ожалуй. Я как раз дописываю модуль 485-S, посвященный сканированию
разных вариаций нейрочипов, с которыми система может столкнуться...
     Иногда я думаю о себе.  При  этом я часто сопоставляю, сравниваю друг с
другом две фразы: "Могла ли я  представить в самом страшном сне, что со мной
такое случится?!" "Могла ли я помыслить об этом в самых дерзких мечтах?"

     И вижу, как первая, испуганно-злая,  неумолимо  теряет свою истинность,
перетекая в восторженную  вторую... Нет,  я  не осуждаю то прошлое, когда  я
хотела быть Ангелом, я - как странно - по-прежнему отношусь к нему хорошо...
и тем  не менее то, что  я  сейчас  делаю,  никак  не  вписывается в прежнюю
систему ценностей... вот каким  я мучаю себя вопросом. Мучаю... и каждый раз
нахожу  странное  удовлетворение в  том, что не чувствую жажды возвращения к
прежнему, в то время как моя уверенность в правильности того, что происходит
в настоящем - растет...

     Я сама стесняюсь говорить об этом с собой,  но иногда  все-таки пытливо
задаю себе  вопрос, неужели действительно, без  принуждения, но лишь потому,
что мне  это нравится, я делаю то, что раньше казалось  кощунством - работаю
на корпорацию? Но нахожу в себе одно только "да"... Это состояние может быть
охарактеризовано словом "растерянность".
     Я   думала,   что  я  ненавижу...  и  эта   ненависть   превращается  в
преданность... и даже любовь.
     Хочу спросить об этом Шинтаро Дзайхицу, когда он  приходит; я спрашиваю
и сразу стесняюсь глупости своих вопросов, и неудобно ему этим надоедать; он
кивает головой,  говоря, что хорошо бы  мне  все-таки поумерить восторги,  и
делает  какие-то  пометки у себя  в  планшете. "Ну  почему  же все-таки  так
происходит?" - выпытываю я его.
     - Откуда ж я знаю? - отвечает он с улыбкой человека, который все знает,
но не скажет ни за что  и никогда.  Иногда может прибавить "Карма  такая..."
или "А ты догадайся... а я послушаю".

     "Я раньше думала, что  это  невозможно.  Подчиняться  системе, радеть о
деле фирмы, трепетать перед боссом"...
     "А  что,  тебе  приходится подчиняться системе? Радеть  о  деле  фирмы?
Трепетать перед боссом?" - он откровенно смеется, и я понимаю, как мои слова
звучат  глупо в  этой надоблачной цитадели.  "Тебя кто-то заставляет  делать
что-то подобное?" "Нет.. совсем не заставляет"...
     "Ну  так и  правильно... это здесь никому  и не нужно. Просто будь сама
собой, предпочитая те случаи, когда  это  особенно  полезно.  Показывай свои
таланты.  Разумеется,  приходится  находиться  в  некоторых  рамках.  Но  их
довольно скоро перестаешь ощущать..."
     То ли он говорит серьезно, то ли  посмеивается надо мной, но слова его,
как бы невзначай, остаются, нанизываются на ниточку в памяти.
     "Когда  я  приехала  в город  и  взяла  с  собой  только  клавиатуру  и
нейрочипы... я думала тогда, что это какой-то знак... что мне нужно принести
с собой  знак,  чтобы показать городу...  миру...  что я хочу делать  и  где
находиться".
     "Ну вот и прекрасно. А где ты сейчас находишься?"
     Я  замолкаю. Я не могу  ему отвечать,  глядя  на  его улыбку,  а он уже
касается рукой монитора:
     "Мне надо идти. Как-нибудь еще поговорим. С тобой интересно беседовать.
Больше, чем со многими другими. А вот здесь поправь," -
     он указывает  на какую-то  строчку  во  фрагменте кода, я впиваюсь туда
взглядом.
     "Ой. Спасибо". Но он уже уходит...

