лядела
расстроенной. Мисс Констанс Тэйл моментально  почувствовала,  что  в  этом
есть и ее вина и поняла, в чем было дело.
     Позже Люси пришла в некое подобие  сарая  для  дров,  построенного  в
кустарнике. Хэккет нетерпеливо мерил шагами пол.
     - Что там насчет твоего отъезда? - прямо спросила она.
     - Скоро, - ответил он. -  Сейчас  я  просто  убиваю  время.  Мне  так
велено, впрочем, как и тебе. Сидеть спокойно и оставаться в живых.
     - Но ты сказал...
     - Что я уезжаю. Я уеду, как только додумаю одну свою  идею.  Потом  я
приеду обратно, если у меня ничего не выйдет или если меня поймают.
     - Но... что...
     - У меня есть идея, - повторил Хэккет,  -  которая  может  объяснить,
почему мы не понимаем, как работают  аппараты  грэкхов,  которые  они  нам
оставили. Это не очень здоровая идея. Не думаю, что кто-нибудь кроме  меня
отнесется к ней серьезно.
     - Ты мне скажешь?
     Он пожал плечами.
     - Насколько правдивы грэкхи? - спросил он.
     - Но... по-моему, они вообще не... Им вообще нельзя ни в чем верить!
     - Они сказали, - продолжал  Хэккет,  -  что  они  благодарны  нам  за
спасение алдарианина. Но они сначала пытали, а затем убили его. Они лгали?
     Люси кивнула головой. Мысль об этом была ей неприятна.
     - Они сказали, что алдариане - их ученики, но они  убивали  их  более
или менее регулярно, женщин и детей тоже. Так как - они лгали?
     Люси в недоумении уставилась на него.
     - Это... это может быть. Я не знаю. Но это может быть...
     - Они сказали, что оставляют с нами несколько  алдариан,  вызвавшихся
добровольно помочь нам. Ты думаешь, что это правда?
     - Не знаю.
     - Мне нравятся алдариане, - сказал Хэккет. - Они нравятся  всем.  Они
делают всякие сумасшедшие вещи, порядка того, что ведут незнакомые  машины
в интенсивном уличном движении. Но на корабле были  женщины  алдарианки  и
дети, о чем грэкхи не упомянули, и двое из них были убиты, а также и  один
ребенок. Помнишь? Грэкхи хотят выглядеть такими  добрыми  и  благородными.
Но, может быть, они держат женщин и детей, как заложников, чтобы их  мужья
и отцы не наделали каких-нибудь глупостей. Нескольким алдарианам разрешили
остаться  на  Земле.  Ты  думаешь,  что  грэкхи  сделали  это  по  доброте
сердечной?
     Люси, закусив нижнюю губу, уставилась на него.
     - Нет... Я не верю, что... по крайней мере, когда ты говоришь...
     - Ты сказала, что тебе пришла в голову мысль о  натянутых  отношениях
между алдарианами и грэкхами. Над этими  словами  следовало  подумать.  Но
если алдариане похожи на людей, а ведут они себя почти так же! -  а  люди,
которых они любят, остались  заложниками  у  грэкхов,  которые  несомненно
убьют их, а может быть, замучают, если алдариане  откажутся  выполнять  их
приказы - они будут драться за грэкхов зубами  и  ногтями.  Им  ничего  не
останется делать! Поэтому, на них нам особенно полагаться нечего. Так?
     Люси выглядела подавленной.
     - Это ужасно, Джим! Но, может быть, ты и прав...
     - Ты знаешь, что это так. Ты видишь, к чему я клоню? Грэкхи лжецы!  И
посмотри, в каком положении мы очутились  благодаря  им!  Мы  варвары!  Мы
используем их удобрения, но не знаем, как  их  изготовить.  Мы  делаем  из
морской воды пресную с помощью их аппаратов. Мы знаем, что получается,  но
не знаем, почему. Мы используем трансляторы энергии, но  мы  не  понимаем,
как они работают. Мы - как  дикари,  которым  дали  паровые  локомотивы  и
магнитофоны... Мы видим, что они действуют, но не  понимаем,  как.  Вот  у
меня и возникла сумасшедшая  мысль,  почему  мы  этого  не  понимаем.  Она
слишком сумасшедшая для того, чтобы ее хоть кто-нибудь счел  здравой.  Мне
все придется сделать самому - и у меня могут быть неприятности. И я совсем
не хочу сидеть в тюрьме, когда грэкхи вернутся сюда.
