, что интересам государства, а  не  истине.  Тимоти  понял,  что  его
вспышки    ярости    послужат    коррумпированному    полицейскому    лишним
доказательством того, что несчастный уродец спятил, - и Модильяни использует
это,  когда  наступит  час  компрометировать  Тимоти  в  качестве  свидетеля
обвинения. И любые присяжные, выслушав запись этого разговора и увидев перед
собой  нелепое  существо,  выдвигающее  вздорные  обвинения,   вне   всякого
сомнения, назовут Маргеля невиновным.
   Никогда в жизни Тимоти не чувствовал себя столь одиноким и несчастным.
   - Я заберу пленку и пойду, - сказал  Модильяни,  когда  они  вернулись  в
библиотеку.
   Тимоти хотел было ему помешать, но опоздал. Когда он добрался  до  стола,
детектив уже вынул катушку с пленкой из проектора и,  крепко  зажав  ее  под
мышкой, отправился к выходу.
   - Я вам не разрешаю, - рявкнул Тимоти.
   - Вы вторглись в частную жизнь этого  человека.  Нам  надо  показать  ваш
материал мистеру Тагастеру и спросить у него, не захочется ли ему  выдвинуть
против вас обвинение. В ближайшее время мы с вами свяжемся.
   И с этими словами он ушел.
   Тимоти застыл у окна, провожая детектива взглядом.  Он  не  сомневался  в
том, что пленка будет  уничтожена  по  дороге  из  его  дома  в  полицейский
участок. Записью только что состоявшегося разговора Модильяни  распорядится,
как ему заблагорассудится, но в любом случае не передаст ее по инстанции.  И
после этого бравый полицейский получит от Братства солидный  куш  за  хорошо
проведенную работу, пусть  проведена  она  была,  и  вовсе  не  в  интересах
общества.
   Тимоти вернулся в дом Тагастера и, не  обращая  внимания  на  симулякрум,
который, оторвавшись от книги, радостно его приветствовал, самым  тщательным
образом обыскал все помещения на предмет следов утреннего двойного  убийства
или хотя бы недавнего прихода  в  дом  гангстеров.  Но  ничего  не  нашел  и
вернулся к себе.
   Страх и отчаяние овладели им. Теперь у него не осталось  ни  времени,  ни
сил на то, чтобы оплакивать погибшего музыканта. Но в то же время в его душе
зародилась и стала крепнуть холодная  ненависть  ко  всем  этим  людям  -  и
неумолимое желание добраться до них и совершить  справедливый  суд.  Как  ни
странно, мысль об убийстве не вызвала у него отвращения, хотя он  всю  жизнь
ненавидел насилие. Он - как это в конце концов случается едва ли не с каждым
- достиг той поры в своей жизни, когда могущественные  силы  бесповоротно  и
безжалостно зажали его в угол и начали трепать и мять с такой  яростью,  что
ему  оставалось  либо  сдаться  и  погибнуть,  либо  восстать  и  попытаться
победить. Для одних такой внешней силой  становится  правительство,  король,
диктатор или президент. Для многих других - какая-нибудь крупная корпорация,
бездушная бюрократическая машина. Для Тимоти  такой  силой  оказались  люди,
поставившие  себя  вне   закона   и   над   законом,   -   с   благословения
коррумпированных чиновников, поставленных этот закон охранять.
   Ярость. Порой бывает полезно разозлиться как следует.  Теперь,  дожидаясь
визита со стороны Клауса Маргеля, он  думал  лишь  об  одном  -  как  бы  не
перестать злиться.

Глава 4

   Тимоти застыл у окна, тревожно вглядываясь в  ночь.  Время  утекало,  как
вода, капающая из клепсидры.
   У него за спиной,  за  стопкой  книг,  был  установлен  пистолет  из  его
коллекции оружия, дуло которого смотрело на  дверь  на  уровне  человеческой
груди. Когда настанет время, Тимоти с помощью психотехники  сможет  спустить
курок. В механических руках он держал еще пару пистолетов. Звонить в полицию
с просьбой о помощи не имело смысла. Все его звонки переведут на  Модильяни,
а это значит - в  пустоту.  Защищая  себя  от  людей,  которые  с  такой  же
легкостью  прикончили  Тагастера,  он  мог  рассчитывать  только   на   свои
собственные силы.
   Тимоти услышал их, когда они проникли на задний двор. Впрочем, они  и  не
думали таиться. Напротив, шумели вовсю, чтобы дать ему понять, будто им  сам
черт не страшен. Шаги по дорожке. Затем взрыв хохота...
