ни люди могут дышать марсианским воздухом без вреда для здоровья, другим же это строжайше противопоказано. Когда корабль возвратился назад, Розен пошел к биохимикам и попросил исследовать его легкие. Ему сказали, что для анализа потребуется довольно большое количество легочной ткани. Розен согласился на операцию. У него удалили чуть ли не половину легких. В результате он сделался пожизненным инвалидом, но исследования полученных образцов привели в конечном счете к открытию кислородного энзима и позволили разработать тест по выявлению людей, обладающих "марсианскими" легкими.
     - Я помню, какие проблемы были с освоением Марса всего несколько лет назад,- подтвердил Грэхэм, снова наполняя оба бокала.- Половина наемников, с которыми мне довелось встречаться во время Азиатской кампании, клялись мне, что завербовались в армию лишь из-за того, что не прошли тест и не смогли отправиться на Марс. Жизнь без мечты потеряла для этих парней всякую ценность.
     - С этого все, по сути, и началось,- продолжал Хеллман.- Те, у кого находили эту редкую способность, отправлялись на Марс, привлеченные платой в тысячу долларов за день и соблазнительной перспективой в одночасье разбогатеть, открыв богатые золотые россыпи или алмазные копи. Первоначально они питались консервами, но собранные ими образцы марсианской флоры позволили ученым сделать еще один шаг вперед в приспособлении человеческого организма к местной экологии. Биохимики выделили из стенок пилорического отдела желудка гормональный препарат, инъекция которого способствовала ускоренному выделению особого фермента. У многих людей этот фермент вырабатывается организмом, но его слишком мало, чтобы разлагать сложные углеводородные соединения, присутствующие в растениях Марса, на простые, типа сахара, способные легко усваиваться организмом. Помнится, вы меня спрашивали, для чего вам делали столько уколов на борту корабля и после посадки. Один из них как раз предназначался для этой цели. Теперь вы можете без опаски иметь дело с марсианскими растениями, которые не содержат безусловно смертельных ядов.
     Ну а все прочие уколы были сделаны для предохранения вас от большинства неприятностей, сведших в могилу самых первых колонистов. Я имею в виду ядовитую плесень, вредное для глаз ультрафиолетовое излучение, обезвоживание и инфекционные заболевания. За каждой сделанной вам инъекцией стоят жизни и здоровье десятков первопроходцев, на чьем горьком опыте идущие следом выработали способы и методы борьбы с поражавшими их недугами.
     И вот пять лет назад произошел прорыв. Биохимики наконец-то получили то, к чему стремились со времен Розена. Они синтезировали чудодейственный энзим, известный всем под названием оксиэна. Эти маленькие розовые пилюли сделали Марс доступным каждому. Примерно тогда же возникло наше движение, а два года спустя изобрели новое ракетное топливо, что позволило претворить в реальность нашу мечту и основать колонию Сан-Лейк-Сити. Четыре рейса в год и таблетки оксиэна дают нам возможность продержаться дотех пор, пока мы не сумеем существовать, не опираясь на поддержку с Земли.
     Сан-Лейк-Сити, Грэхэм,- это и есть настоящий Марс. И когда эти грязные ублюдки взорвутся наконец вместе с отравленной и загаженной ими планетой, наша колония останется и будет продолжать двигаться по пути, завещанному лучшими умами человечества. Все остальные поселения - это не Марс, а всего лишь жалкие копии земных городов, изначально несущие в зародыше все их проблемы. Погибнет Земля, погибнут и они. Мы выживем - потому что должны!
     - Шнашала ражберитешь ш комишшаром,- заплетающимся языком проговорил репортер, безуспешно пытаясь удержать свой бокал в вертикальном положении, чтобы налить туда очередную дозу спиртного.- Жвонарь обешшал пощадить ваш в карантин. Вам нужен окшиэн. Вы шможете делать его шами в вашей Раборатории?
     - Пока нет,- пригорюнился Тони, чувствуя, как улетучивается дешевый оптимизм, который так легко приобрести с помощью бутылки.- Пожалуй, мне на сегодня хватит выпивки. Завтра меня ждет чертовски трудный день.

