мое  ящика,
привезенного со второй базы. Эрли  стопку за стопкой перекладывал диаграммы.
Бумага часто  ломалась, и он действовал  очень осторожно. Если  бы  даже все
регистрирующие приборы  на второй  базе работали  день и  ночь, то  и в этом
случае  неоткуда  было  взяться  такому  количеству  документов.  Это  сразу
бросилось  ему  в глаза.  Он все перекладывал  пачки графиков, надеясь найти
что-нибудь вроде письма, какого-нибудь объяснения. Ящик был  уже почти пуст,
но ничего подобного он так и не нашел. Тогда он начал развязывать  пачки,  и
первая же из них выпала у него из рук. В углу каждой диаграммы стояла  дата.
Первая  попавшаяся  гласила:  "2195-й  день со  дня  катастрофы".  Он  начал
перебирать всю пачку и  наконец дошел  до  2О-го дня. Более  ранних  дат  на
диаграммах не было.  В одной пачке были записи скорости ветра,  в другой  --
температуры,  в  третьей  --  давления,  затем  ускорения времени  для  двух
датчиков,  разнесенных  всего  на  десять  метров.  Это  же  было  ничтожное
расстояние для такого исследования.
     Здесь были такие  цифры! Особенно в первые дни.  Да, в первые... Потому
что  из  диаграммы  было  совершенно  очевидно:  на второй  базе  с  момента
катастрофы прошло не менее пятнадцати  лет. Потом записи обрывались. Не было
записи и первых  дней, видимо, потому, что люди боролись с сельвой  за  свое
существование.  Они выжили,  и их труд сейчас  помогал  Эрли  разбираться  в
происшедшем здесь.
     Теперь многое встало на свои места. Теперь ясно, почему Свен утверждал,
что солнце  за время их пребывания на второй  базе не сдвинулось ни на  одну
дуговую секунду. Ясно, почему они утверждали, что  пробыли в полете шесть, а
не  четыре часа.  Они  могли  пробыть на второй  базе несколько  дней, а  по
возвращении  узнали  бы, что на  Центральной  прошло  все равно четыре часа.
Потому  что  за одни  сутки, за  один оборот Отшельника вокруг  своей оси на
широте второй базы проходило полтора года.
     -- Эва, -- позвал он девушку.
     Она подошла к нему и села рядом.
     --  Эва, все, что говорила Сеона,  правильно. Она действительно прожила
там двадцать лет. Ты удивлена?
     -- Я не поняла. Но вот что я тебе скажу. Эта девушка не Оза.
     Теперь Эрли удивленно посмотрел на нее.
     -- Она очень похожа  на Озу.  Удивительно похожа.  Но это не Оза. Генри
был слишком  взволнован встречей с ней, ведь это  было просто чудом, что она
осталась живой,  а потом тем, что  Оза, как он думал, лишилась  рассудка. Он
скоро и сам заметит разницу... Так, говоришь,  она прожила там двадцать лет?
Когда я  поняла,  что это  не Оза, я подумала:  может быть, те,  чужие,  для
каких-то  своих целей  воспроизвели Озу, жену одного из  оставшихся в  живых
людей. Другого я не могла придумать. А раз ты говоришь...  Значит,  это дочь
Озы. И все, что она говорит, правда.
     --  Да, кое-что  проясняется. Но  много и темных  мест.  Эва,  введи  в
математическую машину эти данные и программу  об ускорении времени на разных
широтах  Отшельника. Кажется,  получится что-то ужасное.  Я сейчас  спрошу у
Генри, где  они пересекали  энергетические  пояса. Может  оказаться, что это
никакие не энергетические пороги или барьеры. Как ему рассказать все это?
     Эрли выбежал из отсека связи и, пробежав несколько комнат, открыл дверь
лаборатории  записи  информации. Генри должен  был прослушать  здесь  записи
переговоров с  Центральной, сделанные,  когда они  несколько раз  пересекали
энергетический барьер.
     Генри сидел, уронив голову на  монтажный столик.  Вокруг  него валялись
запоминающие  кристаллы  и  магнитная проволока,  крутилась  пустая  кассета
магнитофона.
     --  Генри,  -- тронул  его за плечо Эрли, --  я хочу тебе сказать... Ты
должен быть мужественным... Это не Оза, Генри.
     Вирт поднял бледное уставшее лицо и несколько раз кивнул головой:
     -- Я уже знаю, Эрли. Это моя дочь. Сеона. В кольце Озы был запоминающий
кристалл.  Это  кольцо мне передала  Сеона.  Оза мне все рассказала. Правда,
наша встреча длилась всего одну минуту.
