розрачную Брахмапутру.  Ее  воды  несли с собой
трупы людей и  животных, деревья и разную  грязь. Мое внимание привлекала не
только вода, так как,  к своему великому ужасу и изумлению, я обнаружил, что
горы продолжают подниматься вверх. Вскоре я очутился посреди  голой равнины,
окруженной пиками гор.
     Этот огромный  глобус оказался совершенно  изумительной вещью, так  как
давал возможность не только  наблюдать за проис­ходящим, но и переживать их,
становиться полноправным участ­ником событий. Впервые увидев этот  глобус, я
подумал: "Хм, эта вещица, наверное, окажется чем-то вроде волшебного фонаря,
который  привезли  нам  миссионеры". Но когда я  внимательнее присмотрелся к
этой вещи, то мне показалось, что я падаю  с неба, падаю с туч... падаю, как
лист  на землю. А  затем я  по-настоящему пережил события, которые произошли
миллионы лет назад. Это был  продукт цивилизации,  намного превосходящий все
достижения современной науки  и техники.  Я не могу  передать вам всех своих
ощущений, но скажу, что обнаружил, что  могу там ходить. Меня заинтересовало
то,  что  происходит  в  тени,  и  я  стал  прибли­жаться  к  ней.  Тут-то я
почувствовал, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО иду. И здесь, возможно впервые, человеческий
глаз мог любоваться  небольшой горой, на которой со временем будет возведена
вели­кая Потала.
     - Я действительно ничего не могу понять, Учитель. Это прос­то выше моих
возможностей.
     - Глупости, Лобсанг,  глупости. Мы с тобой были вместе в течение многих
жизней.  Мы  всегда  были друзьями, Лобсанг.  В этой  жизни  ты  будешь моим
преемником.  Я  уже  прожил сотни  лет  -  большую  часть своей  жизни,  и я
единственный человек в Тибе­те, который  понимает до конца, как работают эти
вещи.  Это было  моей задачей.  А моей другой задачей,  - тут  Лама  Мингьяр
Дондуп бросил на меня  какой-то странный взгляд,  -  было  твое обучение.  Я
должен передать тебе  все свои знания, чтобы ты в будущем... когда я погибну
от удара кинжалом в спину... чтобы ты смог найти это место,  смог вспомнить,
как  проникнуть  сюда,  вспомнить,   как  пользоваться  этими  аппаратами  и
возродить события  прошлого.  Ты  должен понять,  как мир пошел по неверному
пути, и сделать все, чтобы исправить ошибку (хотя, что  можно успеть сделать
в  этой  жизни!).  Но  ничего,  люди  выбирают  трудный  путь,   потому  что
пренебрегают легким. Они  не осознают, что все эти страдания вовсе не  нужны
человечеству.   Сражения,   которые  происходят  между  Африди  и  Индийской
Британской Армией,  никому не нуж­ны. Но они всегда будут сражаться, так как
не  видят иного способа существования. Но ведь лучше  всего  решать проблемы
путем убеждений,  а не убийств, насилия  и  пыток.  Все  это  причиняет вред
жертве,  но  еще  больший  вред  палач причиняет  самому себе. Ведь все наши
поступки возвращаются к  нашему  Сверх-Я.  Мне кажет­ся,  что наше  с  тобой
Сверх-Я должно быть довольно нами, Лоб­санг.
     -  Вы  сказали  "Сверх-Я",  Учитель?  Означает  ли это, что  мы с  вами
обладаем одним Сверх-Я?
     - Да, это именно так, юный мудрец.  Именно это  я и подразумевал. И это
означает, что мы с тобой будем навсегда неразлучны. Мы будем являться вместе
на эту Землю при каждом новом пере­воплощении, да и не только  на эту Землю,
не  только в эту вселен­ную, но везде и всегда. Тебя,  мой бедный друг, ждет
очень тяжелая  жизнь.  Ты станешь жертвой клеветы, тебя оболгут. И  все  же,
если  бы люди прислушались к твоим словам,  Тибет удалось бы спасти. Но тебя
не послушают, и в будущем Тибет будет захвачен Китаем и разрушен.
     С этими словами Лама Мингьяр Дондуп быстро отвернулся. Однако он сделал
это недостаточно быстро, и я смог заметить слезы, блеснувшие в его глазах. Я
же отправился на кухню и выпил немного воды.
     - Учитель, - сказал я по возвращении из кухни, - мне бы хотелось, чтобы
вы подробней объяснили мне, как все эти вещи не портятся.