ГЛАВА 15

     Доктор оказался прав: день выдался чертовски трудным. Начался он, как и следовало ожидать, с тяжелого похмелья. Стараясь не стонать, Тони выбрался из постели, радуясь в душе, что Грэхэм все еще спит. Сейчас ему меньше всего на свете хотелось с кем-то общаться, пусть даже это всемирно известный журналист. Быстро поставив диагноз, Хеллман проглотил таблетку аспирина и запил ее чашкой кофе. Немного поколебавшись, сварил еще одну, после чего решил, что достаточно восстановил силы, чтобы вынести омовение иод душем из вонючего метилового спирта.
     Мими Джонатан уже была на месте и распоряжалась на окладе готовой продукции. Наплевав на инструкции, доктор рысью пробежался с дозиметром по цехам, чтобы успеть оказаться в назначенном для контроля месте к тому моменту, когда начнут вскрывать первый контейнер. С помощью велосипеда ему удалось в сравнительно короткий срок объехать все пять точек, выбранных накануне Харви Стиллменом, и убедиться, что уровень радиации в них действительно ниже обычного. Там уже вовсю трудились люди.
     Мими успевала повсюду. Она то приказывала ускорить темп бригаде упаковщиков с теплосшивателями, то заставляла подносчиков не так быстро таскать контейнеры к шатрам, то направляла одну из команд туда, где скопилось слишком много проверенных ящиков либо, наоборот, намечался перебой сдоставкой еще недосмотренных. Подобно дирижеру большого симфонического оркестра, она подмечала малейший сбой в работе руководимого ею коллектива и тут же исправляла положение одним движением руки или вовремя отданным распоряжением.
     Тони и Харви Стиллмен постоянно мотались по периметру, ограниченному Лабораторией и цепочкой шатров в пустыне. Они проверяли не только контейнеры, но и всех людей, контактировавших с ними, а также используемые в процессе машины и механизмы. Ближе к полудню Хеллман разыскал Мими, чтобы сообщить ей неприятную новость.
     - Тент номер два придется эвакуировать. Там становится заметно "теплее". Пока уровень радиации невысок, но какая-то гадость в почве начинает фонить. Я подозреваю, что виной тому пластик пола, служащий своеобразным катализатором. Нет, я понятия не имею, что это такое, но сразу предупреждаю: еще час работы, и уровень радиации неизбежно затронет содержимое контейнеров.
     Бедная Мими тяжело вздохнула. На мгновение доктору почудилось, что она вот-вот расплачется. Но мужественная женщина сумела взять себя в руки и через минуту или две ко второму шатру отправилась бригада, таща волокушу с новым тентом.
     Кто-то споткнулся в третьем шатре, и часть радиоактивного фосфора, предназначенного Фонду помощи больным лейкемией, высыпалась. Одного этого было достаточно для отказа принять на борт корабля этот контейнер. Однако никаких признаков маркаина по-прежнему не наблюдалось.
     В полдень был ленч, который разносили и обслуживали дети колонистов. Осушив чашку холодного кофе, Тони сказал Стилл-мену:
     - Придется тебе, Харви, какое-то время обойтись без меня. Мне нужно навестить больных, в первую очередь Джоан Редклифф. Если возникнет ситуация, в которой не сумеешь разобраться сам, немедленно посылай за мной.- С этим напутствием Хеллман поспешил удалиться, пока эта самая ситуация не возникла.
     Вернувшись в поселок, он первым делом заглянул в больницу, чтобы прихватить свой саквояж. Грэхэм уже проснулся и что-то печатал на старомодной портативной пишущей машинке. Тони это несколько удивило, потому что человечество давно перешло на диктофоны, которые имелись даже в Сан-Лейк-Сити.
     Журналист оторвался от работы и приветливо кивнул доктору.
     - Вас там кто-то дожидается, Тони,- сказал он, мотнув головой в сторону палаты.- Вы опять куда-то спешите?
     - Да, дел по горло,- подтвердил Хеллман.- Даже не знаю, когда вернусь. Вы меня не ждите, Дуглас. Если хотите, можете погулять по окрестностям и побеседовать с людьми, если, конечно, найдете кого-нибудь. Сейчас все страшно заняты. Нам необходимо успеть все закончить, пока эта история с пропажей маркаина не стала достоянием прессы. Но ужинать мы будем непременно вместе, это я вам обещаю.
     В больничной палате доктора дожидался Эдгар Кролл.
