обенно громко, заметил  Чарли,  хлопал  вожатый  Рук,  на  толстом  лице
которого сияла идиотская улыбка. Горовиц изобразил  неуклюжую  пародию  на
пионерский салют и принял медаль.
   - Ну, что вы на это скажете?
   - А что такое? - поинтересовался Джек.
   - Ты мне скажи, что такое! Ты же видел сегодняшний парад. Вот и скажи -
по выправке, по нашивкам, по всему! - кто лучший? Я - или этот толстозадый
канзасский олух, только что жавший руку полковнику Линдбергу.
   - Diable, Чарли-кот, - чего проще! Могу побиться об  заклад,  что  этот
кареглазый симпатюнчик не отличит, где у мотора перед, где - зад.
   - Если бы соревновались два звена, "Герои Горовица"  заняли  бы  третье
место, да и то с трудом. Так почему же он получил эту чертову медаль, а? Я
просто не понимаю.
   - А кто решает, кому достанется медаль?
   - Товарищ вожатый Рук.
   - У-гу. Это он так хлопает? Толстый такой кот  в  армейской  пилотке  и
шортах? Тот, что потеет.
   - Ага. Ублюдок. И что он только против меня имеет?
   - Не думаю, чтобы он что-то имел против тебя,  Чарли-кот.  Суть  тут  в
том, что он положил глаз на Красавчика Пита.
   - О чем это ты? - спросил Чарли.
   - Подозреваю, - негромко сказал Джек, - что  товарищ  вожатый  Рук  пал
жертвой некоей разновидности сексуальной невоздержанности.
   - Но он сам всегда всех предостерегает от сексуальной невоздержанности.
Он не стал бы".
   - Я же не сказал, что он делает что-то, да вряд ли и попытается, старая
калоша. Бедняга, в каком-то смысле. Однако тайные мыслишки по ночам у него
шевелятся. Я же говорю: он на мальчика глаз положил и ничего  не  может  с
собой поделать.  Кому,  впрочем,  какое  до  этого  дело,  если  никто  не
страдает?
   - Но я же пострадал. Это нечестно.
   У Чарли защипало в глазах. Пионер не должен показывать, что ему  больно
и обидно, к тому же, к ним направлялась Пегги Сью, и выставлять себя перед
ней в таком виде никуда не годилось.
   - Привет, Чарли, - весело сказала  она.  -  Жаль,  что  не  ты  получил
медаль. Если хочешь знать  мое  мнение,  ты  ее  заслужил.  И  весь  город
согласился бы со мной...
   - Кроме котенка Горовица, - сказал Джек.
   Чарли ухватился  за  возможность  переменить  тему  и  представил  свою
соседку.
   - Рада познакомиться с вами, мистер Керуак, - сказала Пегги Сью, - хотя
не уверена, что хотела бы встретиться с вашим напарником.
   - Да уж, старик совсем распоясался. Извини, цыпленочек. Боюсь, Хоуви не
самый высокий авторитет по части этикета. Примите мои самые искренние...
   Джек сразу понравился Пегги Сью, и она кокетливо взмахнула ресницами. У
Чарли это вызвало противоречивые чувства.
   Лейтенант Хаббард, взобравшийся на трибуну произносить речь,  явно  был
под газом. Фруктовый пунш и сидр не попадали под действие  Сухого  закона.
Хаббард широко улыбался и  очень  доброжелательно  рассуждал  о  священном
долге каждого американца - жениться и производить здоровых  крепких  детей
на благо коммунистической Родины. Он  вызвал  на  трибуну  с  дюжину  пар,
объявивших о  своей  помолвке  в  прошлом  году.  Молодые  получали  салют
солидарности и  радиоприемник  для  будущего  семейного  очага.  При  этом
лейтенант отпускал шуточки, которые Чарли не всегда  понимал,  но  которые
неизменно вызывали смущенный смех у жениха и румянец у невесты.
