ть в своей  области,  и  чем  быстрее,  тем  лучше.  То,  что
происходило сейчас...
     - Ну конечно, я сделаю все  от  меня  зависящее,  но  никак  не  могу
понять, какая разница - кто пытался меня  убить!  Самое  важное  сейчас  -
начать работать над тем, что дала нам Люси, да и вообще над  любой  вещью,
оставленной нам грэкхами, чтобы стать не такими невежественными  и  начать
действовать. Мы просто теряем время.
     Хэккету  казалось,  что   сейчас   не   стоит   терять   времени   на
людей-предателей. Он раздраженно пожал плечами.
     - Я пойду и все устрою, - сказал  один  из  фебеэровцев,  не  обращая
внимания на это раздражение.
     Он отошел в сторону, и вскоре к нему присоединились все люди из  ФБР,
оживленно о чем-то разговаривая. Хэккет от нетерпения чуть не  заскрежетал
зубами. Люси придвинулась к нему поближе.
     - Все слишком шокированы, Джим, - сказала она тихо.  -  Они  смущены.
Когда они все обдумают,  можно  будет  прийти  к  какому-нибудь  разумному
выводу.
     - Слишком уж много они думают, - буркнул Хэккет.
     Ему было не по себе. Он сам с трудом принял мысль о том,  что  грэкхи
лгали даже о своих отношениях с алдарианами. Значит,  они  лгали  о  своих
целях и намерениях, и вообще обо всем, о чем говорили людям  Земли.  А  те
радовались, что наконец-то для них наступит рай,  и  у  каждого  будет  по
собственному миллиону долларов...
     Один из контрразведчиков вернулся к Хэккету с картой дорог в руках.
     - Мы дадим вам машину. Нашли ту же модель,  что  и  у  вас.  Пришлось
отобрать ее у одного человека, показав наши удостоверения. Вы и мисс  Тэйл
- доктор Тэйл - возьмете эту машину. И поедете вот по этому маршруту. Если
за вами будет следовать машина - а она  наверняка  будет  следовать  -  не
волнуйтесь. Помните, что мы - сзади.  И  впереди  -  тоже.  Вот  здесь  вы
свернете...
     Он объяснил Хэккету, как надо  ехать  и  что  делать.  Дал  детальную
инструкцию. Хэккет скептически спросил:
     - Откуда вы знаете, что они будут за нами следовать?
     - Разве вы никогда не слышали о  дубль-агенте?  -  удивленно  спросил
фебеэровец. Помните, для них вы что-то знаете и вас  надо  устранить.  Они
наверняка будут следовать за вами. Ну, а если нет,  вам  тоже  не  следует
бояться.
     - А если что-нибудь случится? Люси...
     - Она в безопасности, - сказал разведчик. - Кроме последних двух-трех
минут вы будете в самом  центре  движения.  Если  бы  у  нас  было  больше
времени, можно было бы принять дополнительные меры предосторожности, но  и
этих вполне достаточно.
     - Не глупи, Джим, - спокойно сказала Люси. - И  не  вздумай  сказать,
что не возьмешь с собой меня! А если они клюнут на эту  приманку,  подумай
сам, как много мы сможем узнать!
     - От них? - иронически спросил Хэккет. - Им лгали точно так же, как и
нам!
     - Но мы уже узнали больше, чем могли надеяться и чем они  могут  даже
подозревать, - сказала Люси. - Пойдем, Джим.
     Им пришлось довольно долго пробыть на людях, чтобы их  заметили.  Они
занялись якобы улаживанием  кое-каких  своих  дел,  для  того  чтобы  быть
уверенными в том,  что  люди,  с  которыми  грэкхи  разговаривали  дважды,
увидели, что они собираются уезжать. Затем подошли к машине, которая могла
бы обмануть и самого Хэккета. Она была того же цвета, той же фирмы и  года
выпуска, и к тому же не новая, почти с такими же царапинами на кузове. Они
уселись в машину и поехали прочь. Если их кто-нибудь и заметил,  то  этого
не было видно.
     Ничто не говорило о том, что они открыли о грэкхах что-то  новое.  Да
об этом никто и не знал,  кроме  ФБР  и  специалистов,  вызванных  сюда  в
последние  несколько  часов.  Если  уж  грэкхи  не  подумали  о  том,  что
содержимое их ямы сможет кого-нибудь заинтересовать, то тем более об  этом
не  подумали  их  земные  сообщники.  Единственная   слабость   их   плана
заключалась в  том,  что  кто-то  -  человек,  сказавший,  что  ищет  свой
"даймлер" - видел, что Джим со своим  спутником  направился  к  машине  и,
вероятно, видел взрыв. Но то, что Хэккет абсолютно живой и вместе  с  Люси
вел такую же машину...
