ть  каждую
минуту. Но лучше вам не возвращаться  домой.  Мы  можем  поместить  вас  в
камеру, где мы вам гарантируем вашу безопасность. Хотите?
     - Да нет, - признался Хэккет. - И к тому же следует подумать  о  мисс
Тэйл. Если я в опасности, то и она тоже.
     - Не думаю, что вам имело смысл возвращаться в университет  Роджерса,
- продолжал рассуждать разведчик. - Мы, конечно, можем  приставить  к  вам
человека...
     - Меня оттуда уволили, - сухо сказал  Хэккет,  -  за  то,  что  я  не
способен понять теоретическую физику грэкхов и обучать ей наших студентов.
Если я вернусь обратно, придется давать слишком  подробные  объяснения,  а
мне бы этого не хотелось.
     - Если вы со мной согласны, - предложил разведчик,  -  то  вам  лучше
всего поехать туда, где никто и не подумает  вас  искать.  В  какое-нибудь
место, где вы раньше никогда не были.  Обычно  мы  никогда  не  предлагаем
этого, но те люди, которых нам иногда нужно  бывает  скрыть  на  некоторое
время, лучше всего, честно говоря, подошли бы для тюрьмы.
     Хэккет пожал плечами.
     - Давайте я спрошу доктора Тэйл. В конце концов, если  грэкхи  хотели
убить меня, то и ее  тоже.  И  если  только  правительство  посла  захочет
удовлетворить желание грэкхов, опасность грозит нам обоим.
     Он  отошел  поговорить  с  Люси.  Когда  они   вдвоем   вернулись   к
контрразведчику, она выглядела неуверенно, но ничуть не испуганно.
     - Она знает такое место, - сказал Хэккет.  -  Небольшой  городок,  не
больше деревни. Она была там всего один раз, да и то ребенком. У  нее  там
живет какая-то родственница.
     - Она старше меня, - сказала Люси. - У нее  есть  свой  пунктик:  она
всем говорит, что целый год  ходила  в  школу  с  президентом  Соединенных
Штатов. Она все время это повторяет.
     - Ее имя и название городка, - быстро спросил  фебеэровец.  -  Сейчас
все проверю. Это займет не больше минуты.
     Прошло больше минуты. Прошел целый час.  Но  он  вернулся  обратно  с
очень довольным выражением лица.
     - У нас работает  человек,  который  там  родился,  -  удовлетворенно
сказал он. - Он знает вашу родственницу. Старая дева, а?
     Когда Люси кивнула головой, он продолжал:
     - Все устроено. Президент позвонил ей по телефону. Наш человек поедет
туда вас охранять. Он свяжется с вами, достанет деньги и  все  необходимое
для вас. Мы устроим так, что вам быстро можно будет с нами связаться, если
вы подумаете о чем-либо важном.
     - Мне еще надо думать? - сухо спросил Хэккет. - О чем?
     - Откуда я знаю, - сердечно сказал  фебеэровец.  -  Разве  кто-нибудь
заставил вас подумать о помойной яме? Нам предстоит очень тяжелая  работа.
Как вы думаете, когда они вернутся обратно? Не через десять  же  лет,  как
они нам сказали!
     - Не думаю, - сказал Хэккет. - За такое время мы смогли бы преодолеть
любые беспорядки, вызванные их первым посещением. Мы могли бы  кое  о  чем
додуматься.
     Разведчик печально покачал головой.
     - Это плохо! Нам нужны будут  думающие  люди.  Как  вы.  Нам  следует
организовать   широкий   исследовательский   поиск.   Заставить   работать
нескольких специалистов вместе. Организовать исследовательские группы. Что
вы думаете об исследовательских группах? Они хороши?
     - Они хороши, когда требуется что-нибудь  совсем  обычное,  -  сказал
Хэккет,  -  но  не  для  осознания  нового.  Это,  по  существу,   те   же
исследовательские комитеты. А кто-то однажды сказал,  что  верблюд  -  это
лошадь, сконструированная исследовательским комитетом.
     Контрразведчик ухмыльнулся.
     - Это мне нравится! Я  дам  вам  машину  и  шофера.  Пришлось  отдать
машину, которой вы пользовались, обратно владельцу. Вы  сможете  до  места
добраться часам к девяти утра. - Он помолчал. - Я  бы  хотел  вам  кое-что
сказать.
     - Что? - спросил Хэккет.
