ов помочь?
     - Что ты имеешь в виду?
     -  Я  признаю,  что  Барделла нельзя  назвать важной персоной,  но  вы,
ребята, кажется,  с  ним  не сошлись  во  взглядах. А  это  делает его  моим
союзником. Ты согласен с этим, Барделл? Становишься ли ты на мою сторону или
предпочтешь сгореть вместе с Ван Вауком и его компанией?
     Барделл переводил взгляд с них на меня и обратно.
     - Подожди минутку, Флорин...
     - С этим кончено. Теперь мы действуем. Ты со мной или с ними?
     Он кусал губы и дергался. Открыл рот, чтобы заговорить,  но что-то лишь
невнятно просипел.
     Трейт засмеялся.
     - Вы поставили не на ту лошадь, Флорин, - сказал он. - Это  не мужчина,
а кувшин с желе.
     - Хорошо, я помогу  тебе, - сказал Барделл спокойно, подошел ко  мне  и
встал рядом.
     - Трейт,  неужели ты  никогда не научишься держать  свою дурацкую пасть
закрытой? - сказал Иридани голосом, выкованным из легированной стали.
     - Конечно,  будь похитрее, -  сказал я. - Это оживляет игру. - Я махнул
рукой. - Все назад, к стене. - Они  повиновались, несмотря  на то, что никто
им не угрожал оружием.
     - Барделл, включи машину сновидений.
     - Но... вы не подключены к ней.
     - Просто включи. Я войду с ней в контакт и отсюда.
     - Я требую, чтобы вы сказали, что  собираетесь  делать! -  прорычал Ван
Ваук.
     - Полегче, - сказал я. - До  сих пор  я  плыл по течению. Теперь я беру
штурвал в свои руки.
     - Что это значит?
     -  Кое-кто  делал  намеки,  что я ответственен за  некоторые  аномалии.
Согласно  этой  теории,  я  и  первоисточник  зла,  и одновременно жертва  -
бессознательная.  Я  переношу  действия  в  сферу сознания.  Следующий трюк,
который вы увидите, будет произведен вполне осознанно.
     Иридани и  Ван Ваук издали какие-то невнятные  звуки; Трейт оттолкнулся
от стены и замер в нерешительности. Барделл крикнул:
     - Работает!
     - Не  делайте этого, Флорин! - рявкнул Ван Ваук. - Разве  вы  не видите
ужасную  опасность,  свойственную... -  Он  дошел до  середины  фразы, когда
Иридани и  Трейт атаковали меня, бросившись в  ноги.  Я  нарисовал кирпичную
стену высотой до колена, пересекающую комнату.
     И она возникла!
     Трейт ударился о нее в полете, перевернулся и  шлепнулся на  спину, как
будто  упал с  крыши.  Иридани успел  выставить  вперед  руки и  врезался  в
кирпичи, издав звук кошки, когда на нее наступают.
     - Ради Бога, - выкрикнул Ван Ваук и попытался заползти на стену  позади
себя.   Иридани   заблеял,   как   овца,   замычал  сопрано,   как   корова,
переворачиваясь и  поджимая  ноги. Барделл закудахтал,  как цыпленок.  Трейт
просто лежал на месте, как дохлая лошадь.
     -  На сегодня зверинца достаточно, -  сказал я и вообразил,  что  их не
существует.
     Они исчезли.
     -  Теперь мы куда-нибудь  выберемся,  - сказал  я  и  вообразил,  что у
комнаты нет одной из стен.
     Она послушно исчезла, но пористая поверхность бетона осталась.
     - Сгинь, бетон, - пожелал я, но он остался. Я  ликвидировал три  другие
стены, пол  и потолок, мебель  и все  остальное, обнажив везде грубый бетон,
слабо отсвечивающий жутковатым фиолетовым светом.
     - О'кей, - сказал я  громко, мои слова ударились о глухие стены и упали
замертво. - Попробуем сконцентрировать силы.
     Я выбрал место  на  стене  и  сказал  себе, что его нет. Возможно,  оно
слегка затуманилось, но не исчезло. Я сузил фокусировку  до пятна размером с
монету в  десять центов.  Фиолетовый цвет в этом месте  потускнел,  и больше
ничего. Я сжал фокус до  размеров  булавочной головки  и вложил  в  удар все
силы.
