Низой  увидеть  и  услышать  первые вести прекрасных миров,
планет синей звезды,  летних ночей Земли.  Чтобы Низа  вместе  с  ними
пришла  к  осуществлению  самых  смелых  романтических грез прошлого и
настоящего - открытию новых звездных миров - будущих дальних  островов
человечества...
     Фильмы, снятые в восьми парсеках от Солнца восемьдесят  лет  тому
назад,  пролежавшие  в  открытом  корабле  на черной планете Т-звезды,
сохранились превосходно. Полушаровой стереоэкран унес четырех зрителей
"Тантры" туда, где сияла высоко над ними голубая Вега.
     Быстро сменялись  короткие  сюжеты  -   вырастало   ослепительное
голубое  светило,  и  шли  небрежные  минутные кадры из жизни корабля.
Работал    за    вычислительной     машиной     неслыханно     молодой
двадцативосьмилетний  начальник экспедиции,  вели наблюдения еще более
молодые  астрономы.  Вот  обязательные  ежедневные  спорт   и   танцы,
доведенные   членами   экспедиции   до  акробатического  совершенства.
Насмешливый  голос  пояснил,  что  первенство  на  всем  пути  к  Веге
оставалось   за  биологом.  Действительно,  эта  девушка  с  короткими
льняными  волосами  показывала  труднейшие  упражнения  и  невероятные
изгибы своего великолепно развитого тела.
     При взгляде на яркие,  совсем реальные  изображения  гемисферного
экрана,  сохранившего нормальные световые оттенки, забывалось, что эти
веселые,  энергичные  молодые  астролетчики  давно  пожраны   гнусными
чудовищами железной звезды.
     Скупая летопись жизни экспедиции быстро  промелькнула.  Усилители
света  в  проекционном  аппарате  начали  жужжать - так яростно горело
фиолетовое светило,  что даже здесь,  в  его  бледном  отражении,  оно
заставило  людей надеть защитные очки.  Звезда почти в три раза больше
Солнца по диаметру и по массе колоссальная,  сильно сплюснутая, бешено
вращающаяся с экваториальной скоростью триста  километров  в  секунду.
Шар  неописуемо яркого газа с поверхностной температурой в одиннадцать
тысяч  градусов,   распростерший   на   миллионы   километров   крылья
жемчужно-розового огня.  Казалось, что лучи Веги ощутимо били и давили
все попадавшееся на их пути,  летели в пространство могучими копьями в
миллионы километров длиной. В глубине их сияния скрывалась ближайшая к
синей звезде планета.  Но туда,  в этот океан огня,  не мог  окунуться
никакой  корабль  Земли или ее соседей по Кольцу.  Зрительная проекция
сменилась голосовым докладом о  сделанных  наблюдениях,  и  на  экране
возникли полупризрачные линии стереометрических чертежей, показывавших
расположение первой и второй планет Веги. "Парус" не смог приблизиться
даже   ко  второй  планете,  удаленной  от  звезды  на  сто  миллионов
километров.
     Чудовищные протуберанцы(47) вылетали из глубин океана прозрачного
фиолетового пламени - звездной атмосферы, протягивались в пространство
всесжигающими  руками.  Так  велика  была  энергия  Веги,  что  звезда
излучала  свет  наиболее  сильных  квант(48)  - фиолетовой и невидимой
части спектра.  Даже в защищенных тройным фильтром человеческих глазах
она  вызывала  страшное  ощущение призрачности,  почти невидимого,  но
смертельно опасного фантома...  Пролетали световые  бури,  преодолевая
тяготение  звезды.  Их  дальние отголоски опасно толкали и раскачивали
"Парус".  Счетчики космических лучей и других видов жестких  излучений
отказались   работать.   Внутри   надежно  защищенного  корабля  стала
нарастать  опасная  ионизация.  Можно  было  только   догадываться   о
неистовстве  лучистой  энергии,  чудовищным  потоком  устремлявшейся в
пустоту  пространства,  там,  за  стенами  корабля,  о   квинтиллионах
киловатт бесполезно расточаемой мощности.
     Начальник "Паруса" осторожно подвел звездолет к третьей планете -
большой, но одетой лишь тонкой прозрачной атмосферой. Видимо, огненное
дыхание синей звезды согнало прочь покров легких газов, длинным, слабо
сиявшим   хвостом  тянувшийся  за  планетой  по  ее  теневой  стороне.
