т с
    трибуны.
      П р е д с е д а т е л ь. Прежде всего мы приветствуем дорогого мистера
Боулдера в нашей деловой среде. До нас дошли грустные вести, что вы прихворнули
у себя под Цинциннати, сэр... и мои коллеги искренне сожалели, что ваше
нездоровье лишает их возможности послушать от вас лично воспоминания о
возникновении поразительной фирмы "BS", которая по высокой мысли ее творца -
эвакуировать человечество из потенциальных очагов военных бедствий -
представляется всем нам одним из гуманнейших начинаний нашего времени!.. Не
найдете ли заодно возможность, сэр, поделиться с нами и вашими соображениями о
современности?
      Б о у л д е р. Да, я хотел бы, а то у меня время... Но оратор?
      П р е д с е д а т е л ь. О, он давно кончил, сэр. Итак, ваше слово, мистер
Боулдер.
          Предоставляя слово, он оглашает всевозможные, строк на двадцать,
    титулы и звания великого старика.
          Перед публичным выступлением, с опасными в столь преклонном возрасте
    треволнениями, старшая сестра подает старику какое-то укрепляющее питье,
    которое предварительно надо долго мешать ложечкой. Кощунственно домашний
    звон стекла оглашает тишину законодательного святилища с президентами,
    генералами, джентльменами в париках, созерцающими из золоченых рам это
    забавное и неуместное священнодействие.
          Боулдера возводят на трибуну секретари, которых он затем с капризцем
    отталкивает, как костыли. Оратор начинает ворчливо-медленно, порою глотая
    куски фраз, но угасающий вначале голос крепнет к концу, и в заключение
    старик окинет свою аудиторию уничтожающим, почти молодым взором из-под
    насупленных бровей.
      Б о у л д е р. Моя фамилия Боулдер, господа. Я получил вашу вздорную
повестку и сперва, этово... мне уже вредно, мне нельзя самолет, хе-хе... в небо
мне уж дозволительно только с ангелом. Но тут мне дали проглотить что-то такое,
продолговатое, и вот... (Долгая пауза.) Когда мне не дремалось, то я глядел
оттуда сквозь облачную дымку на все эти плывущие внизу города и башни и думал:
так почему же оно так прочно? Их жгут века подряд, взрывают, а они все стоят...
я спрашивал себя: почему?.. из камня и стали? Нет. А потому, господа, что оно
сделано из живой человеческой души. Из вздоха нашего, из мечты, из надежды...
как будто даже из ничего. Вот почему книги живут дольше железа... "Так что же
сегодня нужно прежде всего для спасения мира?" - думал я, плывя в поднебесье.
Приготовьтесь, я вам скажу сейчас очень смешную, даже непристойную в таком месте
вещь: чистая душа, господа... (Махнув рукою.) А впрочем, все равно: потом
приходит шальной наследник, балбес, голова винтом... и опять пепел, неоплаканный
пепел летит по ветру! (В ответ на шелест переспросов, прокатившийся по залу.) Я
сказал: по ветру, пепел... .господа. (Длительная пауза, старик что-то жует.) В
дороге я имел также удовольствие слушать; летел и слушал, этово... ну, ваши
огненные речи, господа! И тоже - где я был назван организатором всемирного
дезертирства с поля чести, хе-хе, хотя (грозя пальцем и с дробным смешком)...
хотя у всех вас давно уже куплено по билету в мои сальватории, шельмецы! С
пожара первыми убегают те, кто раньше узнал про огонь: поджигатели. Но одно,
пожалуй, верно: старик стоит у трапа и неистово торопит всех, чтобы скорее
всходили на мой корабль... отплывающий куда-то корабль. Признаться, я и сам не
знаю куда! Но почему же он поступает так, этот чертов, совратительный старик?
Почему? Может быть, за свою долгую жизнь старый Сэм так полюбил людей, что решил
хоть что-нибудь сберечь от предстоящего костра? Сомнительно. Мне слишком много
про всех вас известно, чтобы жалеть. Нет... а просто хочу закинуть впрок, по ту
сторону завтра, немножко наших идей, памяти о прошлом и еще кое-чего для
постройки шалаша на первое время... там. Для кого, я и сам не знаю. К сожалению,
у большинства моих клиентов как раз ни мыслей, ни совести, ни даже мужества, а
сам я слишком беден, чтобы за свой счет произвести эвакуацию остального
человечества... хотя дайте мне ваши военные бюджеты, черт возьми, я попробую!