     От точки зигзагом во все стороны побежали трещины. Выпал толстый кусок,
впустив серый свет и извивающиеся щупальца тумана. Стена рухнула, как мокрое
пирожное,  почти  беззвучно. Я  пробрался через  мягкий  мусор в  водовороте
тумана. Пушистым грибом-дождевиком впереди блеснул свет. Когда я подошел, он
превратился в уличный фонарь, старомодную карбидную лампу в железном корпусе
на высоком  стальном  шесте.  Я остановился  под  ним и прислушался.  Кто-то
приближался.
     Через  мгновение Дисс, лиловато-розовый  монстр, появился  передо мной,
одетый в черный вечерний костюм.
     - Ну и ну, -  сказал он, причем  прозвучало  это  не так небрежно,  как
обычно. - Как вы попали с ю д а?
     - Я не попадал, - сказал я. - Вы находитесь в  передающей кабине в двух
световых годах от Солнца, а я погоняю парой кошмаров  на старой доброй Улице
Сновидений, помните?
     Он выдавил смешок и сразу же отбросил его, почти не использовав.
     - Вы не выполнили  наше  соглашение, - сказал он тоном, показавшим, что
его чувства ущемлены, но не смертельно.
     -  Может быть, это ускользнуло  из  моей  памяти.  Я  выучил  несколько
фокусов с того времени, Дисс. Например, таких.  - Я превратил уличный фонарь
в дерево и зажег его крону. Пламя,  весело потрескивая, разогнало ночь. Дисс
чуть изогнул бровь - или, скорее, место, где должна быть бровь.
     -  То, что вы делаете, -  сказал  он,  перекрывая  рев огня,  - опасно.
Слишком опасно, чтобы это позволить. Я ведь говорил вам...
     - Ага, вы говорили мне,  - сказал  я. - Кто вы, Дисс?  За какую команду
играете?!
     Тени от затухшего пламени плясали на его лице.
     - Вот это уж никак вас не касается, - сказал он резким тоном  человека,
который  хочет  прекратить  спор до  того,  как он начался.  -  Вы  довольно
занятное существо, вовлеченное  в великие дела. Из  сострадания  я предложил
вам защиту; игнорировать ее, значит, готовить себе гибель.
     - Следующая строчка - вы даете мне  еще один шанс,  не  правда  ли? Что
если я отвергну предложение?
     - Не будь идиотом, Флорин! Возвращайся туда, откуда ты родом, и разрушь
аппарат, который поставил тебя в нынешнюю ситуацию.
     - А почему я должен делать это?
     - За тобой должок,  Флорин! Они поместили тебя в машину, как подопытную
морскую свинку, как  куклу,  реагирующую  на их желания. И  ты  думаешь, что
сумел  бы избавиться от их контроля без моей помощи? - он улыбнулся от одной
мысли об этом.  - Есть ли у  тебя лотерейный  билет в кармане,  приятель? Не
стоит  проверять  - я знаю, он там. Я положил  его  туда. На самом деле  это
комплексная печатная плата, настроенная на ритмы твоего управления. Я дал ее
тебе, помогая приобрести  свободу  действий, чтобы я мог вступить с тобой  в
переговоры. Итак, ты видишь, что кое-что мне должен, а?
     - Вам придется объяснить  получше, Дисс. Ведь вы помните,  что я просто
паренек из маленького городка. По крайней мере, вы так меня называли.
     Дисс сделал раздраженный жест.
     -  Благодаря  необычному  везению  ты  получил  возможность   сохранить
нетронутым, неиспорченным свой мир -  по крайней мере до того времени, когда
вы   будете   способны   вступить    в   борьбу   с   этими   галактическими
цивилизаторами...
     - Вы знаете слишком много о моем захолустном мирке, Дисс. Это беспокоит
меня. Ложь всегда беспокоит меня, особенно  когда  кажется бескорыстной. Что
вам нужно на самом деле?
     -  Довольно,  Флорин!  Я  проявил  терпения   гораздо  больше,  чем  ты
заслуживаешь! Сейчас ты возвратишься и разрушишь Машину Грез.
     -  Если  это   настолько   важно,  почему  вы  сами  не  разрушили   ее
давным-давно?
     - Политические причины удерживали  меня,  но  моему  терпению  приходит
конец...
     - Фью!.. Я не верю вам. Вы блефуете, Дисс.
     - Больше не  буду  терять  на тебя время! - он  попытался повернуться и
стукнулся носом о каменную стену.
     - Ты идиот! Невообразимый идиот! И это  награда за  то,  что я для тебя
сделал?
     - В данный момент я больше всего страдаю от любопытства.  Расскажи  мне
правду, Дисс, начинай откуда хочешь, я не привередлив.
     Он  рванулся вправо: я поставил еще одну стену.  Он дернулся назад, и я
окружил его с третьей стороны. Он пронзительно вскрикнул.
