ящике
письменного  стола  духовое  ружье,  стреляющее   дротиками   несмертельного
воздействия. Он достал ружье из ящика  и  положил  его  Маргелю  на  колени,
однако так, чтобы этого не было видно со стороны.  Пришлось  прождать  почти
полные пять минут, прежде чем трое мужчин вошли  в  кабинет.  Тимоти  устами
Маргеля предложил им сесть на диван, лицом к письменному столу, но в  другом
конце комнаты.
   - Черт побери, я только что заснул, - рявкнул Леопольд.
   Это был смуглый мужчина, уже не в расцвете сил, а в начале духовного да и
телесного упадка. Внешне это выражалось  в  неестественной  худобе:  в  этом
человеке,  явно  рожденном,  чтобы  быть  толстяком,  она  была  куда  более
удручающей, чем чрезмерная тучность.
   Маргель-Тимоти поднял духовое ружье и  произвел  залп  наркодротиками  по
троице мужчин, сидящих на диване. Бейкер и Сикколи успели, впрочем, вскочить
с места и броситься на обидчика, но свалились на полдороге.  Леопольд  успел
только оторвать  задницу  от  сиденья  и,  сраженный  полудюжиной  дротиков,
рухнул, как складное кресло,  в  котором  что-то  сломалось.  Маргель-Тимоти
приставил духовое ружье к собственному животу  и  выпалил.  Через  несколько
секунд Ион Маргель заснул.
   Тимоти  покинул  притихший  дом  сознания  Иона  Маргеля  и  вернулся   в
собственное тело, по-прежнему пребывающее в темнице. Прежде чем  предпринять
еще что-нибудь, ему следовало позаботиться о  Полли  и  проследить  за  тем,
чтобы она безмятежно спала. Подплыв к ней по воздуху, он завис над девушкой.
Невидимыми пальцами  телепатии  он  дотянулся  до  нее  и  осторожно  изгнал
наркотик из ее системы кровообращения, восстановил чистоту и здоровье клеток
и привел ее в конце концов даже в лучшее состояние, чем то,  в  котором  она
была до начала всей этой истории.
   Проснувшись, она сразу же  обрушила  на  него  целый  град  вопросов.  Он
отвечал лишь на те из них, на которые ему хотелось  ответить,  и  только  на
протяжении того времени, которое  потребовалось,  чтобы  препроводить  ее  к
аэромобилю,  припаркованному  у  дома.  Теперь,  когда  его   телепатические
способности многократно увеличились, он обнаружил, что она больше не кажется
ему самой привлекательной, хрупкой и прекрасной. Он понял, что, пройдя новую
стадию собственной эволюции,  совершенно  разучился  симпатизировать  другим
людям. Из сильных чувств его  не  покинула  только  ненависть:  с  Братством
предстояло расправиться, и он уж постарается, чтобы именно так оно и  вышло.
Кроме  того,   сосредоточившись   на   проблеме   обнаружения   и   разгрома
штаб-квартиры мафии, он освободился от каких бы то ни было мыслей о  будущем
- о будущем, которому предстояло быть бесконечно одиноким и  в  котором  его
ждала задача настолько титаническая, что  это  поневоле  несколько  страшило
его...
   - Боюсь, вы навлекаете на себя серьезные неприятности, -  сказала  Полли,
когда он закрыл за ней дверцу машины. - Это могущественные люди.
   - А я Бог, - возразил он.
   Почувствовав, что ему не хочется продолжать этот разговор и что у нее все
равно нет никаких аргументов, способных переубедить его, она завела машину.
   - Будьте осторожны, - сказала она.
   - В этом нет надобности, - возразил он. Когда машина скрылась из виду, он
вернулся к дому пешком, на своих ногах, но пользоваться  и  впредь  системой
передвижения ему было уже не нужно.  Распространив  психическую  энергию  на
дверь, он велел ей открыться. И она открылась. В доме  он  подозвал  к  себе
свои механические руки и велел им биться об стену, пока они не  расплющились
и не стали совершенно бесполезными. Руки ему теперь тоже были уже не нужны.
   Он поплыл по лестнице на второй этаж, где в  глубоком  наркотическом  сне
дожидалась его возвращения четверка гангстеров.

Глава 11

   Четверо гангстеров оставались точно там же и точно в таком же  состоянии,
в котором Тимоти их покинул, - они лежали на полу в нелепых позах, как дети,
свалившиеся с ног от усталости после долгих забав  и  моментально  уснувшие.
