ноты...  и
пропала. Элак вскочил, когда до него донесся ее жалобный крик.
     Он опоздал.  Ладонь бога пошла вверх,  и Элак упал на колени, пытаясь
доползти до места, где исчезла девушка, но вокруг была уже только темнота,
стоны и вой обезумевшего ветра.

                           8. ПРИБЫТИЕ В ЦИРЕНУ

     - Элак! - Это был голос Ликона.
     Элак  открыл глаза:  бледное сияние заполняло помещение.  Он  лежал в
коридоре,  ведущем к  бассейну в  подземном святилище пиктов,  а  над  ним
склонялся Ликон; его круглое лицо раскраснелось от возбуждения.
     - Ты жив, Элак? Эти проклятые карлики...
     Элак глубоко вздохнул и  с  трудом поднялся.  С  его одежды и с волос
стекала  вода.  Он  посмотрел  туда,  где  блестела  поверхность бассейна,
голубая и спокойная, свободная от Тени, еще недавно накрывавшей ее.
     - Именно оттуда я  тебя и вытащил,  -  объяснил Ликон,  проследив его
взгляд. - Ты выскочил из воды не хуже пробки.
     - И никого больше не было? Ты больше никого не видел в этом бассейне?
     Ликон молчал, глядя в глаза друга. Наконец он покачал головой.
     - Нет, - тихо сказал он. - Никого там не было.
     А потом уже не было времени для разговоров.  Велия привела красных от
крови   гребцов,   закончивших  наконец  избиение  пиктов.   Ликон  громко
похвалялся, сколько карликов убил собственными руками, а потом заявил, что
его мучает такая сильная жажда, что он почти готов утолить ее водой.
     - Но только почти,  -  добавил он тут же. - Вернемся на корабль. Буря
повредила его  не  так  уж  сильно,  Элак,  и  через пару  дней мы  сможем
отправляться.
     Черная галера снова  плыла  на  север  по  Внутреннему Морю.  Обогнув
остров Кренос, она через вспененные воды направилась дальше, туда, где над
горизонтом вырастали обрывистые кручи.  Именно там,  в  самый  неожиданный
момент,  когда  корабль  уже  пристал  к  берегу,  появился корабль принца
Гарникора.
     - Да раздавит его Мидер!  - рявкнул Далан, подходя к борту. Его ряса,
покрытая пятнами соли,  развевалась на  ветру.  -Элак,  сейчас у  нас  нет
времени сражаться с  ними.  Нужно  собрать вождей и  двинуть армии  против
викингов.
     - А как же мой брат? - спроси Элак. - Не забывай о нем.
     - Я  помню,  но  его  очередь  придет  позже.  Ты  не  сможешь помочь
Орандеру, пока викинги атакуют из крепости Эльфа. Там разместился их штаб,
и там же колдун держит твоего брата.
     На палубу выскочил Ликон.
     - Все Девять Адов и  еще дюжина к ним в придачу!  -  выругался он.  -
Неужели мы боимся Гарникора?  Иди вперед, Элак, и забери с собой Далана, а
мне оставь парочку гребцов. Мы с ними должны...
     - Ты пьян, - спокойно заметил Элак. - Иди проспись.
     Он повернулся и  посмотрел на длинную галеру,  повернувшую к берегу и
быстро  приближающуюся.  После  приключения с  пиктами  он  был  несколько
угнетен, и даже ласки Велии не могли стереть из его памяти образ Солоналы.
Самопожертвование  девушки-фавна  потрясло  его  больше,  чем  он  мог  бы
ожидать. Постепенно в нем зрело жгучее желание скрестить оружие с Эльфом и
как можно быстрее убить этого мага-менестреля.
     Потому он согласился с Даланом.
     - Выступаем в глубь суши, так?
     - Да,  к  Лесу Шарн.  Там соберутся вожди со своими людьми.  Я послал
гонца, так что известие разойдется по всей Цирене. Когда войска прибудут в
Шарн, мы выступим на север, против крепости Эльфа.
