучить тебя  кое-чему, чтобы  подготовить к  той жизни,
которая тебе предстоит. Как жаль, что я не смогу всегда сопровождать  тебя в
пути, чтобы в любой момент прийти на помощь. Но такова моя карма - я  должен
погибнуть от рук коммунистов. Меня заколют ножом  в  спину. Но не думай пока
об этом, идем же в наш прежний мир.


Глава
девятая




     Покинув  так называемую  "Четырехмерную  Комнату",  мы  отп­равились  в
огромный зал, обозначенный на  карте как "Этот Мир". Для этого  нам пришлось
преодолеть около четверти мили, и, когда мы дошли до "Этого Мира", наши ноги
страшно разболе­лись.
     Войдя в  зал, Лама  Мингьяр  Дондуп сразу же сел  на  скамейку  рядом с
панелью  управления. Я последовал его  примеру  и  уселся рядом.  Как только
палец  Ламы коснулся  кнопки, свет  в  комнате  погас, и перед нами предстал
"этот  мир", освещенный тусклым  светом, Я стал  оглядываться,  интересуясь,
почему  погас  свет, но  затем,  посмотрев па глобус, отшатнулся и  упал  со
скамейки, силь­но ударившись головой. Дело в том, что прямо с шара на меня в
упор смотрел отвратительный динозавр с приоткрытым  ртом. Ка­залось, что нас
разделяет не более шести футов.
     Я тут же вскочил  на ноги, устыдившись,  что  меня  напугало  животное,
исчезнувшее с лица Земли несколько тысячелетий назад.
     Лама Мингьяр Дондуп сказал:
     -  Мы   должны   перелистать  несколько  страниц  истории,  так  как  в
исторических книгах заключаются совершенно неверные сведения. Гляди-ка! - он
указал рукой на глобус.
     Я увидел  горную гряду и у  подножья  одной из  гор  разглядел  военный
лагерь  с   множеством  солдат  и   сопровождающим   войско  народом.  Среди
сопровождающих  были и  женщины. В те времена солдаты,  казалось,  не  могли
долго обходиться  без женских ласк.  Вот  почему за  армией всегда следовали
женщины, готовые  удов­летворить потребности своих  героев  после  очередной
победы.  Но  случалось,  победу  одерживал  и  неприятель.   Что   ж,  тогда
захвачен­ные в плен женщины удовлетворяли потребности противника.
     Перед моим взором разворачивалась  весьма любопытная кар­тина - мужчины
гнали куда-то целое стадо слонов.  Один человек  возвышался над всей толпой,
стоя на широкой спине слона.
     -  Говорю же  я вам,  -  кричал он  оттуда, - слоны  никогда не  смогут
преодолеть  горы,  покрытые  снегом. Они привыкли  к  теплу  и не выживут  в
холодном  климате. К тому же где  мы сможем раздобыть тонны еды, необходимой
для  поддержания сил слонов? Я предлагаю сейчас же снять поклажу со слонов и
навьючить   лошадей,  прекрасно   приспособленных  к  этой  местности.   Это
единственная возможность перейти через горы.
     Шум  продолжался  -  мужчины  размахивали  руками  и  крича­ли,  словно
базарные торговки, но только что говоривший человек сумел настоять на своем:
поклажа была снята со спин слонов и отовсюду стали сгонять лошадей, несмотря
на протесты местных крестьян.
     Конечно  же, я  не знал языка, на  котором велись  эти  споры, но  Лама
Мингьяр  Дондуп  надел  мне  на  голову  шлем  со  специальным  устройством,
благодаря которому смысл  сказанного проникал мне в мозг, минуя уши. Так что
я разобрал абсолютно все в мельчай­ших подробностях.
     Наконец  огромная кавалькада подготовилась  к  выступлению  в поход,  и
женщины также были усажены на лошадей. Обычно мало кто понимает, что в целом
женщины  гораздо  сильнее муж­чин  физически. Они  просто любят притворяться
слабыми, чтобы ехать верхом, на  пони, тогда как  представители другого пола
сги­баются под тяжестью вьюков.
     Кавалькада  стала взбираться по  крутой горной тропе, и сразу  же стало
видно, что  у слонов не было  ни малейшего шанса  пройти по ней. Когда же мы
достигли заснеженной  земли, лошади, каза­лось,  не обратили на это никакого
внимания и шли туда, куда их направляли.
     Лама Мингьяр Дондуп пропустил несколько столетий, и, когда шар перестал
бешено вращаться, мы заметили битву, которая бы­ла в самом разгаре. Сражение
было жестоким -  казалось,  воинам  было недостаточно протыкать мечами своих
противников: нет, им обязательно нужно было отсечь голову с плеч поверженной
жерт­вы.  Мы некоторое  время  наблюдали  за этой  кровавой сценой и  вскоре
заметили женщин,  жадно  следящих за ходом битвы из  грубо сделанных шатров,
окружающих  поле брани.  Их  не особен­но интересовал исход битвы, так как в
любом случае им суждено было утешиться в руках победителя, но все же во всех
женских глазах светилось алчное любопытство.