Маргель сполз со своего тюльпанообразного кресла под письменный стол. Во сне
все они дышали глубоко и ровно - и это означало, что  им  придется  проспать
еще как  минимум  пару  часиков,  прежде  чем  они  полностью  оправятся  от
наркотической дозы и смогут передвигаться, не стукаясь о стены.
   Все это как нельзя лучше соответствовало планам Тимоти.
   Он приблизился к Иону Маргелю и настойчивыми пальцами мысли проник ему  в
сознание, однако не стал овладевать его телом, как это сделал в прошлый раз.
Для чтения мыслей Маргеля он прибег  к  уже  испытанному  методу  визуальной
метафоры дома. В бальном зале сейчас уже не танцевали, разодетые  плясуны  и
плясуньи куда-то подевались. Там  было  пусто  и  неуютно,  как  это  обычно
случается в замусоренном помещении на  утро  после  бурной  вечеринки.  Что,
разумеется, объяснялось воздействием наркодротиков на мозг "крестного отца".
Злобные твари по-прежнему сидели в подвале. И хотя здесь, в подсознании,  не
было многого из того, что содержалось в выключенном сейчас сознании,  Тимоти
ожидало немало открытий и в подвале.
   Уже раньше его изрядно удивило то обстоятельство, что Ион Маргель, как до
того и его брат Клаус, были всего лишь марионетками,  подставными  фигурами,
призванными играть роль "крестных  отцов",  не  обладая  при  этом  реальной
властью. Братья висели на ниточках, которые держал в руках Внутренний совет,
принимавший все мало-мальски  ответственные  решения.  Во  Внутренний  совет
входили Леопольд и еще шестеро, имен которых Ион Маргель даже  не  знал.  Но
удивление  Тимоти  сменилось  истинным  изумлением,  когда,  погрузившись  в
подсознание Маргеля, он сделал еще более поразительное открытие: мало  того,
что мнимый "крестный отец" не знал имен тех, кто входит во Внутренний совет,
- он не имел ни малейшего представления о том, откуда берется ПБТ!
   Поначалу отказавшись в это поверить, Тимоти еще раз - и самым  тщательным
образом - обшарил все закоулки подсознания Маргеля, изгоняя из нор и  берлог
множество  мерзких  тварей,  представлявших  собой  воплощения   подавляемых
желаний его ид и тайных фантазий эго. Ему казалось, будто при первом  обыске
он упустил что-то важное. Но в памяти гангстера не нашлось ничего, что могло
бы приблизить к разгадке тайны.
   В конце концов Тимоти, озадаченный и  раздосадованный,  покинул  сознание
Маргеля. Теперь его заинтересовал Леопольд  -  Тимоти  решил  проникнуть  во
временно отуманенный разум члена Внутреннего совета. Наверняка такой  важной
шишке должно быть известно, кто производит наркотик, где расположена главная
лаборатория и каким именно способом синтезируется злополучное вещество.
   Проанализировав  особенности  мышления  Леопольда,  Тимоти   при   помощи
психотехники сконструировал новую визуальную метафору. Теперь он  имел  дело
не с домом, символизировавшим обитель духа  Иона  Маргеля,  а  с  гигантским
тысячеэтажным  небоскребом,  стены  которого  отливали  черным  агатом.  Эта
чернота текла, пульсируя, по жилам исполинского  здания.  Интерьер  строения
представлял  собой  исполинский  компьютерный  центр,  стены  которого  были
заставлены шкафами, в которых хранились информационные базы  данных.  Многие
миллиарды битов содержали практически все, даже самые мимолетные,  факты  из
жизни самого Леопольда. Судя по всему, он  был  из  людей,  которые  никогда
ничего не забывают, что конечно же и помогло ему  подняться  на  самый  верх
иерархической лестницы в такой  сложной  и  взрывоопасной  организации,  как
Братство.
   Тимоти перебирался с  этажа  на  этаж,  обследовал  файл  за  файлом,  но
хранившаяся в них информация  не  имела  для  него  существенного  значения.
Однако на восемьдесят первом этаже уже через несколько секунд после прибытия
сюда ему удалось обнаружить нечто интересное.