     При существующих  обстоятельствах  доклад  о  его  смерти  сочтут  за
ошибку, непонятно  как  произошедшую,  и  будут  приняты  меры,  чтобы  ее
исправить.
     Он проехал несколько миль по пыли, которая еще  совсем  недавно  была
стоянкой для сотен тысяч автомобилей, и влился в гущу движения.  Следующая
от него машина мигнула фонариком, что давало ему понять, что  их  охраняют
спереди. Сзади подошел грузовик, но не обогнал его  машины.  Луч  фонарика
блеснул с шоферского сидения. Значит, его охраняли и сзади.
     Они ехали вперед. Делая левый поворот, он заметил, что за ним следует
закрытый лимузин. В  кабине  грузовика  фонарик  вспыхнул  три  раза,  что
означало, что все идет как задумано. Они ехали  вперед  бесконечно  долго.
Двадцатью милями к западу грузовик  свернул  на  боковую  дорогу,  уступив
место  огромному  продовольственному  фургону.  Когда   они   доехали   до
очередного перекрестка дорог,  фургон  свернул  налево  и  вновь  появился
грузовик. Вспышка фонарика в кабине  грузовика,  конечно,  не  могла  быть
видна тем, кто ехал в лимузине. Появились другие машины.
     - Неплохо работают, - с уважением сказал Хэккет. - Те,  кто  сидит  в
лимузине, наверное, решили, что бомба не взорвалась или что ее положили  в
другой автомобиль и был  убит  другой  человек.  Они  не  видят,  что  нас
охраняют, потому что наша охрана все время меняется местами.
     Ночь была лунной и дорога, к тому же, освещалась. Когда они  проехали
еще некоторое расстояние, Люси внезапно сказала:
     - Кажется, здесь нам надо свернуть налево.
     Две машины из дюжины, идущих впереди них, уже  свернули  налево,  где
стояла бензоколонка и ее яркие лампы  освещали  все  пространство  вокруг.
Хэккет свернул налево. Грузовик, следующий сзади, тоже свернул налево.
     - Другие машины уже давно впереди, - опять с уважением сказал Хэккет.
- Это выглядит в самом деле вполне естественно.
     Лимузин вслед за грузовиком тоже свернул налево.
     У  бензоколонки  только  что  закончили  заправляться  автомобиль   и
мотоцикл "харлей". Мотоцикл с ревом промчался мимо лимузина,  грузовика  и
машины Хэккета. Он мчался вперед.
     - Если бы лимузин не преследовал нас, - сказал Хэккет, - то  мотоцикл
укатил бы в обратном направлении. Так мы договорились.  Значит,  все  идет
согласно плана. Нам  еще  предстоит  проехать  несколько  миль.  Ты  очень
волнуешься, Люси?
     Она отрицательно покачала головой, но он  чувствовал,  что  нервы  ее
напряжены.
     - Все отлично продумано, - сказал Хэккет вновь,  когда  они  проехали
еще около мили. Мы, люди, всегда бестолково мечемся, но стоит нам  понять,
что надо делать, выполняем это достаточно хорошо.
     Они продолжали ехать по небольшой дороге.
     - Здесь мало машин, - стараясь говорить спокойно, произнесла Люси.
     - Но они не рискнут ничего сделать даже с  теми,  что  идут  по  этой
дороге, - сказал Хэккет. - Все-таки  здесь  есть  движение.  Они,  правда,
могли бы попытаться прижать нас к обочине и промчаться мимо, бросив в нашу
машину очередную бомбу, но  если  они  попытаются  это  сделать,  грузовик
моментально заблокирует их машину. Именно  для  этого  сзади  нас  и  идет
грузовик. Они могли бы также попытаться  прострелить  нам  шину,  а  потом
остановиться как бы для  того,  чтобы  помочь  исправить  повреждение,  но
опять-таки не забывай про грузовик, который им пришлось бы  объезжать  для
этой цели. Интересно, - добавил он задумчиво, - знают ли они сами,  почему
им надо устранить нас?
     Люси ничего не сказала.
