Леонид Леонов.
   Бегство Мистера Мак-Кинли


 Изд: М, Изд. Молодая Гвардия, 1983
 Леонид Максимович Леонов "БЕГСТВО МИСТЕРА МАК-КИНЛИ"
 Художник В.Смирнов

ГЛАВНЫЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

М-р МАК-КИНЛИ, клерк, 49 лет.
М-с ШАМУЭЙ, вдова, 50 лет.
Мисс БЕТТЛ, девушка, 32 лет.
Изобретатель.
Шеф конторы.
Мосье КОКИЛЬОН.
Его супруга.
Священник.
Хозяйка, ее муж и дочка.
Сэр САМУЭЛЬ Д. БОУЛДЕР.
Администратор фирмы "BS".
Председатель в сенате.
Оратор там же.
Продавец.
Ребята из свиты БОУЛДЕРА.
Соседи во дворе.
Потаскушка.
Дьявол.
Дети.



ВСТУПИТЕЛЬНАЯ НАДПИСЬ НА ЭКРАНЕ

          Сейчас вам будет показана забавная история некоего м-ра Мак-Кинли, из
    которой всякий сделает выводы по силе разумения. Он задумал сбежать из своей
    жизнеопасной эпохи, вместо того чтобы сообща с современниками внести в нее
    кое-какие поправки. Это совсем напрасное приключение могло длиться почти
    триста лет, если бы герой своевременно не пришел к более разумному решению.
          О д н о в р е м е н н о  - по развернутой, в меркаторской проекции,
    карте планеты гуляют дымки и вспышки всех происшедших с начала века военных
    бурь и сражений.
          На фоне сатанинского хаоса звуков: отдаленной артиллерийской пальбы,
    воздушных тревог, грохота обвалов, визга падающих бомб, сигналов горниста к
    атаке, стонов, крика и довольно некрасивой брани - странноприятная, властно
    запоминающаяся, как позывные райской радиостанции, куда-то вдаль манящая
    мелодия. Одно захлестывает другое.
          Надписи на экране следуют поверх рваного, загнанного человека, который
    из глубины набегает на экран, мечется, потом в отчаянии замирает на месте,
    раскинув руки и с поднятым к небу кровоточащим лицом, посреди абсолютно
    голой, бескрайней, исковырянной местности.
      Г о л о с  д и к т о р а. За минувшие полвека в небе над нами то в
отдалении, то почти рядом непрестанно гремели тучки очередных международных
осложнений. И так сложилось, что все наперечет детские воспоминания мистера
Мак-Кинли были подсвечены тревожным и как бы праздничным отсветом войны.
          Следуют кадры, снятые в виде выцветших неподвижных фотографий. По
    застылой улице с толпою на тротуарах ликующей походкой движутся войска.
    Отличный день, выкинутые вперед на марше ноги, сверкающие трубы оркестра.
    Толстая прозаическая стрелка указывает на тоненького, лет четырех мальчика,
    который на руках матери с видимым удовлетворением наблюдает шествие пехоты к
    назначенным ей подвигам и могилам.
      Д и к т о р. Познакомьтесь, юный господин на руках у миссис Мак-Кинли и
есть симпатичный герой нашей повести. По молодости он еще не понимает, что перед
ним происходит отправка экспедиционного корпуса в Европу, и тем более не
предвидит, какие приключения ожидают его самого впереди.
          Фотография оживает, все начинает двигаться со старинной скоростью в 16
    кадров, мигать и галдеть. Слышны две-три музыкальные оркестровые фразы,
    потом видение замирает.
      Д и к т о р. Все это остается у нашего маленького наблюдателя далеко за
пределами детской памяти... Более глубокий след в душе мистера Мак-Кинли
оставили начальные радости бытия, в особенности подарки, которые время от
времени слал своему любимцу его дядя, одинокий фермер из Канзаса.
          У стола, на котором только что закончилась баталия оловянных
    солдатиков, тот же худенький мальчик с ружьем, саблей и барабаном на
    перевязи. Внезапно видение оживает, слышна короткая, прерываемая стрельбой
    из пугача барабанная дробь, и снова все застывает.
      Д и к т о р. С любимым дядей юный мистер Мак-Кинли познакомился лишь три
года спустя, в госпитале, где тот находился на излечении после мировой войны.
          Такая же подслеповатая, постепенно яснеющая фотография. Вооруженный
    игрушечной саблей мальчик в каскетке стоит перед забинтованной культяпкой в
    хирургическом кресле; в просвет меж повязок выглядывает крупный трагический
    глаз. Дядя тянет руку к племяннику, который с визгом прячется в коленях у
    матери. И снова посредством обратного хода кадров все становится на свои
    места.
      Д и к т о р. Благодаря длительным скитаниям дорожного инженера, старшего
Мак-Кинли, по Европе и колониальным захолустьям, познания ребенка о войне
значительно обогатились как с парадной стороны...
    - пленительно для детского воображения сменяется караул у знаменитого
    дворца,
    - подобно событию, перед мальчиком проходит фантастический офицер в перьях
    на шляпе, в лентах и эполетах, с громадным волочащимся палашом,
    - гарцует на смотру опереточного вида кавалерийская часть в одной восточной
    столице.
      Д и к т о р. ...так и с изнанки...
    - закутанный в дымную мглу, колониальный, с пальмовыми крышами, красиво
    горит подожженный поселок,
    - легкие пушки весело палят по отступающей толпе туземцев,
    - но вот и они сами бегут навстречу удирающим поработителям с копьями и
    другим самодельным оружием наперевес.
    Затем следует целая серия родственников - сняты по двое, по трое,
    поодиночке, большинство мужчин в военной форме. Одновременно возникают два
    голоса: глуховатый - Мак-Кинли, и другой, скороговорчатый, нетерпеливый
    временами,- Мисс Беттл. Видимо, на квартире у Мак-Кинли происходит маленькая
    пирушка, музыкальные отзвуки которой и всплески голосов то и дело врываются
    в разговор.
      М а к - К и н л и. Ну, здесь еще раз мой дядя... как он выглядел раньше,
до постигшей его неприятности. Это мои родители... я очень похож на отца, не
правда ли?
      М и с с  Б е т т л. А по-моему, еще больше сходства с вашей матерью!
      М а к - К и н л и. О, я бы очень хотел, благодарю вас! У него тяжкая
судьба. Отец погиб при бомбежке Амстердама... я был уже на военной службе. А вот
и я сам в военной форме, еду в Африку бить Роммеля. Вам нравится, мисс Беттл?
      М и с с  Б е т т л (с заминкой). Я бы не сказала, что война - ваша стихия,
мистер Мак-Кинли!