   ПБТ поступал из деревенского дома в штате Айова, поблизости от небольшого
городка Чартер-Оук.  Этот  дом,  разумеется,  принадлежал  Братству.  Тимоти
узнал, что Чартер-Оук  расположен  на  западе  штата  недалеко  от  довольно
крупного города Сиукс-Сити. Больше на данную тему в памяти Леопольда  ничего
не  хранилось.  Тимоти  самым  тщательным  образом  обыскал  все   девятьсот
девятнадцать этажей, но всякий раз, когда он приближался к интересующей  его
теме,  сознание  Леопольда  начинало  источать  настолько  сильный  страх  и
нежелание раскрыться, что Тимоти так и не удалось добраться до сути. Но  что
могло быть такого в синтезе наркотика, в  чем  этот  могущественный  человек
боялся открыться даже самому себе?
   Тимоти забрался в базу данных, связанную с деревенским домом в  Айове,  и
увидел  его  воочию:  ослепительно  белое,  занимающее  большую   территорию
строение, выросшее из небольшого фермерского дома, к которому из поколения в
поколение, по мере того, как клан становился все больше и больше,  постоянно
что-нибудь  пристраивали.  Посреди  ухоженного  круглого  газона  росли  три
больших дерева (по-видимому, ивы), а  вокруг  во  все  стороны  простиралось
чистое поле и лишь на горизонте здесь и  там  угадывались  очертания  других
домов. На крыльце у главного входа стояло  кресло-качалка.  Обстановка  дома
была самой что ни на есть современной.  Там  проживала  супружеская  пара  -
Ричард и Тельма Боггс. Обоим слегка за тридцать,  судя  по  образу,  который
сложился в  сознании  у  Леопольда,  они  были,  что  называется,  типичными
провинциалами, представителями среднего класса. Мужчина был строен, худощав,
мускулист, с короткими курчавыми волосами и темным загаром. В облике женщины
прежде всего бросались в глаза тяжелая,  как  у  кормящей  матери,  грудь  и
обиженно вздернутые губы, вообще она выглядела так, словно собственная жизнь
вовсе не казалась ей сахаром.
   Установив все это, Тимоти  нырнул  глубже.  Он  искал  источник  поставок
ПБТ...
   И  сразу  же  ужас  и  отвращение  проснулись   в   сознании   Леопольда,
заблокировав  подходы   к   соответствующим   воспоминаниям.   Лишь   смутно
промелькнуло какое-то  помещение  на  подземном  этаже.  Здесь  витал  запах
чего-то сладкого и вместе с тем  горького;  вдыхая  его,  человек  испытывал
тошноту. Но на этом все и кончалось. Как ни старался Тимоти  проникнуть  еще
глубже, мозг Леопольда, реагируя испуганно  и  раздраженно,  испускал  такие
импульсы, вытерпеть которые было невозможно.
   Тимоти подумал о том, чтобы прогуляться по подсознанию Леопольда: а вдруг
там отыщется еще что-нибудь, связанное с деревенским домом? Но не смог найти
дверь, ведущую из сознания в подсознание; во всяком  случае,  это  оказалось
далеко не так просто, как в "доме" у Иона Маргеля. В ходе поисков  само  это
обстоятельство заинтересовало Тимоти, возможно, сильнее всею: неужели он  не
в  состоянии  проникнуть   в   подсознание   человека,   сознание   которого
организовано настолько упорядоченно? В конце концов его заинтересовали  сами
шкафы, в которых хранились базы данных. Из глубины этих шкафов до его  слуха
донесся невнятный шум, скорее даже гудение, как  будто  на  каком-то  другом
уровне здесь происходили микроремонтные работы. Проведя мысленными  пальцами
по внутренним стенкам шкафа, он уловил, что они подрагивают. Однако не  смог
установить источник этой дрожи или  характер  производимых  работ.  Запустив
пальцы дальше, он сломал тонкую перемычку...
   ...и из  трещины  в  эфемерном  пластике  наружу  вырвались  сотни  тысяч
таинственных и зловещих насекомых, похожих  на  гусениц.  У  насекомых  были
крошечные, но острые как бритва не то усики, не то жала. Вырвавшись на волю,
они  тут  же  вступили  в  смертельную  схватку  друг  с  другом.  В  строго
организованном сознании Леопольда, где едва ли не все когда-либо случившееся
с ним, узнанное или изученное было методически структурировано  и  разложено
по полочкам, для насекомых из подсознания  не  оставалось  иной  возможности
проявить  себя,  кроме  как  пожирать  друг  друга.  Подсознание   Леопольда
оказалось полной противоположностью его  сознанию:  оно  было  беспорядочно,
тошнотворно, поражено гнилью и порчей, которые в несколько секунд уничтожили
бы и душевное здоровье самого Тимоти, не отступи он со всей  поспешностью...