     Несколькими  милями  дальше  машина,  идущая  впереди  них,  свернула
направо. Это было для них знаком,  что  они  должны  свернуть  направо  на
следующем повороте. Так Хэккет и сделал. Новая дорога проходила мимо полей
и через лес, который ясно виднелся в свете  полной  луны.  Хэккет  вытащил
что-то из кармана.
     - Тебе тоже дали пистолет? - спросил он.
     Люси кивнула, как бы не совсем доверяя голосу.  Когда  они  свернули,
грузовик не последовал за ними. Машина впереди была уже далеко,  и  ее  не
было видно  Но  лимузин  свернул  за  Хэккетом.  Внезапно  окружающий  мир
показался ему пустым и угрожающим. На дороге  было  только  две  машины  -
Хэккета и лимузин, следующий за ними в двухстах ярдах. Нигде  не  было  ни
огонька, кроме света луны и звезд. На полях справа и слева от дороги росли
низкие овощи, по всей видимости, капуста. Впереди виднелся темный  лес,  в
который уходила все суживающаяся дорога.
     Лимузин  увеличил  скорость  и  начал  сокращать   расстояние   между
машинами.
     - Все, нас бросили, - угрюмо сказал Хэккет,  продолжая  вести  машину
вперед.
     Люси оглянулась.
     - Не оглядываться! - резко сказал Хэккет. - Я могу тебе сказать,  как
далеко они от нас, по сверканию фар.
     Автомобиль въехал в лес. По обоим сторонам росли высокие прямые сосны
и не очень густой кустарник. В центре  дороги  лежала  скомканная  газета.
Хэккет нажал на тормоз. Он остановил машину буквально  в  одном  дюйме  от
газеты.
     Лимузин тоже остановился  ярдах  в  пяти  позади  него.  Дверь  резко
распахнулась и из него, как казалось, посыпались люди. А затем все  вокруг
залило нестерпимо ослепительное  сияние  прожекторов.  Кто-то  выпустил  в
воздух очередь из автомата "томми". Раздался громкий голос:
     - Не двигаться! Бросьте оружие, быстро!
     Из-за деревьев стали  появляться  люди.  Сцена,  действительно,  была
эффектная. Те, кто вышел из лимузина,  были  полностью  во  власти  людей,
поджидавших их здесь. Ослепленные светом, окруженные со всех  сторон,  они
не могли даже попытаться скрыться. Это было бы  равносильно  самоубийству.
Они не совершили этого самоубийства. Они побросали оружие.
     Посол из-за железного занавеса объявил протест. Он сказал,  что  если
его ограбят...
     - Мы вас не грабим, - сказал ледяной голос. - Мы даже не арестовываем
вас. Но грэкхи хотели, чтобы вы  совершили  ради  них  несколько  убийств.
Помните? Мы просто хотим взять вас с собой и  кое-что  показать.  Если  вы
будете слишком сильно изъявлять свой протест, то как частные граждане,  мы
в любой момент можем отдать вас толпе на линчевание.
     В конце концов, все уладилось.  Только  фермер,  живущий  примерно  в
полумиле, был изумлен до потери сознания  тем,  что  лес  вдруг  засверкал
ярчайшим светом, который он когда-либо видел, и  пришел  выяснить,  в  чем
дело. Его отвели в сторону, успокоили и не дали звонить местному шерифу до
тех пор, пока из леса не выехало шесть автомобилей - один  из  них,  очень
дорогой лимузин -  которые  в  свою  очередь  присоединились  на  шоссе  к
пяти-шести частным автомобилям, грузовому фургону, мотоциклу и  грузовику.
Все эти машины двинулись  вперед  вместе,  с  лимузином  в  самом  центре.
Фермеру  показалось  также,  что  он  видел   несколько   фигур,   которые
усаживались на мотоциклы. Но он понятия не имел, что случилось. Он никогда
этого так и не узнал.
     Тот факт, что посол  иностранной  державы  был  препровожден  к  тому
месту, с  которого  снялся  корабль  грэкхов,  остался  для  всех  тайной.
Официально никто не слышал, что ему там показали. Но после  того,  что  он
увидел, то перестал считать, что грэкхи относятся лучше всех именно к  его
стране.
     Хэккет заметил, что посол стал очень бледен, когда ему показали,  что
должны были показать. Его лицо стало почти таким же серым, как у  грэкхов.