Разрушительные испарения фтора,  яд окиси углерода,  мертвая плотность
инертных газов - в этой атмосфере ничто земное не просуществовало бы и
секунды.
     Из недр планеты выпирали острые пики, ребра, отвесные иззубренные
стены красных,  как свежие раны, черных, как бездны, каменных масс. На
обдутых  бешеными  вихрями плоскогорьях из вулканических лав виднелись
трещины и провалы,  источавшие раскаленную магму и  казавшиеся  жилами
кровавого огня.
     Высоко взвивались густые облака пепла,  ослепительно  голубые  на
освещенной стороне, непроницаемо черные на теневой. Исполинские молнии
в тысячи километров длиной били по всем  направлениям,  свидетельствуя
об электрической насыщенности мертвой атмосферы.
     Грозный фиолетовый  призрак  огромного   солнца,   черное   небо,
наполовину скрытое сверкающей короной жемчужного сияния,  а внизу,  на
планете,-  алые  контрастные  тени  на  диком  хаосе  скал,  пламенные
борозды, извилины и круги, непрерывное сверкание зеленых молний...
     Стереотелескопы передали,  а электронные фильмы  записали  это  с
бесстрастной, нечеловеческой точностью.
     Но за приборами стояло живое чувство путешественников  -  протест
разума  против  бессмысленных  сил  разрушения  и нагромождения косной
материи,   сознание   враждебности   этого    мира    неистовствующего
космического  огня.  И,  загипнотизированные  зрелищем,  четверо людей
обменялись одобрительными взглядами,  когда голос сообщил, что "Парус"
идет на четвертую планету.
     Через несколько секунд под килевыми телескопами корабля уже росла
последняя,  краевая планета Веги,  размерами близкая к Земле.  "Парус"
круто снижался. Очевидно, путешественники решили во что бы то ни стало
исследовать  последнюю  планету,  последнюю  надежду на открытие мира,
пусть не прекрасного, но хотя бы годного для жизни.
     Эрг Hoop  поймал  себя  на  том,  что  он  мысленно  произнес эти
уступительные слова:  "хотя бы". Вероятно, так же шли и мысли тех, кто
управлял   "Парусом"   и   осматривал  поверхность  планеты  в  мощные
телескопы.
     "Хотя бы!.."  В  этих трех слогах заключалось прощание с мечтой о
прекрасных мирах Веги,  о находке  жемчугов-планет  на  дне  просторов
Вселенной,   во   имя   чего   люди   Земли   пошли   на  добровольное
сорокапятилетнее заключение в звездолете и больше  чем  на  шестьдесят
лет покинули родную планету.
     Но, увлеченный зрелищем,  Эрг Hoop не сразу подумал  об  этом.  В
глубине  полусферического  экрана  он мчался над поверхностью безмерно
далекой планеты.  К настоящему горю путешественников, тех - погибших -
и  этих  -  живых,  планета  оказалась  похожей на знакомого с детства
ближайшего соседа в солнечной системе - Марса. Та же тонкая прозрачная
газовая оболочка с черновато-зеленым,  всегда безоблачным небом, та же
ровная поверхность пустынных материков с  грядами  развалившихся  гор.
Только  на  Марсе  царствовал  обжигающий  холод  ночи  и резкая смена
дневных температур.  Там  были  мелкие,  похожие  на  гигантские  лужи
болота,  испарявшиеся почти до полной сухости, был скудный, редкостный
дождь или иней, ничтожная жизнь омертвелых растений и странных, вялых,
зарывавшихся в землю животных.
     Здесь ликующий пламень голубого солнца нагревал планету так,  что
она  вся  дышала  жаром  самых  знойных пустынь Земли.  Водяные пары в
ничтожном количестве поднимались в верхние слои воздушной оболочки,  а
огромные  равнины  затенялись лишь вихрями тепловых токов,  непрерывно
возмущавших атмосферу.  Планета вращалась быстро, как и все остальные.
Ночное  охлаждение  рассыпало  горные  породы  в  море  песка.  Песок,
оранжевый,  фиолетовый,  зеленый,   голубоватый   или   слепяще-белый,
затоплял  планету  огромными пятнами,  издалека казавшимися морями или
зарослями выдуманных растений.  Цепи разрушенных гор,  более  высоких,
чем на Марсе,  но столь же мертвых,  были покрыты блестящей черной или
коричневой  корой.  Синее  солнце  с  его   могучим   ультрафиолетовым
излучением разрушало минералы, испаряло легкие элементы.