     -  Давай,  говори,  Дисс,  - сказал я, -  пока  я  сдерживаю  искушение
попрактиковаться в волшебстве.
     -  Волшебство!  Твой  сарказм  неуместен,  уверяю  тебя:  во  Вселенной
существуют  силы,  для которых превратить тыкву  в карету - такое же обычное
дело, как подмигнуть!
     -  Рассказывай,  Дисс.  Если  мне  не  понравится то,  что  я услышу, я
превращу тебя в мышь, запряженную в карету, и отправлюсь на прогулку.
     - Я все еще владел ситуацией, но у меня  появилось чувство, что он  был
уже  не таким напуганным, как несколько минут назад. Я пытался найти ошибку,
в   то  время  как   он  едва  заметно   продвигался  к  незакрытой  стороне
пространства.
     -  Ты  -  ребенок,  глупый  ребенок,  балующийся  с новой  игрушкой,  -
пронзительно крикнул он.
     - Я требую,  я приказываю тебе немедленно прекратить  эту бессмысленную
игру...  -  Он ринулся из  кирпичной клетки, но я тут же  поставил четвертую
стену,  окончательно заперев  Дисса.  Он  повернулся и,  ухмыльнувшись  мне,
приставил большой  палец  к ноздрям и  исчез, даже  без облачка  фиолетового
дымка на том месте, где только что стоял.
     - Молокосос,  - сказал я сам  себе и увидел, как меркнет свет,  так как
стены, в которых я был заключен,  придвинулись  ближе. Спиной  я упирался  в
одну стену, руками и ногами - в противоположную, но сил не хватило, и  стены
сошлись  и раздавили  меня,  и  я стал таким  тонким,  как  воск  на обертке
жевательной резинки, как  золото на Библии, как совесть политика. Где-то  на
пути к этому я потерял сознание...
     ...и пришел в себя  привязанным к креслу, которое было высоко подвешено
перед гигантской панелью, огоньки на ней мигали и вспыхивали слишком быстро,
чтобы за ними можно было уследить.
     - Держись, Флорин, -  раздался голос Сенатора откуда-то сверху и справа
от меня.
     Я  еще не совсем пришел  в себя, но  мне  удалось  повернуть  голову  и
увидеть  его,  подвешенного  в  кресле  наподобие  моего,  ухватившегося  за
подлокотники и наклонившегося вперед;  глаза  его были устремлены на большое
табло.
     - Вы  удержали их, - закричал он. - Вы выиграли  немного времени. Может
быть, еще есть надежда!

XXXIV
     Я  был  слабым,  как  вчерашняя заварка. Он  снял  ремни,  сунул что-то
холодное  мне  в  руку,  раздавил  что-то едкое у меня  под  носом, и  через
некоторое время я почувствовал себя лучше. Я сел и  огляделся. Мы находились
в большой  пустой комнате  с  гладкими, словно из слоновой  кости,  стенами,
плавно сходящимися в  вышине,  как в обсерватории. Впечатление  поддерживали
система  управления и два  круглых иллюминатора,  открывавших черную пустоту
глубокого космоса.
     Барделл сел на стул и сказал:
     - Вы сдержали  их, Флорин. Я погибал, вы взяли управление  вовремя. Это
был  самый критический  момент с  тех  пор, как  они появились. В  следующий
раз...  -  Он  посмотрел  на  меня спокойным  взглядом, сжав  челюсти.  -  В
следующий раз их уже не остановить.
     Я сел.
     - Где Ван Ваук, Трейт и остальные?
     - Вы приказали им убраться. Разве  вы не помните? Теперь  только вы и я
управляем Центральной энергосистемой.
     - Ваше имя - Барделл? - спросил я. Он выглядел удивленным.
     - Конечно, Флорин.
     - У меня,  кажется,  небольшой  приступ амнезии.  Заполните  мои  мозги
немного, расскажите, что здесь происходит.
     Мгновение  Барделл  выглядел  несколько  растерянным,  затем  его  лицо
разгладилось.
     -  Некоторая дезориентация  после  пребывания  в  энергосистеме  вполне
нормальна, -  сказал он  сердечно. - Скоро  вы снова станете  самим собой. -
Улыбнулся  он через силу. - Вы находитесь на станции  Грейфел, на возвратной
орбите в  двадцати  восьми  парсеках  от  Центра  Содружества.  Мы управляем
энергосистемой, защищаясь от атаки Дисса.
     Я  посмотрел  на  поблескивающий изгиб  стены  и  представил,  что  она
становится темно-розового цвета. Ничего не произошло.
