Чернова...  Шахматная  доска также была сделана изо льда - одни квадраты
    из прозрачного зеленоватого, а другие - из мутнобелого.

    Эти  ледяные фигурки не имели ничего общего с задачами экспедиции, но не
    такой   человек   был  профессор,  чтобы  отпустить  молодого  токаря  с
    равнодушной запиской- "Выдать подателю сего "

    -  А как ты делал фигуры? - спросил профессор. - На токарном станке? А с
    какой  скоростью  резания?  И  лед  не  таял?  И зубчики не крошились? А
    почему это пришло тебе в голову?

    Толя, смелея, вытащил книжку Георга Крафта.

    -  Если  в  старое  время  мастера  работали,  - сказал он, - нам стыдно
    отставать.  У  нас  и  техника  новая,  и  сталь  лучше.  Я думаю, можно
    отделать ваш дом по книжке полностью.

    -  Великолепно,  -  подхватил  профессор,  -  пусть  у  нас  будет музей
    ледяного  мастерства.  Давай  условимся,  в вечернее время ты постепенно
    обставишь  дом,  сделаешь  мебель,  посуду, всякую мелочь... Потом зимой
    сделаем  крупные детали: колонны, скульптуру, архитектурные украшения. А
    в  будущем  году  построим  ледяной  корабль, погрузим на него наш дом и
    повезем  по  всем  морям в Ленинград. Пусть сомневающиеся посмотрят, что
    можно сделать изо льда.

    Так  началась  работа  Толи  по  отделке  ледяного  дома.  За  шахматами
    последовал  ледяной  столик, письменный прибор, ледяной камин с ледяными
    дровами,  ледяная кровать, лампа, стулья. Всякий раз, принося новую вещь
    в  музей  льда,  Толя с удовольствием думал, как все это будет погружено
    на  корабль  и  ледяной  дом  поплывет  по  Тихому  океану,  мимо Китая,
    Вьетнама,  Суматры,  Цейлона...  Суэцкий  канал, вероятно, слишком мелок
    для ледяных кораблей, придется огибать Африку с юга.

    -  Голько  перенесет  ли  дом  африканскую  жару? - беспокоился Толя - А
    впрочем, всегда можно будет починить его новым льдом.

    5. Грузовой ледоплав

    ВЕЗТИ  ледяной дом в Ленинград на показ ученому миру не понадобилось Как
    только   открылась   навигация,   с   первым   же  пароходом  на  остров
    Вулканический   прибыли  гости:  правительственная  комиссия,  эксперты,
    представители   исследовательских   институтов,   корреспонденты  газет.
    Профессор  показывал гостям ледяной дом и, удерживая за рукав смущенного
    Толю, говорил:

    - А это наш главный мастер - первый токарь по льду.

    Гости    с    интересом   рассматривали   изящно   отделанные   льдинки,
    расспрашивали,  как это изготовлено. Но Толя, подобно истинным мастерам,
    не видел ничего особенного в своей работе.

    -  Обыкновенное  дело, - говорил он, - пилили дисковой пилой, обтачивали
    на  станке  Колер  даешь с самого начала, еще в воду - до замораживания.
    Картины  на  окне  не  я делал - у нас художник есть Матвеев - начальник
    клуба.  Можно писать краской на бумаге, можно делать мозаику из цветного
    льда - так даже ярче будет.

    Осмотр  быстро  закончился. В музей пришел инженер доложить, что рабочие
    приготовились.  И  профессор  Чернов  повел  гостей на берег показать им
    свою  основную  работу,  которая медленно и последовательно готовилась в
    течение всей зимы.

    Сегодня  в  заливе  царило  необычайное  оживление. На воду была спущена
    целая   флотилия  -  штук  восемь  резиновых  надувных  лодок.  Все  они
    собрались   вокруг   небольшого   пароходика  опытной  станции,  который
    назывался  "Грозный".  Когда  профессор  вышел  на  берег, "Грозный" дал
    гудок  и  медленно двинулся по глади залива, выбрасывая за собой длинную
    сеть.  По  мере  того  как сеть разматывалась, лодки выстраивались вдоль
    нее. По внешнему виду это похоже было на рыбную ловлю.

