Виктор Колупаев.
   Качели отшельника


1.

     "Фиалка",  грузопассажирская ракета, обычно  ждала трансзвездный лайнер
за орбитой пятой планеты системы Севана. И на этот раз все было как  обычно.
Транслайнер "Варшава" материализовался в точно установленном месте, опередив
график выхода в  трехмерное  пространство на одну минуту.  Капитан "Варшавы"
тотчас  же послал в эфир свои координаты. Но "Фиалка"  с помощью радаров уже
засекла появление лайнера и, набирая скорость, мчалась к нему.
     В командирском отсеке  "Фиалки" царило оживление. Не так часто  корабли
Земли  появлялись  в  окрестностях  Севана.  Теперь   будут  новые  приборы,
оборудование, которого всегда  не  хватает физикам,  биологам, археологам  и
инженерам Отшельника.  Будут  новые  статьи, новая информация.  Будут  часы,
проведенные в обществе людей, совсем недавно ходивших по Земле.
     События  этих  нескольких часов будут неделями  рассказываться  там, на
Отшельнике.  Экипаж "Фиалки" с трудом будет  отбиваться  от  приглашения  на
чашку кофе в каждый коттедж  Центральной станции. На  каждой из двадцати баз
вдруг  срочно для проведения непредвиденных работ потребуется  кто-нибудь из
экипажа  корабля. А их  всего трое.  Командир  "Фиалки" -- Свен Томсон.  Его
помощник  --  специалист  по кибернетическим  устройствам Николай Трайков. И
связист -- Генри Вирт.
     Глядя на  вырастающий  на  глазах  шар  "Варшавы",  Свен  Томсон потряс
огромными кулаками и сказал:
     --  Когда  вижу  его,  хочется  убежать на  Землю.  На  Отшельнике  это
проходит. А здесь с трудом сдерживаю себя, чтобы не написать рапорт.
     --  "Его зовет  и манит  Полярная  звезда", --  тонким дискантом пропел
Николай Трайков. -- Никуда ты с Отшельника не сбежишь. А Анитта...
     -- Ни слова дальше, Ник, -- загремел Свен.
     -- Молчу, молчу, молчу. Только не надо подавать рапорт.
     -- Я  забыл  на  Отшельнике голубую  светящуюся  рубашку, --  испуганно
произнес Генри. -- Оза снова все перепутала.
     -- Что ты?! -- гробовым голосом сказал Николай. -- Это же катастрофа!
     --  Тебе  шутки,  а  я  говорю  серьезно.  В кают-компании все будут  в
светящихся рубашках, а я...
     -- Возьми мою, -- предложил Свен.
     -- Твою? -- удивленно  переспросил  Генри, уставившись  на широкоплечую
высокую фигуру командира. -- Но ведь мне нужна не ночная сорочка.
     -- Как хочешь, --  спокойно сказал  Томсон и вдруг крикнул: -- Осталось
три минуты! Долой этикет, тем более что мы его никогда не соблюдали...
     --  Привет  отшельникам!  --  прозвучал  из  динамиков голос  командира
"Варшавы". -- Как дела с цивилизацией? Что-нибудь получается?
     -- Отлично! -- крикнул в ответ Томсон. -- Ничего нельзя в ней понять. А
все ли готово в кают-компании? Чем удивит нас шеф-повар?
     -- Экипаж "Фиалки"!  --  раздался  громкий  голос. --  Приготовиться  к
всасыванию.
     -- Готовы, -- ответил Томсон.
     -- Даю отсчет. Десять, девять... ноль.
     Громадный  борт  транслайнера  заслонил весь  обзорный экран  "Фиалки",
приблизился вплотную и  в следующее мгновение, раздвинув металлокерамические
плиты,   втянул   ракету  внутрь.  Плиты  сомкнулись.   "Фиалка"  лежала  на
специальной платформе в грузовом отсеке транслайнера.
     Пространство вокруг ракеты осветилось яркими огнями. К платформе бежали
люди,  казавшиеся  муравьями  в  этом   огромном   зале.  Массивные   фигуры
киберпогрузчиков пришли в движение.
     Томсон   нажал  клавишу.  Сейчас  двадцатиметровые   створки   "Фиалки"
разойдутся в стороны и киберпогрузчики начнут загружать емкое брюхо ракеты.
     -- Разрешаю выход, -- раздалось из динамиков.
     Все трое,  обгоняя друг друга, кинулись к подъемнику и через минуту уже
стояли на платформе, жмурясь от яркого света.