     Akusira. Так называется место, где я нахожусь. Обломанный  клык,  хищно
скалящийся на небо. Я не помню, откуда этот образ;  это было  слишком давно.
Это  отходит  в область видений,  так же, как капли дождя и  лучи солнечного
света.  Я  помню  их  названия,   но  память  о  них  и  значения  неумолимо
ускользают... я не хочу о них думать.
     Иногда  я  щурюсь,  и тогда  могу разглядеть  свое тусклое отражение на
ближнем  мониторе. Вижу  большие,  впалые  глаза, и  иголку  автоматического
корректора  зрения,  торчащую  справа.  Вижу -  кажется,  светлые,  короткие
вьющиеся волосы,  и вокруг головы - тонкий  венок проводов.  Они сплетаются,
как змейки. В чем-то это красиво...
     Справа  -  словно   чудовищный   зверь   с  клешнями-манипуляторами   и
щупальцами-шлангами,  старая,  но надежная  жизнеобеспечивающая  система.  Я
привыкла к ней...  хорошо,  когда не нужно  отвлекаться на такие примитивные
вещи,  как пить или  есть.  Хорошо, когда  можно закрыть глаза,  и все равно
продолжать  видеть мой неоконченный  замок  на  мерцающих сетках  внутренних
матриц. Хорошо откинуться в кресле, повторяющем изгибы спины, когда приходит
время погрузиться в недолгий сон...
     Потом я  вспоминаю тех, кого называют Ангелами,  и улыбаюсь. Я понимаю,
почему они одновременно  и хотят и бояться  проникнуть в  нерушимые твердыни
корпораций - нет, не в виртуальности, но в реале;
     они догадываются, что здесь рай...

     Некоторое время назад, когда мне еще было интересно выходить из комнаты
и  прогуливаться  по  коридору, окружающему  по периметру  один из  выступов
"клыка" огромного здания, мне было интересно смотреть вниз, на помаргивающий
ночными огнями город.  С  неба  непрестанно шел дождь,  и  его  косые  линии
оставались на стеклах. Здесь был рай... Тот, что кому-то казался адом.
     Друг с другом здесь не говорили.
     Здесь,   в   поднебесье,   в   обители   нейропрограммистов  и   просто
программистов  Akusir'ы, не было того, что  привычно  рисует воображение при
мысли о жизни внутри корпораций. Мне не следовало знать своих "коллег", если
можно бы  было их так называть.  Никто не  заговорил  со мной первым, и я не
заговорила  тоже. У меня  было то,  что мне  надо  было делать. У меня  была
комната и тишина, касания упругих трубок от системы жизнеобеспечения к вене,
и сияющий денно и нощно ряд мониторов.

     Это было,  кажется, несколько месяцев назад. Кажется, так. Я помню, что
по коридору мимо меня провезли больничную каталку с лежащим на ней человеком
- может  быть, он  был мертв, но может быть, все-таки жив, потому что  позже
мне показалось,  что я заметила его.  Я запомнила  его грязно-русые  волосы,
ложившиеся  на плечи  неровными  прядями;  он  вышел  ненадолго  в  коридор,
пошатывающейся  походкой, и смотрел сквозь  меня отсутствующим  взглядом.  В
этом взгляде была пустота и безразличие  -  но отсутствовала искорка разума.
Кто-то появился вслед за ним из комнаты, его взяли  за руки и увели назад. Я
заметила на  виске  у  него  поблескивающий  кружок с  черно-красным  знаком
Yamato.
     И вернулась назад. Разгадывать тайны - это было не для меня.

     Пальцы танцуют над клавиатурой, я рисую огненные стены, закрыв глаза, и
вижу их то вокруг себя, то перед  собой.  Я чувствую  свою систему так,  как
скульптор чувствует Галатею в глыбе мрамора. Я хочу оживить ее, но лишь могу
представить себе ее жизнь...

     Мой давний друг Натори сказал мне, "С каждым новым имплантом в тебе все
меньше  остается  человека"...  Это было  давно. Слишком  давно.  Даже не  в
прошлой,  а  позапрошлой  жизни;  я  и прошлой-то  уже  не  помню,  куда мне
возвращаться в памяти столь далеко?  Я  забываю ненужное,  чтобы  освободить
место для новых необходимых мне данных. Старые  воспоминания теснятся и сами
уходят,  и я  не чувствую к ним жалости... Но эту фразу  я помню; неужели  я
никогда не смогу простить его?

     Наверное,  никогда,  слишком  уж  запомнился  мне  тот  день. Когда  он
повторил эту фразу, глядя на меня своими огромными грустными глазами, именно
тогда, когда я пришла похвастаться перед ним рубиновой каплей  инфракрасного
порта на  ладони...  я не хотела больше  выносить этот взгляд. Он смотрел на
меня  так,  словно  хоронил  меня  заживо  и  это  доставляло  ему  какое-то
извращенно-мрачное удовольствие. "Значит,  ты  не  видишь  во  мне человека?
Тогда мне этого и не нужно. Прощай"...
     И вот уже экспресс спешит, увозя меня прочь от первой жизни, в город...

