топримечательность.  Кажется
мне, что  там  пели.  Или  танцевали  балетным  образом.  Скорее  всего  -
танцевали. Пели в том здании, что мы уже проехали.  Я  не  успел  вам  его
показать. Оно с такой круглой красной крышей, а на крыше -  огромный  шар.
Тут, за шаром этим, как-то один боевик прятался. У него  винтовка  была  с
оптическим прицелом. Как раз должен был следовать кортеж  с  Непостижимым.
Да будет он жив, здоров и невредим. Мы потом выяснили. Он из левых был. Из
народно-патриотической рабочей партии. И фотоаппарат рядом с ним нашли.
   - Винтовку тоже нашли? -  спросил  Владимир,  рассеянно  поглядывая  по
сторонам.
   - Винтовки рядом с ним не было,  -  после  короткого  молчания  ответил
Директор. - Она куда-то делась.
   - Наверное, он ее спрятал, - предположил переводчик.
   Директор конторы внутренней безопасности  с  подозрением  посмотрел  на
спутника. Предположение, что винтовку можно спрятать на  абсолютно  ровной
крыше, звучало как издевательство.
   - Происки левых, - туманно пояснил он. - Эти левые способны на все.
   - Он действительно был членом народно-патриотической рабочей партии?  -
поинтересовался Владимир.
   Директор доверительно прислонился к плечу Володи и дохнул  ему  в  лицо
сладковатой гнилью:
   - В списках народно-патриотической партии он не состоит. Мы  проверяли.
Именно это очень и очень подозрительно! Следовательно,  он  был  настолько
засекречен, что его даже в списки не включили! Ясно?
   Володя промолчал. Он отодвинулся от Директора к правому  борту  машины.
Дальше отодвигаться было некуда. Владимир почувствовал раздражение. Почему
он  не  имеет  права  даже  намекнуть,  что  думает  об  этом  фирболгском
динозавре?! Пр-р-оклятая межпланетная дипломатия!
   Назойливо гудел  мотор,  в  салон  проникал  едкий  запах  бензина.  На
Директора напала икотка, и он при каждом приступе ее  деликатно  прикрывал
рот короткопалой ладонью. Владимир заметил, что виды города стали занимать
его все меньше. Экскурсия длилась уже около полутора часов, а они никак не
могли добраться до места, которое было указано в  записке,  полученной  им
после бала.
   - Мне обещано посещение рабочего квартала, - напомнил Владимир.
   Директор конторы внутренней безопасности засуетился, задвигался  и,  со
светской улыбкой сославшись на рассеянность, вытянул из ниши микрофон.  Он
что-то коротко спросил и, щелкнув переключателем, приложил микрофон к уху.
Выслушав указание, спрятал микрофон и, пытаясь  придать  лицу  приятность,
сообщил:
   - Маршрут несколько изменили ради вашей же безопасности. У нас,  знаете
ли, не всегда бывает спокойно. Эти ужасные левые подрывные элементы!..
   Он не знал причины, по которой получил приказ  проводить  экскурсию  по
дополнительному варианту.  Между  тем  причина,  по  которой  Утешитель  и
Успокоитель Нации решил изменить первоначальный вариант, была весомой.
   Неприятности начались со вчерашнего утра. Лос явился к нему в неурочное
время и без соблюдения самых элементарных приемов конспирации. Он  сообщил
Утешителю и Успокоителю, что состав группы захвата изменен. Оказалось, что
из десяти человек, которых они  предварительно  ввели  в  группу  захвата,
четверо не умеют ездить на мотоциклах, а двое знакомы с пистолетом лишь по
опыту детского сада.
   Пришлось принять экстренные меры. И, разумеется, как всегда  в  спешке,
меры эти были не более чем заплаты на ткани отработанного плана. Участники
группы захвата должны быть уверены, что они провели акцию без  посторонней
помощи; Для этого группа  обязана  иметь  хотя  бы  видимость  полноценной
боевой единицы.
   И вот сегодня первая неожиданность. Группа захвата в назначенное  время
не прибыла к площади.
   Машины и следующие за ними мотоциклисты развернулись  и  направились  в
глубину рабочего района. Владимир  уже  не  слушал  объяснения  Директора.
Улицы, по которым они ехали, стали уже и грязнее.  Ветер  гнал  по  дороге
обрывки газет.
   - Все идет, как вы того пожелали, - обратился к нему Директор, угодливо
улыбаясь. Улыбка у него была  самая  пренеприятная:  толстая  нижняя  губа
закруглялась и становилась похожей на две запятые, соединенные  головками.
