урвал. Я не  сразу
ударил всей мощностью, а пошел на пять g,  потому  что  не  хотел  убивать
Кальдера - я только хотел рывком отбросить его от предохранителей,  но  он
устоял на ногах. Это выглядело жутко: ведь ни один человек не  устоит  при
пяти g". Он устоял, только схватился за  пульт,  кожу  с  ладоней  у  него
сорвало, а он все держался, потому что под этой кожей была сталь. Тогда  я
дал сразу максимум. На  четырнадцати  g  он  оторвался,  полетел  назад  с
чудовищным грохотом, будто цельная глыба металла, промчался  между  нашими
креслами,  трахнулся  о  переборку  так,  что  она  затряслась  и  секурит
вдребезги раскололся, а Кальдер издал совершенно  ни  на  что  не  похожий
крик, и я слышал за спиной, как он сзади  катается,  сокрушает  переборки,
как разрушает все, за что ни ухватится, но уже не обращал на это внимания,
потому что щель раскрывалась перед  нами;  мы  перли  в  нее  напролом,  с
вращающейся кормой, и я снизил тягу до четырех g. Все решал теперь случай.
Командир крикнул, чтобы я стрелял; тогда  я  начал  выстреливать  один  за
другим  противометеоритные  экраны,  чтобы  убрать  перед  носом   обломки
поменьше, если они появятся; экраны эти мало чего стоили, но все же  лучше
такая защита, чем никакая. Кассини был как огромная черная пасть, я  видел
огонь по носу, далеко, защитные экраны развертывались и  тут  же  сгорали,
сталкиваясь с обломками  ледяной  пыли;  возникали  и  мгновенно  лопались
громадные серебристые тучи невероятной красоты, корабль  слегка  тряхнуло,
датчики по правому борту все вместе прыгнули; это был термический удар, мы
задели за что-то, не знаю за что, - и оказались уже по ту сторону...


x x x


     - Командор Пиркс?
     - Да, это я. Вы хотели меня видеть?
     - Безусловно. Спасибо, что пришли. Садитесь, пожалуйста...
     Человек за столом нажал кнопку черного ящичка и сказал:
     - Ближайшие двадцать минут я буду занят. Меня ни для кого нет.
     Он выключил аппарат и пристально посмотрел на Пиркса.
     - Командор, у  меня  есть  для  вас  одно  оригинальное  предложение.
Некий...  -  он  поискал  подходящее  слово   -   ...эксперимент.   Однако
предварительно я должен просить вас сохранить в тайне все,  что  я  скажу.
Также и в том случае, если вы отклоните мое предложение. Вы согласны?
     Молчание длилось несколько секунд.
     - Нет, - ответил Пиркс. И добавил: - Разве что вы расскажете  мне  об
этом побольше.
     - Вы не из тех, кто соглашается на что-либо  вслепую?  Собственно,  я
мог этого ожидать после всего, что я о вас слышал. Сигарету?
     - Нет, спасибо.
     - Речь идет об экспериментальном полете.
     - Новый тип корабля?
     - Нет. Новый тип команды.
     - Команды? Какова же моя роль?
     - Всесторонняя оценка ее пригодности. Это все, что  я  могу  сказать.
Теперь ваша очередь решать.
     - Я буду молчать, если сочту это возможным.
     - Возможным?
     - Желательным.
     - На основании каких критериев?
     - Так называемой совести, с вашего разрешения.
     Снова прошло несколько секунд. В большой комнате с окном во всю стену
было тихо, словно  она  не  находилась  среди  двух  тысяч  других  комнат
громадного небоскреба  с  тремя  вертолетными  посадочными  площадками  на
крыше.  Пиркс  почти  не  различал  собеседника:  он  видел  его  на  фоне
светящегося тумана, в котором тонули шестнадцать  верхних  этажей  здания.
Временами молочные клубы тумана сгущались за прозрачной  стеной,  и  тогда
казалось, что вся комната плывет куда-то, несомая неощутимой силой.
     - Хорошо. Как видите, я согласен на все. Речь идет о  рейсе  Земля  -
Земля.
     - Петля?
     - Да. С облетом Сатурна и выводом там на  стационарную  орбиту  новых
автоматических спутников.
     - Это ведь проект "Юпитер"?