     Здесь воспоминания начинают  размываться, словно капли дождя падают  на
акварель.  Зачем  это все? Убрать.  Я  трясу  головой.  Но  мне  не  удается
сосредоточиться...  Индикатор  времени  безразлично  помаргивает  на  стене.
Хорошо. Еще несколько минут... пусть... я откинусь на кресло.

     Вот и все...  Все гаснет,  все  сплетается в чудовищном хороводе вокруг
одной-единственной мысли, когда я вижу на мгновение эту вспышку:
     Yamato Initialization Loading Done
     Последнего done я уже  не вижу. Оно улетает сквозь меня. Или я - сквозь
него...

     Я блуждаю  в своем замке, срывая цифровые цветы  программных роз. Огонь
кода защитной системы  ласкает мне руки.  Нет -  нету уже  никаких рук. Есть
все, что я захочу; мое сознание - и машина, мое сознание - и сеть. Я снаружи
и  внутри;  возможно,  душа  моя  парит сейчас  над  безжизненным  телом  на
тоненьком  канале, как  на  ниточке,  и может  оторваться,  но  меня это  не
заботит. Я говорю с машиной, говорю  на ее  языке, языке, понятном мне и ей,
языке, который ищут  и не  находят;  я знаю его,  хотя мне  не  пришлось его
учить.  Yamato говорит за меня, и я слышу переливчатый шепот сети и говорю с
ней;  моего слова,  намека, пожелания  достаточно,  чтобы  система  послушно
изменялась и перестраивалась снова...

     Это  не может  длиться  долго. Приход  в  себя  -  как  после  внезапно
холодного душа; после нирваны виртуального пространства - вновь  этот жалкий
мир.  Так,  наверное,  думает каждый,  возвращаясь из  мира,  который  дарит
Yamato;  я иногда думаю,  что будет, если он забудет меня однажды вернуть, и
сознание мое, воспарив, останется там...

     Теперь  я  отбрасываю  эти  мысли  и  просматриваю получившиеся строчки
нового кода. Того,  что рождается  на языке Yamato (Вы когда-нибудь слышали,
как звучит нейроассемблер?!), то, что я говорю компьютеру напрямую...
     Транслятор почти безупречен. И все же  я снова правлю и  дополняю  код.
Впереди у меня еще четыре часа, до того момента, как манипулятор слева вновь
шевельнется, и механическая рука, дрогнув, вновь  направит  зажатую  цепкими
"пальцами", словно сокровище, половинку серебристой капли к  разъему. Я буду
ждать  этого момента; так,  наверное, как первобытный человек  с  надеждой и
верой ждал восхода солнца после холодной ночи. Я знаю. Когда я снова устану,
когда мысли вновь  смешаются и будут  мешать  мне  строить программу,  когда
воспоминания вспенятся,  цветным калейдоскопом, пытаясь помешать мне думать,
я почувствую вновь чуть заметный укол в виске... прощай, реальность...
     Натори...  видел бы ты меня  сейчас. Грустная  ухмылка. Натори.  Что ты
понимал в истинном ощущении счастья?  Еще 400 строчек кода.  Натори. Ты хоть
когда-нибудь работал по-настоящему за компьютером... Еще двадцать строчек...
чтобы  забыть  себя?  testing.  Ты  когда-нибудь чувствовал  то  единение  с
машиной, которое доступно даже обладателям самого простенького  нейрочипа...
89 % completed... done. 0  errors found... не говоря уже о... Start linking?
Y/N Y. Yamato?..
     Натори. Что  бы ты  сказал? "Что ты превратила  себя в придаток машины.
Причем добровольно".
     Откуда этот тихий  печальный голос? Наваждение. Не больше.  И все же...
да.  Это именно то... и именно с такой интонацией,  как сказал бы Натори ...
Так  вот,  значит, как? Повтори! "Что ты превратила себя в придаток  машины.
Причем добровольно".
     Linking... 90%... done...
     Ну и  что!  -  невидимый оппонент  молчит.  Во мне  нарастает  какая-то
сладкая ярость.
     Ну и что! Может быть... мне именно этого и хотелось...
     OK
     а ты просто не можешь, не можешь этого  понять...  быть  человеком, это
значит...  значит...  значит... совсем  другое! Натори  ...  ты  молчишь?  я
чувствую этот грустный взгляд на себе.
     test system? удар по клавише... OK.
     я падаю - лицо на руки...
     боль  в  виске  настигает  меня.  Я еще  успеваю подумать, что кажется,
приоткрылась дверь и кто-то стоит, стоит и смотрит, за моей спиной... но...
     initialization loading...
     .........................................done


        x x x

     Cегодня, когда моя система готова, я ощущаю какое-то опустошение.
     Мне не хотелось об этом  думать.  Не хотелось думать о том, что  придет
день,  когда я  завершу  ее,  когда будет написана последняя строчка кода...
когда  я выверю все ошибки, вновь и вновь пропущу ее через транслятор, когда
я пойму, что то,  что через меня  было  создано, больше  не нуждается в моей
поддержке и начинается его самостоятельное существование... помимо меня.
     Мне не хотелось с ней расставаться...

