от  снаряд  Брука.  С  какой точностью
позволяет он измерять глубины!
     -- Дно! -- крикнул один из матросов, наблюдавший за работой.
     Капитан и лейтенант направились к корме.
     -- Ну что, какова глубина? -- спросил капитан.
     --  Двадцать  одна  тысяча  семьсот  шестьдесят  два  фута,--   ответил
лейтенант, записывая эту цифру в блокнот.
     --Отлично,  Бронсфильд!  Я  нанесу  эти  показаний  на карту. А  теперь
прикажите  выбрать  лот.  С  ним  еще  будет  возни на несколько  часов. Тем
временем механик  распорядится развести пары,  и, как только вы  кончите, мы
снимемся  с  якоря.  Уже десять часов  вечера,  и  я,  с  вашего позволения,
отправляюсь спать.
     -- Спокойной ночи! -- любезно ответил лейтенант.
     Капитан  "Сускеганны"  -- отличный  человек  и  добрейший  начальник --
отправился  в  свою  каюту,  выпил  грогу,  осыпав  буфетчика  нескончаемыми
похвалами, лег на  кровать, поблагодарив слугу за  уменье стелить постель, и
заснул сном праведника.
     Было  десять  часов   вечера.  Одиннадцатый  день  декабря   постепенно
переходил в самую упоительную южную ночь.
     Корвет "Сускеганна"  мощностью в пятьсот  лошадиных  сил, принадлежащий
национальному флоту Соединенных Штатов, производил промеры дна Тихого океана
приблизительно в ста лье от  американского берега против узкого полуострова,
вытянувшегося со стороны Мексиканского берега.
     Ветер мало-помалу стих.  Воздух словно  замер. Флаг неподвижно висел на
мачте корвета.
     Капитан Джонатан Бломсбери --  родственник полковника Бломсбери, одного
из активнейших членов "Пушечного клуба",  женатого на  урожденной Горшбидден
-- тетки капитана  и дочери  почтенного коммерсанта из  Кентукки,--  капитан
Бломсбери не мог нарадоваться на прекрасную погоду, способствующую успешному
завершению измерительных работ.
     Ряд  промеров,  произведенных  "Сускеганной",  имел  целью  исследовать
глубины,  наиболее  благоприятные  для  прокладки  подводного  кабеля  между
Гавайскими островами и Американским материком.
     Эти  работы  выполнялись  по  проекту одной крупной компании,  директор
которой   --  предприимчивый  Сайрус  Филд  --  предполагал  охватить  сетью
телеграфных  проводов  все  острова  Океании  --   грандиозное  предприятие,
достойное американцев.
     Корвету "Сускеганна" были поручены первые промеры. В  ночь  с 11  на 12
декабря  корвет  находился  на  27В°7' северной  широты  и 41В°37'  западной
долготы по Вашингтонскому меридиану.
     Луна в последней своей четверти начинала подыматься над горизонтом.
     По уходе капитана Бломсбери лейтенант Бронефильд и кое-кто из  офицеров
собрались на юте. При появлении Луны их мысли устремились к ночному светилу,
на которое в те дни были обращены глаза всего полушария.
     Даже лучшие морские трубы не могли  бы обнаружить снаряда,  блуждавшего
где-то вокруг Луны, но телескопы всего  мира были в эту минуту направлены на
нее, и миллионы людей не отводили глаз от ее сверкающего диска.
     --  Вот  уже   десять  дней,  как  они  улетели,--   сказал   лейтенант
Бронсфильд.-- Где-то они сейчас?
     -- Прибыли к месту назначения! -- воскликнул молодой мичман.-- И сейчас
они, должно быть, как  всякий путешественник,  прибывающий  в  новое  место,
заняты прогулкой по окрестностям.
     -- Не смею сомневаться в ваших словах,-- ответил, улыбаясь, лейтенант.
     -- Сомневаться в их прибытии действительно невозможно,-- заметил другой
офицер.-- Снаряд  должен был достигнуть  Луны в момент ее полнолуния, пятого
числа, в  полночь.  Теперь у  нас одиннадцатое  декабря, прошло, стало быть,
шесть суток.  А  за  шесть  суток можно вполне  успеть  устроиться со  всеми
удобствами  на  новом  месте.  Мне  ясно  представляется, как  наши отважные
земляки расположились где-нибудь в глубокой долине, на берегу лунного ручья,
около снаряда,  наполовину ушедшего  при  падении  в  вулканическую почву. Я
вижу,  как   Николь,  вооружившись  нивелиром,  измеряет  рельеф  местности,
Барбикен приводит в порядок свои путевые заметки, а Мишель Ардан разгуливает
по лунным полям, покуривая душистую сигарету.