     - Что ж, взгляни на воду, которую  ты пьешь. Сколько лет этой воде? Она
вполне  может быть древней  как сам мир. Но она не портится, не так ли? Вещи
портятся  лишь  тогда, когда с ними плохо обращаются. Представь себе, что ты
порезал палец и он  начал заживать, тут же ты режешь его снова -  и он снова
начинает  заживать, но ты  вновь режешь  этот же палец,  что ж, он и  теперь
заживет,  но уже не  будет таким, каким  был  прежде. Нарушается регенерация
клеток: они осуществляют рост в соответствии со своей врожденной структурой,
но ты вновь разрушаешь их, когда процесс регенерации еще не  завершен. И вот
клетки "забывают" свой изначальный образ и  вырастают  в  безобразную шишку,
кото­рая превращается  в  раковую опухоль. Да, так и развивается рак: клетки
начинают  бесконтрольно   расти,   но   если   человек  научился   полностью
контролировать  все функции своего организма,  у  него  не может  возникнуть
раковой  опухоли. Если  человек  увидит,  что  клетки растут неправильно, он
может своевременно остановить их рост. Мы учили этому людей из разных стран,
а люди высмеивали нас, называли нас "чурками". Может быть, мы действительно
     "Чурки" -  азиаты,  но со временем эти  слова будут воспринимать­ся как
комплимент. Если люди  прислушаются  к нам,  они  смогут лечить  рак, лечить
туберкулез. У  тебя, Лобсанг,  был  туберкулез, помнишь?  И я вылечил  тебя,
прибегнув к нашей  древней кон­цепции. Но если бы ты не помогал  мне в этом,
мне бы не удалось исцелить тебя.
     Мы безмолвствовали, чувствуя  духовное  единение  друг с дру­гом.  Наша
связь была чисто духовной  природы, не допускающей никаких  плотских мыслей.
Безусловно, были такие ламы, которые вступали в половые  отношения со своими
учениками, но  эти люди не имели права называться ламами. Они могли быть кем
угодно... ну, скажем,  работниками, так  как  нуждались в женщине. Нам же не
нужны женщины, не  нуждаемся мы и  в гомосексуальных свя­зях. Повторяю, наши
отношения  были чисто духовной природы, казалось, наши души проникают друг в
друга, чтобы вместе слить­ся с  духом и затем возвратиться назад освеженными
и обогащен­ными знаниями.
     Сейчас кажется,  что весь мир  озабочен сексуальными вопро­сами.  Людей
интересует  лишь  секс,  причем  секс им нужен не  для продолжения  рода или
продолжения  расы,  нет,  им  нужны  лишь удовольствия,  заключенные в  нем.
Истинная близость - это те переживания,  которые возникают при  общении двух
душ, покида­ющих этот  мир для  того,  чтобы  возвратиться к своему Сверх-Я.
Только  там мы  можем испытать  высший  восторг,  высшую ра­дость.  Тогда мы
осознаем,  что все беды, пережитые на Земле, нужны были нам  лишь для  того,
чтобы освободиться от всего дурного, очиститься от злых мыслей. Но я считаю,
что этот мир  слишком жесток.  Он так  жесток, что  люди, вместо  того чтобы
очищаться в нем, все больше и больше погружаются в страдания, становятся все
более злыми и  дают  выход своим  дурным эмоциям,  отыгрываясь  на маленьких
животных.  А это очень  обидно, так как кошки,  например,  являются  глазами
Богов. Кошки могут ходить куда хотят. Никто не  замечает кошку, тихо сидящую
рядом,  - ее ноги  согнуты, хвост подтянут  к туловищу, глаза полузакрыты, и
люди думают,  что  она  дремлет.  Но  это  не  так  -  кошка  работает,  она
транслирует все происходящее. Наш мозг не в состоянии  уви­деть что-либо без
участия глаз, мозг не в состоянии произнести  что-либо без помощи  голоса. С
кошками  же  все обстоит иначе -  они сообщают  Садовникам  Мира о том,  что
происходит вокруг,  Со временем мы поймем это, со  временем мы осознаем, что
кошки спасли нас от многих роковых ошибок. Какая жалость, что мы относимся к
ним так плохо!