     Вновь  пальцы  Ламы  прикоснулись  к  кнопке, и  вновь  шар  закружился
быстрее.  Он останавливал  его то и дело, но  каждый раз при этом перед нами
возникали  картины  все  новых  и  новых войн.  Наконец  мы  достигли  эпохи
Крестовых Походов, о которых  Лама Мингьяр  Дондуп немало рассказывал  мне в
свое  время.  Некогда  считалось делом чести  отправляться в чужие  земли  и
сражаться там против сарацин. Сарацины были культурными, утонченными людьми,
и  они считали долгом защищать  свой дом. Так  что много  древних английских
родов прекратило свое существование в вос­точных землях.
     Наконец я увидел  Бурскую Войну. Обе стороны, казалось, бы­ли уверены в
своей правоте.  У буров была особая тактика - они целили не в сердце и  не в
живот  противника, нет, они  старались  поразить его ниже  пояса, так, чтобы
возвратившись домой, он не смог исполнять свой супружеский долг. Все это мне
разъяснили шепотом.
     Совершенно  внезапно  битва  закончилась.  Казалось,  что  крес­тоносцы
смешались  с  сарацинами,  не  важно,  кто  оказался  победи­телем,   а  кто
побежденным. Затем они  разошлись в разные сторо­ны, туда, где  их поджидали
женщины. Раненые и мертвые оста­лись лежать на поле. Им никто не мог помочь.
Медицина была  тогда  на  низком уровне, и  нередко  уцелевший воин  помогал
умереть тяжело раненному товарищу из чистого сострадания. Обыч­но при этом в
руку раненого вкладывался кинжал. Если тот дейс­твительно  хотел  прекратить
свои страдания, то просто вонзал кли­нок себе в сердце.
     Мир продолжал  кружиться, и скоро перед моими глазами возникла  картина
войны, охватившей, казалось, весь Земной шар. В военных  действиях принимали
участие  люди  всех  цветов.  Они  пользовались  для уничтожения друг  друга
огромными пушками на колесах, а в небе висели воздушные шары. Они находились
на  такой  высоте,  что люди, сидящие в корзинах, могли  наблюдать  за всеми
маневрами  неприятеля  и  подсказывать  своим  солдатам, ку­да  лучше  всего
наносить удары. Затем мы увидели летящие по небу шумные аппараты, стреляющие
по воздушным шарам. Последние падали вниз, объятые пламенем.
     Земля  пропиталась  кровью,  и  куски  человеческих  тел  устилали  все
обозримое пространство.  С  колючей проволоки свисали трупы  солдат  и часто
доносились оглушительные  звуки - это с неба падали  какие-то  продолговатые
предметы, взрывающиеся при соприкосновении с землей. Результаты взрывов были
катастрофи­ческими для неприятеля.
     И опять прикосновение пальца  к рукоятке  - и снова картина изменилась.
Сейчас  перед нами  простиралось море,  поверхность  которого  была  усыпана
черными  точками. Но Лама Мингьяр  Дон­дуп  навел фокус  на эти точки, и при
приближении они оказались громадными судами,  оснащенными длинными трубками.
Трубки двигались в разные стороны, и из них вылетали  снаряды. Они пролетали
над  водой  около  двадцати  миль  и  почти  каждый  раз  поражали   корабль
неприятеля.  Мы  видели, как  снаряд  попал в отсек  корабля, где, очевидно,
хранились боеприпасы. Взрыв был  такой  силы, что, казалось, весь мир должен
разлететься на куски. Корабль тут  же окутался огнем и дымом и пошел ко дну.
В  воздух  взлетели  части  человеческих  тел  и  куски   горящего  металла.
Каза­лось,   в  воде  клубилась  огненно-красная  дымка  -  это  была  кровь
изувеченных   людей.   Наконец   солдаты   прекратили   огонь.   Из   нашего
наблюдатель­ного пункта мы  увидели, что  они о  чем-то горячо спорят. И вот
один из них поднял ружье и выстрелил в своего командира!
     Лама Мингьяр Дондуп быстро нажал на  кнопки,  и мы отпра­вились назад -
стали свидетелями Троянской Войны. Не выдер­жав, я прошептал:
     - Учитель, не кажется ли вам, что  мы  прыгаем от одной  даты  к другой
совершенно беспорядочно?
     - О, но я показываю тебе все  это  с особым умыслом. Вот, посмотри, - и
он  указал на глобус. Там  я  увидел,  как троянский  солдат  поднял копье и
двинулся  на   своего  начальника.  -  Я   просто  показываю  тебе  то,  что
человеческая природа остается неизмен­ной. Перед тобой человек, который убил
своего командира,  а затем в следующей жизни он совершит тот  же поступок. Я
хочу научить тебя  важным  вещам,  Лобсанг,  а не  книжной истории. История,
попавшая на страницы книг,  часто  изменялась в угоду  вкусам того или иного
правителя.
     Мы  продолжали  сидеть  на  скамье,  а Лама Мингьяр  Дондуп  настраивал
аппарат  на  разнообразные  сцены.  Иногда  мы  делали  скачки  во  времени,
переносясь лет на шестьсот то вперед, то назад. Мы  видели, что представляет
собой  подлинная  политика  нашего  времени.   Некоторые  империи  возникали
благодаря  прямому пре­дательству,  иные  империи  падали  из-за  такого  же
предательства.
     Лама Мингьяр Дондуп неожиданно сказал:
     - А сейчас, Лобсанг,  ты сможешь заглянуть  в будущее,  Глобус по