трывно в сторону гор, очертания которых
неясно проступали в сумерках сквозь завесу из снега и ледяных кристаллов.
   Джоктар перетаскивал мешки и ящики в небольшой купол - видимо, это  был
склад. Но вот грузы с красной меткой кончились. Он вскочил внутрь машины и
дверца люка захлопнулась, лязгнул засов. Двигатель взревел, они тронулись.
Юноша снял рукавицы и  подышал  на  пальцы.  Он  вполне  в  состоянии  это
вытерпеть!
   Мысли его обратились к джамперу. Скорее всего, в кабине двое - охранник
и водитель. Оба вооружены, а у него - пустые руки, к тому же дверь люка на
запоре. Он перевел взгляд на груз: нет ли там чего-нибудь, что  может  ему
пригодиться? Но  сколько  он  ни  старался,  не  смог  вскрыть  ни  одного
контейнера, не имея для этого инструментов. Да он особо и не надеялся: кто
станет допускать невольника к оружию? Вооруженный раб - это уже мятежник.
   Значит, предпринять попытку он может или во время прогулки,  или  когда
представится более удобный момент. Его опыт  игрока  подсказывал,  что  за
неудачами должна когда-нибудь начаться полоса везения. Он наблюдал случай,
когда человек, попавший в  такую  полосу,  начинал  безошибочно  угадывать
раскладку карт в колоде. Подобное озарение иногда посещало и  его  самого.
Но как научиться пробуждать в себе эту способность в нужный момент?  Этого
он не знал, этого не умел никто.
   А пока остается ждать везения... Размышляя, юноша  машинально  растирал
руки, словно перед крупной игрой, где от чуткости пальцев зависит все.
   Постепенно он приспособился к  неровному  ходу  машины.  Им  предстояло
доставить остаток груза в какой-то отдаленный высокогорный  пункт.  Еще  в
порту Джоктар слышал, что жилищам и складам разведчиков постоянно угрожает
опасность. От кого?  Этого  он  не  знал.  Однако,  понял,  что  работники
компании, которые соглашаются жить и  трудиться  вдали  от  магистралей  и
крупных  селений,  не  зря  получают  повышенные  ставки.  Это  плата   за
постоянный риск...
   Сколько времени живут там эти люди? И много ли их? Есть  ли  среди  них
эмигранты? Быть может, с такого горного пункта убежать легче, чем, скажем,
с той же шахты?
   Джампер вдруг круто затормозил. Патруль? Нет, юноша  почувствовал,  как
то,  что  только  что  было  полом,  становилось  стеной  кузова.   Машина
переворачивалась, поначалу не слишком стремительно. Но вот она проехала на
борту юзом и закувыркалась, все быстрее устремляясь в бездну. Джоктар, как
мог, пытался смягчить удары тела о стены и  днище,  одновременно  стараясь
увернуться от мотающихся по всему кузову ящиков и мешков. Мелькнула мысль,
что неуправляемая машина падает с какой-то горы. Эта мысль была  последней
- в глазах у юноши потемнело, и  он  потерял  сознание  от  оглушительного
удара...
   Он  лежал,  боясь  пошевелиться.  Затуманенным   беспамятством   глазам
постепенно  возвращалась  резкость.  Темень,  стужа.  Он  обнаружил,   что
коченеет. Он не знал, что бывает такой холод. Собрав всю  волю,  он  слабо
двинулся - кажется, кости целы. Ноги придавило  какой-то  тяжестью.  Он  с
усилием вытянул из-под груды тюков сперва одну, потом вторую. Избитое тело
ныло, невыносимо саднили царапины.
   Он прислушался: двигатель  молчал.  Воздух  в  кузове  терял  последние
остатки тепла. Страх подступил к горлу.  Джоктар  отчаянно  забарабанил  в
стенку, но отклика не было.  Почему-то  он  не  удивился:  шестое  чувство
подсказало, что снаружи нет живых.
   Борта кузова стали совершенно ледяными. Если он  не  выберется  отсюда,
джампер станет его могилой. Должен же здесь быть еще один люк,  аварийный?
Он стал методично прощупывать и простукивать стены. И  в  той,  что  после
падения машины оказалась у него над головой, одна панель слегка  подалась.
Подпрыгнув, он толкнул дверцу и расширил проем. Но за ним была чернота...



4

   Вытянув руку, он  тут  же  отдернул  ее:  исцарапанные  пальцы  обожгло
прикосновение мерзлых кристаллов. Мгновенно  на  него  обрушился  огромный
ком. Тогда  он  подтянулся  и,  кое-как  укрепившись  в  проеме,  принялся
разгребать руками засыпавший  машину  снег.  Прошла,  казалось,  вечность,
покуда в его глаза не ударил свет...  Тяжело  дыша,  он  уселся  на  кузов
полузасыпанной машины.