          Лишь теперь видна женская, еще без колечка на безымянном пальце, рука
    мисс Беттл, листающая, как выясняется, старинный семейный фотоальбом.
    Большинство снимков относится к военному времени.
          Мистер Мак-Кинли смотрит на милую руку девушки. Его воображение
    надевает ей на палец обручальное кольцо, которое затем исчезает.
      М а к - К и н л и. Ну, здесь я отравился рыбой, лежу в лазарете. Это почта
горит в Таммерзее... необыкновенный дым, похож на летящую утку, правда? Тут мои
разные друзья тех лет... как видите, я самый трезвый между ними!
          Дальнейший диалог невидимых пока собеседников, временами переходящий
    как бы в журчание ручейков, ведется при чередовании совершенно неподходящих
    к теме снимков. Одинокий солдат мокнет в карауле под проливным дождем,
    опрокинутый грузовик пылает на разбитой дороге, расстреливают у стенки
    шпиона с завязанными глазами.
      М и с с  Б е т т л. У вас тяжелый опыт за плечами, мистер Мак-Кинли.
      М а к - К и н л и. И, к сожалению, он не молодит... все труднее становится
по утрам отрывать голову от подушки.
      М и с с  Б е т т л. Ну, это бывает и у меня к перемене погоды... Какая,
однако, жаркая ночь! Неужели же у вас не сохранилось других, более отрадных
воспоминаний?
      М а к - К и н л и. Что вы имеете в виду, мисс Беттл?
      М и с с  Б е т т л. Хотя бы сердечные привязанности. Ходят слухи, что вы
самый влюбчивый человек на свете... что почти каждую на улице вы провожаете
взглядом. У нас в конторе вы даже слывете под именем Синей Бороды. (Кокетливо.)
Ну-ка признавайтесь, где вы их хороните?.. Неужели в этой комнате где-нибудь?
      М а к - К и н л и. О да, они у меня здесь,всегда под рукой.
      М и с с  Б е т т л. Так сколько же их было всего?
      М а к - К и н л и. Не ревнуйте меня к могилкам, мисс Беттл.
          Точно из-за отвращения к гадким картинкам войны, объектив сползает
    сперва на колени мисс Беттл с дешевой сумочкой на них, потом своенравно,
    зигзагами блуждает по комнате с оставшейся от родителей старомодной, под
    стать фотоальбому, мебелью. В поле зрения случайно попадают то ноги мужчины,
    то несколько острый локоть его собеседницы, то их совместное, плечо к плечу,
    отражение в смутном зеркале, со спины. Лишь бы оттянуть главные сведения,
    объектив даже выглядывает на улицу, но там нет ничего примечательного, кроме
    пляшущей ночной рекламы. Тогда, как бы нехотя, объектив возвращается на
    собеседников, участников объяснения. Это Мак-Кинли и его сослуживица из
    конторы двумя этажами ниже, худенькая мисс Бэттл, еще достаточно миловидная
    и, наверно, даже привлекательная лет десять тому назад. Она могла бы
    составить отличную пару м-ру Мак-Кинли, благообразному мужчине лет сорока
    шести на вид, несколько пасторского облика, с оплывающей фигурой и
    поразительно неподвижным, всегда без улыбки лицом, выражающим
    глубокомысленное уныние. Вследствие какого-то органического поражения голова
    у него чуть набок. Впрочем, это маленькое уродство не портит его, а на
    службе даже придает ему вид сосредоточенной внимательности к клиенту.
      М и с с  Б е т т л. Вы не находите, что здесь очень душно, мистер
Мак-Кинли? Как же люди в Африке живут?
      М а к - К и н л и. Я принесу вам что-нибудь выпить, мисс Беттл.
           Он удаляется на свет и музыку в соседнее помещение, гостья неспешно
    движется по комнате. Ей попадаются на глаза главным образом характерные для
    холостяцкого быта несообразности. На камине она находит шесть положенных
    лицом вниз женских карточек. Вот оно, кладбище неосуществленных мечтаний!
    Все красотки, в одинаковых рамочках, с засушенным цветочком под стеклом.
    Прежние, более ранние, помоложе. Следовательно, седьмая по счету, повернутая
    лицом к стене, должна быть она сама, мисс Беттл?.. Так и есть! Молниеносно
    она обследует содержимое коробочки рядом. В ней припасенное заранее
    обручальное колечко, так и не доставшееся ее неизвестным соперницам. Мисс
    Беттл обнадеживающе улыбается себе в зеркало... Впрочем, она успевает отойти
    к окну, когда, удостоверившись в отсутствии жильца, в комнату заходит
    пожилая полная женщина, квартирная хозяйка м-ра Мак-Кинли.
      Х о з я й к а. Ну, сделал он вам предложение наконец, этот ужасный
человек?
      М и с с  Б е т т л. Пока нет, миссис Перкинс. Что-то мешает ему произнести
решающее слово...
      Х о з я й к а. За четырнадцать лет, что он живет у нас, мы так изучили его
характер, что решили нарочно устроить для вас обоих эту вечеринку...
      М и с с  Б е т т л. Вы так добры к нам, миссис Перкинс.
      Х о з я й к а. Ну, не теряйте бодрости. В атаку, и смерть холостякам!
          Ночная улица за окном, движение огней, сквер внизу. Над площадью
    нависает загадочный рекламный транспарант: "Первый в мире сальваторий Б о у
    л д е р  и Кё".
          Возвращается м-р Мак-Кинли с бокалами, один из них - для невесты.
          Они чокаются, отпивают по глотку, потом - глаза в глаза:
      М и с с  Б е т т л. Что вы любите больше всего на свете, мистер Мак-Кинли?
      М а к - К и н л и. Детей.
      М и с с  Б е т т л. О, мне известно, вы кумир всех ребятишек в нашем
районе. За что же вы так любите их?
      М а к - К и н л и (тихо и внятно). За беспорядок, за хлопоты, за
бесконечные тревоги, которыми они наполняют нашу бездарную порой житейскую
скуку.