Можно было не сомневаться в том, что  когда-нибудь  собственное  подсознание
доведет Леопольда до безумия - и час этот вовсе не за  горами  Тимоти  бежал
оттуда, потрясенный и даже как будто  заболевший.  Он  отпрянул  от  спящего
Леопольда, словно зловещие насекомые могли вырваться из недр  его  разума  и
заполнить весь кабинет, хотя он ни на мгновение не забывал о том,  что  этих
мелких гадин на самом деле  нет,  что  они  представляют  собой  всего  лишь
метафорическую визуализацию подсознания "крестного отца".
   Тимоти решил, что ему вовсе  не  обязательно  связывать  этих  людей  или
продлевать им сон новой порцией наркодротиков. На ферме в Айове он  окажется
раньше, чем они успеют проснуться и известить, кого нужно, об  опасности.  И
даже если люди, живущие в  деревенском  доме,  сумеют  подготовиться  к  его
визиту, у них не будет никакой возможности  ему  помешать.  Да,  разумеется,
никакой... Не так-то просто, думая о  себе,  применять  такие  термины,  как
"всемогущество" и "неуязвимость".  Но  именно  они  точнее  всего  описывали
нынешний статус Тимоти, и ему надо было привыкнуть к ним, если он  и  впрямь
собирался использовать свои способности на полную мощь.
   Это означало, что ему не следует пользоваться аэромобилем  для  полета  в
Чартер-Оук,  поскольку  он  теперь  обладает  куда   более   совершенным   и
стремительным методом перемещения в пространстве,  чем  все,  чего  достигло
человечество, развивая свои технологии. Он может телепортироваться...
   На мгновение Тимоти застыл на месте, чувствуя, как у  него  засосало  под
ложечкой. Мысль о том, чтобы - пусть и всего на мгновение -  превратиться  в
разрозненный и неупорядоченный рой молекул, была неприятна. Но чем дольше он
медлил, тем больше времени у него оставалось на размышления  о  другом  -  а
именно о собственном будущем и о той роли,  которую  ему  предстоит  сыграть
после того, как он окончательно разберется с Братством.  А  думать  об  этом
сейчас ему не хотелось. Да и едва ли  захочется  потом.  Он  сосредоточился,
мысленно  представил  себе  деревенский  дом,  извлеченный  из  сознания   у
Леопольда, впечатал его себе в тело. Напрягся.., и исчез...

***

   Вокруг  паутиною  вилась  тьма,  а  он  -  огненная  цепочка  молекул   -
прокладывал  себе  дорогу  подобно  раскаленной  проволоке,  вонзающейся   в
масло...
   До него доносилось какое-то пение, которое он, не обладая  сейчас  ушами,
слышал. Это было одинокое гулкое эхо - голос девы, поющей, стоя  на  вершине
каких-то Альп - но не тех, что на Земле, Альп...
   Ему было и жарко, и холодно одновременно, и он чувствовал это, не обладая
кожей.
   Пахло перцем и лимоном, Но Тимоти подозревал, что это не  столько  запах,
сколько ино-воплощение той же самой энергии, которая нисходит  к  нему  и  в
форме девического пения...
   Прошли  долгие  века.  Хотя  на  самом  деле  все   длилось   не   дольше
микросекунды...

***

   Тимоти материализовался под низкой, похожей на плеть, ветвью одной из ив,
растущих посередине отлично подстриженного газона перед  домом  Боггсов.  Он
стоял лицом к дому - конечной цели его поисков. День клонился  к  вечеру,  и
темная гладкая земля, какой она и бывает на полях  Среднего  Запада,  совсем
недавно погрузилась в те дымчатые  сумерки,  которые  опускаются  только  на
равнину.  За  ярко  освещенными  окнами  дома,  принадлежащего  Братству,  в
гостиной суетливо двигалась какая-то тень,  но  смысл  этого  беспорядочного
движения Тимоти пока еще не мог определить.
   Выйдя из своего укрытия под сенью дерева,  он  пересек  двор,  подошел  к
главному входу, поднялся на крыльцо. Прижавшись к стене дома, он затаился во
мраке: отсюда он мог спокойно понаблюдать за тем, что происходит в гостиной.