     -- Ну как у вас дела на Земле?
     Отшельники  даже  не  воспользовались  трапом.  С  двухметровой  высоты
платформы они, не  раздумывая, бросились  вниз,  в  дружеские объятия людей,
только что прибывших с Земли.
     Какое имело значение, что эти люди никогда ранее не видели друг друга!
     Вопросы, сложные, простые, высказанные с  тревогой,  с любопытством,  с
юмором, сыпались со всех сторон.
     -- У вас сейчас зима?
     -- Зима.
     -- Почему зима? У нас лето.
     -- А-а-а. Понятно. И зима и лето сразу. Здорово!
     Смех. Оглушительные похлопывания по спине. Рукопожатия.
     -- Сколько микронакопителей привезли?
     -- Узнаешь, когда будешь подписывать ведомость.
     -- Пятьсот килограммов писем. Полтора миллиона приветов.
     Они  вышли  из грузового  отсека  "Варшавы",  говоря  сразу  о  тысячах
различных вещей, понимая друга с полуслова.
     В огромный  подъемник лайнера  все  сразу  не  поместились. Поднимались
группами. Ярко освещенные туннели уходили куда-то далеко вперед. В них можно
было различить фигуры людей  и  киберов. Люди  приветственно поднимали руки,
хотя вряд ли они видели,  кто  находился в подъемнике. Они просто знали, кто
сейчас  проплывал вверх мимо них. Киберы  не обращали ни на кого внимания. У
них не было времени размышлять над происходящим, у них было задание.
     Бесконечный, казалось, подъем наконец окончился. Вирт, Томсон и Трайков
ступили  на  движущуюся  ленту  широкой  улицы  из  пружинящего  под  ногами
голубоватого  пластика.  Через  каждые  сто  метров  встречались  переходы и
ответвления  в  светящиеся  огромные  коридоры.  Высокие  залы  были  заняты
странными  конструкциями,   состоящими  из   разноцветных   шаров,  конусов,
параболических   перекрытий,  висячих   мостиков,  цилиндров,  металлических
скелетов. И везде отшельников встречали приветственными взмахами рук.
     Это была огромная лаборатория, целый научно-исследовательский институт.
"Варшава"   не  только   снабжала   исследовательские  планеты   необходимым
оборудованием,  продуктами,  специалистами,  предметами быта и строительными
материалами.  Около  тысячи   научных  работников  занимались  исследованием
четырехмерного пространства.
     "Варшава"  обходила за  три  земных  месяца двадцать  исследовательских
планет. Затем цикл повторялся снова.
     В  кают-компании  уже  собралось человек двадцать. Томсон  с  серьезным
видом  обсуждал  с  командиром  транслайнера  Антоном   Вересаевым  проблемы
выведения  новых  сортов  кактусов  в условиях  четырехмерного пространства.
Николай  Трайков, собрав вокруг себя большую половину людей, закатывал глаза
и,  делая  страшные  жесты,  рассказывал о хищниках Отшельника. Генри  Вирт,
заикаясь, беседовал с двумя девушками.
     Потом    Вересаев   представил   экипажу   "Фиалки"   Эрли    Козалеса,
журналиста-физика. Эрли должен был лететь на "Фиалке".
     На обед было подано столько разнообразных кушаний, что ими вполне можно
было бы в течение недели кормить всех научных сотрудников Отшельника.
     После  обеда  пошли  в  концертный  зал, затем смотрели  хронику и  еще
несколько часов ходили из каюты в каюту, набираясь впечатлений.
     И снова они катились мимо бесчисленных переходов, поворотов,  туннелей,
залов, прощаясь с "Варшавой". Грузовые люки "Фиалки" были уже задраены. Все,
что предназначалось  Отшельнику, было  погружено.  Киберпогрузчики медленной
неуклюжей  походкой  удалялись  в свои  ангары.  Последние  слова  прощания,
последние рукопожатия.
     Эрли сел в кресло в командирской рубке. Генри Вирт проверил радиосвязь.
Николай Трайков --  все кибернетические  системы  корабля.  И  тогда  Томсон
сказал в микрофон одно-единственное слово:
     -- Готовы!
     Казалось   неведомая   сила   вытолкнула   "Фиалку"  из   транслайнера.
Двухкилометровый шар медленно уменьшался в размерах.
     -- Счастливой плазмы!
     -- Счастливого суперперехода!
     "Фиалка" удалилась от "Варшавы" на несколько десятков тысяч километров,
и  обзорный экран осветила неяркая голубоватая вспышка. Это транслайнер ушел
в четырехмерное пространство.