   Дверь скрипнула под напором извне, слегка поддалась, сорвалась с  петель.
И вот Гончая, правда уже другая, ворвалась в дом, взметнув  в  воздух  ворох
щепок и опилок. Вот этого Тимоти никак не ожидал. В  борьбе  с  механической
гадиной все его пистолеты  совершенно  бесполезны.  Он  отступил  в  сторону
столовой, выронив  пистолеты  и  отозвав  за  собой  механические  руки.  Он
рассчитывал на схватку с людьми, а вовсе не с машиной. Ну, и что же  теперь?
Гончую он расслышал и идентифицировал, когда та еще находилась на кухне,  но
к тому времени, как он добрался до гостиной, она уже вкатилась  в  столовую.
Она гналась за ним, она его нагоняла.
   "Только без паники, - сказал он себе. - Без паники  -  только  ненависть.
Тебя сейчас может спасти только ненависть".
   Гончая ощутила присутствие Тимоти, разыскала его визуальными  камерами  и
радарами, определила, является он достойной жертвой  или  нет.  На  принятие
решения ей достаточно какой-то доли секунды...
   Он лихорадочно задумался над маршрутом возможного  бегства  и  с  горечью
осознал, что его просторный  дом  вовсе  не  был  предназначен  для  ведения
военных действий. Вокруг дома конечно же  засада,  так  что  бегство  сквозь
дверь бессмысленно. И вдруг Тимоти вспомнил о  катакомбах  времен  Войны  за
освобождение, поверх которых и было построено  его  нынешнее  жилище.  Стоит
очутиться в этих катакомбах, а оттуда есть выходы практически в любое  место
на горном склоне.
   Гончая выстрелила тремя дротиками.
   Тимоти, врубив передвижное устройство, устремился в холл,  открыл  дверь,
ведущую в катакомбы, и начал осторожно спускаться по ступеням  лестницы.  Он
пересек помещение кинозала и, очутившись в тире, захлопнул за собой  тяжелую
дверь,  уцелевшую   еще   со   времен   Войны   за   независимость.   Дверь,
предназначенная для порохового погреба, была  обшита  свинцом.  Даже  Гончей
понадобится какое-то время, чтобы с ней управиться.
   Он заскользил вдоль левой стены туннеля, над массивными сводами  которого
покоилась легкая и сравнительно  хрупкая  конструкция  его  дома.  Он  хотел
поскорее убраться как можно дальше от собственного жилища.
   Миновав четыре или пять рукотворных гротов, он  попал  в  систему  пещер,
созданную  самой  природой.  Дойдя  до  самого  конца  анфилады,  он  обеими
механическими  руками  вырвал  одну  из  полукруглых  пластиковых   панелей,
которыми  был  отгорожен  вход  в  боковое  ответвление  системы   подземных
сооружений.
   У него за спиной, поднимая чудовищный грохот. Гончая  взламывала  обшитую
свинцом дверь.
   Протиснуться между балками, поддерживавшими перекрытие пещеры, Тимоти был
не в состоянии. Поэтому, оперируя устройством для передвижения,  он  лег  на
бок  и  устремился  головой  вперед,  в  зияющий  кромешной  тьмой   провал.
Очутившись в подземелье, он вновь привел тело  в  вертикальное  положение  и
постарался вернуть оторванную панель на место так, чтобы внешне не  осталось
бы никаких следов взлома. На какую-то  пару  минут  это  задержит  бесовскую
машину, обмануть Гончую он не надеялся.
   Углубляясь в боковой проход, Тимоти слышал,  как  затрещала  дверь  тира.
Затем она с грохотом провалилась в  подвал,  капитулировав  перед  неистовым
напором Гончей, идущей по свежему следу жертвы.
   Тимоти медленно двигался вперед, давая  единственному  глазу  возможность
привыкнуть к практически полному отсутствию света. Довольно скоро  он  начал
различать силуэты рухнувших балок и поваленных набок  столов,  прогнивших  и
поломанных стульев, контуры ящиков, в которых некогда хранились  боеприпасы,
но сейчас они были отодвинуты от стен и наполнены ветошью и прочим хламом.
   У него за спиной Гончая вырывала из стены  панель,  которую  ему  удалось
вернуть на место, отзвук этих стараний  фантастическим  эхом  разносился  по
всем закоулкам подземелья. Свет из  комнаты,  в  которой  в  давние  времена
находился тир, просачивался теперь и сюда. Гончая стремительно  наверстывала
упущенное.