          Мисс Беттл смятенно и признательно тискает ему руку. Молчание. Кто-то
    заглядывает в дверь, видит скрещенные руки этой незадачливой пары и
    благородно исчезает. Нервное мигание световой рекламы за окном.
      М и с с  Б е т т л. На каждом шагу эта мрачная реклама... на спичках, в
трамваях, в подземке, даже на тротуарах под ногами... Что они продают в конце
концов?
      М а к - К и н л и. Не помню, какой-то газообразный соус, в котором
покойники сохраняются без порчи хоть тыщу лет. Патент из серии ДОУ... Видимо,
что-то по транспортировке скоропортящихся грузов на дальние расстояния.
         Доносится танцевальная музыка.
      М а к - К и н л и. Хотите потанцевать?
      М и с с  Б е т т л. Да... (Они танцуют в довольно тесном пространстве.)
Почему вы не женились в свое время, мистер Мак-Кинли?
      М а к - К и н л и. Пу, видите ли... я одинокий, невеселый человек. И
потом... я вам открою секрет. После простуды на фронте: мы простояли целую ночь
в окопе по пояс в воде... и вот у меня всегда немножко... как видите, шея набок.
      М и с с  Б е т т л. О, это не портит мужчину в вашем возрасте, напротив...
Это может выглядеть и достоинством в глазах разумной жены. (Очень душевно.) А
ведь у вас могло бы быть уже множество детей... да и теперь... если, конечно,
спохватиться не слишком поздно. Что же мешало вам завести их?
      М а к - К и н л и. Страх...
      М и с с  Б е т т л. ...страх утратить свои холостяцкие свободы?
      М а к - К и н л и. Нет, другое. Я столько нагляделся детских несчастий в
последнюю войну. О детях мало писали в газетах и судебных следствиях... В те
годы еще более крупные купюры зверства были в ходу. Но так уж у меня устроен
глаз, везде я вижу в первую очередь и х. Они лежали даже под откосом у дорог...
и у них были такие суровые, ничем не умолить, прокурорские лица. Так вот: я не
могу взять на себя ответственность перед моими будущими малютками. Вот и
сегодня: опять обещают серию проб новой водородной бомбы, а мир так верил в
наступившее затишье.
      М и с с  Б е т т л (убежденно). Вы благородный человек, но теперь войне
баста, она не встанет больше, она убила себя. Мой сосед... тоже вот прозевал
жизнь, теперь наверстывает!.. Вчера в кино со мной обронил шутку, что отныне
накал войны будет мериться количеством пены на устах противников. Это очень
обнадеживает, правда? (Приблизив к нему лицо.) Прошу вас, не прячьтесь больше,
взгляните мне в глаза, Мак-Кинли!
          Он медлит, не хочет, отстраняется: он серьезный человек. Но ревность
    делает свое дело.
      М а к - К и н л и. Кто этот шутник?.. Я его знаю?
      М и с с  Б е т т л. На днях фирма переводит его в Африку.