- Сейчас мы посетим типичное жилище самого обыкновенного нашего рабочего.
   Водитель, видимо,  знал,  где  "типичное  жилище  самого  обыкновенного
рабочего", и сам остановил машину в нужном месте. Соскочившие с мотоциклов
охранники образовали  живой  коридор,  по  которому  предстояло  пройти  в
подъезд высокому гостю. Еще раньше двое мотоциклистов скрылись в  подъезде
и, вернувшись, доложили, что все в  порядке  и  путь  безопасен.  Директор
пропустил Владимира вперед, и они вошли.
   У входа в квартиру  их  ожидал  хозяин:  очень  упитанный  и  чрезмерно
улыбчивый молодой человек. В прихожей их встретила хозяйка квартиры. К  ее
ногам жались двое детей: девочка лет четырех и мальчик лет шести. Их новая
одежда топорщилась и душно пахла складом.  Мать  коротко  и  очень  строго
что-то приказала им, и дети убежали. Как объяснили Владимиру,  в  детскую.
Они тут же вернулись и стали переспрашивать мать, где их детская.  Женщина
сухо  объяснила  им  и  дала  в  виде  поощрения  каждому  по   легонькому
подзатыльнику.
   Хозяин, оживленно  жестикулируя,  водил  гостей  по  квартире  и  давал
пояснения. Оказывается, каждому члену  семьи  полагалось  по  комнате,  не
считая залы и кабинета главы семейства.
   Все поражало чистотой и нетронутостью. Огромная кухня блистала. Тарелки
сверкающими рядами стояли на сушке. На столе не было ни единой крошки,  ни
единого пятнышка на полу. На пороге стояла мать двоих детей со  спортивной
фигурой нерожавшей женщины и  холодно  взирала  на  землянина.  Около  нее
стояли почему-то вернувшиеся дети. Они крепко держались за руки и  глазели
на диковинного  гостя  со  страхом  и  любопытством.  У  них  были  наголо
стриженые головы и тоненькие шейки.
   Володя обратил внимание на быстро движущиеся  руки  хозяина.  Они  были
белыми  и  пухлыми.  Хозяин  заметил  взгляд  гостя  и,  словно  школьник,
пойманный с сигаретой, спрятал руки за спину.
   Владимир пожал плечами и, не попрощавшись, направился к двери.  Девочка
вдруг захныкала и тоненьким голосом попросила:
   - Тетя! Я пили хочу!
   Женщина отвесила ей точный и  резкий  подзатыльник.  Ребенок  заорал  в
голос.
   - Комедианты! - процедил Владимир и вышел.
   - Это недоразумение, Владимир-доду! Просто недоразумение!  Обыкновенное
недоразумение! - говорил  Директор  конторы  внутренней  безопасности.  Он
нервно сучил пальцами и то и дело выглядывал в окно.
   Владимир заметил, что машина вновь приближается к площади, которую  они
недавно уже проезжали. Это была,  судя  по  всему,  та  самая  площадь,  о
которой говорилось в записке. Чтобы встретиться с девушкой, надо  хоть  на
короткое время избавиться от назойливых провожатых!
   Тут что-то треснуло. Директор охнул и откинулся на спинку  кресла.  Его
лицо и спинку кресла залила ярко-красная кровь.
   Владимир, еще не успевший испугаться, увидел весьма  странную  картину.
Десять до зубов вооруженных мотоциклистов охраны,  закинув  скорострельные
автоматы  за  спину,  спешно  разворачивались.  Истошно  визжа   колесами,
развернувшись по самой крутой траектории, вслед  за  ними  удирала  машина
сопровождения с Утешителем и Успокоителем Нации.
   Путь автомобилю с Владимиром преградили шесть мотоциклистов  в  масках.
Оружие они еще не успели снять с  плеча.  Кто  же  стрелял  в  Директора?!
Террористы медлили, будто не знали, что же делать дальше.
   Машина резко затормозила. Директор захрипел и завалился набок. Водитель
обернулся, бросил на  Владимира  короткий  испуганный  взгляд  и,  отворив
дверцу, вывалился на мостовую. Скрываясь за автомобилем, он  попытался  на
четвереньках удрать в ближайшую улочку.  Взлохматив  пиджак  на  спине,  с
тупым звуком в него ударила пуля. Водитель растопырил руки и ткнулся лицом
в булыжник.