     - Хорошо. Однако я бы предпочел иметь свое оружие. Этот  меч  слишком
тяжел. - Элак взмахнул закаленным клинком так, что засвистел воздух. Далан
засмеялся.
     - Им тоже можно проливать кровь.  Идем. Гарникор приблизился на полет
стрелы.
     С  друидом во главе отряд начал подъем на белый обрыв.  Они добрались
до вершины,  когда корабль принца Посейдонии пристал к берегу. Гарникор не
стал терять времени и тут же бросился в погоню.
     Однако  вскоре  преследователи остались далеко позади:  Далан  хорошо
знал местность,  и его отряд быстро двигался сквозь лесную чащу.  Всеобщий
энтузиазм передался даже Велии,  и  она не отставала от мужчин.  В ту ночь
они  разбили лагерь в  небольшой котловине у  ручья,  тихо журчащего среди
папоротников и кустов можжевельника.
     Элак сидел, глядя на огонь, и рассеянно гладил волосы Велии.
     - Хорошо снова оказаться в Цирене, - вздохнул он.
     - Не чаял я  когда-нибудь пройти по этой земле.  Тебе здесь нравится,
Велия?
     Девушка кивнула. Пламя освещало ее лицо мерцающим светом.
     - Это суровая и дикая страна...  и,  похоже,  открытая.  Здесь должны
жить сильные люди.
     - Те,  что пришли с севера,  сильнее,  -  буркнул Далан. - По крайней
мере, пока у Цирены нет единого вождя.
     Он  вытянул руку  и  схватил Ликона,  споткнувшегося опасно близко от
огня.
     - Снова этот пьяный пес, - проворчал он. - Но он хотя бы предан.
     - Только богам известно, чего я на самом деле стою,
     - ответил  ко  всеобщему  удивлению Ликон,  после  чего  повалился на
землю,  тихо  бормоча что-то.  Внезапно он  сел,  глаза его  сверкнули.  -
Послушай, Элак!
     Он  еще не закончил,  когда послышался топот множества ног и  хриплый
голос  Гарникора,  выкрикивающего приказы.  Враги  с  криками  бросились в
атаку.
     Резкий  голос  Элака  поднял  людей;  пламя  засверкало  на  клинках.
Секундой позже Гарникор и его команда были уже в круге света от костра.
     Люди Далана стойко сопротивлялись.  Гарникор рвался к Элаку,  и тот с
радостью  двинулся  ему  навстречу.  Мечи  лязгнули,  столкнувшись друг  с
другом,  и сила удара вырвала их из рук противников. Обезоруженные, Элак и
Гарникор  схватились  врукопашную  -  сыплющий  проклятьями принц,  и  его
осторожный,  молчаливый противник. Они упали, раскидывая в стороны головни
из костра.
     Внезапно застучали копыта, и кто-то испуганно крикнул:
     - Викинги! Осторожно! Викинги! Люди севера!
     В котловину с ревом ворвались рыжебородые гиганты.
     Как  до  этого они  залили Цирену,  так теперь,  коля копьями и  рубя
мечами,  неудержимой волной прокатились по лагерю. Люди кричали и умирали,
под копытами их  лошадей,  а  те,  что уцелели,  бежали в  лес.  Вскоре не
осталось уже никого, кроме пришельцев с Севера и двух мужчин, сплетенных в
смертельной схватке.
     Элак стискивал горло Гарникора,  а ноги принца с силой сдавливали ему
ребра, не давая дышать: Викинги безуспешно пытались разделить их мечами.
     - Гром Тора!  -  выругался один из них. - Что это за безумцы? Гатрам,
они...
     Гатрам!  При  звуке  этого имени Элак  вырвался из  рук  противника и
вскочил на ноги, не обращая внимания на острия мечей, царапающие ему кожу.