    Описав  полный  круг, "Грозный" вторично дал гудок, и лодки одновременно
    двинулись  вдоль  сети. На корме у каждой лодки стояли аппараты, похожие
    на  небольшие  пушки. Когда лодки тронулись, аппараты начали выбрасывать
    плотную  струю  искрящейся  жидкости,  окруженной  клубами густого пара.
    Сразу повеяло холодом, воздух стал свежим и пахучим словно после грозы.

    Внезапно  в  клочьях расплывающегося пара засверкапо что-то ярко-белое и
    в  ту  же  минуту лодки оказались внутри всплывающего кольца из свежего,
    только что приготовленного льда, прилипшего к металлической сети.

    Обойдя  первый  круг, лодки тут же начали второй. Работа эта до смешного
    напоминала  деревенский  хоровод.  Лодки двигались внутри кольца одна за
    другой,  сохраняя  дистанцию,  рулевые поливали воду искрящимся составом
    из  своих  короткоствольных  пушечек,  и вода тут же превращалась в лед.
    Начертив  на  синей  глади  залива  ярко-белый  овал,  лодки повернули к
    центру,  чтобы  заморозить воду по радиусам, и у овала возникли спицы, -
    он  превратился  в  сплющенное  колесо.  Затем  каждая  лодка  принялась
    заделывать  синие оконца между спицами. Постепенно синего оставалось все
    меньше  -  белого становилось больше и в конце концов лодки оказались на
    поверхности льдины, словно рыбы, выброшенные на отмель.

    Закончив  льдину  вчерне,  рабочие принялись возводить на ее поверхности
    различные  сооружения: бортики по краям, ледяной куб на носу, а на корме
    нечто  вроде  открытой  палубы.  Натренировавшись в течение долгой зимы,
    люди  научились  работать  слаженно  и  ритмично, выработали специальные
    приемы.  По  краям льдины стояли насосы, шумно хлюпая и чавкая не в лад.
    Они  всасывали воду десятком ртов сразу . Возле каждого насоса находился
    рабочий  со  шлангом,  напротив  него  другой с отполированным баллоном,
    напоминающим   по   форме   огнетушитель.   Работа  их  была  похожа  на
    своеобразную  дуэль.  Один направлял струю воды, а другой навстречу воде
    сыпал  поток  бисерных  пылинок  и там, где две струи скрещивались, вода
    превращалась  в рыхлый, похожий на сахар, лед. С поразительной быстротой
    рабочие  возводили плоские возвышения, башенки, кубы, ограды, ступеньки.
    Льдина  постепенно  приобретала характерный облик парохода, или, точнее,
    баржи  с  высоким носом и обширной плоской палубой. И это действительно,
    была  бяржа.  Как  только  были  закончены  палубы, на носу укрепили два
    кольца,  пепекинули  канат  на  "Грозный",  и хлопотливый буксир потащил
    новорожденную  льдину  к  пристани,  где  ее  уже  ожидали бухты каната,
    якорь,  цепи, бочки, ящики палатки, штабеля баллонов и сборные камеры со
    сложной системой труб.

    Пока  портовый  кран  перегружал  на  лед тяжелые части машин, некоторые
    судостроители  превратились  в  грузчиков,  а  Толя Зайцев, вооружившись
    малярной кистью, начал выводить на сахарном борту льдины яркие буквы:
                                    "ПОБЕДА"
                             Грузовой ледоплав ‘ 1.

    6. Путешествие на льдине

    КОРОЛЕНКО   в   своих   воспоминаниях   приводит   историю  -  о  некоем
    англичанине,  который  предложил  премию тому, кто выдумает новое слово.
    Видимо,   анекдотический  англичанин  не  подозревал,  что  новые  слова
    появляются в языке вместе с каждым новым явлением и новым понятием.

    Мы  даже  не  замечаем,  сколько  новых  слов  принесла  в  русский язык
    революция:   комсомолец,   колхозник,   ударник,  трудодень,  агрогород,
    мичуринец,  передовик,  отличник,  пятилетка - ни слов, ни понятий таких
    вы  не  найдете  ни  в  толковом  словаре  Даля,  ни в Энциклопедическом
    Брокгауза  В свою очередь, каждое изобретение вносит в язык новые слова:
    название  машины  и  ее  детали, новой профессии, приемов работы. Так, с
    самолетом   пришли  в  словарь  -  истребители,  бомбардировщики,  петля
    Нестерова,    хвостовое   оперение,   аэродром,   ангар,   аэродинамика,
    бортмеханик, пилот, и даже пилотка.