Глава
седьмая




     Лобсанг! ЛОБСАНГ! Поднимайся, у нас есть кое-какие дела. Я подскочил  в
такой  спешке, что споткнулся о собственные туфли,  вернее, сандалии:  такой
вещи, как туфли, в Тибете не су­ществовало. Основной обувью были сандалии, а
для дальних странствий надевали сапоги, доходящие до  колен. Так  или иначе,
мои сандалии скользили по  полу  в  одну  сторону,  а я  кубарем  катился  в
противоположную. Когда я приблизился к Ламе, он произнес:
     - Сейчас  нам следует немного  заняться историей, подлинной историей, а
не выставляемой в книгах  ерундой,  где  истинное  поло­жение дел изменяется
таким образом, чтобы это не досаждало власть имущим.
     Он провел меня  в помещение,  которое мы условились  назы­вать "Мировой
Комнатой", и мы уселись там в закутке, называе­мом нами "консолью".
     Это  было действительно  потрясающе;  макет  мира  казался больше,  чем
комната, в которой он находился,  что, по общему разумению, невозможно. Лама
угадал мои мысли и сказал:
     - Безусловно, когда мы входим сюда, то попадаем под влия­ние четвертого
измерения,  и  в четвертом измерении получается  модель, которая больше, чем
содержащая ее комната, если эта комната трехмерна.
     Но давай оставим это и  подумаем о следую­щем. Все, что мы здесь видим,
- это реальные события, происхо­дившие в мире в прошлом,  что-то вроде  эха.
Если шуметь  в местах обитания эха, то те же звуки неизбежно вернутся назад.
Вот все, что можно  вкратце  об  этом  сказать; это, конечно же, не  строгое
определение,  потому  что я пытаюсь, будучи в  трехмерном  мире, толковать о
том,  что  находится  в четвертом  и  пятом  измерении. Итак,  тебе придется
доверять своим чувствам, и тогда то, что ты видишь, будет абсолютно точным.
     Он прошелся по комнате и продолжил:
     -  Мы  наблюдали  образование  мира, мы видели самые первые  создания -
гоминидов, помещенных в этот мир. Давай присту­пим к следующему этапу.
     В комнате стало  темно, и я почувствовал,  что  падаю. Инстин­ктивно  я
вцепился Ламе в руку, и он обнял меня за плечи.
     -  Все в  порядке,  Лобсанг, на самом  деле ты не падаешь, прос­то твой
мозг готовится к восприятию четырех измерений.
     Ощущение  падения прекратилось,  и я вдруг  обнаружил,  что нахожусь  в
невероятно пугающем мире. Там были гигантские  зве­ри,  превосходившие своей
уродливостью  все,  что  я  когда-либо  видел.  С  отвратительнейшим  звуком
огромные создания проноси­лись по воздуху, тяжело хлопая крыльями. Этот звук
был похож на скрежет старой заскорузлой кожи. Крылья  едва  удерживали  этих
монстров в воздухе, Они кружили над землей, и внезапно один устремился вниз,
чтобы  схватить кусок пищи, который выпал из пасти другого, Но, опускаясь па
землю, эти создания  так и остава­лись на ней.  Крылья  не  могли поднять их
снова в воздух, а ног, чтобы оттолкнуться от земли, у них не было.
     Неописуемый шум донесся из болота слева от меня. Этот шум ужаснул меня,
и я почувствовал приступ тошноты и страха. И затем совсем  рядом  со мной из
болотной грязи показалась кро­шечная голова на длинной мощной шее.  Шея была
приблизитель­но двадцати  футов длиной,  и вода  долго  бурлила,  прежде чем
тварь выползла на  берег. У нее  было  округлое  тело  и  сужающийся  хвост,
служащий противовесом голове. Пока я смотрел на эту тварь, замирая от страха
при  мысли, что она, может быть,  тоже видит меня, до меня донесся ужасающий
треск и грохот.  Нечто огромное продиралось сквозь лес, расшвы­ривая  стволы
деревьев, как  мы  расшвыриваем соломинки.  Какое-то  мгновение  я  наблюдал
громаднейшее из когда-либо виденных мною созданий.
     Лама сказал:
     - Давай переместимся через век-другой и посмотрим на пер­вых людей.