     - Да,  один  из  элементов  этого  проекта,  поскольку  речь  идет  о
спутниках. Корабль тоже  принадлежит  КОМСЕКу,  так  что  все  мероприятие
проходит под опекой ЮНЕСКО. Как вам известно, я и представляю  именно  эту
организацию. У нас есть, конечно, свои  пилоты  и  навигаторы,  однако  мы
выбрали вас, поскольку тут большую роль играет дополнительный фактор -  та
команда, о которой я уже упомянул.
     Директор ЮНЕСКО вновь замолчал. Пиркс ждал,  невольно  прислушиваясь,
но тишина была такая, будто ни  малейший  звук  не  раздавался  в  радиусе
многих километров - а ведь вокруг был многомиллионный город.
     - Как  вам,  наверное,  известно,  уже   несколько   лет   существует
возможность создавать устройства, все более широко заменяющие человека. Те
из них, которые могут сравниться с человеком  во  многих  областях  сразу,
были до сих пор - из-за своих размеров  и  веса  -  стационарными.  Однако
успехи физики твердого тела позволили осуществить,  почти  одновременно  в
СССР и Соединенных  Штатах,  следующий  этап  микроминиатюризации  уже  на
молекулярном уровне. Созданы экспериментальные  прототипы  кристаллических
систем,  эквивалентных  мозгу.  Они  все  еще  в   полтора   раза   больше
человеческого мозга, но это не имеет значения. Ряд американских  фирм  уже
запатентовал такие конструкции, и в настоящее время собираются  приступить
к серийному выпуску человекоподобных автоматов,  так  называемых  конечных
нелинейников, прежде всего для обслуживания внеземных кораблей.
     - Я слышал об этом. Но профсоюзы будто бы  воспротивились?  И  потом,
это  потребовало  бы,  кажется,  значительных  изменений  в   существующем
законодательстве?
     - Вы об этом слышали? В прессе не было ни слова...
     - Да. Но шли какие-то закулисные разговоры, переговоры, и слухи о них
просочились в нашу среду. Это, я думаю, естественно.
     - Конечно. Разумеется. Ну что ж, тем лучше, хотя...  Каково  же  ваше
мнение?
     - По этому вопросу? Скорее отрицательное.  Да,  пожалуй,  даже  резко
отрицательное. Боюсь, однако, что ничьи мнения тут не имеют  существенного
значения.  Последствия  открытий  неумолимы  -  самое  большее,  можно  на
какое-то время затормозить их реализацию...
     - Одним словом, вы считаете это неизбежным злом?
     - Я бы это не так сформулировал. Я считаю, что человечество не готово
к нашествию искусственных человекоподобных существ.  Разумеется,  наиболее
важно - действительно ли они равны человеку? Я лично с такими  никогда  не
встречался. Я не специалист, но те специалисты, которых я  знаю,  считают,
что о настоящем равенстве, о полноценности не может быть и речи.
     - Не  предубеждены  ли  вы?  Действительно,  таково   мнение   многих
специалистов;  точнее,  оно  было  таковым.   Но,   видите   ли...   фирмы
руководствуются экономическими факторами. Рентабельностью производства.
     - Иными словами - надеждой на прибыли?
     - Да. То есть в данном случае федеральное  правительство  (я  имею  в
виду Америку), равно как и правительства Великобритании  и  Франции,  пока
что не  открыло  частным  фирмам  доступа  к  этой  документации,  которая
разработана институтами, финансируемыми  государством.  Но  частные  фирмы
вполне могут восполнить пробелы в документации собственными силами - у них
ведь есть свои исследовательские лаборатории.
     - "Кибертроникс"?
     - Не  только.  "Машинтреко",  "Интельтрон"  и  другие.  Так   что   в
правительственных кругах  этих  государств  многие  опасаются  последствий
всего этого. Ведь частным фирмам безразлично, что у государства не  хватит
средств для массового переобучения людей,  которые  останутся  без  работы
из-за наплыва нелинейников.
     - Нелинейники? Странно. Я не встречал такого термина.
     - Это просто жаргонное  словечко,  которым  мы  пользуемся.  Все-таки
лучше, чем "гомункулус" или "искусственный человек". Ведь это вообще-то не
люди - ни искусственные, ни натуральные.
     - В смысле неполноценности?
     - Знаете ли, командор, я тоже не специалист в этой области,  так  что
при всем желании не смогу  вам  ответить.  Мои  собственные  предположения
ничего ведь не стоят. Дело в том, что одним из первых  потребителей  новой
продукции стал бы КОСНАВ.
     - Но ведь это частное англо-американское предприятие?