     Светлые песчаные равнины, казалось, излучали само пламя. Эрг Hoop
припомнил,  что в старину, когда учеными было не большинство населения
Земли, а лишь ничтожная по численности группа людей, среди писателей и
художников    распространились    мечты    о    людях   иных   планет,
приспособившихся к жизни в повышенной температуре. Это было поэтично и
красиво,  подымало  веру  в  могущество  человеческой природы.  Люди в
огненном  дыхании  планет  голубых  солнц,  встречающие  своих  земных
собратьев!..  Большое  впечатление  на  многих,  в том числе и на Эрга
Ноора,  произвела картина в  музее  восточного  центра  южного  жилого
пояса:  туманящаяся на горизонте равнина пламенного алого песка, серое
горящее небо,  и под ним - безликие  человеческие  фигуры  в  тепловых
скафандрах,  отбрасывающие  невероятно  резкие  черно-синие тени.  Они
застыли  в  очень  динамичных,  полных  изумления  позах  перед  углом
какого-то  металлического  сооружения,  раскаленного  чуть  не добела.
Рядом - обнаженная женщина с распущенными красными  волосами.  Светлая
кожа  сияет  в слепящем свете еще сильнее песков,  лиловые и малиновые
тени подчеркивают каждую линию, высокой и стройной фигуры, стоящей как
знамя победы жизни над силами космоса.
     Смелая, но  совершенно  нереальная  мечта,  противоречащая   всем
законам  биологического развития,  теперь,  в эпоху Кольца,  познанным
гораздо глубже, чем во времена, когда была написана картина.
     Эрг Hoop вздрогнул,  когда поверхность планеты на экране ринулась
навстречу.  Неведомый пилот повел "Парус" на снижение.  Совсем  близко
поплыли  песчаные  конусы,  черные скалы,  россыпи каких-то сверкавших
зеленых кристаллов.  Звездолет методически вил спираль облета  планеты
от  одного  полюса  к другому.  Никакого признака воды и хотя бы самой
примитивной растительной жизни. Опять "хотя бы"!..
     Появилась тоска   одиночества,  затерянности  корабля  в  мертвых
далях,  во власти пламенной синей звезды...  Эрг Hoop чувствовал,  как
свою,  надежду тех,  кто снимал фильм, наблюдая планету в поисках хотя
бы прошлой жизни.  Как знакомы каждому,  кто летал на пустые,  мертвые
планеты без воды и атмосферы,  эти напряженные поиски мнимых развалин,
остатков городов и построек в случайных формах трещин  и  отдельностей
безжизненных скал, в обрывах мертвых, никогда не знавших жизни гор!
     Быстро бежала на экране сожженная,  развеиваемая буйными вихрями,
лишенная всяких следов тени земля далекого мира.  Эрг Hoop, осознавший
крушение давней мечты, силился сообразить, как могло родиться неверное
представление о сожженных мирах синей звезды.
     - Наши земные братья  будут  разочарованы,  когда  узнают,-  тихо
сказал биолог,  близко придвинувшийся к начальнику.- Много тысячелетий
миллионы людей Земли смотрели  на  Вегу.  В  летние  ночи  Севера  все
молодые,  любившие  и мечтавшие,  обращали взоры на небо.  Летом Вега,
яркая и синяя,  стоит почти в зените - разве можно было не  любоваться
ею?  Уже  тысячи  лет  назад  люди знали довольно много о звездах.  По
странному  направлению  мысли  они   не   подозревали,   что   планеты
образовывались  почти  у  каждой медленно вращавшейся звезды с сильным
магнитным полем,  подобно спутникам, имеющимся почти у каждой планеты.
Они не знали об этом законе,  но мечтали о собратьях на других мирах и
прежде всего на Веге - синем солнце.  Я помню переводы красивых стихов
о полубожественных людях с синей звезды с какого-то из древних языков.
     - Я мечтал о Веге после сообщения "Паруса",-  повернулся  к  Эону
Талу  начальник.-  Теперь  ясно,  что  тысячелетняя  тяга  к дальним и
прекрасным мирам закрыла глаза и мне и множеству  мудрых  и  серьезных
людей.
     - Как вы теперь расшифруете сообщение "Паруса"?
     - Просто. "Четыре планеты Веги совершенно безжизненны. Ничего нет
прекраснее нашей Земли. Какое счастье будет вернуться!"