   Чарли заметил, что Пегги Сью  с  энтузиазмом  аплодирует  каждой  новой
паре.
   - Мистер Керуак, - обратилась она к Джеку  через  Чарли,  от  чего  тот
опять почувствовал себя неловко, - правда  же,  это  здорово.  Вы  женаты,
мистер Керуак?
   - Нет, цыпленочек. В данный момент не женат. Никакая леди, если  она  в
своем уме, не посмотрит второй раз на такого оборванца, как я. К тому  же,
я не слишком жажду заполучить приемник, по  которому  весь  день  передают
пропаганду - и всю ночь тоже.
   - Вы случайно  не  рецидивист?  -  спросила  она  наполовину  в  шутку,
наполовину всерьез.
   - Я, как говорится, просто верю в свободу и равные права  для  всех.  А
также в то, что по радио нужно передавать клевую музыку, крошка. Джаз  там
или что. Па-ра-бом-та-та-та.
   Пегги Сью рассмеялась.
   К микрофону вернулся Паттон, тоже, судя по всему, малость  перебравший.
Галстук у  него  съехал  в  сторону,  верхняя  пуговица  гимнастерки  была
расстегнута, а из-под каски просачивались струйки пота. Генерал был  похож
на  коварных  буржуйских  агентов   из   кинолент,   которые   так   любил
финансировать Дж.Эдгар Гувер: вроде боевиков "Как я  был  капиталистом  по
заданию ФБР" или "Я вышла замуж за капиталиста". Из  уголка  рта  генерала
торчала знакомая  всей  стране  наполовину  выкуренная  сигара,  когда  он
потребовал на трибуну Осгуда Янделля.
   - Товарищ председатель, - начал  высокий  гость,  -  мне  выпала  честь
передать жителям Роузвилла  личный  дар  товарища  генерального  секретаря
Каноне.
   Под восторженные крики публики он сорвал коричневую оберточную бумагу с
какого-то прямоугольного объекта. Даром  оказалась  цветная  литография  в
рамке, изображавшая материнского вида женщину, одетую по моде начала века.
Дама стояла у борта корабля и держала на  руках  младенца,  показывая  ему
возникший на горизонте силуэт  статуи  Свободы.  Это  была  репродукция  с
известной картины  Нормана  Рокуэлла,  изображавшая  прибытие  малолетнего
Капоне в Новый  Свет.  Паттон  вручил  литографию  Янделлю.  Тот  произнес
краткую благодарственную речь и пообещал, что  бесценная  реликвия  займет
почетное место на  стене  городской  мэрии.  Потом  он  объявил  о  начале
праздничного вечера. Оркестр, ждавший лишь его разрешения, заиграл вальс.
   - Пойдем, Чарли, и вы тоже, мистер Керуак, - сказала Пегги Сью, увлекая
мужчин за собой. - Мама напекла своих фирменных пирожков.
   Она привела Чарли  и  Джека  к  уставленному  едой  столу,  за  которым
собрались представители роузвиллского пролетариата. На другом  конце  поля
партийные чиновники и их семьи пожирали зажаренного быка.
   Чарли, Джек и Пегги Сью  принялись  подкрепляться  яблочным  пирогом  и
сливками, когда на стол упала тень.
   - Ага, вот где ты, ас. Что скажешь? - произнес голос владельца тени.
   Они оглянулись. Это оказался Хоуви.
   - Хоуви, глубокоуважаемый  котика.  Как  я  вижу,  ты  сделал  ноги  из
каталажки. Должен тебя огорчить: бутылку я прикончил.
   - Дерьмо, - сказал Хоуви, не  замечая  присутствия  дамы.  -  Придется,
видно, ублажать себя этим богомерзким сидром. Черт, как эта гадость сажает
печенку.
   - Так каким же образом тебе удалось выбраться из-за решетки? -  спросил
Джек.
   - Проще пареной  репы.  Меня  караулили  сержант-водитель  и  несколько
солдатиков. Поразительные олухи. Я обул их в покер, поставив на  кон  свою
свободу.
