орки.
     - Что вы говорите! Неужели они проникли к нам инкогнито?
     Он погрозил пальцем и сказал, прищурившись:
     -  Ты прекрасно  знаешь, о ком я  говорю. К слову сказать, у меня  есть
сведения,  что  ваш  досточтимый  Кокиси Мокимото  до  сих  пор  содержит  в
заточении двенадцать приматов моря. - Он судорожно пожал плечами. - Творится
что-то непонятное:  люди  ищут  нервы  в  капусте и не хотят  замечать их  у
разумного существа! И это происходит в наше время,  когда мы ходим по  Луне,
Марсу, Венере!  Мечтаем, и  не только мечтаем, - готовимся,  создаем корабли
для полетов к иным солнцам. Я отказываюсь понимать, что  творится  на  белом
свете!  - Он  встал, окинул  нас таким уничтожающим взглядом, будто  мы были
виновниками всех ложных теорий и взглядов.
     Чмокнув губами, что, по-видимому, означало крайнюю степень неодобрения,
и круто повернувшись, он вышел из бара.
     Вера сказала:
     - Я еще не встречала таких оригинальных людей!
     - Сам похож на дельфина, - усмехнулся Костя, - и чмокает, как  дельфин.
Где ты его откопал?
     Я сказал, что он наш руководитель практики. Костя тихо свистнул:
     - Вот не  было печали!  Представляю,  как обогатятся наши познания  под
воздействием такого могучего интеллекта, воспевающего ветер.
     Вера, опустив глаза, сказала:
     -  Мне  он очень понравился.  Наверное, это настоящий ученый,  как  наш
Кокиси. Ученый очень  широкого  диапазона, непримиримый к  чужим ошибкам  и,
наверное, жестокий и к себе. В его лице есть что-то особенное. Как он хорошо
сказал про  ветер! Он как персонаж  с древней картины или фрески. Как  жаль,
что  я  обидела  его!  Надо  обязательно извиниться. - И она так же внезапно
встала и быстро ушла. Костя сказал:
     - У тебя особый дар устраивать интересные  встречи. Удивительно  кстати
ты появился в обществе этого ученого монстра!
     Нашей ссоре помешала лунная десятиминутка. На небольшом овальном экране
появилась  Надя  Павлова,   диктор  научного  отдела  Всемирной  вещательной
ассоциации, и объявила, что сейчас будет передаваться сообщение с Луны.
     Костя сказал, разглядывая на свет свой стакан:
     -  После встречи с этим почтенным старцем  я  начинаю подумывать о всех
прелестях, которые ждут  нас на сооружении  из базальта, плавающем  в теплой
соленой  воде...  - Он  замолчал, увидав  на  серебристой лунной поверхности
космонавтов.
     Кадр  резко  сменился.  Космонавты теперь двигались  среди  причудливых
скал,  временами растворяясь  в  чер-нильно-черных тенях.  Сильный рефлектор
осветил нагромождения  камней, похожие на причудливую  арку. Космонавты,  их
было трое, вошли под арку.
     Диктор говорил таинственно тихо, поясняя каждый шаг исследователей. Вот
они  идут по пещере с коричневыми ноздреватыми  стенами. Внезапно весь экран
переливается разноцветными огнями.
     Это сверкают кристаллы странной формы, они похожи на морские анемоны.
     - Лунный камень! - говорит диктор.
     Один  из  космонавтов  взмахивает  геологическим  молотком,  и  большая
"анемона" беззвучно рассыпается в бриллиантовую пыль.
     -   Пещера,   видимо,   образовалась    как   результат   вулканической
деятельности, - говорит диктор.
     - Теперь спокойно можно  перебираться на Луну, - шепчет Костя, - в этой
пещере поместится целый город, ни один метеорит не прошибет!
     Подошла Вера.
     - Мальчики, он спит в своем кресле,  - сказала  она, - я  оставила  ему
записку...  Бедные! -  добавила  она  по  адресу космонавтов.  -  Все  время
находятся в пустоте, да еще в таких безобразных  костюмах! Бр-р! Совсем иное
- зеленый, живой лес! Вы не хотите спать?
     - В такую ночь! - Костя  подавил зевок.  -  Я вообще  не сплю во  время
коротких перелетов.
     - Вот и прекрасно. Я сейчас покажу вам одну запись. Выключи, Костя, эту
жуткую Луну и подключи мой "юпитер" к экрану.
     Вместо холодных лунных пейзажей экран заполнила пышная зелень тропиков.