(Пауза отдышки.) Нет, мальчики, я работаю не от Кремля. Мне нечего продавать, и
меня уже все чаще тянет полежать со скрещенными на груди руками... (С
неожиданным воспламенением. обернувшись к председателю.) А могу ли я прибегнуть
к вашему посредничеству, сэр, представить мне того резвого молодого прокурора,
который собирался посечь старика? Было бы интересно взглянуть. Он так быстро
уступил мне место...
      П р е д с е д а т е л ь (как бы сглотнув фамилию обвинителя). Прошу вас,
уважаемый коллега... (Громким шепотом, когда тот мертвенно поднялся с места.)
Желательно поближе: у мистера Боулдера плохие глаза.
          Преодолевая робость, оратор подходит к трибуне и застывает с видом
    провинившегося школьника.
      О р а т о р. Я слушаю вас, мистер Боулдер.
      Б о у л д е р (отечески). Поверьте старику, молодой человек, я далек от
мысли обидеть вас, но грозная пора обязывает нас всех к величайшей точности
мышления и действия. Ваша матушка может по праву гордиться своим рекордом: вы
поразительный дурак, сэр... я просто горд наблюдать столь незаурядное умственное
явление. Ради нашего знакомства я уж приоткрою вам один секрет, поскольку,
бывает, для иных и градусник - великое открытие. Нам, с большими желудками, не
повезло, господа: мы родились в чертовски неприятное время, когда человечество
линяет. Оно меняет свою ветхую шкуру... и ему иначе никак нельзя: ему надо жить
и завтра. Его стало на земле слишком много, а мы у себя наверху слишком
прожорливы и грешны. И мы слишком часто обращались к дьяволу за консультацией
или чтоб прогрел нам трагически остывающую кровь. В сущности, господа, наша
хваленая цивилизация достигла той роковой содомской черты, когда в древности на
нее ниспосылался огненный дождь. Снова чистая душа требуется миру... и какие бы
телодвижения ни совершали мы, завтра планета будет в другой одежде. И не
оплакивайте обреченного, господа: к сожалению, главное уже произошло. Оно бывало
и раньше, они вымирали не раз, троглодиты и эти... (ближайшему секретарю) ну,
как их... эти палеозойские водяные блошки?
      С е к р е т а р ь. Трилобиты, сэр.
      Б о у л д е р. Вот-вот, троглодиты и трилобиты. Со временем из этого
образуется толстый на дне океана слой известки, который, будем надеяться,
пригодится на что-нибудь путное в дальнейшем. Итак, все!.. На остальные вопросы
ответят секретари... чтоб не скучали, хе-хе, и не зря получали деньги. В
сущности, я летел сюда только посмотреть, кто нынче... как это там было
сказано?.. кто стоит у кормила всемирной цивилизации. Словом, взглянуть на ваши
лица, господа. Благодарю вас, я видел...
          В том же безмолвии и последовательности Боулдер и сопровождающие его
    лица удаляются из зала заседаний, где тотчас открываются оживленные прения с
    обилием страстных восклицаний и даже, между представителями враждующих фирм,
    с рукоприкладством.
      Д и к т о р. В тот же самый вечер, приняв бесповоротное решение
относительно бегства из эпохи, мистер Мак-Кинли произвел решительный смотр своих
наличных возможностей.
          Предварительно запершись, он собирает отовсюду - из бельевых ящиков и
    карманов старых пиджаков - затерявшиеся, а может быть, и нарочно рассованные
    про черный день бумажки и монеты. Он также ставит на стол пяток фигурных
    копилок со сбережениями и, наконец, из главного тайника с предосторожностями
    извлекает свой заветный клад. Весь м-р Мак-Кинли с его капиталами виден
    здесь на просвет.
          Следует стук в дверь.
      М у ж с к о й  г о л о с. Хэлло, Мак-Кинли, здесь Аббот, ваш сосед... Вы
не собираетесь к хозяевам в гости? У них серебряная свадьба сегодня. Уже все в
сборе...
      М а к - К и н л и. Благодарю, я малость опоздаю... к сожалению, мне
поручили одну срочную работу.