     - Простите, что отрываю вас от дел сегодня, Тони,- извинился гость,- но у меня просто сил нету больше терпеть. Опять проклятые головные боли. Не представляю, с чего вдруг они меня одолели? Старею, должно быть.
     - Стареешь?! - презрительно фыркнул Хеллман.- Не говори глупостей, дружище! В тридцать пять лет нельзя считать себя стариком даже в Сан-Лейк-Сити. Ну и что с того, если тебе понадобились новые очки? Ты просто забиваешь себе голову всякой ерундой...- Тони полез в аптечку, думая о том, что ерундой голову Кролла забивает не он сам, а его юная супруга Жанна, столь же красивая, сколь своенравная молодая особа.- Вот, прими пока аспирин. А если найдешь время заглянуть завтра, подберу что-нибудь поэффективней. Сейчас я, к сожалению, не могу тобой серьезно заняться. Если тяжело работать, скажи начальству, что я тебя освободил до конца дня. Надеюсь, до завтра мигрень пройдет.
     Хеллман взял саквояж и вместе с Эдгаром дошел до дома Кендро. Поднявшись по ступеням на порог, он нос к носу столкнулся с Джимом, который как раз пообедал и собирался возвращаться в Лабораторию.
     - Как хорошо, что мы с вами встретились, док.- Новоиспеченный папаша задержался в дверях, дожидаясь, пока Кролл не удалится за пределы слышимости.- Я не хочу говорить в присутствии Полли, но... Послушайте, Тони, вы уверены, что все идет как положено? Санни до сих пор ничего не ест. Может, это болезнь какая, вроде рака? Я слыхал о таких случаях. У моего соседа в Толедо тоже было с малышом что-то похожее...
     Подобные разговоры неизменно приводили Тони вслепую ярость. Джим Кендро был ему симпатичен, он всегда считал его своим другом, но всему бывает предел! Физически ощущая участившийся пульс, доктор в двух-трех емких и очень выразительных фразах высказал молодому человеку все накипевшее. Он не для того учился столько лет, терпя всяческие лишения, чтобы выслушивать поверхностные суждения жалких дилетантов. Джим и Полли имеют полное право выдернуть его из постели в три часа утра и заставить выслушать любые, пусть даже надуманные, жалобы на плохое самочувствие, но оскорблять его профессиональное достоинство таким образом не позволено никому!
     Не обращая внимания на запоздалые протесты и извинения не на шутку взволновавшегося Джима, доктор прошел в дом, поздоровался с Полли и осмотрел ребенка.
     - По-моему, Санни пора кормить,- сказал он, бросив взгляд на часы.- Есть какие-нибудь улучшения по сравнению со вчерашним? Если стесняешься, я могу выйти, но хотелось бы посмотреть своими глазами.
     - Мне кажется, стало чуточку получше,- с сомнением в голосе проговорила Полли и поднесла младенца к груди, сдвинув на нос пластиковый пузырь кислородной маски.
     Тони было очевидно, что ребенок нестерпимо голоден, но он почему-то никак не мог приспособиться. Вместо того чтобы сразу ухватить сосок, Санни толкал его ротиком то вправо, то влево, присасываясь к нему на несколько секунд, потом выпуская и начиная давиться.
     - Гораздо лучше, не так ли? - сказала Полли,- Малыш так быстро учится!
     - Конечно, лучше,- поспешил согласиться доктор.- Ладно, вы занимайтесь делом, а мне пора. Если что, сразу вызывай меня.
     Он шел по улице, от души желая иметь право хоть раз в жизни высказаться начистоту. К сожалению, врачам и священникам эта право не дано. Возможно, Полли была права и ребенок действительно чему-то научился. Но почему он превращает элементарный процесс кормления в нечто фантастическое? Никаких сомнений в том, что Санни хочется есть, но столь же очевидно, что некий фактор мешает ему делать это нормальным, тысячелетиями апробированным способом.
     Тони очень надеялся, что Полли сможет понять своим материнским инстинктом простую истину: рано или поздно Санни приспособится и станет питаться нормально. Рано или поздно чувство голода возобладает над неизвестно откуда взявшимся рефлексом, заставляющим малыша давиться и отрыгивать попавшее в пищевод молоко. И еще он очень надеялся, что все это произойдет раньше, чем у четы Кендро появится слишком много вопросов, на которые он не знал ответов.