2.

     Для экипажа "Фиалки" семидневный путь на Отшельник должен был пролететь
незаметно.  Все  системы  корабля работали  отлично,  и  трое  космолетчиков
зачитывались книгами, журналами  и микрогазетами, расположившись в небольшой
библиотеке и отрываясь от чтения  только для принятия  пищи, сна и  проверки
функционирования систем корабля.
     Эрли  летел  на  Отшельник  за материалами для  книги об этой  странной
планете.  Чтобы не терять зря времени, он изучал последний отчет экспедиции.
Отчет  был написан лаконично, в  нем излагались только факты. Чувствовалось,
что у руководителей экспедиции  нет даже  гипотезы, объясняющей  хоть часть,
хоть одну сторону загадки Отшельника.
     Отшельник был открыт восемь лет назад. На нем не было смен времен года.
Влажный жаркий климат в  приэкваториальных зонах постепенно сменялся  сухим.
Но  даже на полюсах  днем температура  не падала  ниже  пятнадцати  градусов
тепла. На Отшельнике было вечное лето и вечная весна. На тысячи километров к
югу и  северу от экватора тянулась сельва, зловещая и мрачная.  Человеческий
разум был бессилен перед ней. Животный мир сельвы омерзителен и однообразен.
Безмозглые твари, напоминавшие покрытые зловонной слизью  мешки,  прыгающие,
ползающие, занятые  только  одним -- пожиранием себе подобных, но меньших по
размерам.
     В   этот   серо-зеленый  копошащийся  мир   человек  не   мог  ступить,
предварительно не уничтожив его. Первый космический корабль долго кружил над
Отшельником,  выбирая место для  посадки и запуская разведывательные ракеты.
Всюду было  одно и  то же.  И  тогда  командир  принял решение  выжечь огнем
планетарных  дюз корабля пятачок диаметром  в километр. Корабль приземлился.
Разведчики вышли из него. Через час  остатки группы  вернулись на корабль, а
через два недавно выжженный пятачок ничем не отличался  от остальной сельвы,
лишь  только  стрела  корабля,  направленная  в  зенит,   нарушала   мрачное
однообразие пейзажа.
     Корабль взлетел и направился к Земле. Командир  был твердо убежден, что
вновь  открытая  планета  непригодна для  жизни,  разве  что  после  полного
уничтожения  сельвы. Но  быстрота,  с  которым  сельва  завоевывала  отнятое
человеком  пространство,  ужасала.  И все  же на  Отшельник --  кто-то успел
назвать эту дикую планету Отшельником -- была послана вторая экспедиция. Она
проводила  исследования с воздуха на винтолетах. О наличии разумной жизни на
Отшельнике нечего  было и мечтать. Здесь не было не то что млекопитающих, но
даже рептилий.
     На  пятый  день пребывания на Отшельнике экспедиция  обнаружила посреди
сельвы  пятно коричневого  цвета. Винтолет с  тремя людьми спустился ниже  и
обнаружил  несколько полусферических зданий с переходами между ними и белыми
цилиндрами двадцатиметровой высоты. Это открытие было столь неожиданным, что
вызвало бурю восторга  у членов экспедиции.  Но  войти  в эти здания люди не
могли. Они даже не могли  приблизиться  к ним,  потому что  группу  построек
прикрывала полусфера силового поля, сдерживавшего напор  сельвы. За кусочком
неизвестной цивилизации было установлено  круглосуточное наблюдение.  Но там
все было мертво.
     Через день на экваторе была открыта Центральная,  так ее сразу назвали.
Она занимала площадь радиусом в десять километров. Огромное здание, стоявшее
в середине, тоже было пусто.
     Вскоре  обнаружили  еще девятнадцать  небольших  пятачков,  отвоеванных
кем-то  у сельвы,  застроенных странными  зданиями  и  тщательно  охраняемых
невидимыми  сторожами  --  силовыми  полями. Двадцать пятачков,  оставленных
неведомой цивилизацией, были названы просто базами.  Они растянулись кольцом
по периметру Отшельника  через каждые две тысячи километров.  Их было  всего
двадцать  и еще  Центральная.  И больше  никаких признаков  цивилизации.  Ни
городов, ни дорог, ни ракетодромов. Планета была пуста.
     Третьей экспедиции удалось раскрыть секрет выключателя силовых полей, и
после  этого  началось  систематическое  исследование  планеты  и  работа по
разгадке ее тайны.