    Вместе  с  машинами  в  советской  деревне  появились  такие  слова, как
    тракторист,     комбайнер,     водитель,     появилась    изба-читальня,
    кинопередвижка,   хата-лаборатория,  новая  наука  -  яровизация,  новые
    приемы - снегозадержание, гнездовой посев.

    Новые  слова  пришли  вместе  с  новой  жизнью и раз навсегда исчезли из
    обихода   ненужные   старые   слова:   межа,   чересполосица,   кулак  и
    подкулачник,  подать,  недоимка, урядник, порка, батоги, не говоря уже о
    помещике, оброке, барщине, крепостных.

    Новое  дело,  родившееся на опытной станции профессора Чернова, породило
    в   свою  очередь,  целую  серию  новых  слов:  "бортовка",  "придонка",
    "занутровка",    "верхоледка"    -    такими    словами   были   названы
    последовательные  операции по сооружению грузового ледоплава (тоже новое
    слово).  Рабочий,  подающий воду, назывался водометчиком, его напарник -
    морозометчиком,  аппараты,  похожие  на огнетушители и короткие пушечки,
    стоявшие  на  лодках,  именовались морозометами, а замораживающий состав
    "твердилом".

    Прозрачный  зеленоватый  лед  ледяного  дома назывался здесь "стеклянным
    льдом",  а  белый  хрустящий под ногами лед ледоплава - "сахарным" Белый
    цвет  его  зависел  от многочисленных пузырьков воздуха. Благодаря этому
    воздуху,  свежий  сахарный  лед был в два раза легче воды и очень удобен
    для перевозки грузов.

    В  этом  можно было убедиться на следующий день, когда грузовой ледоплав
    принял  на  борт  (если  можно так говорить о льдине) - 1200 тонн. В это
    число  входили машинная установка, металлические кубы с трубами, насосы,
    бесчисленные  баллоны  с "твердилом", огромный шарообразный газгольдер и
    добрая сотня пассажиров.

    Погрузка  закончилась в 3 часа ночи в полной темноте. Пыхтя и раскидывая
    искры  по небу, "Грозный" сдвинул с места массивный ледоплав. Было очень
    свежо,  в  особенности на льду. Непредусмотрительные гости поеживались в
    своих летних пальто и нетерпеливо поглядывали на восток в ожидании солнца.

    Утро  пришло  сразу, как только путники миновали темную теснину пролива,
    ведущего  из  кратера в открытый океан. Оказалось, что темнота держалась
    только  в  заливе.  Над  океаном  небо  стало  уже светло-серым, а возле
    горизонта   -   бледно-желтым.   Гладкая   поверхность  океана  казалась
    молочной. На суровых скалах вулкана играли золотистые блики.

    Нежные  краски  восхода  менялись  ежеминутно.  Вот  по  небу растеклось
    жидкое  золото.  Сумрак на небе отступает перед зеленоватой полосой. Вот
    вспыхнуло  малиновое  пламя, розовые пятна бегут по воде, рябь колышет и
    дробит их.

    Немая  игра  красок  захватила  путников. Сразу забылись темнота, холод,
    брюзгливое  настроение  бессонной  ночи. Послышались восклицания: "Какая
    красота!  Какая сила, какой простор!" И кто-то сказал: "Хоть бы подольше
    не возвращаться!"

    -  Эти  ледоплавы  неторопливы,  но  очень удобны для туризма, - заметил
    корреспондент "Советского туриста".

    - Хорошо бы проехаться по Волге, например.

    - Нет, на реке мелко для них. Они годятся только в море.

    - И по морю неплохо проплыть вдоль берега от Одессы до Батуми.

    - Со временем будут такие плавучие дома отдыха.

    - Или пионерские лагеря... или нахимовские школы, окажем...

    - А ребята не простудятся на льду?
                                    * * *

    ОТОЙДЯ  километров  на  восемь  за полтора часа, "Грозный" остановился в
    открытом  море  как  раз  в  тот  момент,  когда над горизонтом зажглась
    малиновая  корочка и вся поверхность океана затрепетала и заискрилась от
    первых   солнечных  лучей.  Тотчас  же  началась  работа.  Морозометчики
    принялись  разматывать  свои  бесконечные  шланги,  а профессор Чернов с
    инженерами  и  гости по ледяным ступенькам, посыпанным шлаком и все-таки
    скользким,  взобрались  на  ледяную  рубку.  Здесь профессор остановился
    перед  небольшим  светящимся экраном. По экрану пробегали какие-то тени,
    при этом слышался невнятный гул.