     -- Здесь, Генри, все кого-то или что-то потеряли.
     Эрли постоял еще мгновение, молча вышел, но тотчас же вернулся.
     -- Я  хотел  спросить  тебя,  Генри,  на  каких широтах  вы  пересекали
энергетические барьеры?
     Генри назвал широты и добавил:
     -- Только это были не энергетические барьеры.
     -- Догадываюсь.
     --  Это  были  границы областей, в которых  время течет по-разному. Чем
дальше от экватора, тем оно течет быстрее. Слушай.
     Он  остановил  крутящуюся  кассету,  вставил в нее  проволоку  и  снова
включил магнитофон. В комнате раздался резкий высокий вой.
     -- Это самая нижняя частота голоса Ника. А теперь слушай.
     Он переключил скорость. Из динамика донеслось:
     -- Вызываю  Вирта! Я --  Трайков.  Вызываю Вирта!  -- Слова повторялись
много раз. -- Что у вас произошло?
     -- За первым порогом время течет в  двадцать раз быстрее, чем у нас. Во
сколько  раз  оно быстрее за  вторым, не знаю.  На второй базе  оно течет  в
пятьсот раз быстрее.
     --  Вот почему вас  прижимало на  каждом пороге. Время течет быстрее, и
поэтому  нужно  иметь большой  импульс энергии, чтобы  попасть в  него.  Вот
почему без всякой видимой  причины перевернулась "Фиалка". У нее был слишком
маленький импульс энергии, -- рассуждал Эрли.
     -- Что мы теперь будем делать? -- спросил Вирт.
     --  Я  передам эти  данные Эве, она введет их в вычислительную  машину.
Когда мы  получим результат,  то  сообщим обо всем Свену  и Нику.  А  что ты
скажешь Сеоне?
     -- Я дам ей послушать это, -- ответил Генри и разжал ладонь, на которой
лежало кольцо с камнем. Он взял в другую руку небольшой аппарат для записи и
считывания с кристаллов, и они оба вышли в коридор.
     Эрли передал Эве необходимые для решения задачи данные. Генри сел рядом
с Сеоной.  Она улыбнулась ему.  Было  видно, что она чувствует себя неловко,
как каждый человек, очутившийся пусть  среди хороших,  но все  же незнакомых
людей.
     -- Сеона, --  сказал Генри,  -- я  не буду  тебе ничего объяснять. Меня
зовут  Генри Вирт.  Послушай  это.  -- Он  вставил кольцо в зажим и  включил
аппарат. Раздался печальный тихий голос:
     -- Здравствуй, Генри. Любимый мой...
     Эрли взял Эву за руку, и они вышли из зала.
     -- Я хотел выяснить  возраст останков Эзры и  Юмма, --  сказал Эрли. --
Это нужно сделать обязательно.
     -- Я могу помочь тебе.
     -- Нет. Я это сделаю один. Это  не очень сложно. Только я не  знаю, где
находится лаборатория.
     -- Эрли, тебе придется пройти в в северное крыло по этому коридору. Там
есть табличка.
     -- Эва, скоро будут готовы результаты вычислений. Проследи.
     -- Сейчас мне неудобно входить туда. Я провожу тебя.
     -- Чудачка.Тут и провожать-то некуда. Все рядом.
     -- Все равно.
     Они  успели пройти несколько десятков шагов, когда  открылась дверь, из
которой показалась голова Генри.
     -- Куда вы ушли? -- крикнул он им вдогонку.
     -- Иди, Эва. Я скоро вернусь.
     Эрли шел по коридору  неровными шагами, иногда  запинаясь от усталости.
Там,  где  коридор  пересекал  линию экватора, он не  утерпел  и заглянул  в
инженерный  зал. Он знал, что увидит там, и  не ошибся. Этому залу тоже было
несколько сот лет. Всюду лежала столетняя пыль. Метрах в двухстах дальше  по
коридору  он  отыскал нужную лабораторию и взял  в руки небольшой приборчик.
Затем на эскалаторе  поднялся на верхний ярус Центральной,  несколько секунд
постоял возле прозрачного купола, пытаясь разглядеть фигурки Свена и Ника на
четвертом накопителе, но ничего не увидел.
     В главном  пульте ему встретились  все  время о  чем-то спорящие Эзра и
Юмм.  Но  он  на них  уже  не обращал  внимания.  Они жили  в каком-то  ином
измерении времени.