     Грузовые лайнеры в течение  четырех месяцев  перебрасывали на Отшельник
оборудование,  винтолеты, вездеходы,  приборы,  целые  научные  лаборатории,
здания,  пищу,  мебель,  людей.  Экспедиция была  прекрасно оснащена. В  ней
насчитывалось двести четырнадцать человек: археологов,  зоологов, ботаников,
физиков,  техников,  инженеров.  Неизвестно,  что  произошло на  Отшельнике,
поэтому  разгадка могла быть найдена  представителями любой науки. Ну а если
говорить правильнее, то усилиями всех наук, всей экспедиции.
     Экспедицию возглавлял  Конрад Стаковский, у которого Эрли учился. Когда
Эрли  увлекся  журналистикой, Стаковский  был  раздосадован:  уходил любимый
ученик. Но  Эрли не бросил физику совсем  и  стал  журналистом,  пишущим  по
вопросам  науки.  И  сейчас он  летел на  Отшельник по  приглашению  старого
учителя.  Конрад  не  объяснил  причину  своего  выбора,  и  Эрли терялся  в
догадках.  Получить  приглашение работать на Отшельнике  было бы лестным для
любого  журналиста,  Эрли  это  знал  и   был  польщен.  Но  было  еще  одно
объстоятельство... На Отшельнике  в  группе археологов  работала  его бывшая
жена -- Лэй.  Уж  не пришло ли  в  голову  Стаковскому примирить двух людей,
которых он хорошо знал. И об этом думал Эрли, но гнал от себя такие мысли.
     Мечтая о встречах с Лэй, Эрли сам делал их  невозможными. Но теперь они
должны встретиться. Двести пятнадцать человек  на  одной планете -- не очень
густо. Не встретиться просто невозможно.
     Эрли  оборвал  поток мыслей, бросил на стол  копию отчета  о работе  на
Отшельнике. Какая уж  тут работа, экспедиция тыкалась  в проблемы и загадки,
как  слепой котенок  в глухую стену.  Зоологи и  ботаники  делали  некоторые
успехи, но что за цивилизация была здесь? Куда она исчезла? Что означают эти
циклопические постройки Центральной? Для чего нужны были базы, расположенные
на равных расстояниях друг от друга?
     Эрли  вышел  из  библиотеки  и  пошел  по  ярко  освещенному  коридору,
намереваясь  заглянуть  в  отсек  управления  и  побеседовать  с  командиром
"Фиалки". Николай Трайков лежал в кресле в библиотеке и на  все вопросы Эрли
только строил кислые гримасы и иногда односложно отвечал: "Позже. Да узнаешь
ты все. Успеешь."
     А Свен говорил:
     -- Полнейшая неразбериха. Топчемся на одном месте. "Фиалка" патрулирует
пространство около Отшельника. Словно ждем, что к нам кто-то явится в гости.
     -- Не в гости, а домой, -- поправлял его Генри. -- Это мы гости, да еще
незваные.  --  И  тут же круто  менял тему разговора:  -- Скажи, Эрли, какие
новые имена придумали  на Земле? У меня  будет дочка, обязательно дочка. Оза
хочет назвать ее Сеоной. А я не знаю, не решил еще.
     А через некоторое время, как только Эрли начинал что-нибудь спрашивать,
повторялся  тот же разговор.  Генри не  мог ни о чем говорить,  кроме  Озы и
дочери.
     Прошло уже  два дня как "Фиалка" рассталась с "Варшавой". Это означало,
что  при  хорошем  стечении объстоятельств они  могут связаться  по радио  с
Центральной.


3.

     Эрли сделал несколько шагов по коридору и  увидел идущего ему навстречу
Генри. Тот был явно расстроен и, поравнявшись с Эрли, недовольно бросил:
     -- Лентяи.
     -- Что-нибудь случилось? -- спросил Эрли, не понимая о чем идет речь.
     -- Не хотят раньше  графика  связаться с нами по  радио. Не поверю, что
Оза  ничего  не  хочет  сказать  мне.  Лентяи,  и  точка. Когда патрулируешь
пространство, это бывает. Но ведь мы идем после встречи с "Варшавой"! Они же
там сейчас минуты считают.
     -- Когда должна быть связь?
     -- Через два часа. Какая им разница. Меня  трясет от злости. Видишь? --
Эрли кивнул,  хотя  вид  у радиста был  вполне нормальный. --  Два часа буду
лежать и не подойду к передатчику. Не пойду, и все!