     --  Да!  Да! Так оно и должно быть! -- воскликнул мичман в  восторге от
идиллической картины житья-бытья лунных новоселов.
     --  Дай  бог, чтоб  это было  так,--  сказал  лейтенант  Бронсфильд, не
проявляя  никакого  восторга.-- К  несчастью,  мы никогда не сможем получить
никаких непосредственных известий от наших друзей.
     -- Извините,  лейтенант, разве  Барбикен разучился  писать?  -- спросил
мичман.
     Шутка мичмана была встречена всеобщим смехом.
     -- Не письма,--  с живостью  подхватил мичман,--  не  письма,  конечно!
Почта тут ни при чем.
     -- Может быть, вы  ждете телеграммы? --  с иронией осведомился  один из
офицеров.
     --  Нет,  и не  телеграммы,--  ответил  мичман,  нимало  не смущаясь.--
Сообщение с Землей им очень легко установить графическим способом.
     -- Как же это так?
     --  При  помощи лонгспикского телескопа. Вы  знаете, что он  приближает
Луну  к  Скалистым горам на расстояние  двух  лье и  позволяет видеть на  ее
поверхности все предметы диаметром не менее девяти футов. Наши  лунные герои
должны смастерить исполинскую азбуку, начертить слова длиной в сто туазов, а
фразы  -- длиной  в целые  лье! Таким способом они легко могли бы ознакомить
нас со своим положением.
     Все   громко   зааплодировали   изобретательному   мичману.   Лейтенант
Бронсфильд признал его мысль вполне выполнимой. Кроме того, он предложил еще
один способ непосредственной связи с Землей  при помощи пучков  ярких лучей,
отраженных  параболическими  зеркалами.  Эти лучи  были бы так же  видимы  с
Венеры  или  Марса,.  как  планета  Нептун видима  с Земли.  В заключение он
заявил,  что блестящие точки,  не раз  наблюдавшиеся на ближайших  планетах,
возможно, были сигналами, которые подавали  оттуда Земле. Впрочем, лейтенант
оговорился, что если описанным способом и можно получать известия с Луны, то
сообщения с Земли посылать нельзя, разве только обитатели Луны имеют в своем
распоряжении приборы для дальних наблюдений.
     --   Самое   интересное,   по-моему,--   это   узнать,  что  сталось  с
путешественниками, что они делают, что видят,-- вмешался один из офицеров.--
Впрочем, если этот первый опыт удастся, в чем я не сомневаюсь, его, конечно,
повторят. Колумбиада ведь по-прежнему врыта в землю во Флориде. Значит, дело
только  в  снаряде да в порохе;  всякий раз,  как Луна будет проходить через
зенит, в нее можно будет выпалить зарядом... экскурсантов.
     -- Мастон, без сомнения,  на днях  присоединится  к  своим друзьям!  --
сказал лейтенант.
     --  Пусть только  скажет  слово,  я  охотно  полечу вместе  с  ним!  --
воскликнул мичман.
     -- Ну, в охотниках  недостатка  не  будет,-- возразил Бронсфильд,-- дай
только волю, половина обитателей Земли эмигрирует на Луну!
     Разговоры  офицеров  затянулись до  часу ночи.  Трудно пересказать  все
фантастические  теории,  все  невероятные проекты,  предлагавшиеся  молодыми
смельчаками.   После   попытки   Барбикена  слово   "невозможно"   перестало
существовать  для  американцев. Строились планы отправить на  Луну не только
комиссию  ученых,  но целую  армию  с  пехотой, артиллерией и кавалерией для
завоевания лунного мира.
     К часу ночи  работы по подъему лота  еще не были закончены.  Оставались
невыбранными десять  тысяч  футов, и  эта операция требовала еще  нескольких
часов.
     По  распоряжению  капитана огни  в  топках  были  разведены, давление в
котлах поднималось. "Сускеганна" была готова к немедленному отплытию.
     В  эту  минуту  -- в  1 час  17  минут  ночи  --  лейтенант  Бронсфильд
направился  было  к  своей каюте,  как вдруг  его  внимание было  привлечено
отдаленным свистом.
     Лейтенант  и  его товарищи подумали сначала, что свист  вызван  утечкой
пара; но,  подняв  голову, они удостоверились, что  звук  доносится с  очень
большой высоты.