     - Не примите это за лесть, - сказал разведчик. - Просто вот  что:  мы
хороши в своем деле, но тут требуется другое. Мы сделаем все, что  от  нас
зависит, но по-настоящему важные вещи будет делать  кто-то  другой.  Может
быть - вы. Это очень важно, по-моему.
     - По-моему тоже, - согласился Хэккет.
     - Если вы и похожие на  вас  займутся  этим  делом  так  же,  как  мы
занимаемся своим делом, может быть, нам и удастся что-нибудь сделать.  Это
наш единственный шанс.
     Хэккет не видел ни одного шанса. Сидя в машине часом позже и ведя  ее
к месту назначения, он просто не знал, что делать. Если подумать, у нас, у
людей, не было почти никакой информации о грэкхах. Они  сказали,  что  они
живут на одном из многочисленных  обитаемых  миров  в  звездном  скоплении
Нурми. Что множество планет были обитаемыми. Что алдариане жили  на  одной
из них. Что между этими мирами существовали торговые  отношения.  Что  они
учат алдариан управлять кораблями и  межзвездной  торговле.  Что  алдариан
было всего сорок-пятьдесят на шесть-семь  офицеров-грэкхов.  Все  это  они
сказали нам. И почти все это было просто ложью. На корабле было больше чем
двадцать грэкхов и намного больше чем сорок-пятьдесят алдариан. Среди  них
были женщины и дети. С ними обращались, как с животными или, возможно, как
с рабами. Было время, когда и на Земле были рабы. Но их владельцы не  были
альтруистичны. Непохоже было, что грэкхи провели на  Земле  шесть  месяцев
только для  того,  чтобы  научить  людей  -  причем,  вся  их  наука  была
тарабарщиной -  а  потом  улететь  прочь  и  оставить  людей  наслаждаться
полученными богатствами. И они знали намного больше людей. Их  космические
корабли были больше самых высоких зданий, которые мог вообразить  человек.
Они летали со скоростью, превышающей скорость света. Если они сказали, что
прилетят через десять лет, они, вероятнее всего, прилетят намного  скорее.
Они не будут ждать,  пока  людям  удастся  реализовать  те  новые  знания,
которые  они  получили.  План  грэкхов  будет  заключаться  в  том,  чтобы
вернуться, когда старые способы производства потерпят крах, а новые еще не
смогут давать практических результатов. Они вернутся, когда  в  них  будут
более всего нуждаться...
     Хэккет весь напрягся. Одна часть его мозга обследовала мысль,  только
что у него промелькнувшую. Другая его часть как  бы  говорила:  додумался,
наконец-то, да? Что ж, ты прав, зачем им улетать очень далеко?
     И он поверил своим  мыслям.  Грэкхи  улетели,  чтобы  не  дать  людям
возможности  наладить  новый  способ  производства,  но  чтобы  те  успели
окончательно разрушить старые, они подвели людей  к  тому,  что  последние
разрушили все, что у них было, а затем улетели, чтобы не показывать  новый
способ производства.
     В определенное время - и это время  наступит  очень  скоро  -  народ,
который будет голодать из-за того, что  они  бросили  все,  что  имели,  в
предвкушении того, что будут иметь, будет нуждаться в  грэкхах,  чтобы  те
контролировали и организовывали его.  Они  истерически  будут  настаивать,
чтобы грэкхи вернулись и дали им все те блага,  которые  только  пришельцы
могут дать и без которых они не смогут жить.
     Грэкхам не надо будет завоевывать Землю. Им надо только подождать,  и
люди сами завоюют ее для них и продадут себя в рабство, потому  что  иначе
они умрут.
     Хэккет был первым человеком, который все это понял. Не прошло  еще  и
восемнадцати часов с тех пор, как грэкхи улетели. Ни один человек до  него
с такой силой не почувствовал с такой  силой  всего  ужаса  происходящего.
Когда это поняли и другие...
     Но тогда этому никто не поверил бы. Ничто не  могло  заставить  людей
поверить в это. Даже доказательства. Показать им -  и  они  отказались  бы
смотреть.
     За эти несколько секунд Хэккет понял, почему некоторые  люди  кончают
жизнь самоубийством. Черное отчаяние переполнило его. Он перестал верить в
добро. Потому что добра не было! Потому что все было злом! Потому что  все
это было невыносимо!