   - Хоуви, разреши представить тебе mes amis. Вот этот цыпленочек - Пегги
Сью. Сегодня утром ты уже встречался с ее сестричкой, помнишь? А это - наш
Чарли-кот, самый бравый пионер штата Канзас.
   - Очень приятно,  братья-пилигримы.  Пойду  добуду  себе  что-нибудь  и
заодно попробую отрезать кусочек быка на палочке,  которого  зажарили  для
начальства. Как вы думаете, сойду я за партийного чиновника?
   Хоуви ухмыльнулся,  продемонстрировав  неровные  зубы.  От  него  Несло
перегаром и авиационным горючим. Вблизи этот тощий  хулиган  с  неопрятной
седой шевелюрой меньше всего напоминал  партийного  функционера.  Если  бы
старик был одет получше,  решил  Чарли,  он  мог  бы  устроиться  работать
пугалом.
   -  Почему  бы  и  нет,  товарищ  комэск?  -  сказал  Джек.   -   Только
поосторожней. Паттон все еще где-то  поблизости  и,  по-моему,  так  и  не
расстался с мыслью тебя прикончить.
   - Паттон? Пошел он на хуй - пардон за французский, мадам.
   Хоуви прочистил горло и послал на  траву  обильный,  желтый  от  табака
плевок.
   - Что, парень, - обратился он к Чарли. - Ты, небось, считаешь, что  эти
"асы" - что-то особенное?
   - Конечно, - ответил Чарли. - Они, на сегодняшний день,  лучшие  пилоты
Америки. Может быть, даже мира.
   - Как же - лучшие в мире! Чушь собачья. Эти старые  пердуны  вообще  не
умеют летать. То есть, конечно, водить самолет они в состоянии, но  это  и
дураку по силам. Я бы  не  поставил  ни  на  одного  из  них  просроченную
продуктовую карточку. Разве что на Линдберга. У этого пижона когда-то  был
дар, только он его просвистел...
   - Но как же их подвиги во время войны... - возмущенно начал Чарли.
   Хоуви только цинично ухмыльнулся.
   - Насчет Линдберга - ладно, могу поверить. А  остальные  только  вешают
всем лапшу на уши, парень, особенно Лафайет Хаббард... Черт с ними, сейчас
мне не до подвигов. Пойду добывать жратву и выпивку.
   Посмеиваясь про себя, он начал поворачиваться.
   - Да, кстати, - добавил он,  -  пока  я  вас  разыскивал,  прошел  мимо
эстрады и споткнулся. Кошмар - наступил прямо на картинку с какой-то бабой
и карапузом, глазевшими на мисс Свободу. Вместо лица у маленького засранца
теперь дырка. У меня ощущение, что картина вроде как ценная, так что, если
кто спросит, я тут ни при чем, ладно?


   - Я не могу в точности воссоздать чувства, которые тогда испытывал.  По
прошествии времени старая любовь вспоминается как песня  -  остается  лишь
"сладость встреч", а "горечь расставаний"  и  боль  забываются.  Джек  мне
нравился, но в нем  угадывалось  и  что-то  беспокойное  и  пугающее.  Он,
конечно, был слегка ненормальным, но зато честно говорил то, что думал,  в
отличие  от  очень  многих  "нормальных",  с  которыми   мне   приходилось
сталкиваться. Мне даже, в каком-то смысле, нравилось  быть  "Чарли-котом".
Это, по крайней мере, звучало приятней, чем "юный пионер Холли",  а  уж  с
"техасским  червяком"  и  сравнивать  было  нечего.  Вот  Хоуви,  тот  был
настоящим сумасшедшим, притом опасным. Если его фамилии не было в  списках
Маккарти, ее несомненно следовало туда внести. Не забывайте,  мистер  Лоу,
что за высказывания, которые Хоуви  позволял  себе  на  каждом  шагу,  его
запросто могли расстрелять. А заодно и меня с Пегги Сью -  просто  за  то,
что мы его слушали. В лучшем случае, мы отделались бы лагерем.