   Террористы поспешно снимали карабины с плеча и, оглядывая верхние окна,
уходили под защиту здания. Они явно опасались обстрела сверху.  От  группы
отделилось двое: высокий  и  худощавый  и  коротенький  толстячок.  Черная
полумаска у высокого была сделана  наспех  и,  очевидно,  не  по  размеру.
Прорези не приходились против глаз, и он все время сдвигал ее то  в  одну,
то в другую сторону. Толстячок, давно  ощутивший  неудобство  такого  рода
маскировки, сделал проще. Он сдвинул маску  на  лоб  и  взирал  на  мир  с
довольной доброй улыбкой.
   Террористы подошли к машине и наставили карабины на дверцу.
   - Вылезай! - сухо скомандовал высокий.
   У Владимира еще не созрел план, и он повиновался.
   - Руки поднимите, пожалуйста, - предложил толстячок.
   Владимир чуть не рассмеялся.
   - Я вам дам сейчас "руки"! - сделав зверское лицо, пообещал он.  -  Кто
вы такие и что вам надо?!
   Террористы растерянно переглянулись.
   - Сейчас выстрелю, - неуверенно пообещал худой.
   - Пообещайте, что будете вести себя прилично, - попросил  коротышка.  -
Тогда и мы, в свою очередь...
   - Ничего я вам обещать не буду, - спокойно ответил Владимир.  -  Прежде
вы должны ответить на мои вопросы.
   - Видите ли, нам доверили,  нам  поручили  захватить  вас.  А  вы...  -
жалобно запричитал толстячок.
   - А  ну,  иди!  -  взвизгнул  худощавый,  пытаясь  взвинтить  храбрость
собственным криком.
   Он попытался ткнуть стволом карабина землянина в грудь.  Володя  сделал
незаметное для глаза движение.  Карабин  отлетел  на  несколько  метров  и
завертелся на булыжнике.
   - Говорил же  я...  Говорил!  -  заныл  толстяк.  -  Ничего  у  нас  не
получится. Теперь Лос со света сживет!
   Остальные террористы жались к каменной стене  здания  и  не  делали  ни
малейшей попытки помочь товарищам.
   Худой подобрал оружие и снова приблизился к строптивому  землянину.  Но
стоял он теперь на разумном отдалении.
   -  Будь  благоразумен,  -  петушиным  голосом  выкрикнул  худой.  -  Не
заставляй нас применять оружие! Не вводи во грех! Ибо, хотя вина  за  твою
смерть падет на тебя самого, но все  же  ты  живое  существо.  Жалко.  Мы,
братья и сестры "Миссии истинного божественного света", исповедуем  любовь
ко всему живому.
   - Это не очень мешает вашей любви? - Владимир указал на карабин.
   Его собеседник смешался.
   - Мы вынуждены. Это не в наших правилах, но настало время силе  дьявола
противопоставить нашу силу. - Он заметил сигналы, которые  стали  подавать
товарищи,  и  торопливо  закончил:  -  Сейчас  объяснять  некогда.   Могут
подоспеть полицейские.
   - Мы вас очень просим подчиниться, - вмешался толстячок. - Садитесь  на
мотоцикл сзади - и поехали!
   Володя хмыкнул.
   - Интересно, как вы  планировали  поступить  со  мной,  если  бы  я  не
подчинился? Прикладом "в лобок да в мешок"? Пожалуй, особа моих  габаритов
на багажнике не уместилась бы.
   Террористы только развели руками.
   Толстячок поморгал добрыми круглыми глазками и сказал,  оглядываясь  на
товарищей, будто ища поддержки:
   - Вообще-то мы надеялись на взаимопонимание.
   Тут развел руками  Владимир.  После  недолгого  размышления,  во  время
которого "террористы" пританцовывали от нетерпения, Володя решил: "Поеду!"
Такого случая изучить жизнь фирболжцев как  бы  изнутри  могло  больше  не
представиться.
   - Ладно, - кивнул он. - Везите  меня,  ужасные  похитители.  Подчиняюсь
вашей очень грубой физической силе.
   Володя уселся на мотоцикл за длинным. Моторы  закашлялись,  задохнулись
сизым дымом, и кавалькада, быстро набирая скорость, скрылась  в  одной  из
улочек.
   Володя ехал без шлема. Ветер холодил виски и выдавливал из глаз  слезы.
Он  ехал  и  думал,  что  все  это  очень  забавно  и  очень   похоже   на
театрализованное представление-буфф, если бы не два трупа. После недолгого
знакомства с "террористами" Владимир был уверен, что они к этому  двойному
убийству не имеют никакого отношения.