     Люси пошевелилась рядом с ним. Машина, в которой они ехали,  медленно
скользила вдоль дороги. Ее фары бросали свет вперед. Мимо них  проносились
и исчезали заборы, леса, поля. Мотор  тихо  мурлыкал.  Ветер,  поднимаемый
самой машиной, бил свежей струей в полуоткрытое окно.
     - Джим, - позвала Люси.
     Язык с трудом ворочался у него во рту.
     - Что, - с напряжением сказал он.
     - У меня есть мысль, -  сказала  Люси.  -  Здесь  осталось  несколько
алдариан. Добровольцы, которые якобы должны помогать нам  усваивать  науку
грэкхов и превращать мир в рай.
     Хэккет что-то промычал.
     - Они знают науку грэкхов, - осторожно продолжала  она.  -  Настоящую
науку, которую можно понять. Они техники. Грэкхи не делают ничего сами. За
них все делают алдариане. Грэкхи -  властители.  Можно  сказать,  что  они
великие политики, которые знают, как править другими расами  и  превращать
их в рабов. Я говорю это все к тому, что  грэкхи  умеют  властвовать,  как
властвовали, скажем, римляне. Римляне использовали  греческих  рабов,  как
учителей, художников и скульпторов. У них были  другие  рабы  для  работы,
сельского хозяйства и коммерции. Сами же они специализировались  только  в
управлении! Но они достигли в этой науке таких высот,  что  она  стала  их
слабостью. Может быть, я только предполагаю  -  у  грэкхов  имеется  точно
такая же слабость!
     Хэккет поймал себя на том, что слушает ее с неослабным вниманием.
     - Продолжай! - сказал он.
     - Это все, - разочарованной сказала Люси. - Я больше ничего  не  могу
придумать. Но... от этого может многое зависеть. Этот алдарианин, которого
мы везли в госпиталь, у него же был секрет от грэкхов. Может быть,  другие
алдариане тоже знали об этом предмете и  пытались  отчаянно  забрать  его,
прежде чем грэкхи не обнаружат, в чем дело. И их на этом поймали  и  долго
пытали, чтобы узнать, что им было надо... Ты меня понимаешь?
     - Да, - сказал Хэккет. - Это вполне возможно.
     - В этой яме были женщины, Джим! Их убили. Там был ребенок. Убитый! И
они с целью лишили алдариан слуха! Между  грэкхами  и  алдарианами  должны
быть какие-то нелады. Я имею в виду, что может  быть  мы  не  стоим  перед
задачей противостоять вторжению космических пришельцев.  Может  быть,  нам
предстоит противостоять только грэкхам,  которые  хотят  завоевать  мир  и
человечество, а алдариане,  которые  знают,  на  чем  строится  могущество
грэкхов, ненавидели бы их, если бы смели... Это большая разница.
     Хэккет тяжело задумался. Во второй раз одна часть мозга  решала  одну
проблему, а другая оценивала то,  что  решала  первая.  Возможно,  он  был
первым мужчиной на Земле, который ясно оценил  создавшееся  положение,  но
Люси - женщиной, которая поняла все раньше и даже  преодолела  отчаяние  и
даже нашла выход, который давал небольшую надежду. Эта надежда была  очень
небольшой. Но все же это был  хоть  какой-то  выход,  который  можно  было
принять за отправную точку деятельности.
     Он глубоко вздохнул.
     - Это так мало, - сказал он. - Но это уже  кое-что.  Это  может  быть
всем!
     Затем с некоторым удивлением в голосе он сказал:
     - Если все  это  не  закончится  общей  гибелью,  Люси,  я  собираюсь
предложить тебе руку и сердце. Не из-за твоих денег,  а  за  твою  светлую
голову!
     Люси не улыбнулась. Она откинулась на сидение.
     - Попробуй что-нибудь с этим сделать, - сказала она. - Я рада, что ты
не сказал, что это глупо.
     Они продолжали нестись сквозь ночь. На рассвете они проехали какой-то
маленький городок. Несколько позднее они увидели  придорожную  столовую  и
остановились, кафе и рестораны - единственные заведения, которые выдержали
всеобщую панику и не закрылись в ожидании  будущих  благ.  Они  продолжали
работать бесперебойно, делая  деньги  сейчас,  а  не  надеясь  на  смутное
будущее.
     В восемь часов утра  они  проезжали  городок  с  населением  тысяч  в
десять, в котором было  открыто  два  магазина.  По  предложению  Хэккета,
машина ФБР остановилась у одного из них,  чтобы  Люси  могла  купить  себе
кое-какую одежду,  благо  ее  чемодан,  лежавший  в  машине  Хэккета,  был
уничтожен взрывом, Хэккет тоже  купил  себе  несколько  рубашек  и  других
мелочей. Затем они отправились дальше.