     Анализ останков двух  людей показал, что  они умерли полторы тысячи лет
назад. Через пять  минут Эрли  был  в  зале  связи.  Генри  в зале  не было.
Оказывается, его  вызвал к  себе  Свен.  Неизвестные что-то  затевали. Генри
уехал к четвертому накопителю на втором вездеходе.
     Эва встретила его в страшном замешательстве.
     -- Эрли! У них  на двадцатой  базе прошло около  шестисот лет. Их давно
уже нет в живых...


19.

     Свен и Ник вскочили в лифт и понеслись вниз. Николай на ходу передал:
     -- Эрли! Появился их вездеход. Они спускаются с накопителя. Впечатление
такое,  что  они  сейчас  двинутся  к  Центральной.  Мы  тоже  спускаемся  к
вездеходам.
     -- Отступайте к Центральной. Постарайтесь, чтобы они вас не обнаружили.
     Но их уже  обнаружили. Двухбашенный вездеход с десятком дул, нацеленных
в  разные стороны, внезапно  выскочил  из-за  четвертого  накопителя.  Генри
бросил свою машину вперед,  наперерез,  чтобы  дать возможность Свену и Нику
укрыться за ее  броней. Неизвестные, очевидно, не ожидали встреч с кем-либо,
и  их вездеход  резко  остановился, закачавшись  на рессорах. Генри  проехал
вперед. Тяжелый бластер  лежал у него рядом  на  сиденье, но на  ходу он все
равно не смог бы им воспользоваться. Вездеход не был боевой машиной.
     Неизвестные  несколько  минут  никак  себя не  проявляли.  Словно  в их
вездеходе никого не было. Все было тихо.  За это время Свен успел  поставить
свою машину  рядом  с машиной  Генри.  Затем  вездеход  продвинулся  немного
вперед. То  же  самое  проделали Свен  и  Генри. Расстояние  между  машинами
сократилось до  нескольких метров.  Николай обо всем происходящем докладывал
Эрли.
     -- Отступайте назад, к Центральной! -- кричал Эрли.
     -- Но тогда они пойдут туда вместе с нами, -- ответил Ник.
     -- Пусть подходят! Здесь нас будет в два раза больше.
     -- Хорошо.
     Неизвестные  не  проявляли  агрессивных намерений.  Наоборот,  одно  за
другим исчезли  из  башен дула  неизвестного  оружия.  Затем один  из  люков
вездехода  открылся,  и  из  него   показался  человек  с  бронзовой  кожей,
золотящейся в  лучах заходящего солнца.  Он что-то  крикнул, но  слов нельзя
было разобрать.
     -- Эрли, нам тоже выйти? -- спросил Трайков.
     -- Подождите! Генри вам рассказал, что еще нам удалось выяснить?
     -- Вкратце.
     --  Так вот  слушайте. Эти неизвестные тут совершенно ни при чем. Когда
Эзра передал базам сигнал  об  эвакуации, было уже поздно. Скачком ускорение
времени на полюсах  Отшельника достигло огромной величины. На двадцатой базе
время начало течь в двадцать тысяч раз быстрее, чем у нас, на Центральной. А
у южного полюса в двадцать тысяч раз медленнее. К экватору градиент медленно
убывал. Это  и вызвало невиданный ураган. Воздух  из области  быстротекущего
времени  вытеснялся в соседнюю, где  время шло медленнее. Ураган практически
мгновенно  охватил все  северное  полушарие. Затем  плавная кривая изменения
ускорения времени сменилась ступенчатой. Там,  на границах, и сейчас  бушуют
ураганы. Все базы оказались  разрушенными почти мгновенно. Остальное сделала
сельва. Неизвестна причина  временного скачка. Но новый необъяснимый факт --
эти  неизвестные. С баз они добраться не  могли, потому  что если  там кто и
уцелел после урагана, их уже  нет... Несколько десятилетий или столетий. Эти
неизвестные не имеют отношения к Отшельнику.
     Человек  с бронзовой кожей уже стоял  перед  вездеходом  Генри  и чтото
показывал знаками.
     --  Кажется,  он просит  впустить его в  машину,  --  сказал  Генри. --
Впустить?  У  него  нет  оружия.  И  вообще,  мне   кажется,  они  настроены
миролюбиво.
     -- Пусть сначала объяснит, что им нужно.
     Генри  до половины высунулся из люка и попытался знаками спросить,  что
им нужно, но у него ничего не получилось. Тогда он просто спросил:
     -- Что вам нужно на Центральной?
     Бронзовый человек подошел совсем рядом к вездеходу. Генри повторил свой
вопрос.