Он  нашел  взглядом  рыжебородого гиганта  в  кольчуге и  шлеме,  человека
некогда сильного, могучего и отважного - человека с мертвым взглядом.
     На  Элака  смотрели помутневшие,  холодные и  жестокие голубые глаза.
Так,  значит,  вот он какой,  Гатрам, вождь викингов, что в союзе с Эльфом
пленил брандера, короля Цирены.
     - Гатрам?  -  спросил Гарникор.  -  Викинг?  Мой  народ  не  воюет  с
викингами. Я из Посейдонии.
     Принц выпрямился и вызывающе посмотрел на угрюмого всадника.
     Викинг,  не говоря ни слова, выбросил ногу, ударив Гарникора обутой в
сталь  ступней.   Брызнула  кровь,  принц  отшатнулся  назад,  восстановил
равновесие,  потянулся за  оружием,  которого не  было...  и  со страшными
проклятиями прыгнул на Гатрама.
     Конь  викинга  поднялся на  дыбы,  и  Гарникор повалился под  ударами
копыт.  Гатрам рассмеялся,  но  глаза его не изменили выражения,  когда он
смотрел на растянувшегося на земле противника. Потом он взглянул на Элака,
и  тот почувствовал,  как дрожь пробежала по  его спине от этого страшного
взгляда  голубых  глаз.   Что-то  умерло  в  вожде  людей  Севера,  что-то
нечеловеческое было в его глазах.
     Гарникор  встал,   пошатываясь.   Гатрам  повернул  коня  в   сторону
окровавленного пленника и  молча слушал,  как принц яростно ругается,  вне
себя от унижения. Наконец викинг заговорил:
     - Ты  думаешь,   я  боюсь  таких,  как  ты?  Думаешь,  меня  испугает
что-нибудь на этой земле? После того, что мне показал колдун? - Взгляд его
был невообразимо страшен в своей холодной жестокости.  -  Я, который вышел
из подземелий цитадели Эльфа, сохранив разум, испугаюсь твоих проклятий?
     Он пришпорил коня и исчез в темноте, откуда донесся его приказ:
     - Распять этих людей!

                             9. ВОЖДИ В ШАРНЕ

     Слова  Гатрама  заставили  Элака  действовать.  Он  вырвался  из  рук
стражников,  однако прежде чем  он  успел  броситься к  спасительной стене
леса,  они схватили его снова.  Он отчаянно боролся с  ними,  но напрасно.
Поваленный на землю,  он лежал, беспомощный, во власти бородатых, одетых в
кольчуги воинов,  так же как и Гарникор, лицо которого было одной сплошной
раной.
     Викинги умело  сняли  с  принца доспехи и  потащили его  к  растущему
поблизости дубу.  Он  проклинал их и  пытался вырваться,  а  его маленькие
глазки пылали яростью и страхом.  Несмотря на сопротивление, кожаные ремни
подняли его тело и прикрепили к мощному дереву.  Руки ему выкрутили назад,
так   что   они  почти  обняли  ствол,   а   затем,   используя  гвозди  и
импровизированные молоты, воины с Севера приступили к кровавой работе.
     Побледневший Элак смотрел,  как железо разрывает тело и  дробит кости
обреченного,  слушал пронзительные крики,  срывающиеся с  искалеченных губ
Гарникора.  Наконец  викинги оставили его  висеть  на  почти  вырванных из
суставов руках и отправились за вторым пленником.
     Элак напряг мышцы, готовясь к безнадежной борьбе. Внезапно он заметил
удивление на бородатых лицах палачей. Викинги смотрели на могучую фигуру в
коричневой рясе, стоявшую на краю круга света, отбрасываемого костром.