          Похожая на ультиматум пауза.
      М а к - К и н л и (со вздохом). Хорошо, давайте встретимся в очередную
субботу на том же месте... Кстати, я приготовил для вас одну вещицу!
      М и с с  Б е т т л. Но вы опять обманете?
      М а к - К и н л и. В тот раз объявили репетицию, воздушную тревогу номер
один. Все утро город был в панике...
      М и с с  Б е т т л. Свиданье было назначено на вечер! (Безответное
молчание.) Пойдемте же, повеселимся хоть немножко, бедный мистер Мак-Кинли.
      Д и к т о р. Общеизвестно, что, передавая детям накопленные труды ума и
рук, боль и надежды сердца, мы через этот взнос в будущее приобретаем право
волноваться за весь род людской в его историческом пробеге. Это и есть
единственно доступный нам вид бессмертия. Но, не имея склонности к азартным
играм, мистер Мак-Кинли гнался лишь за тем простым счастьем, которое происходит
от общения с малышами, доверчивыми и бескорыстными гражданами земли.
           Мистера Мак-Кинли знают в районе, и едва он появляется в ближайшем
    сквере, все ребячье население немедля, словно под действием магнитной силы,
    устремляется к нему. Он невозмутимо движется со своеобычно поджатой на
    сторону головой, и, едва опускается на скамью, десятки ребячьих рук тотчас
    же обследуют содержимое его карманов, портфеля, свертка, даже сжатых
    кулаков. Это напоминает налет воробьев на вишневое дерево. Удостоверясь в
    напрасности дальнейших поисков, стайка разлетается - каждый уносит
    что-нибудь с собою. Родители и няньки с улыбкой наблюдают эту привычную
    сценку. Всем интересно, чем кончится у этого смешного господина его
    неутоленное влечение.
          Он задерживается на скамье поглазеть на прохожих. Идет не очень
    молодая, несколько полная женщина, и м-р Мак-Кинли тотчас видит в
    воображении, как он сам шагает под руку с нею, ведя за собою сперва одного,
    другого, четвертого и пятого - и вот уже целую вереницу детей! Старшая
    девочка катит колясочку младшего братца впереди; очаровательный мальчуган с
    беззвучным, как всегда у призраков, барабаном завершает шествие семьи
    Мак-Кинли. (Кстати, эта привычка м-ра Мак-Кинли к машинальным прикидкам
    такого рода проявляется в продолжение всей повести о нем.) И куда ни
    посмотрит по дороге домой, всюду либо это повторяющееся в разных вариантах
    искусительное видение, либо рекламные объявления фирмы "Боулдер и Кёџ".
               О б р а з ц ы  р е к л а м н ы х
               о б ъ я в л е н и й  н а  п у т и
               м - р а  М а к - К и н л и
      "Не скупитесь, не торопитесь умирать. Жизнь продолжается. Обращайтесь в
районные отделения фирмы "Боулдер и Кёџ".
      "Комфортабельно, выгодно, безопасно. Сальватории Боулдера и Кџ".
      "Ваши шансы уцелеть ограничены. Первые две тысячи сто мест в сальватории
Боулдера проданы. Завтра станет поздно".
          Мистер Мак-Кинли после ужина присел отдохнуть с газеткой.
           О б р а з ц ы  г а з е т н ы х  з а г о л о в к о в