В ветвях  порхали  желтые  и красные  попугаи... Повеяло ароматом  цветов. Я
закрыл глаза и почти сразу уснул в податливом кресле.
     Я увидел  Биату. Она  шла  в комбинезоне по лунному кратеру  и  чему-то
улыбалась. И я  тоже улыбался и шел  рядом, нимало не удивляясь тому, что мы
дышим в вакууме и чувствуем себя великолепно.
     Где-то за непроницаемым пятном лунной тени громко засмеялись. Я  открыл
глаза.  Смех, плеск  воды  доносились  с экрана. В  большом бассейне  ватага
молодежи  устроила гонки верхом  на дельфинах.  Сквозь шум  я  уловил  голос
Кости:
     - Ты  извини, у  него  сегодня  так много  впечатлений.  И не  особенно
приятных.  Он  хорошо  сделал,  что  отключился...  Ему надо быть  в  форме.
Назревают  неприятности...  Одна   девушка  с  астрономического...  Их  поля
абсолютно не синхронны...
     Я нащупал в кармане жетон Биаты, крепко сжал его в руке и заснул снова.

        ПО СЛЕДАМ ПИРАТОВ
     Из   Коломбо  мы   шли  на   "Кальмаре",   древнем   военном   корабле,
переоборудованном для несения патрульной службы. Узкий, длинный, с красивыми
обводами,   он  напоминал  морское  животное,  приспособившееся  в  процессе
длительной эволюции  к воде. "Кальмар", казалось, без всяких усилий разрезал
темно-синюю  воду.  Справа  и  слева  по  борту  плыли  дельфины. Они  легко
перегоняли  корабль,   возвращались  назад,  устраивали  настоящие  цирковые
представления или плыли, купаясь в пенистых волнах возле форштевня.
     Мы  с Костей зашли в ходовую рубку. Здесь все сохранилось с тех времен,
когда   "Кальмар"   был   боевым   кораблем,  даже   приборы   для   ведения
артиллерийского огня и торпедных атак, хотя все  торпедные аппараты и орудия
были  сняты  и давно  переплавлены.  Из всего  грозного  вооружения осталась
только одна пушка на баке. Управлялся корабль с помощью штурвального колеса,
хотя  ничего  не  стоило  приспособить для  этого  довольно  скучного  труда
автомат.
     У штурвала  стоял наш  сверстник,  студент  Морской  академии.  На  его
смуглом насмешливом лице я, к своему удивлению, не мог заметить недовольства
тем, что он  попусту тратит свое драгоценное  время. Наоборот, он, казалось,
вполне доволен  своей  участью придатка такого  несовершенного механизма. На
нем были широкие  белые  штаны и такая  же  рубаха с  синим воротником, а на
выгоревших волосах лихо  сидел красный берет. Наряд был  довольно безвкусен,
но шел этому парню.
     Костя хлопнул его по спине и сказал:
     -  Как  ты  вырядился!  Прямо  матрос из  "Пенителей моря"!  Люблю  эту
оперетку.
     Рулевой не обиделся.
     - Ничего  не поделаешь, - сказал он, - на море свои законы. Мне вначале
тоже не нравилось это архаичное одеяние, но потом  привык и  оценил удобство
костюма.  - Он с тревогой обратился к Косте: -  Пожалуйста, не трогай ничего
руками, а  то сыграешь  "боевую  тревогу"  или дашь  "самый  полный  назад".
Представляю, как ты тогда будешь объясняться с капитаном!
     - Не беспокойся, не первый раз на таком лайнере.
     - Приятно встретить коллегу в наших широтах.
     - Мне не меньше. Между прочим, меня зовут Константин.
     - А меня Андрей. Так ты держишь курс на китовую ферму?
     - Да,  дружище! "Корень учения горек",  -  говорили наши  предки, и вот
тащусь с Иваном на поплавок.
     - Не вешай носа! Я в прошлом году тоже доил китих. Хорошее было время!
     - Тоже наш брат биолог?
     - Да.
     - Как же ты попал на этот музейный корабль?
     -  По  призванию.  Мне  всегда  хотелось  заняться  чем-то   настоящим.
Мальчишкой еще мечтал.
     - А биология?
     - Кто может отрицать значение этой полезной науки! Здесь же нечто иное.
     - Романтика?