      Г о л о с. Приходите, когда кончите!
          Мистер Мак-Кинли опустошает копилки и, завернув в газету глиняные
    осколки, чтобы самому вынести из дому, производит подсчет основных средств
    для осуществления мечты. Неотвязно звучит над головой та самая повелительная
    мелодия усыпления и - надежды, надежды! В качестве примерного аккуратиста
    м-р Мак-Кинли постатейно выписывает образовавшиеся суммы, из которых по
    сложении получается неожиданно много: 1780 долларов.
      Д е т с к и й  г о л о с о к  з а  д в е р ь ю. Мистер Мак-Кинли, папа и
мама приглашают вас чего-нибудь выпить.
      М а к - К и н л и. Спасибо, крошка, мне что-то нездоровится.
          Поверх вороха своих богатств м-р Мак-Кинли кладет какую-то, от
    канзасского дяди унаследованную акцию и фамильные старомодные ценности; судя
    по записи, сумма увеличивается еще на 130 долларов. Затем он ходит по
    комнате, прикидывая в уме стоимость каждого предмета из своего небогатого
    обихода: толстенькие подвижные цифры появляются сами поверх оцениваемых
    объектов.
          Хозяйка стучит в дверь.
      Х о з я й к а. Дочка сказала, что вы заболели, мистер Мак-Кинли. Мы с
Гарри очень беспокоимся. Дайте-ка мне взглянуть на вас...
          Прежде чем открыть дверь, м-р Мак-Кинли одним жестом сгребает свое
    достояние в ящик стола. На пороге полная, добродушная, еще в фартуке и
    раскрасневшаяся от хлопот хозяйка.
      М а к - К и н л и. У меня просто плохое настроение с утра, миссис Перкинс.
Опять невеселые газеты...
      Х о з я й к а. Да, мы тоже читали: какой-то подающий надежды молодой
ученый предложил поджечь прилегающий к России Ледовитый океан. Поразительно
движется вперед наука: ведь год назад мы и не гадали, что вода прекрасно
горит... Тут-то только и выпить с горя!
      М а к - К и н л и (нерешительно). Мисс Беттл у вас?
      Х о з я й к а. Нет, она куда-то уехала. Надеюсь, только в отпуск! М а к -
К и н л и (незначащим тоном). Одна уехала?
      Х о з я й к а. Да... кажется, к тетке. А что?
      М а к - К и н л и. Ничего! Тогда я приду сейчас... (Потом вдогонку
уходящей хозяйке, выхватив смешной бабушкин браслет из ящика стола.) А это вам
мой маленький подарок.
      Х о з я й к а (любуясь вещью). О, вы просто расточительны, мистер
Мак-Кинли! Мы с мужем так хотим вам счастья...

      Д и к т о р. Перед тем как полностью отдаться во власть своих безумных,
уже полусерьезных мыслей, мистер Мак-Кинли сделал еще попытку осуществить
мечтание законным путем, и прежде всего - прицениться к счастью!
          Мистер Мак-Кинли в конторе фирмы "Боулдер и Кё". Это - огромное,
    крайне специализированное соответственно потребностям клиентов предприятие.
    Множество пронумерованных окошечек в отделанной тропическим деревом панели,
    и в каждом посажено по белокурому ангелу с фирменными инициалами на
    каскетке.
      М а к - К и н л и. Позвольте мне обеспокоить вас вопросом, мисс. Что и на
какую цену могли бы вы предложить одинокому нетребовательному холостяку?
      А н г е л. Простите, сэр, в моем ведении как раз только семейные
апартаменты с комплектным обслуживанием. Обратитесь в сорок второе окно.
Благодарю вас!
          Мистер Мак-Кинли у сорок второго окошка.
      М а к - К и н л и. Меня интересует, что именно я мог бы приобрести у вас
за сравнительно небольшую сумму?
      А н г е л. Какой суммой вы располагаете, сэр?
      М а к - К и н л и. В среднем... тысячи на полторы, не больше двух.
      А н г е л. К сожалению, здесь продаются лишь индивидуальные стабильные
секции длительного хранения от десяти тысяч долларов и выше. Пожалуйста, поищите
в нижнем этаже мистера Стоккера. Это самый длинный и любезный человек на свете.
Благодарю вас!