     - Вы правы!  - воскликнул биолог. - Почему раньше это не пришло в
голову?
     - Может быть, и приходило, но не нам, астролетчикам, да, пожалуй,
и не Совету. Но это делает нам честь - смелая мечта, а не скептическое
разочарование побеждает в жизни!
     На экране   облет   планеты   закончился.   Последовали    записи
станции-робота,   сброшенного   для  анализа  условий  на  поверхности
планеты. Затем раздался сильнейший взрыв - это сбросили  геологическую
бомбу(49).   До  звездолета  достигло  гигантское  облако  минеральных
частиц.  Завыли насосы,  забирая пыль в фильтрах  боковых  всасывающих
каналов. Несколько проб минерального порошка из песков и гор сожженной
планеты  заполнили  силиколловые  пробирки,  а  воздух  верхних  слоев
атмосферы   -   кварцевые   баллоны.   "Парус"   отправился   назад  в
тридцатилетний путь,  преодолеть который ему не было  суждено.  Теперь
его  земной товарищ несет людям все,  что с таким трудом,  терпением и
отвагой удалось добыть погибшим путешественникам...
     Продолжение записей   -  шесть  катушек  наблюдений  -  подлежало
специальному  изучению   астрономами   Земли   и   передаче   наиболее
существенного по Великому Кольцу.
     Просматривать фильмы  о  дальнейшей  судьбе  "Паруса"  -  тяжелой
борьбе  с  аварией  и  звездой  Т,  а  особенно  трагическую последнюю
звукокатушку,-  никому  не  захотелось.  Слишком   еще   были   сильны
собственные переживания. Решили отложить просмотр до очередной побудки
всего  экипажа.  Перегруженные   впечатлениями,   дежурные   разошлись
отдохнуть,  оставив начальника в центральном посту.
     Эрг Hoop более не думал о сокрушенной мечте.  Он пытался  оценить
те  горькие крохи знания,  которые удастся принести человечеству ценой
таких усилий и жертв двум экспедициям - его и "Паруса". Или достижения
горьки только от большого разочарования?
     Эрг Hoop впервые  подумал  о  прекрасной  родной  планете  как  о
неисчерпаемом богатстве человеческих душ, утонченных и любознательных,
освобожденных от тяжких забот и опасностей  природы  или  примитивного
общества.  Прежние страдания,  поиски, неудачи, ошибки и разочарования
остались и теперь,  в эпоху Кольца,  но они перенесены в  высший  план
творчества в знании, искусстве, строительстве. Только благодаря знанию
и творческому труду Земля избавлена от ужасов  голода,  перенаселения,
заразных  болезней,  вредных  животных.  Спасена от истощения топлива,
нехватки  полезных  химических  элементов,  преждевременной  смерти  и
слабости людей. И те крохи знания, что принесет с собой "Тантра", тоже
вклад в могучую лавину мысли,  с каждым десятилетием совершающую новый
шаг вперед в устройстве общества и познании природы!
     Эрг Hoop открыл сейф путевого журнала "Тантры" и вынул коробку  с
металлом  от  спирального  звездолета с черной планеты.  Тяжелый кусок
яркой небесной голубизны плотно улегся на ладони.  Эрг Hoop знал,  что
на родной планете и ее соседях в солнечной системе и ближайших звездах
такого металла нет.  Это еще одно,  пожалуй,  самое важное  сообщение,
помимо вести о гибели Зирды, которое они доставят Земле и Кольцу...
     Железная звезда очень близка к Земле,  посещение  черной  планеты
специально  подготовленной экспедицией теперь,  после опыта "Паруса" и
"Тантры", будет не столь опасно, какой бы набор черных крестов и медуз
ни  существовал  в этой вечной тьме.  Спиральный звездолет они вскрыли
неудачно.  Если бы они имели время хорошенько обдумать предприятие, то
еще  тогда поняли бы,  что гигантская спиральная труба является частью
двигательной системы звездолета.
     Снова в  памяти начальника экспедиции возникли события последнего
рокового дня.  Низа,  распростершаяся щитом поперек  него,  беспомощно
упавшего вблизи чудовища. Недолго цвело ее юное чувство, соединившее в
себе героическую преданность древних женщин Земли с открытой  и  умной
отвагой современной эпохи...