     -- Козалес! Нужно Козалес!
     Генри  на  мгновение  остолбенел,  потом  справился  с  охватившим  его
удивлением и передал в микрофон:
     -- Эрли! Им нужен ты.
     -- Я? Они что,говорят на нашем языке?
     -- Во всяком случае, я его понял.
     -- Возьми  его в кабину и езжай скорее  сюда.  Свен пусть пока со своей
машиной останется на месте. Вездеход неизвестных лучше пока не пускать сюда.
     -- Я  понял, -- ответил Генри и знаком показал человеку,  что он  может
влезть в его машину.
     Через несколько  минут  они  были  возле  главного  входа в Центральную
станцию. Оба  молчали. Генри провел  неизвестного  в зал  связи. Неизвестный
немного испуганно переступил порог и сказал:
     -- Здравствуйте! Мне нужен Козалес.
     -- Это я, -- ответил Эрли, вставая с кресла.
     Неизвестный быстро  подошел  к нему и  протянул руку для  пожатия. Эрли
недоверчиво пожал ее.
     -- Мы добирались сюда около трехсот лет,  -- сказал  неизвестный, -- во
всяком  случае, в Большом Городе прошло триста лет. Нас послал Констак. Его,
правда, нет уже  в живых. Он умер давно-давно.  Но он  оставил нам программу
действий. И до нас посылались  экспедиции. Но, очевидно,  они не дошли,  раз
это еще существует, -- и он развел руками.
     -- Что существует?-- переспросил Эрли.
     --  Эта  станция.  Мы должны  взорвать  ее. Так  говорится  в программе
Констака.
     -- Кто такой Констак и что это за Большой Город?
     -- Констак был великий ученый. Разве вы его не знаете?
     Эрли улыбнулся:
     -- Как  же я могу его знать, если  вы сюда добирались триста  лет. Меня
тогда еще и не было. Ну а что это за Большой Город? Планета?
     Неизвестный отрицательно покачал головой.
     -- Солнечная система?
     -- Нет...
     -- Тогда что же? Галактика?
     -- Нет... Нужен глобус.
     Но глобуса, к сожалению, поблизости не оказалось.
     --  Понимаете,  это бывшая база. Когда-то от Центральной до  нее  можно
было добраться за десять  часов. А теперь нужно триста лет. Мы не физики. Мы
только выполняем  программу  Констака.  Там  сказано, что если мы  не сможем
взорвать  накопители сами,  то  должны  найти  Козалеса. У нас есть  письмо.
Только оно  очень старое. Его нужно читать  очень  осторожно.  Его писал сам
Констак.
     --  Каким  видом  транспорта  вы  добирались  от  Большого  Города   до
Центральной?
     -- Мы шли на вездеходах. У нас было пять вездеходов. Дошел только один.
Остальные погибли.
     У  Эрли голова пошла кругом. Да ведь они с двадцатой базы! Но за триста
лет там все должны были умереть. Откуда же они тогда взялись?
     -- Констак -- это Конрад Стаковский?! -- крикнул он.
     -- Да. Это Конрад Стаковский. Но он обычно называл себя Констак.
     -- Свен! --  крикнул  Эрли  в  микрофон.  -- Веди сюда свой вездеход. И
вездеход этих людей сюда. Это наши! Они с двадцатой базы!
     -- Как с двадцатой? Что, опять новая гипотеза?
     -- Нет, Свен, старая! Теперь все ясно. Веди их скорее сюда!
     Бронзовый человек смущенно оглядывался вокруг.
     -- Сколько человек в вездеходе?
     -- Одиннадцать. Я двенадцатый. Восемь человек погибли.
     -- Как вас зовут?
     -- Энрико.
     -- Вы, наверное,  чертовски голодны? Да и мы тоже. Эва и  Сеона! Я хочу
просить вас...
     Девушки   уже  все  поняли:  они  включили  и  настроили  автоматы  для
приготовления еды.
     Вскоре в Центральную  ввалилась шумная  ватага бронзовых  людей. Свен и
Ник недоверчиво шли позади с бластерами за спиной.
     -- Выбросьте эти игрушки, -- сказал им Эрли.
     Когда все немного поутихли, Энрико рассказал:
     -- После того, как на базе  получили сигнал об эвакуации, там  сразу же
возник невиданной  силы  ураган.  База была разрушена. К счастью,  это  была
самая многочисленная  база. На ней  было четырнадцать человек.  В  первые же
минуты  недосчитались  одного...  Остальные  успели  укрыться  в  подвальных
помещениях  станции. Выйти из этих подвалов удалось только через пять лет. И
только  через тридцать  лет они  более или менее очистили территорию базы от
сельвы, но перед ними встала проблема голодной смерти.  Конрад  Стаковский к
этому времени умер. Постепенно  они  нашли  способ перерабатывать ползунов и
мешки  во что-то отдаленно напоминающее  пищу. Потом  наступила сорокалетняя
зима и ночь.