     Люси заколебалась.
     - Можешь ты мне сказать, в чем все-таки заключается твоя мысль?
     - В том, что грэкхи - лжецы!
     Она непонимающе на него взглянула.
     - Грэкхи - лжецы, - повторил он. - Вот и все.
     Она нахмурилась, недовольная  и  даже  рассерженная,  потому  что  ей
показалось, что он не хочет ничего говорить ей.
     Он ухмыльнулся.
     - Сумасшедшая мысль, а? Она настолько абсурда, что я сам  не  могу  в
нее поверить. Пойдем, Люси, я куплю тебе содовой в той самой  аптеке,  где
ты пила ее раньше в свои двенадцать лет.
     - Не пойду! - сказала Люси. - Моя кузина слишком  много  наболтала  о
нас, и они подумают...
     - Они подумают о приятных и сентиментальных вещах, - сказал Хэккет. -
Они подумают, что очень жаль, что ты заинтересовалась  человеком,  который
даже не смог удержаться на работе. Пойдем.
     Она запротестовала,  но  в  конце  концов  уступила.  Они  прошли  по
солнечной улице и  вошли  в  аптеку,  и  заказали  каждому  по  содовой  с
малиновым сиропом. И Люси была страшно удивлена тем, что аптека  оказалась
намного меньше, чем она помнила, а стулья были намного ниже, что, конечно,
было просто из-за того, что она была меньше в то время, когда бегала  сюда
пить содовую. Когда они шли обратно, она не удержалась и опять спросила:
     - Но что же это все-таки за мысль, Джим?
     -  Грэкхи  -  лжецы,  -  упрямо  повторил  он.  -  И  если  этого  не
почувствовать, то эти слова не имеют смысла. Но я попытаюсь. Других мыслей
у меня пока не возникло.
     Она заколебалась.
     - Ты скажешь мне перед отъездом?
     - Ну, конечно! И если я уеду, то только тогда,  когда  буду  убежден,
что мне никто не может помочь.  Я  не  обнадеживаю  себя,  Люси.  Но  надо
попытаться сделать абсолютно все! - Он помолчал, затем неожиданно добавил:
- Я очень не люблю грэкхов.
     Выражение его лица  было  отсутствующим,  Люси  залюбовалась  им,  но
вовремя вспомнила, что сейчас не место и не время отвлекать его на  личные
чувства и мысли.
     За ночь Хэккет детально разработал свой план и встретился с человеком
из ФБР, который здесь родился и вырос и которого приставили охранять его.
     Было устроено так,  что  через  некоторое  время  он  уже  говорил  с
представителем ФБР по прямому проводу. Его выслушали и попросили позвонить
через некоторое время еще раз. Он выругался и  с  горечью  решил,  что  не
позвонит, и все-таки позвонил. К его удивлению, к  тому,  что  он  сказал,
отнеслись серьезно.
     Он вернулся в коттедж значительно повеселевшим и пошел прямо к Люси.
     - Я мог бы сейчас поразить твою кузину, - сказал  он.  Я  только  что
говорил с президентом.
     - Что?
     - Я рассказал о своей идее представителю ФБР. Оказывается,  почти  то
же самое пришло в  голову  еще  некоторым.  Почти  то  же  самое.  И  надо
попытаться. Ты можешь помочь. - Помолчав, он повторил:  -  Они  почти  что
пришли к тому же, не такой уж я неповторимый, как считал. Как  бы  там  ни
было, они посылают мне эту штуку, чтобы я над ней  поработал,  и  заставят
нескольких специалистов заниматься  тем  же.  Все  очень  просто.  Никакой
секретности, никаких проволочек и запретов. Я упомянул об этом,  и  все  в
порядке!
     - Но в чем же дело?
     Он ухмыльнулся.
     - В том, что грэкхи - лжецы.
     Она смутилась. Он усмехнулся, увидев это смущение, и  Люси  была  так
довольна его улыбкой, что не стала настаивать. Она и так все узнает, когда
будет помогать ему. И он никуда не уезжает.
     В том  положении  вещей,  когда  ничего  не  было  ясно  и  их  ждала
неминуемая гибель или рабство, для людей, знающих, как обстоят дела,  идея
Хэккета была как луч света в темном царстве.