     - Этого хватает. Меня привлекает здесь постоянная борьба. Риск, который
не  могут,  к  счастью,  еще устранить киберы. Хотя  уже  нашлись маменькины
сынки,  которым  помешали  циклоны,  и  они научились их  подавлять, вернее,
убивать эти изумительные вихри.  Все же  еще остался  свежий  ветер, шквалы,
пассат и, по счастью, можно  встретить циклончик местного значения. Все  это
останется  для нашего  брата,  пока  светит солнце и крутится  наш маленький
шарик.  - Он повернул колесо, прищурившись,  посмотрел на ослепительно синюю
воду и продолжал: -  Конечно, не только ради удовольствия качаться на волнах
разной амплитуды я переменил школу.  И биологию, конечно, я не оставил. Ведь
я специализируюсь  на глубоководных и приматах  моря.  Моя мечта  - выловить
наконец-то Великого Морского Змея!
     - Разве он еще не пойман? Я же сам смотрел хронику и видел твоего Змея!
     -  Дорогой мой,  ты  видел всего только змееныша. В  нем едва наберется
двадцать метров,  а у Великого Змея - сорок! Только один  человек на планете
видел  своими  глазами Великого Змея  - это  необыкновенный аквалангист Оноэ
Итимура.
     Я спросил:
     - А сейчас вы охотитесь за своим Змеем?
     - Нет.  Дело куда проще: ищем Черного Джека, хотя с нашими средствами и
либеральными методами могут пройти годы...
     И он рассказал нам об удивительной косатке-корсаре, предводителе  целой
шайки пиратов. "Кальмара" вел по их следам отряд дельфинов.
     - И вот мы делаем еще одну попытку схватить его, - продолжал рулевой, -
но, между нами, вряд ли  это удастся. Он научился уходить даже от  воздушной
разведки. Его невозможно отличить от "мирных" косаток, с которыми у нас есть
контакты. К нему  посылали парламентеров - косаток и дельфинов, - все они не
возвратились. Джек убивает их.
     - И вы церемонитесь с ним? - воскликнул Костя.
     -  Мы  выполняем инструкции.  Ты же  знаешь,  что все приматы  моря под
охраной  закона.  По  мнению  Совета  по  делам  морей, еще не  приняты  все
воспитательные  меры. Между  прочим, вчера он  убил  кита,  а  на той неделе
ворвался на рыбную плантацию - каким-то чудом  он разведал, что там на одном
участке ослабли силовые поля. Плантации больше не существует. Костя спросил:
     - И вы идете его уговаривать не делать больше глупостей?
     - На  этот  раз разрешено  применить  капсулы. -  Он  сделал испуганные
глаза: - Кэп! Спасайся, ребята, в левую дверь!
     Все пассажиры  стояли и  сидели под тентом на мостике,  любуясь морской
гладью и дельфинами. Кроме нас с Костей  и академика, на остров  ехала целая
группа  ученых  разных  специальностей,  изучающих  море, и  ботаник  Кокиси
Мокимото.
     Павел  Мефодьевич ходил, перешагивая через ноги  сидевших в  шезлонгах,
улыбаясь  и поглядывая по сторонам.  Он был явно доволен  сегодняшним днем и
блестяще проведенной операцией по освобождению дельфинов.
     Океанариум  в Коломбо соединялся с морем  длинным  каналом. С год назад
доверчивых дельфинов  заманили  через  канал  в океанариум  и  закрыли выход
решеткой.  Действительно,  в   океанариуме,  по  людским  представлениям  об
удобствах для живых  существ  другого  вида,  было  сделано  все  возможное:
проточная вода, обильная пища, относительно просторное помещение. И все-таки
приматы моря  чувствовали себя как в тюрьме. Они выражали свой  протест,  но
ботаники  его не слышали, вернее - не понимали,  так  как  не  искали с ними
контактов.
     Ученый  секретарь  дендрария Кокиси  Мокимото  был  буквально  подавлен
натиском  академика  Поликарпова.  Японец только шептал  извинения, прижимая
левую руку  к груди,  и  болезненно  улыбался,  показывая,  как  он  огорчен
случившимся. Наконец он вымолвил:
     - Простите... Нам казалось, что мы не посягаем на их свободу. Мы делали
все,  чтобы  их жизнь  была приятной. Они даже могли включать и выключать по
своему желанию музыку,  специально написанную  для  них.  Извините, не помню
фамилии композитора. Жаль, у нас не было средств, облегчающих контакты.
     Разговор  происходил  в  павильоне-оранжерее,  служившем   лабораторией
ученого секретаря.