     Почти  ровно  в  девять  часов  утра  машина  въехала   в   небольшой
городок-деревню, в которой жило не более пятисот жителей. Когда они  ехали
по главной улице, Люси напряженно глядела в окна.
     - Это я помню, - сказала она,  когда  они  проезжали  мимо  школы  из
красного кирпича. - А это - танцевальная площадка. Эти магазины  -  новые,
но вот и старая аптека. Я  всегда  пила  здесь  содовую,  когда  мне  было
двенадцать лет. Моя родственница живет за углом. Сверните  здесь  направо,
пожалуйста.
     Автомобиль остановился перед маленьким и стареньким коттеджем, вокруг
которого росли заросли малины и цветов.
     Кузина была много старше Люси. Она с важностью приветствовала ее.
     - Президент Соединенных Штатов звонил мне вчера  вечером,  -  сказала
она, как будто для нее в этом  не  было  ничего  необычного.  -  Мы  очень
приятно побеседовали. Я приготовила для тебя комнату,  Люси,  но  что  мне
делать с мистером Хэккетом -  ума  не  приложу.  Сюда  ко  всем  приезжает
столько родственников и знакомых - говорят, в  городах  совсем  невозможно
стало жить, что я не смогла найти для  него  ни  одного  свободного  дома.
Поэтому я поставила ему навес вот здесь, в кустарнике. Не может же он быть
с нами под одной крышей, когда мы обе не замужем!
     - Я постараюсь вам не мешать, - сказал Хэккет. - И, может быть, мы не
задержимся надолго.
     - Когда президент Соединенных Штатов просит помочь старого  друга,  -
твердо сказала кузина Люси, - никто не может мне помешать. Но,  боже  мой,
Люси, он же просил меня никому не  говорить,  что  в  твоем  приезде  сюда
кроется что-то необычное! Я никому не должна говорить, что он мне  звонил.
Я даже не могу никому сказать, что он прекрасно помнит, как  один  ужасный
мальчик развернул мой завтрак, когда я поднялась отвечать, и я села  прямо
на два куска хлеба, густо намазанных малиновым джемом!
     Мисс Констанс Тэйл  была  одной  из  немногих,  которая  не  потеряла
рассудка от тех даров, которые наобещали нам грэкхи. Правда, она нигде  не
работала, поэтому безработица мало ее трогала. Но у нее не было  причин  и
восхищаться грэкхами. Она имела все, что ей было нужно и  без  даров.  Она
занималась тем, чем хотела. Но  когда  сам  президент  Соединенных  Штатов
обратился к ней с просьбой, она всей душой пошла навстречу  тому,  что  от
нее требовалось.
     Такие люди, как кузина Люси, очень ценны. Те из нас, кто сделали сами
из себя дураков, снимают перед ней шляпу. Мы не чувствуем смущения, потому
что они все равно не заметят этого нашего жеста или просто не поймут,  что
он значит. Они просто будут вести себя как обычно. Но мы  вели  себя,  как
идиоты!



                                    8

     На следующий день во всех  газетах  только  и  писали  о  прощании  с
инопланетянами. Приводились различные выдержки из речей и  ничего  другого
не отмечалось, кроме огромной благодарности за все,  что  грэкхи  для  нас
сделали. О том, что все подарки они оставили то ли из презрения, то ли  из
безразличия,  нигде  не   упоминалось.   Было   несколько   слов   о   том
разочаровании, которое испытали  грэкхи,  не  выразив  благодарности  двум
людям, спасшим их товарища. Но о том, что неподалеку взорвался автомобиль,
не было ни слова. И ни слова не говорилось  о  раскопках,  производившихся
после отлета чужаков. Молчали абсолютно все - даже посол  из-за  железного
занавеса - как бы оказывая этим услугу  людям,  которых  они  должны  были
убить и чуть было не убили. К тому же, репортеры вряд ли знали о  помойной
яме. Все это хранилось в строжайшей тайне. Да и в любом случае, никогда бы
не было напечатано.
     Много  писали  и  о  корабле  пришельцев,  за  которым  наблюдали   в
телескопы. Примерно на высоте тысячи миль от Земли он просто исчез. Газеты
утверждали,  что  грэкхи  сейчас  направляются   домой,   путешествуя   со
скоростью, во много раз превышающей скорость света. Корабль  исчез  тогда,
когда в ход был пущен межзвездный двигатель.