   Тимоти на предельной скорости  двигался  вперед.  Он  ударился  плечом  о
завалившуюся балку, однако не сбавил темпа, ненависть и страх заставляли его
забыть о боли. Гончая неумолимо приближалась.
   Достигнув узкого прохода в очередную пещеру, Тимоти обнаружил, что против
него взбунтовалась сама природа. Когда-то здесь произошел  обвал,  и  теперь
камни  и  обломки  балок,  свалившиеся  со  свода,  создавали  для   беглеца
непреодолимое препятствие. А расчищать завал времени  не  было  -  "дыхание"
Гончей чувствовалось уже где-то совсем рядом.
   Он обернулся и посмотрел на механического палача. В слабом свете  сенсоры
Гончей поблескивали в футах тридцати от того  места,  где  находился  сейчас
Тимоти. Последовал залп тремя дротиками...
   Тимоти отпрянул в сторону, заранее разгадав замысел механической  гадины.
Дротики вонзились в  стену  там,  где  секунду  назад  была  его  голова,  и
затрепетали хвостовым оперением. Тимоти выслал механические  руки  к  балке,
поддерживающей  прогнивший  потолок  на  пути  у  Гончей,  и  попробовал  ее
оторвать. Балка и впрямь рухнула прямо на оказавшуюся под ней гадину. Однако
единственным результатом этого стала кратковременная  отсрочка  неминуемого.
Гончая  увернулась  от  прямого  удара,  устояла  на  ногах   и   продолжила
преследование. Она выпалила в Тимоти еще тремя дротиками.
   Но и они  прошли  мимо.  Это  удивило  Тимоти  -  ведь  он  даже  пытался
уклониться, а Гончие вроде бы никогда не промахиваются.
   Гончая произвела еще один залп - и вновь все три дротика  пролетели  мимо
цели.
   И вдруг Тимоти понял, что бессознательно сбивает их с  курса  при  помощи
психотехники!  Впрочем,  во  второй  раз  это  произошло   несколько   более
осознанно, чем в первый. И вот он застыл спиной к полуобрушившемуся своду  в
ожидании новой атаки. Залп не заставил себя ждать  -  но  дротики  пролетели
слева и справа от Тимоти. На протяжении  еще  нескольких  минут  он  отразил
таким образом как минимум  две  дюжины  залпов.  Наконец  Гончая  прекратила
пальбу и принялась раскачиваться из стороны в сторону,  наставив  на  Тимоти
камеры и радары. Минуту  спустя  две  механические  руки  метнулись  вперед,
норовя схватить его за горло...
   Ожидая чего-то подобного,  Тимоти  немедленно  активизировал  собственные
механические руки.  На  расстоянии  четырех  футов  от  его  лица  две  пары
механических рук схлестнулись в схватке.
   Обе стороны были намерены биться до последнего. Силовые платы, на которых
были смонтированы механические руки  и  человека,  и  машины,  задымились  и
заискрили практически одновременно. Не выдержав начала адской борьбы, четыре
металлических руки, так и не  разжав  захвата,  рухнули  наземь,  как  будто
представляли собой единое существо, - фантастическую птицу, которой внезапно
переломали крылья.
   Теперь ни у палача, ни у жертвы не  осталось  рук.  Ни  у  палача,  ни  у
жертвы...
   Тимоти понял, что в  этой  смертельной  дуэли  произошел  перелом  в  его
пользу. Поскольку он научился отражать летящие  на  него  дротики,  их  силы
сравнялись. Устремившись навстречу Гончей, он вспомнил еще  об  одной  своей
способности. В минуты стресса и предельного напряжения не стоило  удивляться
появлению новых способностей. Ненависть была главным источником, из которого
он черпал энергию для сопротивления и борьбы, и припасть к  этому  источнику
ему еще  придется.  А  проверенное  недавно  умение  перемещать  по  воздуху
небольшие предметы,  слившись  с  ненавистью,  может  оказаться  решающим  в
предстоящем поединке с Клаусом Mapгелем.
   Гончая прекратила попытки уничтожить его и повернула назад. Она  неуклюже
натыкалась на перекладины и  столбы,  поддерживающие  перекрытия  сводов,  и
выглядело это так, словно весь ее разум заключался в механических  руках  и,
лишившись их, она утратила способность мыслить. Тимоти пошел за ней  следом,
поднялся  по  лестнице,  прокрался  в  холл  и  прислушался.  До  его  слуха
доносились шум шагов и голоса. Они на кухне.