     Сила этого странного звука нарастала с ужасающей быстротой, и не успели
офицеры  обменяться мнениями о его происхождении,  как перед их ослепленными
глазами  показался  громадный  болид,  докрасна  раскаленный  от  трения  об
атмосферные слои.
     Огненная  масса продолжала расти на глазах  и,  наконец, с  невероятным
грохотом  обрушившись на  бушприт корвета,  разбила  его  и  с оглушительным
шипением исчезла в волнах...
     Упади эта масса  несколькими футами ближе  --  и  "Сускеганна"  была бы
опрокинута в океан со всем своим экипажем.
     Капитан Бломсбери выскочил  полуодетый  на  бак,  куда бросились  и все
офицеры.
     --  Будьте  так добры, скажите,  что случилось,  господа? --  спрашивал
капитан.-- Что такое?
     -- Капитан, "они" вернулись! -- воскликнул мичман.



        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. Снова Дж. Т. Мастон.

     Смятение  на борту "Сускеганны" было немалое. Офицеры  и  матросы и  не
думали об опасности, которая им только что  угрожала,  хотя судно могло быть
раздавлено или же  получить пробоину и  затонуть. Нет,  все  их  мысли  были
поглощены катастрофой, завершившей дерзкое предприятие.
     --  "Они" вернулись! -- воскликнул  молодой мичман,  и  все  тотчас  же
поняли,  кого  он имеет  в  виду.  Никто не сомневался  в  том,  что  болид,
исчезнувший в волнах, был снарядом "Пушечного клуба".
     -- Они погибли! -- утверждали одни.
     -- Они живы!  -- настаивали  другие.-- Слой воды очень глубок и  потому
ослабит силу падения.
     -- Но ведь у них нет воздуха,-- говорил третий,-- они должны непременно
задохнуться!
     -- Они сгорели! -- решил кто-то.--  Снаряд,  пролетая через  атмосферу,
превратился в раскаленную массу.
     -- Как  бы там  ни было, живых или мертвых, их необходимо  вытащить! --
решили, наконец, все в один голос.
     Капитан  Бломсбери  собрал  на  совещание  всех  офицеров.   Надо  было
немедленно на что-нибудь решиться. Прежде всего следовало, конечно, вытащить
снаряд.  Операция  -- трудная,  но  возможная.  Однако  для  этого корвет не
обладал достаточно  мощным и  точным оборудованием. Решено  было  тотчас  же
отправиться в ближайший порт и известить "Пушечный клуб" о падении снаряда.
     Это решение было принято единодушно, и оставалось  только выбрать порт.
На  ближайшем берегу на  27В° широты  такой  пристани не имелось.  Несколько
выше,  за  полуостровом  Монтеррей,  был  расположен  крупный город,  давший
название  полуострову.  Но  этот  город,  стоящий  на   рубеже  пустыни,  не
соединялся  с материком телеграфной линией, а  такое важное  сообщение можно
было передать с надлежащей быстротой только при помощи телеграфа.
     Несколькими  градусами выше  находился порт  Сан-Франциско.  Из столицы
золотоносного  края легко было  снестись с центром  Соединенных Штатов. Если
корвет пойдет на всех  парах,  он прибудет в Сан-Франциско без малого  через
двое суток. Следовало немедленно отправляться в путь.
     Корвет стоял под парами и был готов к немедленному отплытию. В воде еще
оставалось две тысячи брассов троса, но капитан,  не желая терять ни  минуты
драгоценного времени, решил его перерезать.
     --  Мы прикрепим конец  троса  к бую,-- сказал  он,--  который, кстати,
поможет нам найти место падения снаряда.
     -- Координаты этого места известны -- мы находимся на двадцать  седьмом
градусе седьмой  минуте  северной  широты  и сорок  одном  градусе  тридцать
седьмой минуте западной долготы,-- заметил лейтенант.
     -- Прекрасно, мистер Бронсфильд,-- отвечал капитан.-- Будьте так добры,
прикажите перерезать трос.
     Огромный буй, снабженный для устойчивости  тяжелыми шестами, был спущен
на  воду. Конец троса был накрепко привязан  к бую, чтобы волнение не  могло
отнести буй слишком далеко от места падения снаряда.
     Механик  уведомил  капитана,  что  корвет  готов  к  отплытию. Капитан,
поблагодарив его,  приказал  держать курс на северо-восток. Корвет  на  всех
парах понесся к бухте Сан-Франциско. Было три часа утра.