     - Именно поэтому. "Космикл навигэйшн" уже  несколько  лет  переживает
финансовые затруднения, потому что  космонавтика  социалистических  стран,
которую не ограничивают требования немедленной прибыли,  представляет  для
этой компании сильнейшего конкурента - она берет на себя все большую часть
грузооборота. Особенно на главных внеземных трассах. Вы,  наверно,  знаете
об этом?
     - Конечно. Я вовсе не огорчился бы, если б КОСНАВ  обанкротился.  Раз
уж удалось интернационализировать космические исследования  на  базе  ООН,
так и с космонавтикой можно сделать то же самое. Мне, по крайней мере, так
кажется.
     - Мне тоже. Заверяю вас, что  и  я  бы  этого  желал  -  хотя  бы  из
должностных соображений. Но это дела  грядущих  дней.  А  пока,  с  вашего
разрешения, ситуация такова, что КОСНАВ  готов  принять  любое  количество
нелинейников для обслуживания своих рейсов - сначала только грузовых, - на
пассажирских  они  боятся  бойкота  со  стороны  широкой   общественности.
Предварительные переговоры уже ведутся.
     - И печать об этом молчит?
     - Переговоры  неофициальные.  Вообще-то  в  некоторых  газетах   были
упоминания, но КОСНАВ их опроверг. Формально они вроде и  правы.  В  конце
концов, командор, это же настоящие юридические джунгли. По  существу,  они
действуют в сфере, на которую не распространяются ни законы их  стран,  ни
международные  соглашения.  Опять  же  и  президент,  приняв  во  внимание
приближающиеся выборы, не будет пытаться провести через  конгресс  законы,
которых домогается крупный интеллектронный капитал, - он испугается бурной
реакции профсоюзов. Так вот, перехожу наконец  к  делу:  некоторые  фирмы,
предвидя возможные возражения печати, рабочего и профсоюзного  движения  и
так далее, решили предоставить в наше распоряжение группу  полупрототипов,
чтобы мы исследовали их пригодность для обслуживания внеземных кораблей.
     - Простите, кому же это "нам"? ООН? Это как-то странно выглядит.
     - Ну, не прямо ООН, конечно. Нам - это значит ЮНЕСКО.  Поскольку  это
организация, занимающаяся вопросами науки, культуры, просвещения...
     - Простите меня, но я по-прежнему ничего не понимаю. Что общего имеют
эти автоматы с просвещением или наукой?
     - Но ведь нашествие - как вы сами выразились? - этих...  псевдолюдей,
фабрикующихся на конвейере, наверно, наиболее заметно во  всех  отношениях
скажется именно в  сфере  общечеловеческой  культуры.  Дело  не  только  в
последствиях чисто экономических, в опасности безработицы и так далее,  но
и в воздействии  психологическом,  социальном,  культурном.  Впрочем,  для
полной ясности признаюсь, что  мы  приняли  это  предложение  без  особого
энтузиазма. Дирекция сначала собиралась даже вообще его отвергнуть.  Тогда
эти фирмы выдвинули  дополнительный  довод:  в  качестве  экипажа  корабля
нелинейники обеспечивают несравненно большую  гарантию  безопасности,  чем
команда, состоящая из людей. У  них  более  быстрые  реакции,  практически
отсутствует усталость и потребность в сне,  они  не  подвержены  болезням,
обладают колоссальной избыточностью, которая позволяет им  функционировать
даже в случае серьезного повреждения, и вдобавок они  не  нуждаются  ни  в
пище,  ни  в  воздухе  и  могут  выполнять   задания   даже   в   условиях
разгерметизации или перегрева корабля  и  так  далее.  Ну,  это,  вы  сами
понимаете, очень серьезные аргументы - ведь на первый  план  выступают  не
прибыли каких-то там частных фирм, а безопасность кораблей и  грузов.  Тут
уж, кто знает, возможно, даже ООН решилась бы на  своих  исследовательских
кораблях...
     - Понимаю. Но это очень опасный прецедент. Вы, наверно, отдаете  себе
в этом отчет?
     - Почему опасный?
     - Потому что примерно то же самое можно сказать и о других профессиях
и функциях. В один прекрасный день могут уволить и вас,  а  в  это  кресло
усядется робот.
     Директор засмеялся  не  очень  уверенно.  Впрочем,  он  тут  же  стал
серьезным.