Он пригласил с собой людей, которые ехали с ним  в  лимузине.  И  те  тоже
насторожились  и  испугались,  думая   о   целях,   которые   преследовали
космические пришельцы.
     Один из хирургов, проводивших аутопсию, заметил на трупе  алдарианина
два небольших шрама за ухом. Их трудно было  заметить  сразу,  потому  что
кожа алдариан покрыта густой шерстью, так что  заметил  он  их  совершенно
случайно. Обследование шрамов не затянулось. Оказалось, что что-то острое,
как скальпель, глубоко  проникло  под  кожу  и  перерезало  толстые  пучки
нервов, идущих к ушам. И каждый далее обследованный алдарианин имел те  же
шрамы и подвергался, очевидно, той же операции.
     Их намеренно и искусственно сделали глухими. Естественно, это сделали
грэкхи. Эти алдариане были убиты и брошены в помойную яму вместе с прочими
отходами. Естественно, грэкхами. Следовательно, становилось  понятно,  как
грэкхи относились к алдарианам. Они были для них домашними животными  и  с
ними можно было делать все, что угодно.
     То ли случайно, то ли тщательно все обдумав,  но  кто-то  упомянул  в
присутствии посла слово "рабы", говоря об алдарианах. И это слово  оказало
на посла сильное влияние. Это пробудило в  нем  воспоминания,  традиции  и
жгучую ненависть. Возможно, одно это  слово  оказало  большое  влияние  на
будущую политику  великой  державы,  которая  поверила  в  то,  что  якобы
заключила особо выгодную сделку с грэкхами. Но это открытие, так же как  и
все остальное содержание помойной ямы,  не  сделалось  достоянием  широких
масс. Человечеству и так не на что было надеяться, учитывая то, что  могли
сделать грэкхи и наши слабые средства защиты. Но всякой надежде можно было
бы положить конец, если бы человечество узнало о том,  что  происходит.  И
началась бы  либо  сумасшедшая  паника,  либо  ни  к  чему  не  приводящее
восстание. О событиях рассказали только представителям  нескольких  стран.
Оповестили некоторых ученых.
     Но те, кого грэкхи ценили выше всех  за  то,  что  они  усваивают  их
знания... Эти бездари присоединили свои голоса к хору остальных,  кричащих
о всеобщем благополучии и процветании.  Да,  конечно,  сейчас  увеличилась
безработица, но скоро  с  ней  будет  покончено.  Да,  некоторые  люди  не
пожелали работать и остались бездельничать дома, в ожидании, когда  совсем
не нужно  будет  работать.  Но  почему  бы  им  и  не  побездельничать?  В
Соединенных Штатах были огромные запасы пищи. Грэкхи дали  нам  удобрение,
от которого наши урожаи  стали  лучше.  После  этого  фермерам,  например,
нечего будет делать вообще! И у нас есть сколько угодно энергии и пищи,  и
можно будет не работать с сорока лет, и  у  каждого  будет  все,  чему  он
раньше завидовал у других.
     Нашим потомкам наши действия могут показаться странными. Они могут не
понять  их.  Но  мы  были  не  такими  уж  безнадежно  глупыми.  Например,
предотвращение убийства Хэккета и Люси было исполнено просто  великолепно.
Мы были вполне способны поступать рационально. Но не все. И даже сейчас мы
иногда ведем себя как идиоты.  Все.  В  любом  живущем  поколении.  Вполне
возможно, что когда-нибудь повторится что-нибудь в этом же роде!
     Если так, то тогда мы сделаем все своими руками.



                                    7

     Наверное, это правда, что все разумные  существа  в  Галактике  имеют
примерно одинаковый образ мышления. То есть каждый,  если  ему  позволить,
будет  действительно  действовать  достаточно   глупо   и   ожидать   того
невозможного, что, по их мнению, должно произойти. Люди ждали, что рай  на
Земле наступит немедленно и не желали ждать его даже несколько месяцев, не
говоря уже о том, что даже не думали о том, что он невозможен.  Поэтому  и
начались волнения.
     Безработица  возросла  до  тридцати  процентов.  Число   неработающих
повысилось более, чем вдвое. По улицам ходили толпы демонстрантов. Они  не
требовали работы, потому что это скоро должно  было  стать  незначительным
делом: они требовали, чтобы как можно быстрее на Земле наступил рай,  путь
к которому подготовили грэкхи.