     А тем временем тот самый маленький предмет, который Люси получила  от
алдарианина, был просвечен рентгеновскими лучами  со  всех  сторон.  После
множества рентгенограмм предмет был со  всяческой  осторожностью  разобран
при температуре намного ниже нуля в танкере с инертным газом. Его разборку
снимали  на  кинопленку.  Каждую  самую  маленькую  его  часть  подвергали
микроанализу. И затем были изготовлены точно такие же предметы в  довольно
большом количестве. Только после этого эксперты попытались установить, для
чего же предназначался оригинал и что он может делать.
     Он не делал ничего. Абсолютно ничего. Небольшая ручка  двигалась.  Но
для чего она, оставалось тайной за семью печатями.
     Предложение Хэккета пришло  именно  в  этот  момент.  Ему  немедленно
послали один из дубликатов предмета, который алдарианин дал Люси.
     Когда ему передали этот предмет, Хэккет остался недоволен. Он  хотел,
чтобы ему прислали что-нибудь, сделанное руками  грэкхов.  Но  он  показал
этот предмет Люси и она не смогла отличить его от того, который получила в
госпитале.
     - Они говорят, что эта вещь ничего не может делать, - сказал он сухо.
- Сомневаюсь, что смогу им помочь. Может  быть,  алдариане  честны.  Может
быть, оригинал этого предмета пострадал при автомобильной катастрофе. Часы
тоже могут остановиться от удара, и по ним никому, кроме мастера, не будет
заметно повреждения.
     Он опять связался с агентом ФБР и передал через него, что он  просил,
чтобы ему прислали предмет, изготовленный грэкхами, а не алдарианами. Если
алдариане были честны, он не мог ничего найти.
     И все-таки он купил  небольшой  транзисторный  приемник  и  засел  за
работу в сарае мисс Тэйл. Из своего перочинного ножа он  сделал  отвертку.
Он засел за работу, пытаясь понять, что же может происходить внутри  этого
устройства. По теории, любое устройство может работать, если есть энергия,
должен быть перепад потенциалов,  разница  уровней  энергии.  Он  принялся
искать эту разницу.
     Он был великолепно  "экипирован".  Каждая  раса  должна  использовать
винты.  Их  изобретение  так  же  неизбежно,   как   изобретение   колеса.
Использованные в этом устройстве крошечные винты были с левой резьбой,  но
его перочинный нож, превращенный в отвертку, действовал безотказно. А  для
проверки разности потенциалов лучше транзисторного приемника ничего нельзя
было и придумать. Громкоговоритель будет щелкать, даже если разница  будет
в один миллиампер. Он проверил это с помощью слюны  и  двух  металлических
проволочек  -  и  тот  щелкнул.  Он  стал  охотиться  за  этими  щелчками,
закорачивая различные части устройства.
     Это  была  самая  обычная  рутинная  процедура.  Вместо  того,  чтобы
выяснить, как взаимодействуют части этого прибора друг с другом, он  искал
разницу потенциалов.
     Громкоговоритель щелкал. Когда он передвигал маленькую ручку  в  одно
положение, щелчков не  было,  в  другое  -  они  появлялись.  Он  разобрал
устройство и попытался прикладывать его части друг к другу как только  это
было возможно. В одном положении щелчки  следовали,  когда  он  передвигал
рукоятку в одну сторону, в другом положении - в другую. Это было все,  что
ему удалось обнаружить.
     Люси стояла рядом, наблюдая.  В  конце  концов  Хэккет  выпрямился  и
сказал:
     - Она работает, но ничего не делает.
     - Но может быть, - нерешительно сказала Люси, - она предназначена для
того, о чем мы даже не можем догадаться? Дикарь  тоже  не  понял  бы,  что
такое часы. Дикарь не знал измерения времени и  не  мог  понять,  что  это
такое. Ему бы это не пришло в голову. Он  не  понял  бы  даже,  что  такое
блокнот. Ему не нужно было писать, чтобы  что-нибудь  запомнить.  Поэтому,
ему бы и в голову не пришло, что в блокноте может содержаться  информация.
Может быть, и мы не можем понять, чему предмет служит.
     Хэккет взглянул на нее.
     - Боюсь, - сказал он  болезненно,  -  что  ты  еще  умнее  меня.  Ты,
безусловно, права. Алдариане умнее нас  и  они  занимаются  тем,  чего  мы
понять не можем. Все, что мы знаем - это то, что грэкхи не  желают,  чтобы
они этим занимались. Ты умнее меня!