     -- Но ведь все, кто был на этой базе, должны были умереть?
     -- Конрад Стаковский с самого начала знал, что произошло на Отшельнике,
и наказал, что кто-то должен добраться до Центральной. Те, кто жил на базе с
самого  начала, не могли  и мечтать об  этом. И женщины  рожали детей. Через
триста лет, когда мы уезжали,  там было уже около  шестисот человек. Сейчас,
наверное,  гораздо  больше. Но  Отшельник  должен  погибнуть. На  Отшельнике
образовался генератор  времени. Его  излучающее кольцо проходит по экватору.
Как только время на полюсе Отшельника сровняется со временем, которое прошло
в  этом  кольце,  наступит  насыщение  и  Отшельник  взорвется.  Когда   это
произойдет, Стаковский не знал.
     -- Через пятнадцать дней,  --  сказал Эрли. -- Этому излучающему кольцу
полторы тысячи лет.
     -- Нужно разорвать его на возможно большем расстоянии. Для этого  нужно
взорвать  накопители  энергии,  взорвать  Центральную.  Мы  выяснили  запасы
энергии. Этого  достаточно, но мы  не знаем схемы соединения накопителей. На
базе  этого никто не  знал. Там  не было инженеров. А ждать пятнадцать  дней
нельзя. Надо взорвать Центральную как можно раньше. Большой Город еле сводит
концы с концами. Им там приходится очень плохо.
     -- Можно забросить им продовольствие на винтолете, -- сказал Свен.
     -- Нет, -- ответил Эрли. -- Энергетический барьер там очень высок.
     -- А "Фиалка"?
     -- "Фиалка" может садиться только  на  малой скорости.  Кроме того, там
нет посадочной площадки.
     После обеда все  немедленно  принялись за работу. Основная  часть людей
под   руководством  Эрли  грузила  на  "Фиалку"  различные  ценные  приборы,
оборудование,  материалы  исследований,  все  необходимое  для  того,  чтобы
колония Отшельника после  уничтожения Центральной  смогла просуществовать до
прихода "Варшавы".
     Схема соединения накопителей не была найдена. Это значительно усложнило
задачу. Пробуя распутать этот клубок, они могли провозиться и не  пятнадцать
дней.
     И тут Эрли  вспомнил, что было  изображено на рулоне бумаги, которую он
видел у  Эзры и Юмма. Теперь он уже не  сомневался, что они живут в каком-то
ином измерении времени, где, кроме Центральной и  их двоих,  никого и ничего
не существует. Они понимают, что с ними произошло, потому что они руководили
этим  экспериментом.  А  то, что был  эксперимент, Эрли догадывался. Оба они
представляли последствия эксперимента, когда он вышел из-под их контроля.
     Эзра и Юмм чаще всего появлялись в главном пульте  и зале связи, как бы
предполагая, что там должны быть люди. Они часто разворачивали теперь уже не
существующую для  других  схему,  как бы  приглашая срисовать ее.  К  закату
солнца так было и сделано.
     А в полночь все было готово для взрыва.
     На "Фиалке" должен был взлететь Трайков и оставаться на орбите спутника
Отшельника до тех пор, пока где-нибудь не будет подготовлена посадочная.
     Остальные должны были лететь  на  винтолетах. Их нужно было обязательно
сохранить. Конрад Стаковский разработал программу взрыва накопителей энергии
таким  образом,  чтобы  ускорение времени,  положительное  и  отрицательное,
исчезло не скачком, а плавно.  Нужно было  избежать  второго разрушительного
урагана.
     В  начале  первого  ночи   стартовала  "Фиалка".  Вскоре  они  услышали
спокойный голос Трайкова:
     -- Все в порядке.
     После  этого с Центральной стартовали два грузовых винтолета с  людьми.
Их вели  Эрли и Свен. Остальные винтолеты  взлетели без  пилотов. В них была
заложена программа полета.
     Вместе  с  Эрли летели Эва и несколько бронзовокожих людей  с двадцатой
базы.
     -- Вспомнил! -- вдруг  услышали они голос  Трайкова. -- Вспомнил, где я
видел эти качели! Они же изображены на стенах Цен