     Это был Далан. Лицо его страшно исказилось от гнева, руки он воздел к
небу.  Друид молчал,  но сама его поза выражала такую страшную угрозу, что
воины на мгновенье замерли.  Потом с криком бросились к нему, поднимая над
головами мечи.  Далан сделал руками какой-то жест, словно бросил проклятие
во врагов, а потом с его толстых губ слетело слово, чужое и незнакомое.
     Мощь была в  жесте Далана,  и мощь несло слово,  которое он произнес.
Воздух, казалось, задрожал, напряженный, как перед грозой.
     Громовой  раскат  оглушил  Элака,   и   словно  чья-то  могучая  рука
отшвырнула его назад,  ослепленного белой стеной пламени.  На мгновенье он
потерял сознание,  а  когда  пришел  в  себя,  увидел  над  собой  друида.
Вполголоса ругаясь,  тот старался подняться на ноги.  Элак отодвинул его в
сторону,  встал и  огляделся.  Лагерь выглядел так,  словно в  него попала
молния. Деревья были опалены, трава почернела, а от викингов остались лишь
обожженные трупы в полурасплавленных доспехах.
     - О Иштар! - прошептал Элак дрожащим голосом.
     - Что здесь произошло, Далан? Это были твои чары? Друид кивнул.
     - Это  магия огня,  которой мне нельзя пользоваться слишком часто.  У
меня есть власть над пламенем,  Элак,  а  огонь существует на Небе так же,
как и на Земле.  С помощью Мидера я вызвал молнию.  Эти варвары погибли от
удара их собственного бога!  - Он язвительно расхохотался. - Тебе повезло,
что меня не убили в  схватке.  Смотри,  их кони разбежались...  по крайней
мере те, которых не поразило насмерть.
     Элак провел пальцем по опаленным бровям.
     - Не понимаю,  как я  уцелел.  Неужели ты умеешь управлять этой своей
волшебной молнией, Далан?
     - Возможно. А кроме того, викинги были в доспехах, а ты нет. Это тоже
имеет значение.  Смотри,  этот распятый, Гарникор, был без доспехов и тоже
еще жив. Хотя, пожалуй, ненадолго.
     Элак взглянул на прибитое к  стволу дуба изувеченное тело принца,  на
секунду заколебался, затем решительно направился к нему.
     - Что с  Ликоном?  -  бросил он через плечо.  -  И  с  Велией?  Они в
безопасности?
     - Да, - кивнул друид. - Ждут поблизости. Но остальная команда погибла
или рассеяна.  Нужно как можно быстрее добраться до Леса Шарн.  Я не знал,
что  викинги  уже  зашли  так  далеко  на  юг,  а  вчетвером мы  не  можем
противостоять целой армии.  В  Шарне мы  встретимся с  вождями...  Что  ты
делаешь, глупец? Хочешь освободить этого пса?
     - Он  из  Атлантиды,  -  ответил Элак,  выдергивая один  из  железных
гвоздей, пронзивших руку Гарникора.
     - Ни один человек не заслуживает такой смерти.
     Принц был без сознания.  Когда Элак вырвал последний гвоздь, его тело
безвольно свалилось на землю.
     - Долго ему  не  прожить,  -  заметил Элак.  -  Я  не  хочу его здесь
оставлять. Викинги, если вернутся, наверняка будут его пытать. Но...
     - Мы не можем забрать его!  О,  Боги,  ты хочешь кормить его кашкой и
выхаживать,  а  ведь он только что пытался перерезать тебе горло!  А  Эльф
продолжает владеть Циреной и  держит в  плену  твоего брата.  Повторяю еще
раз: нужно идти в Шарн. И быстро.
     - Хорошо,  -  согласился Элак.  - Он не доживет до рассвета, никто не
выживет с такими ранами. Итак, в Шарн! А потом выступим на крепость Эльфа.
     - Мы выступим на армию Гатрама, - ответил Далан,
     - где бы  она ни была.  А  она наверняка будет неподалеку от крепости
Эльфа: ведь там разместилось командование викингов.