     Утром я попыталась  встать. Смешно - меня  немного  зашатало.  Словно я
разучилась  ходить... Я  вышла  ненадолго прогуляться по круговому коридору.
Мне хотелось посмотреть на город, но он тонул в тумане... странно и грустно.
Кончается май, а  я и не  вспомнила о приходе весны;  словно  выпав из круга
времени и  не замечая смены времен  года, а  часы превратились в абстрактную
смену цифр. После того,  как  программа была закончена, я не знала,  что мне
предстояло делать дальше... что-то еще. Может быть, опять что-то писать... я
ловила себя на мысли, что опасаюсь того, что у меня  не  получится еще раз -
ТАК. Что я уже  не  испытаю  того  прилива вдохновения,  что этого больше не
повторится - ощущения,  когда день сливается с ночью, а ты пишешь  и пишешь,
повинуясь внезапному озарению...  да нет, наверное, все это  глупости... все
еще придет. И еще много всего впереди...

     Они  приходят  вдвоем  -  Масаши  Хосайдо и  Шинтаро Дзайхицу  -  чтобы
поздравить  меня и принять мою работу;  сегодня  оживает мое  творение...  Я
проверила  все  еще раз  перед  их  приходом;  "последний  раз  login-юсь на
сегодня..." Странно отдавать свое создание в чужие руки.
     - Мне не хотелось с ней расставаться...
     Я  повторяю эти слова Шинтаро, когда  он  оказывается  рядом со мной. Я
сижу  на  своем  кресле,  Хосайдо справа  от  меня,  Дзайхицу  ближе, слева.
Внимание с минуты на минуту перекинется на монитор...
     - Что я буду делать теперь?
     - О, поверьте, - внимательно смотрит на меня через очки  Дзайхицу,  - у
нас впереди запланировано еще много интересного.

     - Это хорошо...
     - Что вы понимаете под словом "Хорошо"?
     Вопрос застает меня врасплох. Я... не знаю.
     - Вопрос трудный,  не так  ли?  А  трудность  его  в том, что все  наши
"плохо" и "хорошо"  складываются из противоречивых  и постоянно изменяющихся
желаний. То, что какое-то время назад  для  вас было "плохо", в определенный
момент может  приобрести  значение  "хорошо".  Но  важно отличить  истинные,
глубинные желания от тех временных,  к  которым подталкивает  лишь настоящий
момент...
     Сейчас он спросит вас "Чего бы вы сейчас желали", - усмехаясь  чему-то,
бросает Хосайдо.
     Я  перевожу  взгляд с  одного  из  них на  другого...  Но Масаши  снова
поворачивается ко мне спиной, и только Шинтаро смотрит прямо на меня.
     Я в  чем-то его  постоянно  побаиваюсь. Я никак не могу понять  его  до
конца. Кто я для него?  Я вспоминаю, как он вел меня за руку. Поступал ли он
так со всеми?  Или  все-таки нет? Или  все мы здесь для  него на  одно лицо,
программисты   компании   Akusira,  пленники  виртуальной  свободы  у  своих
мониторов?..
     Что  я сейчас  хочу...  Мне  сложно  сказать, выделить  что-то  одно  в
нахлынувшем потоке мыслей. Кошусь на Шинтаро... Может быть,  сказать ему это
самое "Мне хотелось бы понимать вас. Может быть, дружить с вами"... но как к
этому отнесется Хосайдо? наверное, это ему не понравится... Нет,  я не скажу
этого, по крайней мере сейчас.
     Интересно. Так много желаний, -  я  словно  срываю покров за  покровом,
пытаясь добраться до самого  главного.  Но похоже, от меня  уже не  ждут мой
ответ... От меня ждут иного. И я тянусь к клавише "enter"...
     Пробегают строчки по экрану, по  уголкам голубоватых  призм  загораются
робкие  первые огоньки.  Множество  серверов переходит в  распоряжение  моей
системы... она уже готова, ожидая лишь, чтобы в нее вдохнули жизнь.
     Тогда я замечаю, что Шинтаро держит кое-что в руках.
     Перехватив мой взгляд, он  раскрывает ладонь  - и я вижу поблескивающую
половинку веретена  Yamato  с  красной полосой,  почти  такую  же,  как  мне
приходилось видеть много раз за  последнее  время,  если не считать каких-то
неуловимых отличий...  быть может, главное отличие находится внутри... Новая
версия? Время для апгрейда?
     Я  не успеваю  ничего  сообразить,  -  одной рукой Шинтаро  уже  крепко
придерживает мою ладонь, другой касается виска, вталкивая чип в разъем...
     Мне  кажется  в этот  момент,  что наконец-то я  добралась  до  чего-то
важного. Я пытаюсь успеть ему  это сказать... "Мне кажется, я знаю,  чего  я
хочу... (успеть  бы... пока не ушла мысль и  решимость...)... Может быть, вы
будете  смеяться, но  наверное,  с  самого  детства  я  пыталась представить
себе..."