     Пур Хисс неслышно возник позади,  чтобы  заменить  начальника  на
дежурстве. Эрг Hoop вышел в библиотеку-лабораторию, но не направился в
коридор  центрального  отсека  к  спальням,  а  открыл  тяжелую  дверь
госпитальной каюты.
     Рассеянный свет земного дня поблескивал на силиколловых шкафах  с
лекарствами   и  инструментами,  отражался  от  металла  рентгеновской
аппаратуры,  приборов   искусственного   кровообращения   и   дыхания.
Начальник экспедиции отстранил доходивший до потолка плотный занавес и
вошел в полумрак.  Слабое освещение,  похожее на  лунное,  становилось
теплым  в  розовом  хрустале  силиколла.  Два тиратронных стимулятора,
включенных на случай внезапного  коллапса,  едва  слышно  пощелкивали,
поддерживая   биение   сердца   парализованной.   Внутри   колпака,  в
розовато-серебряном  свете,  неподвижно  вытянувшаяся  Низа   казалась
погруженной  в  спокойный,  счастливый сон.  Много поколений здоровой,
чистой и сытой жизни  предков  отточили  до  высокого  художественного
совершенства гибкие  и сильные линии тела женщины - самого прекрасного
создания  могучей  жизни  Земли.  Люди  давно  знали,  что  их  уделом
оказалась  очень  богатая  водой  планета.  Вода  стимулировала обилие
растительной жизни, а та создала огромные запасы свободного кислорода.
Тогда разлилась буйным потоком животная жизнь,  многие сотни миллионов
лет  проходившая  постепенное  совершенствование,  пока  не  появилось
мыслящее существо - человек.  Гигантский  исторический  опыт  развития
жизни  на  планетных  системах  бесчисленных  миров  показал,  что чем
труднее и дольше был слепой эволюционный путь отбора,  тем  прекраснее
получались формы высших, мыслящих существ, тем тоньше была разработана
целесообразность их приспособления к окружающим условиям и требованиям
жизни, та целесообразность, которая и есть красота.
     Все существующее движется и развивается по спиральному пути.  Эрг
Hoop  зримо  представил  себе   эту   величайшую   спираль   всеобщего
восхождения в применении к жизни и обществу людей.  Впервые он понял с
поражающей ясностью, что чем труднее условия жизни и работы организмов
как биологических машин,  чем тяжелее путь развития общества, тем туже
скручена спираль восхождения  и  ближе  друг  к  другу  ее  "витки"  -
следовательно,  тем  медленнее  проходит процесс и стандартнее,  более
похожи друг на друга возникающие формы.
     Он не  прав  в  своей  погоне  за дивными планетами синих солнц и
неверно учил Низу!  Полет к новым мирам не  ради  поисков  и  открытия
каких-то  ненаселенных,  случайно  устроившихся  само собою планет,  а
осмысленная  шаг  за  шагом  поступь  человечества  по  всему   рукаву
Галактики,  победным  шествием  знания и красоты жизни...  такой,  как
Низа...
     С внезапной  тяжелой  тоской  Эрг  Hoop опустился на колени перед
силиколловым саркофагом Низы. Дыхание девушки не было заметно, ресницы
бросали лиловые полоски теней под плотно закрытыми веками, сквозь чуть
приоткрытые губы поблескивала белизна зубов. На левом плече, на руке у
локтя и  у  основания  шеи  виднелись  бледные синеватые пятна - места
ударов зловредного тока.
     - Видишь  ли  ты,  помнишь  ли  ты  что-нибудь  в  своем  сне?  -
мучительно спрашивал Эрг Hoop в порыве большого  горя,  чувствуя,  как
становится  мягче  воска его воля,  как стесняется дыхание и сжимается
горло.
     Начальник экспедиции  стиснул  переплетенные пальцы рук так,  что
они посинели,  пытаясь передать Низе свои мысли,  страстный  призыв  к
жизни и счастью.  Но рыжекудрая девушка оставалась неподвижной,  точно
статуя розового  мрамора,  с  тончайшим  совершенством  воспроизведшая
живую модель.
     Врач Лума Ласви тихо вошла в  госпиталь  и  почувствовала  чье-то
присутствие.     Осторожно     откинув     занавес,     она    увидела
коленопреклоненного  начальника,  неподвижного,  словно  памятник  тем
миллионам  мужчин,  которым приходилось оплакивать своих возлюбленных.
Не в первый раз заставала она  Эрга  Ноора  здесь,  и  острая  жалость
шев