     Джоан Редклифф стояла следующей в списке. На этот раз Тони застал ее бодрствующей. Улучшения в ее состоянии не наблюдалось, но и ухудшения, слава Богу, тоже. Гложущий ее тело и душу непонятный недуг как будто успокоился на время. Он сделал все, что мог: поговорил с ней, пощупал пульс, смерил температуру, поменял повязки, еще немного поговорил и пошел дальше.
     Теперь осталось только навестить Дороти, и обход пациентов можно было считать законченным.
     Полчаса спустя Тони опять очутился в самом центре событий. Сменив на контроле за вскрытием контейнеров Харви Стиллмена, валящегося с ног от перегрузки, доктор объявил короткий перерыв, после чего распределил обязанности. Теперь они вдвоем производили проверку, каждый на своем участке, а когда в небе засверкали первые звезды, Хеллман с изумлением констатировал, что невскрытых контейнеров больше нет.
     Итоги дневных усилий с горечью подвела Мими Джонатан:
     - Полторы тысячи человеко-часов коту под хвост. Плюс три зараженных по халатности контейнера, которые можно просто выбросить, еще девять, на спасение которых остается надежда,- и никаких следов маркаина! Ну что ж, теперь никто не посмеет обвинить нас в недостатке старания.- Она повернулась к доктору: - Теперь ход за вами, Тони.
     - Да, я знаю. Грэхэм.- Хеллман устало поднялся со стула.- Постараюсь привлечь его на нашу сторону. Ведет он себя дружелюбно и даже пригласил разделить с ним ужин из настоящих земных протеинов, которые он прихватил с собой.
     - Что-то не слышу я энтузиазма в твоем тоне,- покачал головой Джо Грейси.
     - И не услышишь, потому что там его нет. Я еще не рассказывал вам, что Грэхэма на Марсе больше всего интересуют живые марсианские гномы?
     - Уж не хочешь ли ты сказать, что он вбил себе в голову, будто убийство в Питко-3 и другие аналогичные случаи - дело рук марсиан? - недоверчиво спросил Ник Кантрелла.- Неужели он настолько глуп, что собирается об этом написать?
     - Он отнюдь не дурак и не станет упоминать ничего, связанного с Питко-3,- угрюмо проворчал Тони.- Слишком большие деньги там замешаны, а Грэхэм не из тех, кто не знает, с какой стороны мажут маслом бутерброд. А мне все равно ничего не остается, кроме как сделать еще одну попытку.
     Он вышел и зашагал к поселку в сгущающихся сумерках. Через некоторое время доктора нагнал Ник.
     - Почему бы нам не попытаться обработать его на пару? - предложил Хеллман.- Ты у нас за словом в карман не лезешь, так, может, найдешь с ним общий язык быстрее меня? Заодно вспомнишь вкус земной пищи.
     - Хорошая мысль. И очень своевременная. Вот только Мериэн обижать не хочется - она уже, наверное, ужин приготовила. Так что лучше мне сначала все-таки домой заглянуть. Слушай, а не соврать ли ей, что мы с тобой должны обсудить с Грэхэмом кое-какие официальные дела? Ну, там по линии Совета или еще что-нибудь в том же роде?
     - Это уже твои проблемы,- покачал головой доктор.- Сам выбирай, что тебе дороже: мясо или жена.
     - Чертовски трудный выбор! - ухмыльнулся Ник.
     - Док! - Это был Джим Кендро, бегущий им навстречу.- Я только что из больницы, искал вас.
     - Что случилось?
     - У малыша конвульсии.
     - Я сейчас же приду, а ты сбегай за моим саквояжем, хорошо?
     Тони устремился бегом в одном направлении, а Джим в противоположном. Ник Кантрелла успел только выкрикнуть вслед быстро удаляющейся спине доктора:
     - До скорого, приятель!
     Войдя в дом, Хеллман обнаружил Полли Кендро в состоянии, близком к истерике. Она безуспешно пыталась убаюкать корчащегося Санни, которого держала на руках. С первого взгляда было ясно, что ребенок испытывает невыносимые мучения. Вены на головке, покрытой светлым пухом, набрякли, тельце судорожно подергивалось, щеки опухли, животик раздулся.