     Кажется,  я  задремал  или  что-то  вроде  того, потому  что,  когда  я
посмотрел  на шар  снова...  нет, нет, конечно  нет, я был  НА шаре, я был В
шаре, был частью  его. Но, в  любом случае, когда я поднял глаза,  то увидел
ужасающего вида  создания, шествующие мимо. Их  было шесть,  все с нависшими
бровями и  почти без  шеи. Каждое несло  оружие - большой  обломок дерева. С
одного конца он сужался как рукоятка, другой же  конец представлял  из  себя
узел или нарост, и он по прочности  превосходил обычное дерево, из  которого
изготовлялась дубина.  Существа прошли мимо. Одно из них,  женщина, на  ходу
кормила грудью ребенка. Беззвучно ступа­ли они по топи, без единого всплеска
или хлюпанья, при полной тишине. Я проводил  их  взглядом и затем вновь, как
мне  показа­лось,  впал в  дрему,  поскольку когда я опять поднял  глаза, то
увидел великолепный город.
     Город был  выстроен из  светящихся камней различных цветов, здесь мосты
были  в ширину улиц, и над дорогами неслись механи­ческие птицы, наполненные
людьми. Эти приспособления могли останавливаться и зависать в воздухе, когда
люди  входили  или выходили. Затем, совершенно  неожиданно, все обернулись и
стали  пристально  всматриваться в линию горизонта, пролегающую по верхушкам
горной  цепи. Вскоре  оттуда послышался раскатистый  гул, и затем показалась
целая  стая  механических  птиц,  закружив­шаяся  над городом.  Люди повсюду
бежали.  Некоторые   падали  на   колени  и   принимались  молиться,  однако
священники, я заметил,  не  задерживались для  молитвы, они вложили всю свою
энергию в побег. После нескольких минут кружения дверцы, находящиеся в днище
этих  птиц, раскрылись,  и оттуда посыпались металлические  коробочки. Затем
дверцы  закрылись,  и  механические  птицы  ис­чезли из  поля  зрения. Город
поднялся в воздух  и пылью  опустился  на  землю, и только затем мы услышали
удар и ощутили сотрясе­ние, поскольку взгляд быстрее слуха. До нас донеслись
крики лю­дей, заваленных балками и погребенных в пыли.
     И вновь навалилась  дремота, только так я и могу это назвать - дремота,
потому что мне не удалось уловить никакого разрыва между тем, что я видел, и
тем, что предстало  моему взору теперь. Это были уже другие,  более  поздние
времена,  и   я  увидел  выстроен­ный   город,  великолепный  город,   город
превосходной красоты. Он  был  действительно произведением  искусства. Шпили
парили  вы­соко  в   облаках,  и  утонченные  ажурные   металлические  мосты
сое­диняли одно здание с  другим. Повсюду были люди, люди занима­лись своими
обычными  делами,  покупали,  продавали,  останавли­вались  на углах улиц  и
обсуждали происходящее. Затем  послышал­ся страшный гул, и неисчислимая стая
механических птиц спло­ченными рядами пронеслась над головами людей, которые
смея­лись,  выкрикивали  приветствия  и  махали  вслед.  Механические  птицы
беспрепятственно  продолжали свой путь. Они пересекли гряду, и  затем до нас
донесся  удар и скрежет. Теперь мы знали, что "наша сторона" отплатила врагу
за  причиненный  ущерб.  Но... но механические  птицы возвращались,  или  не
возвращались, ибо они  были не наши, они были другие,  какие-то из  них были
другой формы, многие -  других  цветов. И они нависли над нашим  горо­дом, и
вновь  посыпались бомбы. Наш  город был сметен  шквалом огня, огонь ревел  и
свирепствовал,  и  все  было  выжжено  и  упало  пеплом  на  землю.  Ажурные
металлические мосты  на зданиях на­калялись докрасна, затем белели, а  потом
начинали таять, и жид­кий металл падал, как дождь. Вскоре я стоял на равнине
-  это  единственное,  что  осталось  от  всего  этого.  Не  было  деревьев,
вели­колепные озера исчезли, обратились  в пар, и я  стоял и смотрел  вокруг
себя  и пытался понять смысл всего этого, почему одни Садовники Земли бились
против других Садовников? Но смысла  в происходившем я не  увидел. Затем мир
вздрогнул и померк. Я  обнаружил,  что сижу на стуле рядом с Ламой Мингьяром
Дондупом.  Он  выглядел печаль­нее всех, кого  я когда-либо встречал в своей
жизни.
     - Лобсанг, это случается с миром миллионы лег. Здесь были люди высокого
культурного уровня, но каким-то  образом они поссорились с другими, и каждая
из сторон настолько разбомбила или расстреляла противоположную, что осталось
лишь несколько человек, которые укрылись в  пещерах. Через несколько лет они
выползли, чтобы дать начало новой цивилизации.  И  эта цивили­зация  в  свою
очередь будет уничтожена,  и все  останки  будут втоп­таны глубоко  в  землю
земледельцами, которые пытаются засеять вспаханную войной землю.