     Я хочу говорить  дальше, но  вдруг забываю слова. Я  пытаюсь продолжать
говорить,  но не  слышу собственный голос,  и насмешливо ускользает  от меня
мысль,  слова и буквы взвиваются  вокруг меня и кружатся  хороводом... слово
"компьютер"  - последнее, что я успеваю вспомнить, но уже  не  знаю, как оно
связывается с  другими...  Накатывает  странный  холод. Все это  - в течение
каких-то нескольких секунд...  я  пытаюсь  бороться с  захватывающим меня...
что-то новое... иначе, чем раньше...
     Yamato initialization loading preparing for memory transfer...
     Что вы сделали? - пытаюсь я задать вопрос, но и это уходит... Откуда-то
издалека ко мне доносятся голоса.
     "Все нормально?" "Да..." "Начинаю блокировку памяти..."
     Я уже  ничего не вижу, мне кажется, кто-то на кусочки, на фрагменты, на
файлики разбирает меня, и как мозаику, складывает снова...
     Initializing memory block... done
     И словно обрушивается огромная тяжесть...

     Я   остаюсь   мыслящей   точкой  в  центре  стремительно   сжимающегося
пространства.
     Вокруг меня - вихрь  звуков,  ураган букв и цифр. Я слышу слова,  но не
вижу,  что мне говорят. Сквозь темноту меня настигает слепящий  свет и вновь
растворяется вовне...
     Я пытаюсь думать...
     память выворачивается  наизнанку. Значения  слов и образов уходят,  как
гаснущие островки света в надвигающейся тьме.
     Terminating memory block added. encryption activated
     я... умираю... ?.?.?. Где  слова? Я - отчаянный крик о помощи... Я  еще
помню, кто я и где я,  но слова  перестают  подчиняться, превращаясь в набор
букв. Tiffany  Standfort, date of birth 03/20/2029 enter я мыслящая точка  в
черной пустоте. Затерянный импульс. Мерцающий пиксел на экране...

     -  Вот и  все,  -  Шинтаро Дзайхицу глянул  на  монитор и быстро  нажал
несколько кнопок. Загрузка произведена успешно.

     - Можно  осуществлять  запуск системы?  -  осведомился более плотный  и
пониже ростом человек, стоявший рядом с  Шинтаро. Он повернулся и  посмотрел
на   разворачивающееся   в  горизонтальное  положение  лежанку-кресло;  лицо
неподвижно  лежащей на нем девушки было неестественно бледным, глаза  плотно
закрыты. На губах застыла полуулыбка. Тонкие проводки вились вокруг лба. Еще
один проводок уходил от красно-черной  вершины Yamato куда-то за подголовник
кресла.

     - Как  она  смотрела  на  вас,  Дзайхицу, -  задумчиво  произнес Масаши
Хосайдо. - Мне кажется, она верила вам до последнего.
     - Неправильная форма  глагола, - улыбнулся Шинтаро. - Не верила. Верит.
Причем  совершенно  добровольно.  И даже  в ее  нынешнем состоянии  -  будет
продолжать верить.
     -  Я  никак  не  привыкну к  тому, что  вы  делаете,  Шинтаро.  С  этим
искусством программирования людей...
     -   Мы  не  программируем  людей,  господин  Хосайдо.  Вы  знаете.  Это
невозможно.  Мы   только   осуществляем   влияние.  Мы   можем  повлиять  на
возникновение эмоций. Мы  можем  поставить б