     - Не было  средств для контактов! - загремел академик  и взял  с полки,
уставленной   приборами,  небольшую  желтую  коробку.  -  Последняя   модель
"ЛК-8006"!  Пока выпущено всего  тысяча  приборов,  и один из них  почему-то
прислан  сюда.  Мне думается,  что вам должно быть  известно  о возможностях
этого изобретения?
     - О да-да...
     - Позвольте усомниться в  этом. И если я неправ,  то прошу прощения, но
все же нелишне напомнить, что  с помощью "ЛК-8006" - надо же придумать такое
дурацкое название! - мы можем разговаривать с марсианами, если, конечно, они
там  еще  обитают.  Можем  обмениваться  информацией  с пришельцами  невесть
откуда, будь у них углеродная,  фтористая, кремниевая или  бог  весть  какая
иная основа. Надеюсь, я  не утомил вас  такой  пространной речью об истинах,
известных школьнику первого цикла?
     - О нет! Даже очень интересно, хотя...
     - Хотя вам все это хорошо известно?  Так вот,  чтобы не терять дорогого
времени,  идемте и немедленно освободим несчастных узников. Кстати,  я научу
вас  пользоваться  "ЛК-8006",  этим  замечательным  изобретением с  дурацким
названием...
     Академик зашагал к океанариуму,  а  мы с Мокимото едва поспевали за ним
следом.
     Ученый секретарь шепнул мне:
     - Очень  оригинальный  ум! Его  метод вести  беседу  оставляет довольно
сильное впечатление...
     Костя и Вера  плескались в воде, окруженные дельфинами. Вера неожиданно
вскочила  на  блестящую спину дельфина и, смеясь, помчалась на нем, описывая
круги.
     -  Безобразие! -  крикнул  академик. - Вы превратили их  в забаву! Надо
немедленно покончить с этим издевательством!  - Он опустил в  воду гидрофон,
что-то сказал, и в тот же миг все дельфины бросились к нему.
     Вера полетела в воду и стала, давясь от хохота, что-то объяснять Косте.
     Я впервые слышал не на телеэкране диалог между человеком и дельфином.
     Академик говорил напыщенным языком старых информационных листов:
     - Приветствую вас, братья моря! Дельфин отвечал ему в том же стиле:
     - И мы приветствуем вас, братья Земли!
     - Мы пришли просить у вас извинения за то, чти, хоть и не по злой воле,
так долго ограничивали вам свободу передвижения.
     -  Нам было  трудно в  этой мелкой круглой луже, но у  нас нет  плохого
чувства к вам.
     - Сейчас будет поднята решетка,  закрывающая выход в  море, и вы можете
следовать  в любом направлении. Со своей стороны я  предлагаю вам совместное
путешествие к юго-западу на один из  плавучих островов. Там живут и трудятся
вместе с нами на общее благо много братьев моря. Согласны ли вы?
     - Мы согласны...
     Павел Мефодьевич назвал место встречи - выход из гавани...
     Мокимото, прижав руки к груди, согнулся  в  прощальном  поклоне. Он  не
сказал ни слова, и это немое признание своей вины растрогало академика.
     - Извините меня, старого  грубияна.  - Внезапно он хлопнул  Мокимото по
спине: - Послушайте, коллега,  а не  поехать  ли  и вам ко  мне на остров? Я
понимаю, что у вас работа, мало свободного времени, и  все  же очень бы  вас
просил об этом одолжении.
     Кокиси  Мокимото  обвел  взглядом  свой  зеленый   кабинет,  улыбнулся,
протянул руку.
     И  вот  мы  все  покачиваемся  на  пологих  волнах  Индийского  океана,
встречный ветер умеряет тропический зной.
     Павел  Мефодьевич останавливается возле кресла, о  котором,  полузакрыв
глаза, лежит Мокимото.
     - Надеюсь, что вы не очень сетуете на меня, дорогой коллега?
     - О-о,  мистер Поликарпов! Я  так благодарен вам!  Очень давно  мне  не
приходилось совершать такие приятные перемещения в пространстве. Я так люблю
море! Мои предки были рыбаками из Киото. Между прочим, на гербе этого города
- золотые дельфины.
     - Знаю. Существует много  легенд  по этому поводу. Но достовернее всего
та, в которой говорится о  спасении дельфинами одного из основателей города.
Возможно, вашего предка?
     - К сожалению, у нас в семье нет таких романтических преданий.
     Они помолчали. Потом Мокимото сказал:
     - Удивительный покой  охватывает  душу, когда  ощущаешь красоту мира  и
единство начал жизни!