     Лама  выглядел бесконечно  печальным,  он  сидел,  подперев  подбородок
ладонью. И затем произнес:
     - Я мог бы показать тебе всю историю мира,  но, чтобы уви­деть ее, тебе
придется потратить на это всю жизнь. Лучше я пока­жу тебе несколько вспышек,
как мы их  называем,  и расскажу о  прочих. Очень печально, но  в этом  мире
пытались  осесть  люди различных типов. Была черная раса,  она пришла  после
великой смуты,  когда две белые расы оспаривали право на власть, и, конеч­но
же, спор перешел в войну, Всегда война, всегда злые людские помыслы. Если бы
только  люди верили в  Бога, не было бы ни одной из этих  бед.  Черная  раса
производила в мире  ужасающее смешение  вещей до  тех пор,  пока наконец  не
достигла цивили­зации очень высокого уровня, гораздо выше, чем уровень нашей
цивилизации. Но затем две различные расы черных  людей поссо­рились  и стали
неистово выискивать способ заполучить оружие, которое  дало бы  им власть  и
превосходство над своими соперни­ками. Итак, они достигли этого, и  каким-то
образом был дан сигнал к запуску этих, скажем так, ракет. Это стало причиной
страш­ной  беды  в этом мире. Большинство  людей было стерто с  лица  земли,
просто стерто, как какая-нибудь колония свирепых муравь­ев.
     Однако всегда кто-то выживал, и поэтому сейчас существуют белая, черная
и желтая расы. И одно время была  еще зеленая раса. Люди в те дни жили сотни
лет  благодаря  "клеткам  памяти",  которые  были  способны  абсолютно точно
воспроизводить отмираю­щие клетки. Но с  тех  пор, как эта  способность была
утрачена,  наши жизни  стали  намного короче. Кроме  того, в  одну  из  войн
произо­шел ужаснейший  взрыв, и большая  часть облачного  покрова Земли была
оторвана и  выброшена  в  космос, и  на землю стало  прони­кать  смертельное
солнечное излучение. Прежняя продолжитель­ность жизни с семисот - восьми сот
лет сократилась до семидесяти.
     Солнце -  это не просто добрый источник  света и  т.  д.  Его излучение
вредно для  людей.  Ты  сам  замечал, что у  людей,  которые  стишком  долго
находились на солнце, темнела кожа, Если бы сол­нечный свет нес добро, зачем
бы Природа стала создавать против него защиту? Солнечное излучение испортило
людей еще  больше, и обе  группы  Садовников Земли  стали  еще  агрессивнее.
Однако  одна из сторон была  добрее  и стремилась  сделать человеческую расу
процветающей  и  добродетельной,   но   люди  слишком  сильно  облучались  и
заболевали туберкулезом и раком.  Вся поверхность мира, и  люди в том числе,
была  подвержена болезням,  кожным  заболеваниям  различных  типов,  которые
преследовали их пос­тоянно, и не было от них спасения. Более того, солнечное
излуче­ние проникало сквозь камни толщиной во много футов, и никакое  жилище
было не в состоянии защитить своих обитателей.
     По  старым  преданиям,  в   те  времена  существовали  гиганты.  И  это
действительно так. Гиганты  принадлежали к одной из групп Садовников  Земли.
Их рост  был в два-три раза выше среднего человеческого роста, движения были
замедленны, и они не люби­ли работать. Гиганты хотели вернуться в  те места,
откуда  пришли когда-то. Попытавшись это сделать; они обнаружили, что там их
тоже  ждут неприятности. Итак, одна группа Садовников была доброй, и помыслы
ее предводителя были  добрыми, но другая сторона воплощала зло.  Среди людей
темной  стороны  процветала  безнравственность,  и  они  оставались глухи  к
призывам тех, кто хотел мирной и здоровой жизни.
     Эти добрые Садовники постигли, насколько бесполезно оста­ваться там, и,
снарядив корабли и запасшись топливом, отправились обратно на землю.
     Скорость их кораблей  превышала  скорость света.  Корабли  перемещались
настолько  быстро,  что  никто  из  живых существ не мог бы  управлять  ими,
поэтому они  представляли  собой  разновид­ность  компьютера со  специальной
защитой от метеоритов  и  дру­гих космических  помех.  Не будь этой  защиты,
корабль