      "Крупные бои в Индонезии. Озеро пылающего напалма. Рекордный взрыв
артиллерийских складов".
      "Новое военное ассигнование. Еще 30 000 000 чего-то там на баллистическое
вооружение".
      "Коронация водородной новинки К о р о л е в а С м е р т и. Воронка в
полкилометра глубиной".
      "Совещание атлантических штабов. Пробная мобилизация семи офицерских
возрастов".
          Мистер Мак-Кинли присаживается к телевизору.
           О б р а з ц ы  п р о г р а м м  п о  в с е м  к а н а л а м.

Спуск на воду авианосца, и за кадром кто-то смеется на столь наивные,
старомодные игрушки прошлого. Это старая кинохроника, сопровождаемая хлестким
скороговорчатым обзором комментатора:
      "...Посмотрите на эту беззащитную, глупую игрушку, и вы поймете, какой
детской поступью двигался вчерашний прогресс. Боевое вооружение состояло лишь в
напрасной трате бессчетных ассигнований... и даже странно, что, вопреки таким
промахам, человечество все еще осуществляет свой древний благородный девиз:
через страдания и лишения - к звездам! Если вчерашняя война, как правило,
представляла собою лишь развлекательную прогулку с веселыми фехтовальными
поединками, хоровыми спевками и пирушками у бивачных костров, с веселой круговой
чаркой или ночными приключениями на сеновалах в завоеванной стране, то ныне
человечество становится перед более серьезной задачей воспитания боевого духа.
Надвигается так называемая объемная концентрированная война, при которой всякая
жизнь абсолютно выключается в обреченных секторах благодаря значительно
повышенному коэффициенту полезного действия у современного оружия. Мы вступаем в
эпоху, когда один человек простым нажатием кнопки может поднять на воздух
соседний материк, хотя, правда, нет гарантии, что он сам успеет усмехнуться при
этом своей удаче. Поэтому, если вчера еще..."
          Мистер Мак-Кинли включает следующий канал.
      Там художественный фильм. Рыскающие в ночном небе прожектора. Сквозь грязь
и сумрак непогоды, поминутно прячась по горло в стылой воде артиллерийской
воронки, шестеро ползут взрывать железнодорожный мост. Тянущие за душу визг и
стук шарящего вокруг пулеметного обстрела.
          Мистер Мак-Кинли мужественно ищет чего-нибудь для вечернего
    отдохновения.
      Почему-то без всякого словесного сопровождения выступление какого-то
осатанелого общественного деятеля, видимо сенатора. По выражению лица и
жестикуляции нетрудно догадаться о содержании его речи.
          Телевизор стоит у самого изголовья кровати Мак-Кинли. Уже с головой на
    подушке он наугад поворотами рычажка подбирает себе что-нибудь утешительное
    на сон грядущий. Ему попадается атака, и солдаты в шл