     Фигура друида растаяла в темноте. Элак последовал за своим товарищем,
а  позади,  рядом  с  могучим дубом,  с  трудом  поднялась жуткая  фигура,
опаленная,  окровавленная,  с  ранами на руках и ногах.  Искалеченные губы
дрогнули и раскрылись.
     - Крепость...  Эльфа,  -  прошептал  хриплый,  прерывающийся от  боли
голос. - И Гатрам!
     Мужчина выплюнул кровавую пену,  и  приступ кашля  сотряс  его  тело.
Держась за ствол, он встал и, стискивая зубы, пытался совладать с болью.
     - Значит, не доживу до рассвета? - пробормотал он.
     - Я доживу... я буду жить, пока не найду Гатрама.
     Сделав несколько шагов,  принц Гарникор покачнулся и  упал,  но лежал
лишь несколько секунд. Потом он, тяжело дыша и постанывая, медленно пополз
в сторону леса.
     Элак стоял перед алтарем друидов в Лесу Шарн - большим серым камнем с
небольшим  углублением,   темным  от  крови  жертв,   приносимых  здесь  с
незапамятных времен. Светало. День и ночь прошли со встречи с Гарникором и
викингами.  Пока собирались вожди,  вызванные в Шарн гонцами, Этак проспал
несколько часов под камнем друидов.  Ликон и  Велия спали рядом с  ним,  а
Далан бодрствовал,  встречая каждого прибывающего. Теперь почти все были в
сборе и стояли полукругом в слабом свете утра, их угрюмые лица не эыражали
никаких особенных мыслей.  Однако Элак  видел  враждебность в  их  глазах,
следящих за ним с изумлением,  хотя и не без подозрительности.  Далан тоже
заметил это, и лицо его сделалось грозным.
     Вперед выступил молодой воин  с  бычьим загривком и  румяными щеками.
Скрестив руки на груди, он остановился в нескольких шагах перед Даланом.
     - Ты позволишь мне сказать, друид? - насмешливо спросил он.
     Далан угрюмо взглянул на него.
     - Да,  Халмер. Если Цирена хочет, чтобы молокосос говорил от ее имени
- говори.
     Халмер презрительно рассмеялся.
     - Мои  слова  выражают мысли всех  вождей.  Так  мне  кажется.  Итак,
слушай: викинги по-прежнему удерживают побережье и не пойдут на юг. А если
попробуют, мы сможем их отогнать.
     - А что с Орандером? - вставил Далан. - Что с вашим королем?
     Молодой вождь  на  мгновенье заколебался,  однако внешнее спокойствие
друида придало ему смелости.
     - Если  понадобится,  мы  будем  сражаться  за  собственную землю,  -
буркнул он.  -  Но чары Эльфа...  кто сможет им противостоять?  Говорю еще
раз: мы позволим людям Севера оставить себе побережье. Они еще не нападали
на мои земли, а если попробуют, я знаю, как с ними справиться.
     - Ц Гатрам передавит вас одного за другим,  - добавил Далан. - Халмер
говорит от имени вас всех?  Вы допустите,  чтобы ваш король гнил в темнице
Эльфа,  чтобы викинги,  как гнойный нарыв,  расползались по  побережью?  О
Мидер!  Вам нужна сильная рука владыки.  Без Орандера вы  начнете грызться
между собой, как свора бешеных собак!
     Кое-кого, похоже, эти слова пристыдили - никто не решался выступить.
     - А кто такой этот Элак?  -  спросил наконец кто-то.  -  Ты говоришь,
будто это Зеулас,  брат короля.  Возможно.  Значит,  ты  хочешь,  чтобы мы
повиновались человеку,  убившему своего  отчима...  такому,  который может
убить и своего брата, чтобы завладеть Циреной!
     Элак выругался и вышел вперед.