    -  Следите  внимательно,  -  отрывисто сказал Чернов, - перед вами экран
    приемника  -  довольно удачное сочетание телевидения и эхолота. Новейшая
    опытная модель. Только недавно прислана к нам.

    В  это  время  раздался  сильный хруст, и экран сразу прояснился. Видно,
    оператор   сумел,   наконец,  настроить  приемник.  На  светящемся  фоне
    появился  темный склон с зубчатыми скалами и резкие очертания парохода -
    крутой   нос,  плоская  палуба,  характерная  орудийная  башня,  как  бы
    сложенная  из  кубиков.  Неясные силуэты рыб, проплывающих перед судном,
    не оставляли никакого сомнения: экран показывал океанское дно.

    Изображение  было очень четким несколько минут, затем правый край экрана
    потускнел, и на крейсер начало надвигаться туманное пятно.

    -  Видите,  как  энергично  идет обледенение, - сказал профессор Чернов,
    указывая на этот туман.

    Вряд  ли здесь нужны какие-нибудь пояснения. Вчера холод выстроил баржу,
    сегодня   холод   поднимал   затонувшее  судно.  В  самом  деле,  каждый
    кубический  метр  легкого  "сахарного  льда" мог поднять 500 килограммов
    (естественный  лед  тяжелее,  и  подъемная  сила его меньше раз в пять).
    Крейсер  весил  16 тысяч тонн. Чтобы он всплыл, нужно было приморозить к
    его  бортам  по  меньшей  мере  32  тысячи кубометров льда, а фактически
    много  больше,  потому  что  приходилось  подымать  крейсер, заполненный
    водой, и, кроме того, оторвать его корпус ото дна.

    Экипаж  ледоплава  работал с необычайным напряжением. Холодильный состав
    "твердило"   подавался  по  шлангам  на  глубину  300  метров.  Минутная
    оплошность  - и шланги могли примерзнуть к искусственному льду. Еще хуже
    могло  быть, если бы льдина спаялась с морским дном... Тогда пришлось бы
    ждать месяцы, чтобы она растаяла, а затем начинать все сначала.

    Чтобы  избежать  этого,  лед  наращивался  на  крейсер  не с бортов, а с
    палубы.  Профессор  сам  неотрывно  следил за черными линиями шлангов на
    экране  и  все  время  командовал:  номер  4  выше... еще выше... еще...
    Грохотали  лебедки, подымая и опуская шланги. Резиновые лодки сновали по
    океану,  передвигая поплавки. Изредка со дна подымались ледяные осколки,
    они  выскакивали  неожиданно  с  треском  и  звенели, сталкиваясь друг с
    другом.   Безмятежный   покой   сонного  утра  сменился  свежим  ветром.
    Жемчужно-молочная  гладь  стала  голубой,  потом  зеленовато-синей,  а у
    горизонта  -  почти  лиловой.  Тяжелые  волны  начали заметно покачивать
    ледоплав,  иные  из  них  набегали  на  борт,  оставляя на нижней палубе
    сверкающих рыбок и медуз - полупрозрачные неподвижные комья студня.

    - Майна! Майна! Вира помалу! - перекликались рабочие у лебедок.

    -  Бак  ‘  7  -  пустой,  -  рапортовал  старший морозометчик, а главный
    инженер,  прикидывая  в  уме  цифры,  выписывал  мелом  на доске рядом с
    экраном:  "28  тысяч  кубических метров" (предполагаемый объем подводной
    льдины).

    Так  продолжалось  около  восьми  часов.  Изображение крейсера на экране
    постепенно  затянуло  пленкой. Где-то на глубине образовалась гигантская
    льдина,  целая ледяная гора, но на поверхности внешне все было неизменно
    -  неподвижный силуэт крейсера на экране и блестящая на солнце пустынная
    гладь океана.