     - Что там? - Барделл повернулся, чтобы увидеть, куда я смотрю.
     -  Ничего.  Просто разгоняю  туман. Мне  приснилось,  что  я  спорил  с
ящерицей...
     - Ну да, - недоуменно сказал он, - Дисс имеет внешность рептилии.
     - Я полагал, что это имя  принадлежит только  одному лиловому  ящеру, -
сказал я. - Он хотел, чтобы я разрушил Машину Сновидений.
     Барделл начал что-то говорить, замолк и посмотрел на меня настороженно.
     -  Не  волнуйтесь, я отверг  это  предложение, -  сказал  я. -  Не знаю
почему. Может быть, из духа противоречия. Он был чересчур настойчив.
     Барделл усмехнулся.
     - Еще бы! Если бы им удалось сломить вас - самого Флорина  - это был бы
конец.
     - Расскажите мне о противнике.
     - Мы не  знаем, откуда  они пришли;  они появились  несколько  лет тому
назад  из пустоты, нападая на миры Содружества. Способ  ведения войны  самый
скверный -  они  берут под  контроль волю и психику человека. Этих  дьяволов
миллиарды,  отдельно  они  ничего  не  значат,  но,  объединившись, обретают
групповое сознание  с мощным кумулятивным  эффектом. Мы сражаемся с ними при
помощи   энергосистемы,   искусственными   средствами  объединяя   множество
интеллектов  в  одно  "Я". Умственные  способности  нескольких  людей  могут
выдержать напряжение при управлении нашим  оружием:  ваши, мои, Ван  Ваука и
других.   Мы  солдаты  Интеллектуального  Корпуса,  которыми  укомплектованы
Энергостанции Глубокого Космоса.
     Он фыркнул, что было похоже на усталый циничный призрак смеха.
     - За  это мы получаем скупые благодарности. Весь комизм ситуации в том,
что большинство сограждан даже не знают, что идет война. Как можно объяснить
световую симфонию  слепому? Большинство считает  нас  шарлатанами,  психами,
сражающимися с  воображаемым противником. Вот почему мы проигрываем, Флорин.
Если  бы  вся  раса осознала  опасность  и объединилась,  чтобы отдать  свою
интеллектуальную энергию системе, - мы бы нейтрализовали Дисса одним ударом!
     - Ван Ваук и все остальные, - спросил я, - что они думают об этом?
     Барделл резко взглянул на меня.
     - Я  вижу, вы становитесь  самим собой. Они струсили.  Посчитали, что с
них  довольно. Они  рассуждали об условиях  перемирия; вы даже и  слышать об
этом не хотели. Вы назвали их предателями и приказали покинуть станцию.
     - А как настроены вы, Барделл?
     Он  замешкался,  прежде чем ответить, как человек, взвешивающий  каждое
слово.
     - В тот раз я встал на вашу сторону, - сказал он. - Сейчас  я вижу, что
все безнадежно.  У нас  недостаточно  сил, Флорин: у  нас нет  поддержки  со
стороны наших людей, а одни мы нейтрализовать их не в состоянии.
     Говоря это, он все больше приходил в волнение.
     - Если мы вновь соединимся с энергосистемой, это будет означать смерть.
Нет, хуже смерти - разрушение  рассудка! И  ради  чего? Они одолеют нас, нам
это известно; Дисс проникнет в Космос Человека - будем мы сражаться или нет.
Если мы  сейчас  признаем этот факт и эвакуируем станцию до того, как  будет
поздно, - мы еще можем спасти свой разум. И может быть, потом начать снова.
     - Что произойдет с остальными людьми?
     - Они  не  шевельнули  пальцем,  чтобы помочь нам, -  решительно сказал
Барделл. -  Они смеются  над нашей битвой. Им все  равно. И  м в  с е равно,
Флорин!
     - Почему вы считаете, что мы проиграем?
     - Вам недостаточно последней атаки? -  он  вскочил на  ноги, глаза  его
стали дикими, речь не совсем отчетливой.
     - Это была всего лишь обычная проба, попытка найти слабое  звено в цепи
станций - но  получился почти прорыв! Вы знаете, что  это означает! В данный
момент они  собирают все свои  силы  для тотального штурма  нашей станции  -
атаковать вас и меня, Флорин. Наши рассудки  этого не выдержат. Мы обречены!
Если только...
     Он замолчал и искоса посмотрел на меня.
     - Продолжайте, Барделл: Снимите камень с души.
     Он вздохнул и высказался до конца.