   - Через некоторое время появилась Пэтси. Она с опаской  поглядывала  на
Хоуви и  старалась  держаться  от  него  подальше,  однако  Джек-Весельчак
пришелся  техасской  красавице  по  душе.  Если  Пегги  Сью   еще   только
зарабатывала нашивку за искусство строить глазки, то Пэтси в этой  области
являлась признанной чемпионкой трех графств.  Джек  же,  в  роли  дамского
угодника, мог потягаться хоть с самим Вьяттом Эрпом. Просто  наблюдать  за
тем, как он ухаживает, стоило университетского курса. К тому же, пользы от
такого курса было бы куда больше, чем от "Распознавания силуэтов вражеских
самолетов". Когда Джек увел Пэтси танцевать,  я  тоже,  наконец,  набрался
храбрости и пригласил Пегги Сью последовать их  примеру.  У  меня  имелась
нашивка за искусство танца. Через несколько минут Джек  на  время  оставил
свою партнершу и подошел к дирижеру оркестра, темнокожему пареньку из Форт
Бакстера. Под его управлением находились и белые, и цветные, но  поскольку
в армии в то время еще официально действовало правило расовой  сегрегации,
неграм приходилось сидеть отдельно. Джек и дирижер увлеченно  побеседовали
о чем-то, быстро договорились и ударили по рукам. Возвращаясь, Джек  хитро
ухмылялся во весь рот, а оказавшись рядом  с  Пэтси,  сразу  обнял  ее  за
талию,  не  дожидаясь,  пока  дирижер  закончит  давать   новые   указания
музыкантам. Двое белых с медными духовыми поставили  инструменты  на  пол,
негр-контрабасист избавился  от  смычка.  Затем  оркестр  заиграл  музыку,
которую никогда не передавали по радио. Джек показал Пэтси,  как  под  нее
танцуют. Сначала остальные не могли приспособиться к ритму, но  никому  не
пришло в голову возмущаться: пары лишь столпились вокруг Пэтси и  Джека  и
наблюдали, как тот демонстрирует танцевальные фигуры. Потом все -  включая
Пегги Сью и меня - начали танцевать. Вообще говоря, этот импровизированный
джаз был не совсем в моем вкусе, но он звучал иначе, чем привычная музыка.
И он возбуждал. Как-то  незаметно  медаль  Американской  молодежной  славы
поблекла в моих глазах...


   Чарли получал  огромное  удовольствие  и  знал,  что  Пегги  Сью  танец
нравится ничуть не меньше. Когда взмыленные музыканты закончили играть, он
галантно поклонился и поцеловал руку партнерши, в точности подражая Кларку
Гейблу из "Унесенных ветром".
   - О, Чарли, - хихикнула девушка, - ты становишься сентиментальным.
   Чарли  смотрел  на  очаровательно  раскрасневшееся  личико  девушки   и
старался,  чтобы  это  было  не  слишком  заметно  ей  и  окружающим.  Она
обмахивалась платочком. Была  ли  она  красивой?  Безусловно.  Был  ли  он
влюблен в нее? Сложный вопрос. Не  ступил  ли  он  на  скользкую  дорожку,
ведущую к зияющей пропасти сексуальной невоздержанности? Нет. То есть...
   - Де-е-етка! - раздался хриплый голос сзади. - Как  насчет  того,  чтоб
повеселиться с ВВС? Попляшем под этот обезьяний "бим-бом-бом"?  Буржуйская
декадентская дрянь, конечно, но кровь разгоняет.
   Пегги Сью повернула голову и испуганно отшатнулась, увидев в нескольких
сантиметрах от себя лицо разомлевшего майора Маккарти. Тот  грубо  схватил
девушку за талию, сложил губы трубочкой и потянулся к ее  лицу.  Чарли  не
знал, что ему делать. Левая рука Маккарти  сползла  на  попку  Пегги  Сью,
пальцы принялись жадно мять то, что находилось под платьем.