          Наконец в огромном зале полуподвального этажа удалось разыскать
    указанного длинного Стоккера.
      М - р  С т о к к е р (откуда-то сверху, как бы со второго этажа). О, в
пределах вашей суммы я смогу показать вам некоторые наши новинки, уже получившие
в Европе довольно широкое распространение! Прошу вас следовать за мною, сэр!
(Ведя его по коридорам и различным служебным помещениям.) Вы еще не видали наших
переносных кабинок индивидуального пользования? Пресса отметила их как наиболее
привлекательное изобретение последнего полугодия. Это маленькие самостоятельные
квартиры долговременного пользования, на любые цены, вкус и рост. Они абсолютно
герметичны для кокильона и крайне экономичны для желающих перескочить через
завтра... Дешевле их, пожалуй, будет только самоубийство! Так вот, идя навстречу
широким народным потребностям, наша фирма месяц назад и выпустила их как
общедоступные рождественские подарки. Мистер Боулдер в своей деятельности всегда
руководился самыми демократическими побуждениями. Первые образцы показали себя с
наилучшей стороны. Не оступитесь, здесь несколько ступенек, теперь направо...
Благодарю вас!
          Они вступают в довольно вместительный холл, где по обе стороны, на
    приподнятых площадках, расставлены самые разнообразные капсулы. Перед нами
    печально-продолговатые, треугольные, цилиндрические и даже шаровидные - с
    сидячим местом внутри, также кубические сооружения, рассчитанные на размер
    сложенного втрое человека, в большинстве ласкающих глаз колеров. В общем,
    это переносные сальватории хоть бы и на дому: для небогатых. Некоторые с
    замысловатой загадочной техникой, видимо для автоматического проветривания
    или рулевого управления, другие же с рессорным приспособлением для
    поглощения силы удара при падении с вершины термоядерного гриба. Всюду на
    нескольких языках обозначены номер и символическое название категории, а
    также самая стоимость. Вокруг, парами и в одиночку, бродят задумчивые
    покупатели, которые недоверчиво изучают выставленные модели.
          Наиболее запоминаются следующие образцы:
"С п я щ а я к р а с а в и ц а и с е м ь б о г а т ы р е й" - прозрачная люлька,
подвешенная внутри изящных пружинящих обручей с семью шипами, во избежание
покушений на спящую внутри девственницу,- наиболее дорогая.
      "С о л и т е р - э г о и с т" - продолговатая, с солидной крышкой штука
для зажиточных холостяков, расписанная довольно легкомысленными рисунками.
      "Р а й с к а я  к а б и н к а" - для молодоженов, уширенного образца.
      "В е ч н о с т ь" - чугунный саркофаг цельного литья с небольшим
иллюминатором огнеупорного зеленоватого стекла, опускается непосредственно на
дно океана.
      "Д а в а й т е  о т д о х н е м" - продолговатый граненый ящик с крышкой
на обыкновенных мебельных винтах; и другие в том же роде.
          Слышен разговор молодой супружеской четы, когда подходят Стоккер и
    Мак-Кинли.
      О н. По-моему, это немножко непрактичный цвет, Лиззи. Ты всегда выбираешь
в цвет к своим глазам... Но ведь это будет стоять не в гостиной!
      О н а. Тогда лучше остановимся на давешней, та гораздо комфортабельнее, а
для твоей мамы возьмем что-нибудь попроще, ей уже все равно... Однако что же мы
выберем для твоего племянника?
          Заведующий индивидуально-капсульным отделом настойчиво пытается
    всучить м-ру Мак-Кинли последнюю из перечисленных выше моделей.
      С т о к к е р. Я настоятельно рекомендую эту... она недорога, крайне
гигиенична, почти невесома: можно брать с собою под мышку хоть в театр!.. - ну,
разумеется, если сдавать под номер гардеробщику. Обратите внимание на
автоматическое спусковое устройство: газ начинает поступать тотчас, едва
завинтят крышку. Вам не нравится?.. Или хотите примерить? У нас имеется
примерочное помещение с зеркальным потолком!
      М а к - К и н л и. Нет, видите ли, это вызывает во мне... ну, посторонние
воспоминания.
