ние. Нечто
холодное, чужое и абсолютно равнодушное медленно вползало в его голову.

Неожиданно мир раскололся от ослепительной вспышки фиолетового света.
Логинов ощутил себя стоящим на чем-то твердом. Кресло исчезло. Ничто больше
не удерживало его руки. Он стоял на огромном поле, состоящем из струящихся
световых полос, упругих и непрочных. Они казались твердыми, как листы
железа, но по ним, то и дело вздымая гибкую ненадежную поверхность,
проходили волны.

Так бывает в ночном кошмаре, когда человек хочет проснуться, но вместо
этого все больше и больше затягивается в глубины сна.

Постепенно над головой Логинова проявилось небо. Оно выглядело
неестественно фиолетовым с какими-то синими прожилками и напоминало плохо
сваренное мясо. Металлический голос, ударив ему в уши, хрипло произнес:

- Первая стадия поединка!

4

Неожиданно Логинов увидел себя стоящим на посыпанной песком дорожке. Он был
одет в старинный плащ, а в руках сжимал музейную шпагу. Ощущение реальности
этих предметов наполнило его страхом. Тем самым иррациональным страхом,
который всегда рождается в человеке, выброшенном из привычного мира.
Логинов не знал, что с ним случится через минуту. От стального лезвия в его
руке исходил едва ощутимый холодок, и этого было достаточно, чтобы
отбросить всякие сомнения в подлинности оружия и скрытой внутри его угрозе.

Четырехгранное лезвие заканчивалось узко заточенным острием. Логинов не
знал, что делать с этой крайне опасной штукой, и лишь минуту спустя
вспомнил, что в старинных фильмах на такие лезвия нанизывали живых людей.
Одно воспоминание об этом заставило его содрогнуться и опустить лезвие к
самой земле. Вскоре, однако, появился его противник. Мрачная фигура в шляпе
с плюмажем не оставляла ни малейших сомнений в серьезности его намерений.
Шпага сверкнула над головой, как молния. Свой плащ он отбросил в сторону и,
разминаясь, начал делать на дорожке короткие выпады, поражая концом своей
шпаги невидимую пока цель.

"Да это просто какой-то убийца", - с горечью и ужасом подумал Логинов. Он
старался убедить себя, что это только игра, но с каждой минутой игра
становилась все реальнее. Ее детали, порой странные сами по себе,
складывались тем не менее в строгую, логически неопровержимую картину.
Взять хоть это небо цвета вареного мяса...

Машина все больше оккупировала его мозг, забиралась в подсознание,
нащупывала рефлексы. Логинов постарался сжаться, стать незаметнее,
сгруппировать рассудок и волю. Однако это плохо удавалось. Он еще мог
думать о себе как о сотруднике Управления Безопасности, однако образ этого
человека становился все расплывчивей, все неопределенней. Зато все
рельефнее и четче проступали в его мозгу детали окружающего. Плоский камень
сбоку дорожки. Выломанный кусочек металла на эфесе шпаги... Ему так и не
удалось вспомнить, как пользоваться этим оружием, хотя он больше не
сомневался, что очень скоро с его помощью придется защищать свою жизнь.

Главное сейчас - не забыть, кто он такой, не поверить в происходящее до
конца. Он слышал о том, что из подобных поединков люди довольно часто не
возвращались... Он не верил в эти бредовые басни, но, возможно, в них была
правда...

В конце концов Логинов взял шпагу за среднюю часть лезвия, благо заточка
была лишь на самом конце. Получилось что-то вроде палки "лао",
употреблявшейся для защиты и нападения в дуизме. По этому виду борьбы у
него в школе второй ступени появились неплохие оценки. Теперь придется
вспомнить все, что он знал... Вот когда он пожалел о пропущенных
тренировках.

Логинов приподнял шпагу над головой, по-прежнему держа ее за середину
лезвия, и попробовал вращать в разные стороны, как это полагалось в защите
"синто". Гарда сильно мешала. Неуравновешенная "лао" не желала повиноваться.

Тем временем дуэлянты сошлись на дистанцию атаки, и утробно-металлический
голос машины произнес:

"Начинайте!"

Однако его противник, совершенно не похожий на капитана Абасова, не спешил.
Словно развлекаясь, он описал концом лезвия сверкающий круг у самого лица
Логинова и спросил:

- Ты знаешь, почему мы здесь?

Логинов пытался вспомнить, есть ли у кибернетических двойников возможность
разговаривать от имени управляющих ими людей. В правилах и описаниях
гаместона, с которыми он успел познакомиться во время подготовки к.
поединку, ничего подобного не упоминалось. Скорее всего это отголоски его
собственных мыслей, а машина играет с его сознанием, как кошка, поймавшая
мышь. Пересохшими от гнева губами он ответил коротко:

- Да. Я знаю.

- Я не уверен, что ты знаешь все.

- Чего же я не знаю?

- Экспедицией на Таиру должен был руководить совсем другой человек.

Неожиданно шпага, описав очередной ложный круг, рванулась к его груди.
Логинов едва успел боковым вращением своей металлической палки отвести в
сторону жалящее лезвие. И все же не до конца парировал удар.

Лезвие коснулось его левой руки, и неожиданная жгучая боль пронзила
предплечье.

- Разве боль может быть здесь настоящей? - спросил он сам себя.