   Злополучная  драка  на  стоянке  произошла  вечером.  Первую  остановку
джампер сделал уже в глубоких сумерках. Сейчас небосклон  посветлел,  ночь
кончилась.  След  упавшей  с  обрыва  машины   глубоко   пропахал   крутой
заснеженный склон.
   Джоктар снова принялся копать, стараясь добраться до кабины. Вот и она,
сильно смятая мощным лобовым ударом. Скорее всего, джампер попал в лавину.
Водитель и охранник были мертвы. Им уже не пригодится то, что может помочь
Джоктару в борьбе за жизнь.
   Солнце стояло высоко, когда юноша расчистил кабину  от  снега  и  сумел
отворить заклинившую дверцу. Теперь у него была меховая одежда и оружие.
   Меховой тулуп оказался велик, но, надетый поверх термокостюма, пришелся
почти впору. Ноги  до  самых  бедер  обнял  ворс  меховых  унтов.  Бластер
пришлось взять только один: тот, что  принадлежал  водителю,  разбился  во
время аварии. Отыскав в кабине контейнеры с пищей, он насытился, остальное
взял с собой. Его снаряжение довершили силовой тесак,  карта  местности  и
кое-какие полезные мелочи, найденные у погибших.
   Исследовать груз он не стал, все равно много вещей на себе  не  унести.
Быть может, удастся вернуться сюда потом, когда у него  появится  надежное
убежище. Впрочем, не исключено, что к тому времени  компания  отыщет  свой
пропавший джампер...
   Пока  что  хлопоты  с  машиной  и  снаряжением  целиком  поглощали  его
внимание.  Но  вот  все  уложено,  делать  здесь  больше  нечего.  Джоктар
огляделся.
   Снег  ослепительно  сверкал  в  холодных  лучах  фенрианского  светила.
Громоздившиеся вокруг горы молчали,  слышался  лишь  тоскливый  вой  ветра
среди уродливых скал. И тут Джоктара остро пронзило одиночество.  Хотя  он
ни с кем в своей жизни  не  сблизился  настолько,  чтобы  назвать  кого-то
другом, все же всегда рядом были люди - в Сан-Споте, в тюрьме, в  фургоне,
даже в джампере. Теперь же он был один, совсем  один.  Только  неугомонный
ветер теребил мех его длинного тулупа...
   Желание  найти  людей  казалось  неодолимым.  Но  ведь   это   означало
возвращение в ту же неволю, из которой он чудом выбрался. Тогда он  высоко
поднял голову и взглянул в лицо одиночеству так же упрямо  и  твердо,  как
смотрел всегда в лицо опасности. Не  обращая  больше  внимания  на  порывы
кинжального ветра, он зашагал в лежащую у подножия горы неширокую долину.
   Казалось, она совсем близко, но шел час за часом, а вокруг  по-прежнему
тянулись скалы. Стало темнее, или глаза заволакивает пелена усталости?  Он
поднял голову. Солнце, еще недавно игравшее в искристых  льдинках,  теперь
едва угадывалось за тучами. Скрип снега под ногами подчеркивал наступившую
недобрую тишину. Даже ветер  стих,  будто  притаившись  перед  смертельным
прыжком. Буря! В  памяти  тут  же  замелькали  кадры  устрашающего  урока,
преподанного новичкам на Э-станции. Необходимо срочно где-нибудь укрыться,
иначе - гибель.
   Перед ним выросла  груда  смерзшихся  камней  -  следы  давней  лавины.
Обогнув препятствие, он взглянул вперед и не поверил  собственным  глазам:
неподалеку курился дымок! Рука скользнула к бластеру. Люди? Еще один склад
разведчиков? Он вооружен, и ему нужно убежище. Переведя бластер на ближний
бой, он двинулся на призывный дымок.
   До боли в глазах всматривался Джоктар в ледяную пустыню,  но  нигде  не
было и намека на человеческое жилье. Порыв  снова  набравшего  силу  ветра
бросил ему в лицо клочья дыма. Он вдохнул отвратительный запах гнили,  тут
же его горло, ноздри и глаза нестерпимо обожгло. Он  никак  не  мог  унять
кашель, разрывавший легкие. Его согнуло пополам от мучительной  рвоты.  Он
ослабел, от дурноты не спасала даже  маска,  частично  сдерживающая  атаку
едких испарений.