   - Чарли... - слабо позвала на помощь тщетно пытавшаяся вырваться  Пегги
Сью.
   Чарли вежливо похлопал майора по плечу.
   - Извините, сэр...
   Маккарти обернулся и посмотрел на него налитыми кровью глазами.
   -  Вали  отсюда,  парень!  Не  видишь,   твою   мать,   что   я   занят
государственным делом особой важности?
   - Прошу прощения, товарищ майор Маккарти, сэр, - не отступил  Чарли,  -
но, по-моему, эта молодая леди не хочет иметь дела с  вами.  Больше  того,
сэр, ей пятнадцать лет.
   - А кто тебя о чем-нибудь спрашивал, парень? - Маккарти отпустил  Пегги
Сью и приблизил лицо к Чарли. От него страшно несло перегаром. - Что-то ты
мне напоминаешь поганого буржуя...
   - Меня никто не спрашивал, сэр. Но, при  всем  уважении  к  вам,  я  не
заметил, чтобы  вы  спросили  у  молодой  леди,  хочет  ли  она...  э-е...
танцевать с вами.
   Маккарти затрясся, будто вулкан перед извержением.
   - Ты, хуй в очках, я - герой войны и могу делать все, что захочу.
   Без всякого предупреждения он широко размахнулся и заехал Чарли кулаком
в лицо.
   Тот упал навзничь, ощутив во рту  привкус  крови.  В  момент  удара  он
потерял очки и перестал что-либо видеть. Маккарти истошно орал, выкрикивая
нецензурную брань. Пока Чарли шарил по земле в поисках очков,  все  вокруг
затихли: сначала танцующие, а потом и оркестр.  Пегги  Сью  рыдала,  будто
потерянный ребенок.
   - Ну, вставай, ревизионистская сволочь! Вставай, ублюдок, и попробуй на
своей шкуре, что значит схлестнуться с Бомбардировщиком Джо...
   Кто-то помог  Чарли  подняться  на  ноги.  Неожиданно  фигуру  Маккарти
закрыла от него спина Джека.
   Молодой пилот нанес майору несколько коротких и мощных ударов  в  лицо.
Тот взревел, но не мог ни увернуться, ни нанести  ответный  удар,  а  лишь
молотил кулаками по воздуху и страшно сквернословил.
   Потом вдруг осел на землю, поверженный сочетанием  апперкотов  Джека  и
изрядной дозы пунша. Из носа майора закапала густая темная кровь.
   Сквозь собравшуюся толпу протиснулись люди в форме. Хаббард и  Моррисон
схватили Джека и заломили ему руки за спину. Он не сопротивлялся.  Подошел
Паттон, за которым семенил перепуганный Осгуд Янделль.
   - Что это за чертовщина? - спокойно спросил генерал,  вынимая  изо  рта
сигару и сплевывая табачную крошку.
   - Я могу все объяснить, товарищ генерал, сэр, - вызвался Чарли. - Майор
Маккарти схватил вот эту молодую леди. Ей это не понравилось, и я попросил
майора отпустить ее. Он ударил меня. Тогда вот этот товарищ...
   - Это так, товарищ майор? - спросил Паттон.
   Тот все еще сидел на земле, пытаясь остановить кровотечение.  Когда  он
полез в карман за носовым платком, там оказался  лишь  список  затаившихся
буржуев. Теперь документ был безнадежно замаран кровью.
   Прежде чем Маккарти успел ответить, в толпе опять началось движение.
   - Пропустите  ветерана  войны.  Дорогу  ветерану,  я  говорю!  -  Хоуви
направлялся к Джеку, не замечая никого, кроме своего друга. - Ну что,  ас?
Добыл я для  нас  кусок  этой  жженой  коровы.  Пришлось  сказать,  что  я
переодетый агент ФБР. И выпивкой тоже разжился в палатке для начальства...