     Ее глаза блеснули. Женщина рано узнает, что мужчина считает себя выше
ее. А Люси хотела, чтобы Хэккет считал ее умной.  Она  не  сказала  больше
ничего - и это было жаль. Хэккет передал ей предмет.
     - Это твой сувенир, - сказал он сухо. - Я доложу о  твоем  мнении,  с
которым полностью согласен. Но мне нужно что-нибудь,  сделанное  грэкхами,
этими лжецами, чтобы извлечь оттуда кусочек правды.
     Он не находил себе места, ожидая, когда ему  пришлют  то,  о  чем  он
просил. К несчастью, Хэккет очень не вовремя похвалил Люси за ее  ум.  Она
не совсем ему поверила и из чувства женской гордости не сказала того,  что
хотела сказать, а ей было что сказать. Но в  это  время  Хэккету  прислали
невыразимо сложный транслятор энергии, и он засел за него.
     Это был тот самый день, когда спутник из-за железного занавеса принял
сигналы,  повторяющиеся  на  определенной  частоте,   через   определенные
промежутки времени. Это были не  земные  сигналы.  Можно  было  совершенно
точно сказать, что они приходили откуда-то с Луны.
     - Что, - хмуро сказал Хэккет, -  является  совершенно  неопровержимым
доказательством лживости грэкхов. Они сказали, что улетают  домой,  однако
это не так. Они остались на другой стороне Луны  и  поддерживают  связь  с
алдарианами, которых оставили здесь. Они могут  сокрушить  нас  и  сделают
это, когда придет время.
     Затем он очень горько добавил:
     - Но им не придется драться с нами. Мы не можем драться. И  положение
выглядит так, как будто уже девять человек из  десяти  только  и  молятся,
чтобы грэкхи поскорее вернулись и навели порядок!
     Мы молились. Сейчас нет смысла притворяться, что мы все понимали.  Мы
с нетерпением ожидали, когда же блага, обещанные грэкхами, начнут сыпаться
на наши головы. Мы видим  сейчас,  что  последующие  поколения  удивляются
нашему поведению. Но на нашем месте они сами поступили бы точно так же.
     Они ждали, когда мы сами попросим их прийти и взять все в свои  руки,
чтобы исправить положение.
     Грядущие поколения опять-таки учат нас, как  надо  было  поступить  в
таком случае. Но мы поступали иначе. Тогда нам никто не давал  советов.  И
мы поступали на редкость плохо.



                                    9

     Два  дня  потребовалось  на  то,  чтобы   установить,   что   сигналы
действительно поступают с Луны. Передача велась на частоте, на  которой  в
то время не  работал  ни  один  земной  передатчик.  И  эти  сигналы  были
световыми. Люди, заснявшие их на пленку, принялись за расшифровку.
     А тем временем мир постепенно сходил с ума. Любимой темой толпы стала
тема "среднего человека".  Правительства  всех  стран  мира  обвинялись  в
нежелании использовать возможности, предоставленные им грэкхами.  Началась
новая волна волнений.
     Сигналы с Луны, наконец, поддались некоторой  расшифровке.  Это  были
картинки - изображения рук грэкхов, делающих различные движения  пальцами:
по всей видимости код,  с  помощью  которого  грэкхи  общались  с  глухими
алдарианами. Эти картинки доказывали, что грэкхи не  улетели.  Но  это  не
имело значения, потому что сигналы  неожиданно  прекратились.  Хэккет  был
среди тех, которые утверждали, что до алдариан  дошли  слухи  о  том,  что
земляне узнали об  этих  сигналах,  и  немедленно  отрапортовали  об  этом
грэкхам. Грэкхи прекратили передачи.
     Примерно в  то  же  время  почти  никому  не  известная  деятельность
правительства стала, наконец, приносить плоды. Хэккет  нащупал  путь,  как
разобраться в работе транслятора энергии. Он работал над этим дни и  ночи.
В основу своей работы он положил утверждение, что все грэкхи -  лжецы.  Он
записал для себя пять пунктов относительно грэкхов и их политики.
     1. Если грэкхи хотели завоевать Землю, то могли сделать это с помощью
силы или обмана.
     2. Но завоевание силой  снизило  бы  для  них  ценность  Земли  после
завоевания.
     3. Так как сила заставит людей  ненавидеть  своих  завоевателей,  это
сделает их не такими полезными рабами.
     4. К тому же, намного умнее будет заставить  людей  поработить  самих
себя, чтобы они потом с признательностью служили своим хозяевам.