Трое мужчин сидели в мягких креслах, обтянутых  черной  кожей,  и  о  чем-то
беседовали. Снующей туда и сюда тенью оказалась женщина -  это  была  Тельма
Боггс. Она подавала напитки, которые, стоя за стойкой бара, смешивал ее муж.
Вместо привычного комбинезона на нем сейчас был смокинг, и в такой одежде он
чувствовал себя не в своей тарелке.
   Тимоти  уже  хотел  было  проникнуть  в  сознание  кому-нибудь  из  троих
собеседников, чтобы выудить  оттуда  информацию,  когда  услышал  тихий,  но
отчетливый звук совершенно недвусмысленного  происхождения:  кто-то  снял  с
предохранителя духовое ружье, стреляющее дротиками. Не сдвинувшись  с  места
ни на дюйм и тем самым создав обманчивое впечатление,  будто  он  ничего  не
услышал, Тимоти послал психотехнический заряд  в  сторону,  откуда  раздался
характерный щелчок,  и  почувствовал,  что  вступил  в  контакт  с  каким-то
лоботомированным  недоумком  типа  Бейкера  или  Сикколи.  Боевик  сидел   в
кресле-качалке на крыльце, видимо, он занял свой пост, как только  стемнело.
Удивительно, что он до сих пор не выстрелил в Тимоти, Соблюдая осторожность,
Тимоти послал свои мысленные пальцы в мозг охранника, погрузил их  в  темное
месиво смутных образов, со всех четырех сторон опоясывающее ослепляюще белую
пустыню, уже знакомую Тимоти по мозгу Бейкера. Тимоти нашел то,  что  искал,
нервное окончание на затылке, - и надавил на  него.  Боевик  вырубился,  его
тело продолжало раскачиваться  на  плетеном  сиденье  кресла-качалки.  Ружье
выпало из обмякших рук и с грохотом ударилось об  пол.  В  тишине,  царившей
вокруг дома, этот звук и впрямь  показался  грохотом,  но,  по  счастью,  ни
гости, ни хозяева ровным счетом ничего не услышали.
   Чтобы  снова  не  нарваться   на   какую-нибудь   неожиданность,   Тимоти
психотехнически обследовал все угодье, в поисках других  боевиков,  которые,
не исключено, патрулировали территорию  вокруг  дома.  И  действительно,  на
задворках он обнаружил часового, задача которого заключалась в том, чтобы не
уходить с поста, даже если на округу обрушится ураган. Поскольку  Тимоти  не
собирался пользоваться черным ходом, он оставил  часового  в  покое.  Третий
зомби прохаживался вдоль  невысокой  белой  ограды,  которой  была  обнесена
большая часть газона. Тимоти выждал, пока он не  окажется  вне  поля  зрения
часового, а потом послал ему парализующий сигнал. Боевик скрючился и  рухнул
лицом вниз во влажную от вечерней росы траву.
   Никаких других охранников здесь не было. Вечер стоял прохладный, и Тимоти
с удовольствием вдыхал чистый, прозрачный  воздух.  Строго  говоря,  он  еще
никогда не чувствовал  себя  так  замечательно.  Теперь  окончательно  отпал
вопрос о его ущербности - наоборот, неожиданно для себя,  он  превратился  в
сверхчеловека. Нет, он  думал  не  о  том,  как  использовать  свою  силу  и
могущество. Ему были чужды властолюбивые амбиции. Но сознание того, что  его
неполноценности пришел конец, что ему теперь  некого  бояться,  было  просто
восхитительно!
   Тимоти  вновь  заинтересовался  происходящим  в  гостиной.  Он  нырнул  в
сознание высокого седовласого человека, сидевшего в ближайшем к окну кресле.
Свой бокал он держал так, будто это был талисман, способный защитить его  от
сглаза.
   Визуальной метафорой сознания этого человека стала находящаяся в отменном
порядке старинная частная библиотека, по всем  стенам  которой  от  пола  до
самого  потолка  тянулись  книжные  полки.  Здесь  имелись  удобные  кресла,
симпатичный уголок для курения,  письменный  стол,  несколько  торшеров.  За
считанные секунды Тимоти ознакомился с содержанием книг, находившихся в этой
библиотеке. Когда же он обнаружил книгу, которая,  судя  по  названию,  была
посвящена синтезу ПБТ, выяснилось, что все слова в ней, на каждой  странице,
были тщательно зачеркнуты. Тимоти  понял,  что  он  столкнулся  с  несколько
наивной попыткой забыть нечто неприятное. Он закрыл книг