     - Не нужно быть мужчиной,  чтобы править вами,  -  резко бросил он. -
Когда я покидал Цирену, здесь не было столько трусов и глупцов. Да, я убил
Нориана,  но в честной схватке, и большинство из вас наверняка помнят, что
отчим не любил ни меня,  ни Орандера.  А  вот захотел бы я  править в этой
стране женщин?  Никогда.  Я прошу у вас помощи,  но, если вы мне откажете,
сам пойду в крепость Эльфа и найду брата.
     Слова его несколько расшевелили людей.  Вперед вышел высокий старик в
помятых доспехах и бросил свой меч к ногам Элака.
     - Я в любом случае иду с тобой,  а народу у меня немало. Я помню тебя
по прежним дням, Зеулас, и знаю, что ты говоришь правду.
     Согласно древнему обычаю,  Элак поднял меч,  коснулся рукоятью лба  и
вернул его старику.
     - Спасибо,  Хира.  Я тоже помню тебя,  и то,  что ты всегда готов был
сражаться за Цирену. А эти псы... Хира покачал головой.
     - Нет, Зеулас или Элак, это не псы. Все они - отважные люди, но страх
перед чарами Эльфа и взаимная ненависть сделали их менее благородными.
     - Иди с Хирой,  чужеземец,  -  засмеялся Халмер.  - И ты тоже, друид.
Хира безумец,  как и  вы.  А я возвращаюсь на свою землю.  И не присылайте
больше гонцов.
     Он повернулся, чтобы уйти, но его остановил резкий окрик Далана:
     - Подожди!
     - Да? - Халмер обернулся.
     - Вы  грызетесь между собой,  слушаете молокососов...  и  боитесь чар
Эльфа.  А  ведь друиды испокон веков жили в  Цирене и теперь не собираются
преклонять колена  перед  богами  Севера  только потому,  что  не  хватает
сильных  рук,  способных поднять меч.  Говорю  вам:  может,  чары  друидов
защитят вас от Эльфа,  а может,  и нет.  Но, клянусь Мидером! - Жабье лицо
Далана превратилось в жуткую демоническую маску, он почти плевался словами
в сторону вождей. - Клянусь Мидером, Эльф не защитит вас от магии друидов!
А мы еще не утратили своей мощи!
     Несколько  человек  поежились,   кое-кто  побледнел.   Однако  Халмер
презрительно рассмеялся и пожал широкими плечами.
     - Старики и дети могли бы испугаться тебя, - заявил он. - Но не я.
     Далан поднял ладонь вверх, и в голосе его прозвучала угроза.
     - Так слушай же, Халмер! И смотри. Разве сейчас не время рассвета?
     При этих его словах вожди испуганно зашевелились.  Никто не  заметил,
что серая завеса облаков закрыла светлеющую чашу неба и, темнея на глазах,
повисла над  Шарном.  Тень упала на  поляну,  стволы деревьев в  полумраке
выглядели зловеще.
     Халмер продолжал смеяться.
     - Чего нам бояться туч! Слабы твои чары, шарлатан!
     Далан молчал, глядя на Халмера из-под прищуренных век. Холодный ветер
задул над лесом,  зашумели деревья.  Становилось все темнее,  и испуганные
вожди зашептались между собой.
     Элак прижимал к себе Велию, заботливо обнимая ее тонкую талию. Ликон,
вопреки обыкновению,  молчал,  со страхом поглядывая вверх.  Перед алтарем
маячила фигура Далана с грозно поднятыми руками.
     В  голосе Халмера уже не  было прежней самоуверенности,  со щек сошел
румянец.
     - Я не останусь здесь больше, - рявкнул он.
     - Уходи, - сказал друид. - Если посмеешь.
     Халмер  положил  ладонь  на  рукоять меча,  повернулся и  протиснулся
сквозь толпу вождей.  Никто не  пошел за ним.  Подойдя к  краю поляны,  он
остановился и отступил на шаг.
     Элаку показалось,  что издали,  из  темноты,  что-т