   Он был готов к встрече с этими людьми. Уверенность в  собственных  силах,
удвоенная ненавистью, струилась у него по жилам. Он проник в гостиную в  тот
момент, когда с другой стороны туда же через кухню и столовую вошли стрелки.
Оружие у них было зачехлено.
   - Конец вашей Гончей, - сказал Тимоти,  и  эти  слова  отвлекли  внимание
бандитов от какого-то темного уголка, который они собирались обследовать.
   Гангстер, находившийся слева от Маргеля, резко  развернулся  и  выстрелил
несколькими дротиками. Тимоти отклонил в сторону все, за исключением одного,
который он при помощи своих ментальных сил развернул в воздухе  и  послал  в
самого  стрелка.  Дротик  вонзился  в  грудь  налетчику,  яд,  которым  было
пропитано  острие,  мгновенно  проник  ему  в  кровь.  Гангстер  закашлялся,
согнулся пополам и тяжело рухнул на пол.
   - Если сдадитесь, я не стану вас убивать, - сказал Тимоти.
   Маргель и второй его спутник укрылись за диваном. Они вовсе не собирались
сдаваться после одного-единственного удачного выстрела. В темноте им не было
видно, что Тимоти остался без рук.
   - Ты спятил, - произнес Маргель, его голос, похожий на скрежет металла по
стеклу, прозвучал резко и пронзительно.
   Он замолчал, предоставив Тимоти возможность заговорить самому и тем самым
выдать свое местонахождение.
   - Почему ты убил Тагастера? - спросил Тимоти, даже не думая прятаться.
   - С какой  стати  я  должен  тебе  докладываться?  -  насмешливо  спросил
Маргель.
   В его голосе послышался смешок.  И,  судя  по  всему,  гангстеры  еще  не
выяснили, где находится в данный момент их жертва.
   - Ты собираешься убить меня. А я собираюсь убить тебя. И, чем бы дело  ни
кончилось, что будет, если ты расскажешь о причинах убийства Тагастера?
   - Он сидел на ПБТ, - проскрежетал Маргель.
   - Разве этого достаточно, чтобы убивать?
   Сам факт, что причина гибели друга оказалась настолько ничтожной,  сделал
эту смерть еще более бессмысленной. Ненависть к  убийце  вспыхнула  с  новой
силой.
   Маргель хмыкнул, словно решив самую малость расслабиться, хотя конечно же
на самом деле это было не так. Люди вроде него не расслабляются никогда.
   - Это оказалось для него слишком дорогим удовольствием. И тогда он  решил
кое-что про нас разузнать. В Бюро по борьбе с  наркотиками  до  сих  пор  не
знают, как синтезируется этот  препарат,  даром  что  им  удалось  захватить
кое-какие  образчики.  Тагастеру  хотелось   собрать   для   них   кое-какую
информацию, чтобы они наконец смогли разгадать секрет синтеза, а  в  награду
он смог бы  бесплатно  получать  ПБТ  из  запасов,  которые  им  удалось  бы
конфисковать. Но один из его осведомителей пришел к нам и все рассказал.  Мы
обыскали его дом и обнаружили досье, которое он завел на нас.  Насобирал  он
немного, но вполне достаточно для того, чтобы упрятать за решетку нескольких
хороших людей. А кто-нибудь из них и впрямь мог  бы  открыть  тайну  синтеза
тем, кому не следует ее знать.
   - Но это не должно было испугать тебя. Ведь в полиции служат твои люди.
   - В городской полиции - да. Но не в Бюро по борьбе с наркотиками.  А  там
работники, как на подбор, неподкупные. Лучше и не пытаться.
   - Выходит, поэтому ты его и убил.  Маргель  все  еще  пытался  определить
поточнее, где находится Тимоти, прицелиться и бить наверняка. А до  тех  пор
охотно поддерживал разговор.
   - Его убила Гончая. И ты повел себя чертовски  умно.  Заставил  нас  всех
затрепыхаться. Но обращение в городскую полицию было с твоей  стороны  сущим
идиотизмом. Найти тебя после этого не составило никакого труда.