     5. И  все  же  те  подарки,  которые  оставили  нам  грэкхи,  следует
рассматривать исключительно с  позиций,  перечисленных  в  первых  четырех
пунктах.
     Они сказали, что дают нам все свои приборы и все свои знания. Но  это
было обманом. Они дали нам свои трансляторы энергии,  как  фокусник  часто
вытаскивает из кармана нужную карту, но не объяснили, как он работает.
     Это  открытие  Хэккет  положил  в  основу  всего,  что  он  делал.  О
обследовал транслятор энергии  с  точки  зрения  принципа  его  работы,  а
принимал его за эквивалент фокусника, который делает пассы  руками,  давая
публике понять, что без  этих  пассов  фокус  не  получится.  Он  принялся
вынимать из прибора кое-какие, на его взгляд, ненужные детали.  На  второй
день он добился первого успеха. На третий день  транслятор  работал  после
того, как он удалил из него девять десятых частей.
     Затем  Хэккету  пришла  в  голову  мысль,  наполнившая  его   горьким
сомнением. Человеческие машины, в  целом,  могут  служить  для  нескольких
целей сразу. Так, например, радиоприемник следует изменить совсем немного,
чтобы сделать из него радиопередатчик. Множество насосов  можно  заставить
работать  как  моторы,  а  моторов  -  как  насосы.  Таких  примеров  было
множество. Но транслятор мощности грэкхов нельзя было заставить  работать,
как приемник энергии. Этого просто нельзя было сделать.
     Хэккет напряженно  думал.  Пока  что  перед  ним  стоял  до  смешного
упрощенный транслятор. Этого было недостаточно. Это было  ничто.  А  время
работало на грэкхов.
     Ни одного дня не проходило без волнений, беспорядков и хаоса. Если бы
грэкхи не перестарались и не оставили пищу,  аппараты  для  ловли  рыбы  и
минеральные удобрения - по всему миру уже  давно  начался  бы  голод.  Все
производство остановилось. Цены упали, потому что никто  не  хотел  ничего
покупать, раз скоро он  сможет  купить  намного  лучшие  вещи.  Почти  вся
промышленность просто прекратила свое существование.
     Склады с синтетической пищей  постепенно  начали  опустошаться.  Люди
требовали хлеба. Все остальное потеряло всякую ценность. Все  человечество
находилось как бы в параличе и ожидало чуда.
     Хэккет взял с собой разобранный на девять десятых транслятор  энергии
в Вашингтон и там продемонстрировал его. Это было эффектно, но этого  было
недостаточно, чтобы вновь возобновить на планете человеческую деятельность
и  восстановить  промышленность.  Попытки  других  ученых  последовать  за
Хэккетом в разборке других аппаратов грэкхов не увенчались успехом.
     Люси поехала в Вашингтон вместе с ним, но на демонстрацию прибора  не
пошла. Когда он вновь присоединился к ней, она заметила странное выражение
его лица.
     - Что с тобой? Освистали?
     - Нет, - ответил Хэккет. - Все в порядке. Я - герой,  ты  -  героиня.
Но... мне предстоит кое-какая работа. Увидимся позже, в Трэйлоре.
     Люси стояла спокойно, глядя на него. Он нетерпеливо сказал:
     - Я объяснил, что ты сделала, что ты думала. Ты подала мне  блестящую
мысль, но мне надо еще кое-что проверить. Если  я  задержусь...  не  приду
вовремя, кто-нибудь будет приходить к тебе вместо  меня,  чтобы  обсуждать
положение. Я сказал им, что все мои успехи можно считать  таковыми  только
благодаря тебе и что именно ты  додумалась  до  того,  до  чего  никто  не
додумался.
     - Нет, - сказала Люси. - Я обычная девушка, а  не  доктор  физических
наук. Я просто доктор. И они  не  будут  со  мной  обсуждать  положение  и
просить меня помочь им. Ты не просил этого. Я сама вызвалась  сказать  то,
что считала необходимым. Но мне это не интересно!
     - Чего же ты хочешь?
     - Я, - сказала она, осторожно подбирая слова, - я... могу работать  с
тобой. Мне кажется, я начинаю понимать, для чего предназначен этот  прибор
алдариан. Хотела бы поработать над ним вместе с тобой.
     Хэккет нахмурился.
     - Ты что-нибудь нашла?
     - Ничего. Но мне кажется, я определила путь, который поможет  кое-что
выяснить.
     Хэккет вс