   Площадь опустела.  В  окнах  домов,  окружающих  площадь,  заколыхались
занавески: то любознательные фирболжцы  покидали  свои  посты  наблюдения.
Большой зрелищный опыт безошибочно подсказал им,  что  ничего  интересного
сегодня не будет.
   Короткий фирболгский день быстро катился к концу.  Небо  потемнело.  На
нем откуда-то появились плотные кучи облаков - темные  внутри,  освещенные
заходящим солнцем  по  периферии.  Они  были  похожи  на  полурастерзанные
подушки в розовых наволочках. Друг за дружкой  торопливо  поднимались  две
маленькие фирболгские луны - словно два любопытно расширенных глаза.
   Некоторое время площадь была пуста. Затем под аркой показался человек в
военной форме без знаков различия. Он вынул из кармана  фонарик  и  трижды
просигналил в чердачное окошко. Не прошло и пяти минут,  как  из  подъезда
вышел мужчина в черном плаще.
   - Долго же я ждал, - сказал он военному.
   - Ждали темноты. Теперь и в самом  деле  надо  поторапливаться:  как  и
договорились, полицейские приедут минут через двадцать.
   Мужчина в плаще потянулся за сигаретами.
   - Что же ты ничего не говоришь?! Ловко я их? - возбужденно спросил он.
   -  Ловко,  ловко.  Я  же  обещал,  что  свою   награду   ты   получишь.
Поторапливайся, покуришь в машине.
   Они скрылись в черноте арочного прохода между домами.  Через  несколько
секунд оттуда донесся гортанный  вскрик.  Человек  в  военном  вынырнул  с
другой стороны прохода и бросился в неглубокую,  поросшую  квелой  травкой
канаву.
   Под аркой сверкнул неяркий огонек, грохнул тугой короткий  взрыв.  Арка
просела, потом ахнула и разом обвалилась всей своей массой. Запахло душной
глиняной пылью и гарью.
   Военный вскочил, отряхнулся и, глянув на тупые зубцы развалин, произнес
с мрачной насмешкой:
   - Теперь сам Энтроп не опознает тебя. Ты получил то, что полагается  за
убийство члена правительства. Законы наши строги, но справедливы.
   Торопливым шагом он прошел около пятидесяти метров, завернул за угол  и
сел в поджидавший его огромный лимузин. Рядом  с  военным  и  на  переднем
сиденье взгромоздились огромного роста охранники.
   - Эти старинные арки такие непрочные, - сказал, ни к кому не обращаясь,
человек в военном, отряхивая рукав.
   - Так точно, господин адъютант, - не меняя выражение  лица,  согласился
сидящий рядом охранник.
   Машина тронулась и исчезла в  темноте  улицы.  И  тогда  только  завыли
сирены полицейских машин.
   Адъютант потер ладонь о ладонь. Ему казалось, что  они  еще  липкие  от
крови. Нет, все в порядке! Что за чушь лезет в голову?! Надо расслабиться.
   Он нажал на клавишу магнитофона. Из динамиков полилась органная музыка.
Адъютант Утешителя и Успокоителя Нации был человеком  культурным  и  очень
ценил классику.
   Полузакрыв глаза, он слушал магнитофон и  не  заметил,  как  из  улочки
наперерез его машине вырвался панелевоз. Водитель  легковой  машины  резко
затормозил и вывернул руль вправо.  Машину  занесло  и  швырнуло  боком  о
массивную бетонную плиту. Вопль тормозов, визг шин, грохот металла  -  все
это длилось лишь несколько секунд. А потом наступила  тишина.  Водитель  и
охранник, сидевший впереди,  были  мертвы.  Они  погибли  почти  сразу  от
перелома основания черепа. Острые отломки костей, словно пила,  перерезали
крупную артерию. Оставшийся в живых  охранник,  зажатый  между  сиденьями,
ухитрился открыть огонь и буквально перерезал водителя панелевоза очередью
из автомата.
   Когда подоспела медицинская помощь, адъютант был еще жив.
   - Я ничего... ничего никому не скажу, - бормотал он в бреду.
   Он умер в салоне машины "скорой помощи", так и не приходя  в  сознание,
после инъекции какого-то лечебного препарата.
   Утешитель  и  Успокоитель  Нации,  узнав  о  последних  словах   своего
адъютанта, мимолетно улыбнулся и заметил:
   - На этот раз ему можно поверить.



12

   На третий день к Владимиру привыкли. Спали  они  в  палатках.  Вставали
рано и возносили молитвы солнцу. При этом уже не оглядывались поминутно на
пленника. Он, в свою очередь, перестал изумляться неистовству  ритуального
танца и бросил попытки разобраться в  смысле  нелепых  выкриков,  которыми
сопровождалась пляска.