     Это  было сказано с такой убедительностью,  что Эрли  невольно подумал:
Генри не выдержит и пяти минут. Вирт кинулся в библиотеку, а Эрли пошел мимо
кают в  командирскую рубку. Свен был занят какими-то вычислениями. Продолжая
нажимать на клавиши  математической машины,  он  молча кивнул  Эрли, как  бы
приглашая его  сесть в  кресло.  Тот сел и уставился в обзорный  экран,  но,
сколько он ни смотрел, найти Отшельник на фоне ярких звезд не смог.
     Эрли, по-видимому, задремал, так как вдруг услышал шум голосов.
     Генри  сидел за  передатчиком, повернув голову к командиру. На лице его
было страдальческое выражение. Он сказал:
     -- Связи нет.
     --  Что там  у тебя произошло?  -- спросил Свен и, оставив свою машину,
подошел к радисту.
     Эрли подумал, что все это  время он надеялся, не признаваясь  себе, что
Лэй, может быть, захочет с ним поговорить. Он вышел из рубки, боясь, что его
чувства слишком заметны для посторонних.
     Через  два  часа  двери  библиотеки открылись,  и  на пороге  появились
командир "Фиалки" и радист. Генри был бледен, Свен неестественно спокоен. Он
сказал:
     -- Отшельник не отвечает. Там что-то произошло.
     Трайков оторвался от чтения и сказал:
     -- Что там могло произойти? Прохождение радиоволн...
     --   С  прохождением  все  нормально.  Маяк  космодрома  прослушивается
нормально. Но маяк -- автомат.
     У Эрли захлестнуло сердце.
     -- Что будем делать? -- спросил Николай.
     --  Через  десять  минут все должны быть готовы. Будем идти  с тройными
перегрузками или даже... -- тут Свен с сомнением посмотрел на Эрли: выдержит
ли? -- Будем идти на пределе, даже если кто-нибудь потеряет сознание.
     Трайков  включил  своих  кибернетических  помощников, и через несколько
минут все в корабле было приведено в аварийный режим.
     Все четверо легли в амортизирующие кресла в командирской рубке. У троих
были свои особые обязанности, которые нужно выполнять в условиях перегрузок.
И только у Эрли не было никаких обязанностей.
     Свен включил  аварийные  двигатели.  "Фиалка"  рванулась  вперед, людей
вдавило в кресла. Еще несколько минут они  пытались разговаривать, обсуждая,
что могло произойти с людьми на Отшельнике. Испортился передатчик? Но за это
время  его  сто раз  могли  отремонтировать.  Прорвалась  сельва?  Это  было
маловероятным, но возможным. Других объяснений просто не приходило в голову.
     -- Это могла быть только сельва, -- сказал Свен.
     -- С баз  оказали бы им помощь, -- не то возразил, не  то поддержал его
Генри.
     --  Они  могли эвакуироваться с  Центральной на какую-нибудь  базу,  --
предположил Эрли.
     -- Нет, -- едва разжимая рот, сказал  Николай. -- Сельва -- это ерунда.
Что-то другое...
     Непомерная тяжесть налила тела. Стоило больших усилий, чтобы пошевелить
пальцем  или удержать  подбородок.  Челюсть все  время отвисала. Под глазами
появились мешки. Особенно плохо приходилось Эрли.
     Последней его мыслью было: "Что за люди  эти космолетчики?". Он потерял
сознание.
     Эрли очнулся через  восемь  часов, когда на  короткое  время  наступило
блаженное  состояние  невесомости. С  кресла встал  только Николай  Трайков,
чтобы влить  в  рот  обессилевшему  журналисту  несколько  глотков  горячего
бульона.
     -- Что со мной? -- прошептал Эрли.
     -- Ты был без сознания. Но так лучше. Так ты сумеешь перенести это. Все
будет хорошо.
     Остальным  было  не  до еды  и  воды. А  затем началось торможение. Еще
восемь часов с тройными перегрузками.
     На  протяжении всего  полета связь  с Отшельником установить так  и  не
удалось.
     Когда  перегрузки кончились,  Отшельник в обзорном экране был  похож на
огромный арбуз, занимающий четверть экрана.
     Центральная  располагалась  на самом экваторе.  "Фиалка" приближалась к
ней со  стороны  северного  полушария, затянутого полупрозрачной дымкой. Эта
дымка,  казалось,  состояла из  искусственных  радужных  колец, параллельных
широтам Отшельника.
     До поверхности оставалось около двух тысяч километров, до базы -- около
четырех тысяч.
     И   вдруг  началось   что-то   странное.