      С т о к к е р. О, это в смысле, количества граней? Тогда вон там найдутся
более отвлеченные формы. Кроме того, вон та модель даже с музыкой: имеется
специальный механизм для проигрывания! Называется "Ладья мистера Харона". (Они
направляются туда.) Лично я даже предпочитаю капсульное хранение. Гранит... А
мало ли что про него откроют впереди! А вдруг гранит тоже взрывчатка? К тому же,
если взять капсулу с надежной амортизацией на случай воздушной волны...
      М а к - К и н л и (содрогаясь). Видите ли, я еще собирался после этого
жениться... Благодарю вас, я подумаю.
          Они корректно раскланиваются и расходятся.
      Д и к т о р. И вот мистер Мак-Кинли оказался в безвыходном положении.
Мечта о безопасных семейных радостях не давала ему покоя. Но изолированное под
земное помещение было не по карману, а скитание хотя бы в гигиенической шкатулке
по раскаленным небесам тоже не слишком привлекало его. Надо отдать должное
мистеру Мак-Кинли: прежде чем решиться на крайние меры, он испробовал все менее
преступные средства.
          Вон он пытается под проливным дождем ограбить франтоватого пьянчугу по
    выходе из ночного вертепа. Вмешивается полицейский, и притворившемуся
    приятелем м-ру Мак-Кинли приходится за свой счет доставлять безденежную
    жертву по указанному в визитной карточке адресу.
          Вот м-р Мак-Кинли мучительно сочиняет вымогательское, под угрозой
    страшной смерти, письмо владельцу одного нарядного особняка, мимо которого
    ежедневно ходит на службу. На другое же утро в условленном месте, под
    кустарничком, красуется подозрительно толстый пакет, а по противоположной
    стороне прогуливается классический, в канотье и полуторного роста, детектив.

      Д и к т о р. В довершение всего оказалось, что даже в таком богатом
христианском городе занять недостающие для счастья 8220 долларов под честное
слово христианина - безнадежное дело. Тогда мистеру Мак-Кинли и вспомнилась
подслушанная в кафе история про иностранного бакалавра с топором... Пора было
приступать к поискам какой-либо малоценной старухи.
          Скитания м-ра Мак-Кинли по городу в поисках подходящего объекта.
          Он на вокзале, среди провожающих: нету! Он на скачках в публике.
    Казалось бы, выбор здесь вполне достаточный, но ни одна из подходящих
    кандидаток в увлечении игрой просто не замечает его усилий завязать близкое,
    с солидными намерениями знакомство.
          Мистер Мак-Кинли в молитвенном доме, где множество малозажиточного
    вида старух с вытянутыми гусиными шеями тянут гимны под управлением такого
    же прозрачного на просвет проповедника. Изучая каждую порознь, м-р Мак-Кинли
    местами подпевает им слегка, потом скептически морщится и уходит.
          Он забредает также в косметический институт. Адское стрекотание
    массажных, вибрационных и прочих омолодительных аппаратов, но даже и сквозь
    этот шум могуче прорываются такты той, райской мелодии. Происходит очередная
    пантомима: под предлогом удаления родинки где-то за ухом м-р Мак-Кинли
    вступает в нудное объяснение с главным магом-оператором,
    образцово-показательным мужчиной пронзительной ассирийской внешности. Тот
    сокрушенно качает головой, в мимическом смысле: "Тут никак нельзя
    ковыряться, опасно: слишком близко к мозгам!"
          Тем временем м-р Мак-Кинли поочередно обследует взглядом букет
    перезрелых дам, чающих возвращения молодости. Кажется, одна - долговязая,
    тощая, носатая до сходства с грифом - совершенно подходит для намеченного
    мероприятия. На ней показное множество драгоценностей,- значит, богата; она
    жаждет нравиться,- значит, при умелом обращении уязвима для мужских чар; она
    в трауре,- значит, одинока, что в особенности благоприятствует успеху дела.
      Д и к т о р. Не теряйте времени, мистер Мак-Кинли. Забирайте в охапку вашу
удачную находку!
          С видом прожигателя жизни м-р Мак-Кинли шествует за своей жертвой. В
    переполненном, на людной улице, кафе ему удается настигнуть ее наконец.
    Жестом он просит разрешения воспользоваться пустым местом за ее столиком.
      - Я не запомню такого тропического августа...- говорит м-р Мак-Кинли,
садясь и приподымая шляпу в благодарность за позвол