    Конец  пришел  сразу  и  неожиданно... изображение на экране дрогнуло и,
    прежде  чем  кто-либо  успел  заметить  это  движение,  профессор Чернов
    громко  крикнул:  тревога!  Завыла  сирена  на  "Грозном".  Все  лебедки
    загрохотали   сразу,   вытягивая  шланги...  резиновые  лодки  бросились
    врассыпную.   Минуту-полторы   все   еще  было  спокойно.  Затем  что-то
    сверкнуло  на  солнце.  -  Держитесь!  -  крикнул  профессор,  и  в  это
    мгновение   гора   серо-зеленой  воды  обрушилась  на  корму  ледоплава.
    Секунду,  другую  рубка  стояла  дыбом,  и  люди,  скользя и цепляясь за
    поручни,  с  ужасом  смотрели  на  бушующее  море.  Затем вода схлынула,
    ледоплав   выпрямился,  и  пассажиры  увидели  всплывшую  ледяную  гору,
    высотой  в  двухэтажный дом, и рядом с ней нелепо задранный нос крейсера
    с обнаженным килем.

    7. Новые пути

    СЕЙЧАС,   когда   пишутся  эти  строки,  специальный  пароход  буксирует
    поднятое  судно на судоремонтный завод. С крейсером пришлось повозиться.
    Чтобы   поставить   его  корпус  в  нормальное  положение,  понадобилось
    приморозить  к  корме  добавочные глыбы льда. Теперь судно почти целиком
    покрыто  льдом.  Льдины  словно поплавки поддерживают на волнах пробитый
    корпус. По последним сведениям буксир уже прошел пролив Лаперуза.

    Толя   Зайцев   вместе   с   группой   морозометчиков   путешествует  на
    обледеневшем  крейсере.  Толя специально выпросил себе эту командировку,
    он хочет держать экзамены в Заочный Холодильный Техникум.

    А  профессор  Чернов  сейчас  в  Москве,  где  обсуждаются широкие планы
    подъема  затонувших  судов.  Новый  метод  позволяет  работать  на любой
    глубине.   Вероятно,   удастся   поставить   в  строй  почти  все  суда,
    потопленные  фашистами  во  время Отечественной войны - практически все,
    которые   имеет   смысл   поднимать   и  ремонтировать.  Историки  хотят
    восстановить  реликвии  русских  побед  -  поднять  английскую  эскадру,
    потопленную  у Балаклавы, и шведскую, разгромленную у Гангута. Возможно,
    будет поднят со дна Чукотского моря легендарный "Челюскин".

    И,  конечно,  выступая  на совещаниях с листочком, вырванным из записной
    книжки, профессор Чернов говорит:

    - Я хотел бы, чтобы советские ученые задумались над такими проблемами...
                                    * * *

    ТАК  заканчивается  очерк  из  советского  журнала,  который мы с Фредди
    переводили по приказу Чилла.
                                    Глава 6

    ДОЛЖЕН  сказать,  что эта русская статья чрезвычайно заинтересовала меня
    и  не  только,  как  инженера.  Мне  показалось,  как будто я заглянул в
    совершенно  другой непонятный мне мир. И очень жаль было, что статья так
    быстро кончилась.

    Десятки  подробностей  бросились  мне  в глаза, вероятно, незаметных для
    русского  читателя.  Что  это  за фирма финансировала работы экспедиции,
    сколько  она  затратила на подъем судна, какой получила доход? Почему не
    было  сказано,  богат  ли  профессор  Чернов  - при таком обилии работ и
    патентов  у него должны быть чудовищные капиталы. И непонятно, почему он
    так поддерживает молодых ученых, - ведь он же сам себе создает конкурентов.

    Я    обратил   внимание   на   биографию   молодого   токаря.   Неужели,
    действительно,  у русских рабочие обучаются в училищах и десятки заводов
    ищут  токарей,  даже  молодых,  еще  неопытных.  В  таком  случае  можно
    позавидовать   русским.   Мой   отец  был  наборщиком  и  очень  хорошим
    наборщиком.  Он 19 лет подряд не был безработным, а это большая редкость
    у  нас.  Но  прежде  чем  стать  наборщиком,  отец  несколько лет служил
    "типографским  чертенком"  -  стирал  пыль,  мыл  полы и бегал в лавочку
    тридцать раз в день..

    Мельком,  двумя  словами  автор сказал, что в России обсуждался вопрос о
    переделке  климата.  Что  такое  переделка  климата?  Как решаются такие
    проблемы?  Выполняются ли они на практике или только обсуждаются в среде
    ученых?  Очень  жаль,  что  русский  журналист  не  остановился  на этом
    подробнее. Ведь мы так мало знаем, в сущности, о его таинственной стране.

    Во  время войны нам говорили, что русские добродушные медведи и отличные
    вояки.  Мы  с  охотой  уступали им