     Кстати, этот вопрос  до  сих  пор  остается  еще  спорным.  Некоторые
говорят, что грэкхи очень тщательно изучили  психологию  людей  и  на  ней
построили все основные свои действия. Другие говорят, что любая раса  вела
бы себя при данных обстоятельствах точно так же. Самое  странное  то,  что
это второе мнение, по всей видимости, наиболее правильно.
     Многие заводы  закрылись  на  переоборудование  для  службы  будущему
обществу, о котором говорили нам грэкхи. Затем они никак  не  могли  найти
достаточно рабочих, чтобы  заняться  этим  переоборудованием.  Большинство
предполагало жить на пособие по безработице  и  ожидать,  пока  заводы  не
смогут занять их на один рабочий день в  неделю,  а  платить  столько  же.
Поэтому, многие фабрики так и не смогли переоборудоваться.
     Некоторые науки и  отрасли  промышленности,  казалось,  должны  будут
исчезнуть окончательно. Бензоколонки стали никому  не  нужны.  Все  ждали,
когда  автомобили  будут  разъезжать,   используя   трансляторы   энергии.
Остановилась  вся  нефтяная   промышленность.   Угольная   промышленность.
Строительная промышленность сократила число  своих  операций,  потому  что
новые материалы должны были облегчить и удешевить строительство. Полностью
остановилась  текстильная  промышленность,  не  умеющая  выпускать   таких
материалов, которые продемонстрировали нам грэкхи.
     И последствия всего этого не замедлили сказаться. Пришло  время,  как
ни невероятно это звучит, когда пятьдесят процентов всего  населения  либо
не работало, либо ждало, когда улучшатся условия работы.
     Пищевая промышленность, конечно, не могла остановиться. Но  и  оттуда
сбегало много рабочих,  которым  казалось  несправедливым,  что  остальные
сидят и ждут, когда надо будет работать всего один  час  в  неделю,  а  им
приходится трудиться в поте лица.
     Затем эти люди, которые сидели и ждали, когда на Земле наступит  рай,
тоже  поняли,  что  так  продолжаться  не  может,  и  устроили  гигантскую
демонстрацию, требуя, чтобы  всем  раздавали  запасы  синтетической  пищи,
оставленной грэкхами. Они кричали, что так дальше продолжаться  не  может.
Что правительство нарочно захватило себе все  то,  что  оставили  для  них
грэкхи. Что это стыд и позор, что до сих пор об усовершенствованиях только
говорится, но ничего не делается. Они заподозрили, что их обманывают.
     Но самый большой взрыв негодования прошел тогда, когда  правительство
издало закон,  по  которому  пища  предоставлялась  бесплатно  только  тем
семьям, в которых хотя бы один человек работал. Состоялся самый  настоящий
митинг протеста. Люди кричали, что это возмутительно. Что это не поддается
никакому описанию. Они настаивали, чтобы то, что грэкхи сделали возможным,
правительство  превратило  в  действительность,  и   игнорировали   всякие
замечания насчет того, что для этого тоже надо потрудиться.
     Естественно, при таком положении вещей об открытии,  сделанном  после
отбытия грэкхов, нечего было и  думать  говорить,  потому  что  люди  были
пьяны, пьяны своими мечтами, и они подняли бы самую  настоящую  революцию,
просто не поверив в сказанное. А если бы их  и  удалось  в  этом  убедить,
поднялась бы такая паника, которая была бы хуже  любого  корабля  грэкхов,
прилетевших завоевать Землю.
     Хэккет в это время работал над тем предметом, который  Люси  получила
от алдарианина, попавшего в катастрофу. Он не думал, что ему придется этим
заниматься. Двенадцатью  часами  после  отлета  космического  корабля,  он
наблюдал, как посол отбывал в свою страну. И выглядел он потрясенным.  Ему
предстояло еще убедить свое начальство, что пытаясь продать остальной мир,
они тем самым продали  самих  себя.  Если  он  все  расскажет,  как  было,
последует мгновенная смена политики. Наступит мирное содружество, что было
бы сейчас крайне желательно. Но его страна может только сделать  вид,  что
она переменила политику. А если она в действительности  переменит  ее,  то
все равно, на случай возвращения грэкхов на Землю, они  могут  постараться
все-таки выполнить их поручение и убить двух людей.
     - Трудно судить, - сказал Хэккету сотрудник ФБР,  -  в  такой  же  вы
безопасности сейчас, как в объятиях матери, или  вас  могут  уби