   Джоктар понял, куда попал.  В  поисках  жилья  он  угодил  к  ядовитому
источнику. Все вокруг - снег, почва под ним, даже камни - было отравлено и
несло смерть. Груды белевших тут и там  костей  -  все,  что  осталось  от
неосторожно зашедших сюда людей и животных.
   Очередной приступ кашля свалил ослабевшего Джоктара  с  ног.  Сорвав  с
лица маску, он зачерпнул пригоршней снег и прижал его  ко  рту.  С  трудом
поднявшись на четвереньки, он уползал прочь от губительного гейзера,  пока
не наткнулся на острые  сучья  кустов.  Силы  окончательно  оставили  его,
безвольное тело сползло по склону в неглубокую ложбину. Здесь  было  тише,
кусты как-то защищали от разыгравшейся пурги. Он услышал свое  хриплое  от
ядовитых  ожогов  дыхание.  Жив!  С  усилием  сел,   прислонив   спину   к
подветренному склону расщелины. Ему снова повезло: здесь  можно  переждать
бурю.
   Ветер окончательно рассвирепел: его пронзительный свист закладывал уши,
парализовывал мозг. Сознание сосредоточилось на одном:  спастись.  Джоктар
завернулся в тулуп, спрятал в мех ноги и руки,  надвинул  как  можно  ниже
капюшон и свернулся клубком. Вскоре он погрузился  в  забытье  -  полусон,
полубеспамятство...
   Он приходил в себя не менее  мучительно,  чем  когда  его  оживляли  по
прибытии на Фенрис: То же окоченение, та же кинжальная боль  от  пульсации
крови. Джоктар не мог даже подозревать, что до него  ни  один  человек  не
выжил, застигнутый под открытым небом фенрианской бурей. Его воля к  жизни
оказалась сильнее беспощадной стихии!
   Выбравшись из-под пластов  снега,  Джоктар  развязал  непослушными  еще
пальцами мешок и достал саморазогревающийся контейнер с чем-то, похожим на
мясо. Эта  пища  из  неприкосновенного  запаса  джампера  была  специально
нашпигована витаминами и  калориями.  Она  быстро  отогрела  его,  желудок
ощутил  приятную  тяжесть.  Переборов  разгулявшийся  аппетит,  он   убрал
контейнер с недоеденным мясом в мешок.
   Надо было двигаться дальше. Кругом  топорщились  кусты,  и  пробираться
между ними приходилось ползком. Ни ветерка, безмолвие  пустыни  нарушалось
только шуршанием одежды да скрипением снега.
   Ползти оказалось трудно. Кусты,  преграждавшие  путь,  невозможно  было
сломать, они были тверже камня. Пришлось выжигать себе  дорогу  бластером.
При этом Джоктар постоянно помнил, что у  бластера  и  у  силового  тесака
запас энергии ограничен, он экономил снаряды, как только мог.
   Ослепленный вспышками собственных выстрелов, он  не  сразу  понял,  что
выбрался на открытое место.  Туч  на  небе  не  стало,  но  оно  сделалось
свинцово-серым. Надвигались сумерки.  В  этом  безрадостном  свете  утесы,
окаймлявшие долину, казались  особенно  мрачными.  Следовало  подумать  об
убежище для ночлега.
   Он двинулся по заснеженной равнине. Нависшая над  нею  тишина  была  не
менее зловещей, чем неистовый грохот бури. В  этой  исполинской  леденящей
чаше, где тут и там курились смертоносные дымки, он был единственным живым
существом. Его грудь снова стиснуло мучительное сознание  одиночества.  На
много миль вокруг  не  было  ни  птиц,  ни  зверья  -  ничего,  что  могло
двигаться, смотреть, чувствовать.
   Отчаяние, сковавшее его,  было  настолько  сильным,  что  пришла  мысль
вернуться туда, на трассу, к месту аварии. В плену этого искушения он даже
остановился и оглянулся назад, на цепочку собственных следов. И тут тишину
нарушил грозный рокот, многократно усиленный горным эхом.
   Над ущельем, где он только что прошел, встало белое облако. Лавина!  Он
стоял и смотрел, как между ним и джампером стремительно вырастает  ледяная
стена.
   Подавленный, Джоктар бесцельно  продолжал  шагать  по  долине.  Впереди
голубела заросшая кустарником узкая низина, но  его  не  привлекало  новое
сражение с неподатливыми сучьями. И он повернул к черневшему слева  утесу.
Каждый шаг давался с трудом: налипший на унты и тулуп снег тянул к  земле,
к тому же разболелась голова.