     - Видите ли... дорогой мой командор, мы, собственно, отошли  от  темы
нашего разговора. Но что, по-вашему, можно сделать в создавшейся ситуации?
ЮНЕСКО могла бы отвергнуть предложение этих господ, но это не изменит сути
дела. Если их автоматы действительно так хороши, то раньше  или  позже  за
них ухватится КОСНАВ, а за ним пойдут другие.
     - А что изменится, если ЮНЕСКО  возьмет  на  себя  роль  технического
контролера продукции этих фирм?
     - Но позвольте... речь идет не о техническом контроле.  Мы  хотели...
теперь уж я скажу все до конца... мы хотели предложить вам  рейс  с  таким
экипажем. Вы были бы командиром.  За  эти  две-три  недели  вы  смогли  бы
разобраться, чего они  стоят.  Тем  более,  подчеркиваю,  что  это  разные
модели, отличающиеся друг от друга.  Мы  просили  бы  вас  по  возвращении
представить  нам  квалифицированное  заключение  по  большому   количеству
пунктов (поскольку речь идет как о профессиональных  аспектах,  так  и  об
иных - психологических): в какой мере  эти  автоматы  приспосабливаются  к
человеку,  насколько  соответствуют  его  представлениям,   возникает   ли
ощущение их превосходства или, наоборот, их психической неполноценности...
Соответствующие отделы нашей организации снабдили бы вас и материалами,  и
анкетами, подготовленными видными учеными, психологами...
     - И в этом состояло бы мое задание?
     - Да. Вы не  обязаны  давать  мне  ответ  сейчас  же.  Насколько  мне
известно, в данный момент вы не летаете?
     - У меня шестинедельный отпуск.
     - Тогда, скажем... может быть, вы обдумаете это за два дня?
     - Еще два вопроса. Какие последствия будет иметь мое заключение?
     - Оно будет решающим!
     - Для кого?
     - Для нас, разумеется. Для ЮНЕСКО. Я убежден, что, если  дело  дойдет
до интернационализации  космонавтики,  ваше  заключение  представит  собой
важное подспорье для законодательных комиссий ООН, которые...
     - Прошу прощения. Это дела грядущих дней, как вы сказали. Значит, для
ЮНЕСКО, говорите? Но ведь ЮНЕСКО - это  не  фирма,  не  предприятие  и  не
собирается, я надеюсь, сделаться рекламным бюро для каких-то фирм?
     - Ну что вы! Конечно же, нет. Мы опубликуем ваше заключение в мировой
прессе. Результаты, если они будут отрицательными, наверняка  приостановят
ход переговоров КОСНАВа  с  этими  фирмами.  И  таким  образом  мы  окажем
влияние...
     - Еще раз прошу прощения. А если результаты будут положительными,  то
мы не приостановим и не окажем влияния?
     Директор хмыкнул, кашлянул и наконец усмехнулся.
     - Говоря с вами, командор, я чувствую себя почти виновным.  Словно  у
меня совесть нечиста... Ну разве ЮНЕСКО изобрела этих нелинейных  роботов?
Разве вся эта ситуация - результат наших трудов? Мы стараемся  действовать
объективно, в интересах всех...
     - Мне это не нравится.
     - Командор, вы можете отказаться. Но согласитесь, что, если б мы  все
так поступили, это был бы жест Понтия Пилата. Легче всего умыть  руки.  Мы
ведь не всемирное правительство и не можем никому  запретить  производство
каких-либо машин. Это компетенция отдельных правительств - кстати, скажу я
вам, они и пробовали запретить, были такие попытки, проекты, но ничего  из
этого не вышло! И церковь тоже ничего не добилась, а  вы  ведь  знаете  ее
абсолютно негативную позицию в этом вопросе.
     - Да. Короче, никому это не нравится, и все молча  смотрят,  как  это
происходит.
     - Потому что нет юридических оснований для противодействия.
     - А последствия? Да у этих фирм, у  них  самих,  земля  задрожит  под
ногами, когда они создадут такую безработицу, что...
     - Тут  я  вынужден  вас  перебить.  Конечно,  то,  что  вы  говорите,
справедливо. Все мы этого опасаемся. Тем не менее, мы бессильны. Но все же
не вполне бессильны. Мы  можем  провести  хотя  бы  этот  эксперимент.  Вы
предубеждены? Очень хорошо! Именно поэтому вы  нам  особенно  подошли  бы!
Если вообще существуют какие-то контраргументы, вы  изложите  их  наиболее
убедительно!