   Теперь Тимоти  знал  достаточно.  Выходит,  в  жизни  его  друга  имелись
заповедные уголки, в которые  он  не  был  допущен.  Его,  конечно,  немного
расстроило, что Тагастер не доверял ему целиком и полностью, но  теперь  все
это - прошлогодний снег. Тагастер мертв. Он направился к дивану, за  которым
прятались гангстеры, не предпринимая  ни  малейшей  попытки  замаскироваться
самому.
   - Ага, вот и он! - крикнул Маргель. Оба гангстера одновременно  поднялись
во весь рост и выстрелили в его нелепое тело почти в упор.
   Тимоти отвел от себя все дротики. Он зашел за диван. Гангстеры, отпрянув,
снова открыли огонь. Тимоти развернул дротики в воздухе, поразив  Маргеля  в
грудь, а его телохранителя - в горло. Оба умерли в страшных конвульсиях.
   Покинув комнату, где произошла схватка, Тимоти позвонил  Крили,  которого
ему пришлось поднять  с  постели.  Тимоти  попросил  прислать  к  нему  двух
репортеров  и  двух  фотографов,  чтобы  данная   история   могла   получить
всестороннее  освещение.  Крили,  верный  себе,  не  стал  задавать  никаких
вопросов, лишь осведомился, не нужно ли подъехать и  ему  самому.  И  слегка
улыбнулся, когда Тимоти ответил, что было бы неплохо.
   Тимоти  опустился  в  кресло  и  стал  дожидаться  газетчиков.  Усталость
накатила на него как волна. Когда-то он дал себе клятву, что никогда в жизни
никого не убьет. Таким образом ему хотелось  принести  искупительную  жертву
богам - если и впрямь существуют боги - за то, что он  появился  на  свет  в
результате  эксперимента  в  военно-технической  лаборатории.  А  сейчас  он
нарушил этот обет, чтобы отомстить за смерть своего единственного друга. Ему
понадобится время  на  то,  чтобы  осознать  случившееся,  а  главное  -  он
собирался проанализировать и понять интегральное значение собственного "я" и
способность безгранично любить другого человека и восхищаться им.
   Заплакать  он  не  смог.  Хотя  именно  слезы  -  универсальное  средство
освобождения от скопившегося напряжения и  ненависти.  Тагастер  погиб,  его
душа и разум безвозвратно исчезли, а мир  все  равно  не  рухнул.  И  теперь
Тимоти предстояло избавиться от ненависти, поселившейся в его  душе.  Тимоти
решил, что, после того как газетчики и полиция оставят его в покое,  он  как
следует напьется. И пропьянствует пару-тройку дней. А потом все будет  опять
в порядке. Он не сомневался в том, что именно так все и закончится...

Глава 5

   Темный автомобиль без каких бы то ни было хромированных  деталей  катился
вверх по  склону  горы  в  слабом  лунном  свете,  пробивавшемся  сквозь  до
странности плотное для душной летней ночи облако.  Фары  и  габаритные  огни
были выключены. Машина казалась всего лишь тенью среди теней,  двигатель  ее
работал бесшумно,  в  результате  чего  создавалось  ощущение  нереальности,
словно в ночном сумраке крадется призрак - призрак, и ничто иное.
   Вдоль дороги, пролегшей через лес, зверьки прятались в  норы  и  в  дупла
деревьев, почуяв приближение этой почти невидимой машины. Но погруженный  во
тьму и покой ночи остальной мир не ведал о ней ни сном ни духом.
   Дальше за лесом на скале возвышался дом,  похожий  на  гигантскую  птицу,
опустившуюся на каменную ладонь. Несмотря на ультрасовременный  дизайн,  дом
этот казался частью пейзажа и не нарушал его естественной гармонии. Водителю
машины понадобилось несколько минут, чтобы рассмотреть его очертания. Однако
восхищение,  вызванное  изысканной  архитектурой  здания,  не  изменило  его
намерения. Он прибыл сюда затем, чтобы стереть этот дом с лица земли.
   Оказавшись на одном уровне с домом, водитель странного автомобиля  сбавил
скорость и, только убедившись в том,  что  в  доме  нет  никого,  кроме  его
единственного обитателя и владельца, продолжил подъем по склону. А достигнув
вершины, он оказался на небольшой площадке, откуда открывался прекрасный вид
и на само здание, и на прилегающий к ней участок. Там он остановился, открыл
дверцу и вынул багаж, который сюда доставил.
   Этот багаж представлял собой цилиндр длиной в три  фута,  а  диаметром  в
двадцать дюймов с двумя капсулами по обоим концам. Цилиндр был гладким,  его
анодированная поверхность по