   Еще  один  мощный  удар  лавины  сотряс  горы.  Толщи  снега   навсегда
похоронили маленький джампер...
   Вдруг совсем рядом он увидел то, что давно искал: укрытие. Под огромным
камнем темнел вход в пещеру,  и,  сжав  в  руке  бластер,  он  бросился  к
спасительной щели. В этот миг что-то стремительное и  беззвучное  прыгнуло
ему навстречу. Он не  погиб  только  потому,  что  оружие  было  наготове.
Вспышка бластера - и он упал под тяжестью свалившегося на него  громадного
зверя. Хищник был уже мертв, но  огромные  когти  продолжали  конвульсивно
впиваться в мех тулупа. Джоктар лежал, придавленный  тушей,  вдыхал  запах
паленой шерсти и не мог поверить, что остался невредим.
   Когда силы вернулись, он  выбрался  из-под  неподвижного  тела  и  стал
рассматривать поверженного хозяина  пещеры.  Тот  был  страшен.  Два  ряда
острых зубов белели в оскаленной пасти. Четыре широченный лапы с огромными
когтями позволяли животному  и  лазать  по  скалам,  и  передвигаться,  не
проваливаясь, по глубокому снегу. А шерсть -  густая,  голубоватая  -  как
нельзя  лучше  маскировала  зверя  в  этой  белой   пустыне.   Но   самыми
поразительными были глаза. Они состояли из десятков отдельных линз, причем
каждую окаймляли густые ресницы. Одни были  широко  распахнуты,  другие  -
сомкнуты.
   Видимо, таким образом хищник мог регулировать остроту  и  угол  зрения.
Плотно прижатые к крупной голове небольшие уши едва выступали  из  густого
серебристого меха. Зверь одновременно напоминал и  медведя  и  исполинскую
кошку. Так или иначе, для всего живого это  была  смерть,  молниеносная  и
беспощадная.
   Джоктар разогнулся, одернул искромсанную на спине и плечах  шубу.  Рана
на туше еще дымилась, источая острый запах. Осторожно подойдя ко  входу  в
пещеру,  юноша  пригнулся  и,  переведя  бластер  на  режим   непрерывного
излучения, направил его в  темнеющий  провал.  Внутри  полыхнуло,  запахло
горелой плотью. Он забрался внутрь и выволок оттуда бесформенный ком.
   Надо было обживать отвоеванное  убежище.  Силовым  тесаком  он  нарубил
охапку сучьев и разжег в пещере костер. Затем выбрался наружу  и  пошел  к
туше. Запах уже не вызывал отвращения. Вкус высококалорийных концентратов,
найденных в джампере, успел уже приесться -  ему  хотелось  свежего  мяса.
Сняв с пояса тесак, Джоктар неумело вырубил кусок,  показавшийся  наиболее
мягким, отнес в пещеру, разрезал на части и нацепил мясо на сук. Затем  он
водрузил импровизированный вертел над костром.
   Жаркое местами обуглилось и  по  вкусу  явно  уступало  тому,  что  ему
доводилось есть  в  ресторанах  Сан-Слота.  Тем  не  менее  он  с  волчьей
жадностью рвал зубами кусок за куском, пока не прикончил все.  Тут  же  он
зажарил еще одну порцию, которую убрал в мешок. С его пальцев и губ стекал
теплый жир. Он хорошенько умылся снегом и присел у огня.
   Он жив  и  невредим.  Он  сумел  справиться  со  множеством  нешуточных
опасностей. У него есть оружие, хотя питание в бластере кончалось и  скоро
он станет бесполезен. В мешке лежали припасы с джампера. И еще там  лежала
карта.
   Он достал ее и стал изучать в мерцающем свете  костра.  Толстая  линия,
огибающая заштрихованные участки неправильной формы, была,  скорее  всего,
дорогой от порта к шахтам, вьющейся среди гор. А  эти  пунктиры  -  должно
быть, пути к складам. В конце одного из них - красный крестик. Не  тут  ли
он разгружал джампер? Поодаль стоял другой крест, он мог обозначать второй
пункт, до которого они  так  и  не  доехали.  Где-то  здесь,  между  двумя
красными значками, лежит теперь под снегом джампер. Хотя такое  толкование
карты казалось правдоподобным, полной уверенности все же не было.
   Зато он с горечью убедился, что нигде, кроме  порта  и  шахт,  не  было
убежища для человека. Идти туда - значит предать свою свободу.  Но  нельзя
же вечно жить в этой пустыне одному, без людей...