О, черт... Добрый вечер,  товарищ  генерал  Паттон,  сэр.  Выпить  хотите?
Кстати, не поделитесь со мной одной из этих ваших сигарок?"
   Паттон, не раздумывая, выхватил роскошные  револьверы,  подаренные  ему
Капоне. Хоуви продолжал ухмыляться, а генерал прицелился и спустил  курки.
Оба  револьвера  одновременно  дали  осечку,  слабо  пыхнув  дымом.  Хоуви
хохотнул.
   -  Хаббард,  -  прорычал  красный,  как  рак,  Паттон,  -   Сбегай   за
патрульными. Если  не  найдешь,  принеси  мне  пистолет.  Любой  пистолет.
Понятно?
   - Так точно, сэр! - Хаббард  козырнул  и  удалился,  оставив  Джека  на
попечение Моррисона.
   - Минутку, товарищ генерал, - сказал Хоуви. - Я не сбежал и  ничего  не
нарушил.  Я  честно  заработал  свою  свободу.  А  кроме  того,  если   вы
собираетесь меня расстрелять - на что, несомненно, имеете полное право,  -
то разве для этого не существует должных процедур,  предусмотренных  нашим
справедливым социалистическим законодательством?
   -  Если  ты  еще  не  понял,  -  ответил  Паттон,  -  то  мы   и   есть
социалистическое законодательство. И как только  этот  болван  вернется  с
пистолетом, я расстреляю тебя без всякой волокиты. Лично.
   Чарли тщетно высматривал Линдберга, надеясь, что тому удастся успокоить
генерала.
   Хоуви откусил здоровенный кусок жареного мяса.
   - В таком случае, - начал он с набитым ртом, - вы,  конечно,  позволите
приговоренному высказать последнее желание?
   Паттон беспокойно огляделся,  не  зная,  как  при  стольких  свидетелях
отказать смертнику в последнем желании.
   - Безусловно, не откажу, - ответил  он  нарочито  громко.  -  Никто  не
посмеет утверждать, что Американская  Коммунистическая  партия  негуманна.
Что у вас за желание?
   - Я хочу, чтобы мне дали возможность высказаться и не  прерывали  всего
несколько минут.
   Чарли посмотрел на Джека, но лицо молодого пилота ничего  не  выражало.
Шутки давно кончились.
   - Видите ли, товарищ генерал, сэр, дело в том, что  я  -  тоже  летчик.
Правда, у меня нет таких сказочных птичек, как у  вас,  и  мою  машину  не
собирали  на  заводах  Америкэн  Моторз  или  Прогресс  Дайнемикс.  Я  сам
спроектировал Х-1 и слепил ее из старых запчастей  и  бросовой  фанеры.  Я
просто бродяга с крыльями, но это не помешает мне перелетать любого из вас
с закрытыми глазами, в любой день недели и в любом сочетании.
   - Ха! - гаркнул Моррисон, отпуская  Джека  и  делая  шаг  к  Хоуви.  Он
высился над стариком, как башня. - Вот это был бы день!
   - Да уж, черт возьми, был бы,  Дюк,  -  согласился  Хоуви,  без  страха
посмотрев в глаза великану. - Я не боюсь вас,  ребята.  Потому  что,  если
разобраться, кроме дерьма и громких слов, в вас больше ничего нет. А  ваши
военные подвиги это вообще фикция. Снять с вас форму - и останется  пустое
место. Я, может быть, был лучшим пилотом-истребителем в ВМС и  ВВС  вместе
взятых, но когда началась  война,  мне  заявили,  что  я  слишком  стар  и
"политически безграмотен". Я говорил этим олухам, что в бою это  не  имеет
значения, но нет - истребитель мне не  доверили.  Пришлось  гонять  старые
грузовые корыта на Тихом океане. Потом я выбрасывал диверсионные группы за
линией фронта в  Европе.  Но  это  было  хоть  _что-то_,  я  служил  своей
стране...
   Он повысил голос, обращаясь уже не только к П