     Пройти  двести  двадцать  лье  для  такого  быстроходного   судна,  как
"Сускеганна", было нипочем.  Судно покрыло это расстояние  за тридцать шесть
часов и 14 декабря в 1 час 27 минут пополудни вошло в бухту Сан-Франциско.
     При  виде корвета, идущего под всеми парами,  с  обломанным бушпритом и
поврежденной   мачтой,  жители  города   заволновались,  и  огромная   толпа
любопытных мгновенно собралась на набережной.
     Бросив  якорь, капитан Бломсбери и лейтенант  Бронсфильд  спустились  в
восьмивесельную шлюпку, которая тотчас же доставила их на берег.
     -- Телеграф? Где телеграф? --  спрашивали  они, не отвечая  ни на какие
вопросы.
     Портовый офицер сам проводил их на телеграфную станцию. Толпа бросилась
за ними.
     Бломсбери  и Бронсфильд вбежали  в контору.  Телеграмма была  послана в
четырех  экземплярах  следующим  адресатам:  во-первых,  секретарю  морского
ведомства  в Вашингтон,  во-вторых,  вице-председателю  "Пушечного  клуба" в
Балтимор, в-третьих, почтенному, Дж. Т.  Мастону  в  Лонгспик,  на Скалистые
горы,   и,   наконец,   в-четвертых,   помощнику    директора   Кембриджской
обсерватории.
     Телеграмма гласила:
     "На 27В°7' северной широты  и 41037/ западной долготы, 12 декабря,  в 1
час  17  минут  пополуночи,  упал  в  Тихий  океан снаряд  колумбиады.  Ждем
инструкций.
     Капитан "Сускеганны" Бломсбери".
     Через пять  минут новость облетела весь  город. До шести часов вечера о
потрясающей  катастрофе  узнала  вся  Америка; а  после  полуночи  подводный
телеграф оповестил  о результатах знаменитого  американского предприятия всю
Европу.
     Мы  отказываемся  привести  отклики  на  неожиданную  развязку дерзкого
путешествия, ежеминутно поступавшие со всего света.
     Получив   телеграмму,  секретарь  морского  ведомства  передал   приказ
капитану "Сускеганны" ждать дальнейших  распоряжений в бухте  Сан-Франциско,
не спускать паров и быть готовым к выходу в море.
     Астрономы Кембриджской  обсерватории собрали чрезвычайное совещание и с
невозмутимостью, свойственной ученым корпорациям, мирно и не спеша принялись
обсуждать происшествие с научной точки зрения.
     В   "Пушечном   клубе"  телеграмма   произвела  форменный  взрыв.   Все
артиллеристы  как  раз  были  в  сборе. Вице-председатель  клуба,  почтенный
Уилкам, только что  огласил телеграмму Мастона и Бельфаста, извещавших,  что
снаряд находится в поле зрения их гигантского лонгспикского телескопа. Кроме
того, в телеграмме было сказано, что снаряд, задержанный лунным притяжением,
перешел на роль второстепенного спутника Солнечной системы.
     Нам-то уже известно истинное положение дела.
     Таким образом,  при  обсуждении  одновременно  полученных  и  совершено
противоречивых телеграмм Дж. Т. Мастона и капитана Бломсбери все члены клуба
раскололись  на  два лагеря:  одна  партия  утверждала, что  снаряд  упал  в
океан,-- значит, путешественники так или иначе возвратились;  другая партия,
основываясь на сообщениях Мастона, считала, что капитан Бломсбери ошибся. По
мнению этой партии,  мнимый снаряд был  попросту  болидом, падучей  звездой,
которая  и  повредила  нос  .корвета.  Последнее   утверждение  было  трудно
оспаривать, так как падающее тело летело с  такой быстротой, что  разглядеть
его  было  немыслимо.  Капитан  "Сускеганны"  и   его  офицеры  легко  могли
ошибиться.  Впрочем,  один  факт   говорил  в  их  пользу:  если  бы  снаряд
действительно упал на Землю,  то его столкновение с земным шаром должно было
произойти именно  на 27  градусе  северной широты между  41  и  42 градусами
западной долготы, если учитывать срок,  истекший с момента вылета снаряда  и
вращательное движение Земли.
     Как бы то ни было, в "Пушечном клубе" было единогласно решено, что брат
Бломсбери, Билсби, и майор Эльфистон немедленно отправятся в Сан-Франциско и
примут все необходимые меры для того, чтобы извлечь снаряд из глубин океана.