     - Если  только мы  не будем действовать  быстро. Мы не знаем, как долго
продлится передышка. Мы должны опередить их.  В прошлый раз они застали меня
врасплох. - Он замолчал. - То есть  они напали на нас  до того, как мы имели
возможность обсудить этот вариант, но сейчас...
     - Я думал, вы остались добровольно.
     -Я мог бы уйти со всеми. Как видите, не ушел.
     - Итак, вы остались,  но не для того, чтобы сражаться, да? У  вас  были
другие  планы,  но  они  напали  раньше,  чем  вы   подготовились.  К   чему
подготовились, Барделл?
     Он нервно засмеялся.
     - Вижу, вы восстанавливаете свою былую проницательность, Флорин.  Да, у
меня  была  причина,  чтобы  остаться,  и  я  не  собирался  кончать   жизнь
самоубийством. Ван Ваук, Иридани и все другие сейчас на пути в глубокий тыл.
Но какая польза им будет от этого через пять или десять лет, за которые Дисс
достигнет самых дальних рубежей? Они бегут в панике, Флорин, но не я. Не мы.
У нас есть альтернатива.
     - Назовите ее.
     - Энергосистема.
     Его  глаза  устремились  к  высокой,  широкой, сверкающей  конструкции,
которая заполняла почти всю комнату с бурыми стенами.
     - Мы можем  использовать мощь энергосистемы  на кое-что более полезное,
чем защита неблагодарных недоумков.
     - Расскажите мне об этом.
     - Я  все изучил, - заговорил  он,  на этот раз  быстро, как бы в  ритме
чечетки.  -  Я  экспериментировал во  время передышек.  Энергосистема  - это
фантастическое  устройство, Флорин, способное на такие  вещи, о которых и не
мечтали  ее  изобретатели! Она может передавать материю - включая  и людей -
мгновенно через всю Галактику!
     - Не почувствуем ли мы там себя слегка одинокими?
     -  Не только нас, Флорин: все, что мы выберем, перенесется с  нами.  Мы
можем, остановив выбор  на  определенных мирах,  перенести на  них  все, что
пожелаем, кого пожелаем, и даже поместить целую планету на стабильную орбиту
вокруг подходящего солнца в сотне тысяч световых лет от угроз Дисса. Пройдут
поколения,  прежде  чем  враги  проникнут так  далеко,  и, возможно, к  тому
времени мы подготовим новую и более эффективную защиту.
     Он подбодрил меня улыбкой, но  воздержался от того, чтобы погладить  по
голове.
     -  Я вижу, вы давно размышляете  об этом,  Барделл, но вы  уверены, что
энергосистема способна сделать столь многое?
     -  Абсолютно! Мы посылаем экстренный сигнал по линии Транс-L, когда все
действующие связи входят в резонанс, - и дело сделано.
     - Сколько звеньев связи все еще действует?
     -  Во всем секторе  меньше  полумиллиарда,  - сказал он,  скривив  свои
красиво  очерченные  губы.  -  Тем  не  менее,  для  одной  пульсации  этого
достаточно.
     - Почему только для одной?
     На этот раз его улыбка сделалась слегка угрюмой.
     -  Во-первых, разовая пиковая  потребность  в  энергии такова, что  это
полностью опустошит участвующие  звенья, а во-вторых, высвобожденная энергия
мгновенно превратит систему в груду обломков.
     -  Итак,  все,  что  нам  следует  сделать,  это  довести  до идиотизма
полмиллиарда  людей,  верящих нам,  и  разрушить систему  - их  единственную
защиту.
     - Ну, вы высказались довольно эмоционально, но по существу правильно.
     -  Я  не перестаю удивляться, почему  вы  не  проделаете  это без моего
участия?
     Он всплеснул руками и снисходительно произнес:
     - В конце концов, мы друзья,  коллеги;  я  всегда уважал вас...  Уважал
ваши таланты, хотя и не разделял все ваши взгляды.
     - Помогите мне встать, - попросил я.
     Он подскочил и взял меня  под локоть, я встал и нанес ему прямой правый
прямо в  солнечное сплетение,  вложив  в удар  всю силу и весь  свой вес. Он
издал сдавленный хрип и, сложившись, как складной нож, упал лицом вниз.
     - Мои взгляды не изменились, - сказал я. - Я остаюсь.
     Как раз в это время прозвучал сигнал тревоги. Несмотря на сильную боль,
Барделл  услышал  его. Он перевернулся и, хотя  еще не мог разогнуться,  как
червяк на сковородке, с трудом выдохнул:  -  Флорин...  быстро... это наш...
последний ша