     Писалось также о всяких слухах и  брожениях  а  также  о  требованиях
народа, чтобы правительство быстрее позаботилось о том, чтобы  трансляторы
энергии и прочие приспособления были пущены в ход в массовое производство.
     Но в городке Трэйлоре все было спокойно. Не было здесь ни заводов, ни
промышленности. Все знали друг о друге - по крайней мере до недавних  пор.
Сейчас Трэйлор был переполнен понаехавшими родственниками, которые мечтали
вывезти своих детей из больших городов. Это было разумно. Следует все-таки
помнить, что осталось немало людей в то  время,  как  весь  остальной  мир
сошел с ума.
     Хэккет был доволен, что Люси живет в  Трэйлоре.  Он  довольно  быстро
узнал, что кузина Люси всем говорит, что та приехала просто навестить  ее,
а привез Люси ее жених, который хочет подождать, пока все станет  на  свои
места, а затем найти себе работу.  Она  объяснила  Люси,  что  в  это  все
поверили. Раз уж она не могла сообщить своим друзьям, что ее старый  друг,
президент Соединенных Штатов, просил ее об одолжении, ей пришлось выдумать
нечто другое. Она это и сделала.
     Люси все время выглядела взволнованной, и безо всякой причины. Хэккет
никогда не делал ей предложения, если не считать того, когда  сказал,  что
женится на  ней  из-за  ее  ума.  Такое  положение  вещей  Люси  не  очень
нравилось. Она была недовольна  своей  кузиной.  Она  даже  довольно  сухо
разговаривала с Хэккетом, когда тот вернулся после обозрения городка.
     - Корабль грэкхов улетел только вчера, - сказал он, - а  на  нас  уже
было совершено два покушения. И нас отправили сюда,  где  все  друг  друга
знают. Быстро они действуют! Сюда уже приезжал даже этот человек  из  ФБР,
который должен нас охранять, а так  как  он  родился  здесь,  никто  и  не
подозревает, что он здесь по специальному заданию.
     Люси не ответила. Она помогала кузине накрывать на стол.
     - Он приехал сюда в отпуск, - продолжал Хэккет, - и никто не  думает,
что он выполняет работу ФБР потому что сам из ФБР!
     Люси опять промолчала. Она  вышла  на  кухню  и  сразу  же  вернулась
обратно.
     - Я думал, - сказал Хэккет, - тебе  будет  приятно  узнать,  что  нас
охраняют.
     Вошла родственница Люси. Они уселись за стол, Люси - очень спокойная,
а мисс Констанс Тэйл -  очень  важная,  полная  сознанием,  что  оказывает
услугу своему другу, президенту Соединенных Штатов. Она спросила  Хэккета,
чем он занимается, так как она об этом понятия не имела.
     - Можно сказать, что я - механик-теоретик, - попытался объяснить  он.
- Но сейчас мне нечего делать. Никто больше не интересуется  человеческими
творениями. Все считают, что только аппараты грэкхов  смогут  предоставить
им все, чего они пожелают. Возможно, они правы.
     - Мне не нравятся грэкхи, - сказала мисс Тэйл с важностью. - Не знаю,
чего они там хотят, но из-за них вся эта сумятица!  Президент  Соединенных
Штатов упомянул мне об этом.
     - Боюсь, что из-за меня у вас тоже беспорядок, - сказал Хэккет. -  Но
я надеюсь, что не буду долго затруднять вас. Я скоро уеду.
     Люси уставилась на него. Ее кузина твердо сказала:
     - Вы знаете лучше, что вам надо, мистер Хэккет.  -  Но  смею  уверить
вас, что вы  здесь  -  желанный  гость  так  долго,  пока  этот  кустарник
устраивает вас. Когда такой старый друг, как президент Соединенных  Штатов
просит за кого-то...
     - Когда ты уезжаешь, Джим? - с тревогой сказала Люси. - Я не знала...
     - Когда уверюсь в том, что ты в безопасности.  -  Он  улыбнулся  мисс
Тэйл и продолжал: - Когда я прошелся по  всему  городку  и  убедился,  что
здесь нет ни одного мужчины, которым Люси могла бы восхититься.
     Мисс Констанс Тэйл добродушно  посмотрела  на  Люси.  Люси  выг