     - Как проходило последнее кормление? - быстро спросил доктор, моя руки метиловым спиртом.
     - То же самое, что и раньше. Да вы и сами видели. Улучшение есть, но малыш по-прежнему половину времени не сосет, а только шарит ротиком по груди. Он постоянно плакал, поэтому я кормила его три или четыре раза. И с каждым разом он съедал все больше и больше...
     Она замолчала, а Тони бережно отобрал ребенка и стал осторожно массировать. В детском животике громко забурчало. Почти сразу с его щек исчез тревожный румянец, конвульсии прекратились, Санни умиротворенно вздохнул и спустя минуту заснул прямо на руках Хеллмана.
     - Вот, держите, доктор! - Джим Кендро застыл в дверях, растерянно переводя взгляд с жены на мирно спящего в колыбели младенца.- Как я понимаю, ваш саквояж не понадобился, док? Что с ним было?
     - Колики! - широко улыбнулся Тони.- Старые, добрые желудочные колики.
     - А ты что мне сказала?! - с угрожающим видом повернулся к Полли Джим.
     - Это я виноват,- поспешил вмешаться Хеллман.- Позабыл проинструктировать Полли на этот случай. Колики у детей бывают довольно редко, вот я и упустил из виду. А на Марсе этого вообще не должно происходить. Ведь ребенок все время дышит через нос обогащенным кислородом воздухом, и у него не возникает потребности вдыхать ртом в процессе кормления, отчего и бывают колики. Но я подозреваю, что ваш Санни просто обожает, когда его массируют. Кстати, он не плакал, когда ты его кормила?
     - Так, хныкал немного.
     - Ну, тогда все понятно. Теперь после каждого кормления не забывай массировать ему животик. Благодарение Богу, что малыш все-таки научился сосать!
     Впервые за несколько дней Тони обрел уверенность в том, что маленький Санни Кендро выживет и с ним все будет в порядке. Как ни странно, эта уверенность возродила в его душе былой оптимизм.
     Вернувшись домой, доктор застал постояльца в той же позе за пишущей машинкой, только Грэхэм больше не печатал, а просматривал стопку листов папиросной бумаги, покрытых убористым шрифтом.
     - Привет! - поднял голову журналист.- Я уже заждался. В этот момент в дверь постучали.
     - Войдите,- крикнул Тони.
     - Не помешаю? - невинным тоном осведомился Ник Кантрелла, просовывая голову в дверной проем.
     - Заходи, гостем будешь. Дуглас, позволь познакомить тебя с Ником Кантрелла. По-моему, вы еще не встречались. Он у нас отвечает за инженерное обеспечение Лаборатории и вообще отличный парень. Между прочим, Нику нас член Совета колонии. Ну а Дугласа Грэхэма, как мне кажется, представлять никому не надо.
     - Это точно! Мой единственный соперник. Жена просто без ума от ваших книг, мистер Грэхэм.
     - Вам бы не помешало познакомиться с его женой,- с намеком ввернул Тони.
     - Звучит привлекательно. Ваша жена случайно не та чудесная девушка, которая водит "Лентяйку"? - Журналист привстал и протянул Нику испачканную краской от ленты в машинке руку.- Нет? Очень жаль. Вы составите нам компанию? Холостяцкая пирушка. У меня тут завалялось немного мяса...
     - Не откажусь. Как там малыш, Тони? Что-нибудь серьезное?
     - И да и нет. - Доктор расплылся в улыбке.- Обычные колики. Ничего хорошего в них, конечно, нет, зато я хоть знаю, как с ними бороться. Не очень понимаю, правда, откуда они взялись, но думаю, с ребенком все будет нормально. Так, кофе уже вскипел. А где обещанное мясо?
     Они съели по паре бутербродов с ростбифом и запили их кофе, который Грэхэм объявил "мерзейшим напитком из всех, которые ему доводилось пробовать". Но оба колониста, не избалованные земной роскошью, сочли его вполне приемлемым, тем более что у журналиста в чемодане нашелся солидных размеров брикет сахара. В том же бездонном чемодане обнаружилась еще одна бутылка скотча, которую Грэхэм без лишних предисловий, быстренько разлил по стаканам.
     Тони, припомнив утреннее похмелье, попытался было отказаться, но репортер пресек его сомнения, объявив, что у него есть повод отпраздно