   Куда идти? На запад, по основной трассе? Но  там  полно  патрулей,  его
быстро обнаружат и схватят. Ловушки расставлены беглецу и в  порту,  и  на
шахтах, и на придорожных станциях. Оставались  поселения  разведчиков.  Он
так ничего и не разузнал о них. Сколько людей в жилом куполе? Часто ли  им
привозят снаряжение и припасы? Есть ли в куполе связь с конторой компании?
Наконец, сумеет ли он найти хоть один из них в необъятной пустыне?
   Греясь возле костра, Джоктар почувствовал растущую в груди уверенность:
он выжил, он сыт, он не раз уже вышел победителем в схватке со смертельной
опасностью. Он не намерен сдаваться!
   Ночь прошла тревожно:  запах  убитого  зверя  привлекал  многочисленную
живность. Тишину то и дело оглашали рычание, визг, рев  сцепившихся  возле
пещеры  хищников,  глаза  разъяренных  зверей  сверкали  из   тьмы.   Они,
бесспорно,  ждали,  когда  потухнет  костер.  Джоктару  пришлось  сесть  с
бластером на изготовку и до утра подкармливать огонь мертвыми сучьями.
   Но с рассветом все утихло, даже ветер не ерошил своим ледяным  дыханием
гривы снежных дюн. Вокруг пещеры темнело  множество  больших  и  маленьких
следов, валялись окровавленные клочья рыжей, бурой и  голубой  шерсти.  От
туши зверя остались жалкие обрывки шкуры да гигантский объеденный череп...
   Джоктар покачал головой и взвалил на плечи мешок. Куда идти? Он считал,
что джампер погребен на севере и направился в ту  сторону.  Снова  впереди
заклубился ядовитый дым. Чтобы  обойти  смерть,  пришлось  карабкаться  по
заледенелым дюнам. И когда наст не выдерживал, юноша по горло проваливался
в рыхлый снег.
   Он медленно пробирался по бескрайней белой пустыне. Ни  одна  птица  не
показалась в холодном небе, ни одно животное не  промелькнуло  поблизости.
Ночные хищники укрылись в своих норах. Никого...
   Стараясь не поддаваться гнетущему чувству одиночества, Джоктар  ускорил
шаг, стремясь к чернеющим  вдали  утесам.  Там,  за  ними,  должна  лежать
дорога, по которой давным-давно, целую  вечность  тому  назад  он  ехал  в
тряской машине.
   Снова навалилось отчаяние. Он  остановился,  пытаясь  перебороть  себя.
Потерять присутствие духа - значит сыграть на руку тем,  кто  ждет  его  в
шахте и  на  дорогах,  чтобы  схватить  и  вернуть  в  рабство.  Для  него
одиночество оказалось страшнее  всех  ужасов  этой  планеты,  которыми  их
запугивали, чтобы лишить надежды на побег.
   День шел на  убыль,  когда  Джоктар  достиг  утесов.  Облюбовав  камень
поудобнее, он сел и стал есть. Сжевав запасенное в пещере мясо, он разгрыз
таблетку концентрата. От усталости и обильной  пищи  клонило  ко  сну.  Но
прилив решимости вернул ему силы, он двинулся дальше.
   Вскоре он выбрался  на  дочиста  вылизанное  ветром  каменистое  плато.
Джоктар устремился к другому его краю, откуда,  по  его  расчетам,  должен
открываться вид на лежащую в межгорьях долину.
   Она раскинулась внизу, отгороженная от мира высокими скалами. И  потому
что ветер  сюда  не  проникал,  каждая  неровность  на  белоснежной  глади
выделялась графически четко. И тут Джоктар разглядел след. Он тянулся,  то
пропадая, то проступая вновь, среди деревьев в небольшой рощице.
   Как магнитом потянуло его к этим следам. Он бежал,  не  разбирая  пути,
падал, полз, снова бежал, покуда  не  смог  ощутить  руками  две  глубокие
борозды - следы какой-то машины. Но рядом, рядом! Тянувшиеся вдоль борозды
вмятины могли быть только отпечатками человеческих ног... У  него  сжалось
горло. Он глубоко вдохнул морозный  воздух  и  двинулся  по  этим  следам.
Сперва они петляли между деревьями, потом вывели его из рощи  и  повернули
на север, где высились горы.
   Белесое солнце уже опустилось совсем  низко,  наступал  вечер.  Джоктар
почти бежал  вдоль  следа,  пока  не  очутился  в  какой-то  низине.  Силы
постепенно оставляли его: все тело болело, легкие со  свистом  заглатывали
воздух, сердце бешено колотилось, глаза резало от искрящегося снега.  Едва
держась на ногах, он добрел до  какого-то  камня  и  прислонился  к  нему,
широко открыв застл