     - Я подумаю, - сказал Пиркс, вставая.
     - Вы говорили еще о каком-то вопросе...
     - Вы на него уже ответили. Я хотел знать, почему выбор пал на меня.
     - Значит, вы дадите нам ответ? Прошу вас  позвонить  в  течение  двух
дней. Идет?
     - Идет, - сказал Пиркс, кивнул и вышел.


x x x


     Платиновая блондинка-секретарша поднялась из-за  стола,  когда  вошел
Пиркс.
     - Здравствуйте, я...
     - Здравствуйте. Я в курсе дела,  с  вашего  разрешения.  Я  сама  вас
провожу.
     - Они уже здесь?
     - Да, они ждут вас.
     Она повела его по длинному пустому коридору; ее туфельки постукивали,
как металлические костыльки. Холодный, каменный звук раздавался в огромном
коридоре,   выложенном    искусственным    гранитом.    Мелькали    темные
прямоугольники дверей с  алюминиевыми  цифрами  и  табличками.  Секретарша
нервничала. Несколько раз она искоса поглядывала на Пиркса -  это  был  не
кокетливый, а испуганный взгляд. Когда Пиркс его заметил, он  даже  слегка
пожалел девушку, но тут же ощутил, что все  это  -  абсолютно  сумасшедшая
затея, и почти неожиданно для самого себя спросил:
     - Вы их видели?
     - Да. Очень недолго. Мельком.
     - И какие же они?
     - А вы их не видели?
     Она почти обрадовалась.  Как  будто  те,  кто  их  хорошо  знал,  уже
вступили в какую-то тайную, может быть и враждебную, организацию,  которой
ни в коем случае нельзя доверять.
     - Их шестеро. Один со мной  говорил.  Совершенно  не  похож,  знаете!
Совершенно! Если б я его на улице встретила, никогда бы даже не  подумала.
Но когда я поближе присмотрелась,  что-то  у  него  такое  в  глазах...  и
здесь... - она притронулась к губам.
     - А остальные?
     - Они даже не вошли в комнату, стояли в коридоре.
     Лифт помчал их вверх;  золотистые  зернышки  огоньков,  отсчитывающих
этажи, усердно пересыпались в стене. Девушка стояла напротив Пиркса, и  он
мог по достоинству оценить те усилия, которые ей понадобились,  чтобы  при
помощи  губной  помады,  туши  и  грима  лишить  себя   последних   следов
индивидуальности и временно превратиться в двойника Инды Ле  или  как  еще
там называли эту на новый манер  взлохмаченную  звезду  нынешнего  сезона.
Когда ее веки затрепетали, Пиркс испугался  за  сохранность  искусственных
ресниц.
     - Роботы... - сказала она грудным шепотом  и  вздрогнула,  словно  от
прикосновения змеи.
     В комнате на десятом этаже сидели шестеро мужчин.
     Когда Пиркс вошел, один из  них,  заслонившийся  огромным  полотнищем
"Геральд трибюн", сложил газету, встал и двинулся  ему  навстречу,  широко
улыбаясь. За ним встали и остальные.
     Они   были    примерно    одинакового    роста    и    походили    на
летчиков-испытателей,  переодетых  в   гражданское:   плечистые,   все   в
одинаковых,  песочного  цвета  костюмах,  в  белых  рубашках  с   цветными
галстуками бабочкой. Два светлых блондина, один рыжий как огонь, остальные
темноволосые, но у всех светлые глаза. Только это и успел заметить  Пиркс,
когда подошедший к нему человек, крепко встряхнув его руку, сказал:
     - Меня  зовут  Мак-Гирр,  рад  вас   видеть!  Я   имел   удовольствие
путешествовать однажды на корабле, которым вы командовали, на  "Поллуксе"!
Но вы, наверное, меня не помните...
     - Нет, - сказал Пиркс.
     Мак-Гирр повернулся к остальным, неподвижно стоящим вокруг  газетного
столика.
     - Ребята, вот ваш  начальник,  командор  Пиркс.  А  это  ваш  экипаж,
командор:  первый  пилот  Джон  Кальдер,   второй   пилот   Гарри   Броун,
инженер-ядерщик Энди  Томсон,  радист-электронщик  Джон  Бартон,  а  также
нейролог, кибернетик и врач в одном лице - Томас Барис.
     Пиркс поочередно пожал им руки, потом все уселись, придвинув к  столу
металлические стулья, прогиба