   Несколько раз в день к нему подходили  его  похитители.  Оба  оказались
славными ребятами, но у них в голове царила полнейшая неразбериха.
   Худой, вздрагивая от ужаса, интересовался, правда ли, что на Земле есть
огромный памятник Богу Зла, который одновременно является и Богом Вещей? И
правда  ли,  что  в  полнолуние  перед  жертвенником  этого  бога  убивают
незаконнорожденных младенцев, кровь их выпивают, а из тел вытапливают жир?
Зачем жир? Говорят, что с его помощью можно вызвать бурю! Если же вытопить
его из погребенного младенца, то, намазавшись таким жиром,  можно  летать.
Это он знает совершенно точно!
   Володя невесело  смеялся,  сочувственно  смотрел  на  них  и  терпеливо
убеждал любознательных слушателей в том, что их сведения - абсурд.
   - Кто вам все это понаговаривал? - не выдержав, как-то  поинтересовался
Владимир.
   Ему ничего не ответили. Но по тому, как опасливо покосились приятели на
своего вождя, он все понял.
   Владимир терпеливо рассказывал о земной жизни, о  себе,  о  занятиях  в
университете, о своих друзьях. Молодые фирболжцы слушали, неотрывно  глядя
ему в рот, и по лицам их бродила печальная улыбка  человека,  понимающего,
что его милосердно утешают.
   Вскоре следовал гортанный призыв рыжеволосого "вождя", и ребята уходили
на очередное ритуальное действо.
   На  третий  день  "вождь"  решил  для  поддержания  авторитета  вызвать
пришельца на интеллектуальное единоборство.
   Он подошел к сидящему на песке  землянину,  расправил  плечи,  отставил
ногу и, задрав голову, изрек:
   - Пленник, есть ли у тебя  какие-либо  пожелания?  Если  пожелаешь,  мы
можем передать твои просьбы друзьям. Не стесняйся, говори.  Я  ведь  знаю,
как тебе трудно без твоих вещей, ибо они имеют над вами неодолимую власть.
Вещи - порождение дьявола, а  земляне  -  рабы  вещей.  Значить,  вы  рабы
дьявола.
   В глазах Владимира заблестели лукавинки.
   - Ничего мне не надо. У нас говорят, что лучшая одежда -  бронза  кожи.
Вот от своей бритвы я бы не отказался, ваши больше царапают, чем бреют.
   Лос скисал на глазах. Но отступать было некуда.
   - Во-о-от, - вскричал он голосом оперного солиста. -  Вот  оно,  братья
мои, то, о чем я говорил вам. Все-таки не может он обойтись без вещей!  Не
может!!!
   Наглость выпада возмутила Владимира.
   - Ах ты демагог! Ты-то обойдешься безо всех вещей?!
   - Конечно! Я...
   - Проверим! -  с  озорством  пообещал  переводчик  и  ухватил  Лоса  за
мешковатую хламиду.
   - Что такое? Отпусти немедленно!
   - Не раньше, чем признаешь, что занимаешься бессовестным словоблудием.
   Лос завизжал и сделал попытку  вырваться  из  железных  рук  землянина.
Послышался треск, и... хламида осталась в руках Владимира. Лос  явил  миру
жирное белое тело и выцветшие голубые плавки.
   - Ну, погоди же, - плачущим голосом пообещал он и рысцой  направился  к
стоящей полукругом "пастве".
   До ушей Лоса донесся странный звук, похожий  на  кашель.  Он  не  сразу
понял, что это смех. А когда понял, то ему  захотелось  сжаться  в  комок,
исчезнуть. Можно  было  бороться  с  явным  предательством,  изменой  делу
"Миссии   истинного   божественного   света",   можно   было   опровергать
внутрикультовые ереси.  Но  смех...  Против  смеха  нет  оружия.  Смех  не
опровергнешь и не запретишь. Лос понял,  что  смех  если  и  не  полностью
уничтожил его влияние в группе, то значительно подорвал авторитет.
   И громче всех, запрокидывая голову с  распущенными  золотыми  волосами,
смеялась Интиль. Лос даже не заметил, когда она успела появиться снова.
   Все рушилось, все гибло без возврата. Приказ  Утешителя  и  Успокоителя
Нации он не выполнил:  не  удалось  "разговорить"  строптивого  землянина.
Осталось тайной, какое сверхмощное оружие  когда-то  созд