     - Я с вами согласен и могу только добавить, что такие мысли чаще  всего
приходят не  во время путешествий на ракетах, не на сверхэкспрессах и  не на
адских земноводных амфибиях,  где  мы  сидим  в закрытых футлярах  и  нас  с
неимоверной  скоростью перебрасывают с материка на материк, а  когда мы  вот
так идем по древней дороге и можем  протянуть руку и пощупать  океан, землю,
горы.
     -  В  этом  преимущество  исторических  видов транспорта,  -  улыбнулся
Мокимото.  -  К   сожалению,  сейчас  так  мало  пользуются  ими!  Даже  мы,
посвятившие  жизнь  изучению  природы,  предпочитаем  скоростные  машины  и,
выигрывая в скорости, подчас совершенно ненужной, теряем главное  - ощущение
величия нашей планеты.
     -  Ну,  я  не  жалуюсь.  - Академик  расправил плечи.  - Мне приходится
большую часть времени проводить вот здесь, - он широко развел руки, - в этой
колыбели всего живого, где слишком большие скорости  просто невозможны  и не
нужны...
     Ко мне подошел Костя и  потянул за  руку. Он отвел  меня на  самый край
мостика, нависшего над водой.
     -  Ну что ты слушаешь эту  старческую болтовню! -  сказал он.  - Сейчас
разговор пойдет о подводных городах... Так и есть! Вот тот, в зеленых очках,
полгода  прожил  в "Поселке  осьминогов"  на коралловой  отмели,  сейчас  он
закатит  доклад  миль на  триста. Пошли лучше  вниз, поболтаем  с дельфинами
через бортовой гидрофон.
     Увлекая меня вниз по трапу, он сказал:
     - Меня все  больше интересует  наш  метр.  Интересная,  оригинальная  и
загадочная личность. Тебе не приходила мысль, что он похож на биологического
робота? Я все время думаю  об этом. Такого же мнения и  Вера.  Не  улыбайся,
пожалуйста, у  нее совершенный  слух, и она уловила  в нем работу какого-то,
видимо, не совсем отлаженного датчика,  ну, как у старых "кухонных" роботов.
Конечно, он бесконечно совершенен... А тебе ничего не показалось?
     Я ничего не ответил Косте, хотя ясно вспомнил, что и меня настораживали
глухие ритмичные толчки, когда я  стоял  в  библиотеке "Альбатроса"  рядом с
загадочным академиком.

        СОЛНЕЧНОЕ УТРО
     Ровно  в  шесть  меня  разбудила Пенелопа. Она стояла возле  кровати  и
бесконечно повторяла тусклым голосом:
     - Пора вставать. Пора вставать. Шесть часов. Шесть часов.
     Я натянул на голову одеяло и попытался заснуть, но скоро понял, что при
таком соседстве заснуть не удастся.  Пенелопа может стоять целую  вечность и
вот так бубнить и мигать своим единственным глазом. К тому же я сам приказал
ей  разбудить меня ровно в шесть. Мы условились с Костей, что будем вставать
теперь с  восходом  солнца. Внезапно вся  моя  постель  поехала  вбок,  и  я
очутился  на полу:  тоже  мое распоряжение, если  я не встану в течение пяти
минут.  Спать  можно  было и на  полу, но  я не знал,  на  что  еще способна
Пенелопа:,  у нее,  судя  по инструкции, нанесенной  на ее  спине, был запас
"логических решений". Что это такое,  я чуть было не испытал на себе. Только
я успел вскочить, как Пенелопа  сгребла постель своими рычагами, пошла с нею
к двери. Я едва успел нажать желтую кнопку на плече исполнительной служанки,
прервав цепь ее логических решений.
     - Ты что хотела сделать с постелью? - спросил я, натягивая плавки.
     - Ты сказал: если не встану, то хватай меня и волоки в лагуну.
     Пенелопа  принялась было наводить в спальне  порядок, но  я отправил ее
будить Костю.  Он сам  попросил меня об этом. Его комнаты находились рядом с
моими. Оттуда послышалось  бормотание  робота,  затем заспанный голос Кости,
умоляющий оставить его в покое. Я не стал дожидаться развязки.
     К стенам нашего домика вплотную подходили заросли тропических растений.
Я  побежал  по  тропинке  в сумеречном туннеле, холодные капли росы падали с
листьев на  спину.  До берега лагуны было не  больше двухсот метров,  , но я
довольно долго петлял по зеленому  лабиринту, иногда вырываясь на  небольшие
полянки  с зеленым или голубым  газоном,  засаженные  цветами,  наткнулся на
сетку те