     Преданные  друзья,  ни минуты не медля,  отправились  в путь.  Железная
дорога, которая  в скором времени пересечет  всю Центральную Америку, быстро
доставила их до Сен-Луи, где их уже дожидался дилижанс-экспресс.
     В   ту    самую   минуту,   когда    секретарь    морского   ведомства,
вице-председатель "Пушечного  клуба"  и заместитель  директора  обсерватории
читали телеграмму из Сан-Франциско, почтенный Мастон переживал самое сильное
в своей жизни волнение. Это волнение не  могло сравниться  даже с чувствами,
испытанными им в момент выстрела знаменитой колумбиады, и едва не стоило ему
жизни.
     Напомним, что секретарь клуба тотчас после выстрела колумбнады и  почти
с  такой же быстротой,  как  и самый снаряд,  направился  к  своему  посту в
Лонгспике  в.   Скалистых  горах.  Ему  сопутствовал  директор  Кембриджской
обсерватории  Бельфаст.  Прибыв  на  место,  оба  приятеля   заняли  пост  у
громадного телескопа и неотлучно дежурили при нем.
     Читатель помнит, что рефлекторы  гигантского телескопа были  устремлены
для front vie w (2), как говорят англичане.  При такой установке  получалось
только одно  отражение  наблюдаемого  объекта,  но,  с  другой стороны,  оно
обеспечивало  более четкую его видимость. Вследствие этого Мастон и Бельфаст
во время  наблюдений должны  были  находиться  на площадке  у  верхней части
телескопа,  а не  у  нижней.  Они  взбирались  наверх  по  винтовой лесенке,
представлявшей  по  своей  легкости  чудо  инженерного  искусства,--так  что
огромная  металлическая  труба  глубиной  в   двести   восемьдесят  футов  с
металлическим зеркалом, вделанным в его дно, оказывалась у них под ногами.
     Таким образом, ученые проводили все свое время на узенькой площадке над
телескопом,  проклиная  дневной  свет,  скрывавший от  них  Луну,  и облака,
которые упорно застилали ее ночью.
     Какова  же  была их  радость,  когда, наконец,  после  нескольких  дней
тщетных поисков и ожиданий, в ночь с 5 и 6 декабря, они обнаружили снаряд, в
котором странствовали  по  Вселенной их  друзья.  Однако  их  радость быстро
сменилась глубоким разочарованием. Положившись на это первое наблюдение, они
и распространили по всему  свету в своей телеграмме ложное сообщение о  том,
что снаряд обращается по эллиптической орбите вокруг Луны и превратился в ее
спутника.
     С этой минуты снаряд исчез из их поля  зрения, что легко было объяснить
его происхождением  позади  лунного диска. Можно  себе  представить, с каким
нетерпением пылкий Мастон  и его  товарищи ждали появления  снаряда с другой
стороны диска.  В  течение  всей  ночи им то и  дело  мерещилось, что снаряд
вот-вот появится из-за Луны, но он не появлялся!
     По этому поводу между ними не замедлили возникнуть нескончаемые горячие
споры  и стычки. Бельфаст утверждал, что снаряда не видно. Мастон же уверял,
что снаряд виден "как на ладони".
     -- Это снаряд! -- говорил Мастон.
     -- Нет,-- отвечал Бельфаст.-- Это лавина, сорвавшаяся с лунной горы!
     -- Увидим, завтра увидим!
     -- Нет, больше мы его уже не увидим! Он исчез в пространстве!
     -- Нет!
     -- Да!
     В  минуты  подобных споров  раздражительность и запальчивость секретаря
"Пушечного клуба"  представляли серьезную опасность для уважаемого Бельфаста
.
     Жизнь вдвоем в Скалистых горах скоро сделалась бы невыносимой для обоих
ученых, если бы неожиданнее событие не положило конец их вечным спорам.
     В  ночь с 14 на 15  декабря  оба "непримиримых друга" занимались своими
обычными   наблюдениями  лунной  диска.  Мастон  по   обыкновению   разносил
Бельфаста, который, со своей стороны, тоже не оставался  в  долгу. Секретарь
клуба  в сотый раз утверждал, что он видел снаряд и в одном из его окон даже
разглядел лицо Ардана. В  жару спора  вспыльчивый Мастон размахивал железным
крюком,  заменявшим  ему  руку,  что  было  далеко   не  безопасно  для  его
собеседника.
     Внезапно,  ровно  в  десять  часов вечера,  на наблюдатель