- Здесь все настоящее. Все, во что ты веришь, - немедленно пришел ответ. -
Чтобы победить боль, нужно совсем немного. Ты должен забыть, кем ты был.

Шпага вновь с легким свистом ринулась вперед, но на этот раз Логинов был
настороже и успел отбить удар.

- Зачем тебе это нужно?

- Что именно?

- Зачем тебе Таира?

- Судьба Таиры уже решена. Когда тебя не станет, экспедицию отдадут мне. Ее
должны были поручить мне с самого начала. - Шпага вновь сверкнула. Кончик
лезвия, нацеленного в левое предплечье Логинова, двигался слишком быстро.
Но "лао" на этот раз, по счастливой случайности, оказалось в нужной
позиции. Логинову пришлось лишь ускорить ее вращение, и с легким "дзиньк"
две металлические полосы соприкоснулись.

Выпады его противника становились все более стремительными, все более
изощренными и опасными. С отчаянием Логинов начинал понимать, что от
окончательного поражения его отделяют всего несколько мгновений.

Больше всего мешала неуравновешенность "лао". Гарда с рукояткой замедляла
вращение одного конца металлической палки. В самые ответственные моменты
его рука на долю мгновения запаздывала, и оружие не попадало в нужное место.

- Скажи, на кого ты работаешь? Чьи поручения выполняешь? Перед смертью
принято говорить правду. У тебя осталось всего несколько секунд!

Неожиданно в голове Логинова (или то была голова машины?) родилась
спасительная мысль. Нужно выиграть несколько мгновений, чтобы воплотить ее
в жизнь. Резко, со всей возможной силой он ударил по шпаге противника,
отбил ее далеко в сторону, а сам отпрыгнул назад, перехватил свою шпагу и
ударом о колено сломал лезвие у самой чашечки гарды. Теперь в его руках
оказалось грозное оружие - стремительный, вращающийся кусок стали, против
которого шпага бессильна.

Возможно, его противник понял это, возможно, просто воспользовался удобной
ситуацией. Прежде чем Логинов успел занять оборонительную позицию,
металлическое лезвие коснулось его груди. Расширенными от ужаса глазами он
видел, как оно погружается все глубже. Он ожидал невыносимой боли, потока
крови из раны - но ничего этого не было. Лишь тонко, надсадно заныло
сердце, и мир фиолетовых облаков, похожих на вареное мясо, стал
стремительно вращаться вокруг него.

Он падал сквозь него до тех пор, пока не увидел над собой манипуляторов
медицинского робота.

Врач за столиком что-то записывал в медицинскую карту. Совсем рядом стоял
Абасов. Он внимательно разглядывал Логинова, словно бабочку, наколотую на
булавку.

- Что со мной? - тихо, одними губами спросил Логинов, повернувшись к врачу.

- Сердце, - ответил тот, - у вас очень здоровое сердце.

- Вы думаете, он выкарабкается? - Это голос Абасова.

- Он уже выкарабкался.

- Вы добились своего? - произнес Логинов одними губами.

- Конечно, нет. Ведь победили вы.

- Это ложь.

- Вы победили еще до поединка самим согласием на неизвестную для вас игру.
Вы мужественный человек, Логинов. Мужественный и достаточно находчивый.
Чтобы это узнать в обычных условиях, понадобились бы годы. Я должен был
выяснить, кто окажется рядом со мной на Таире. Я не знаю другого такого
верного и быстрого способа установить подлинную цену каждого из нас. Не
ожидал, что вы примете все настолько серьезно. Простите меня.

Все казалось правильным, вот только было что-то еще. Что-то такое, что он
должен был запомнить из этого неудачного поединка, какие-то слова,
сорвавшиеся в пылу боя и оставшиеся в памяти машины...

В конце концов, он приобрел для себя неплохого сотрудника. Кажется, именно
это являлось его главной целью. Остальное неважно...

Ему пришлось проваляться в медицинском отсеке гаместон-центра весь остаток
дня. Лишь к вечеру удалось уговорить врачей отпустить его. Не хотелось
возвращаться в свою такую же, пожалуй, как и у Абасова, холодную и пустую
холостяцкую квартиру.

Вместо этого он пересел в вагончик надземки, идущий к Управлению. Последнее
время он часто приезжал на работу в неурочное время. Среди сложной техники,
среди аппаратов, делавших мысль почти вещественной, почти ощутимой
физически, он никогда не испытывал скуки. Но на этот раз, оказавшись в
своем кабинете, Логинов ощутил странный дискомфорт и долго не мог
включиться в прерванную утром работу. Что-то было не так. Он не чувствовал
ни малейшего желания погрузиться в непривычный мир логических формул,
безупречных доказательств и бесспорных выводов...

Долгий вчерашний день и все сегодняшнее утро в нем подспудно и неосознанно
нарастало желание увидеть Перлис. Увидеть прямо сейчас, хотя бы на
фотографии. Лишний раз убедиться в том, что на самом деле существует это
невероятное сочетание огненных медных волос и бездонных черных глаз. Что он
не ошибся, не выдумал всю эту немыслимую красоту...

Он понял это неожиданно и не сумел справиться со своим желанием. Рука
непроизвольно, словно бы сама собой, потянулась к консоли вифона. Личный
код Пайзе Перлис ему не нужно было вспоминать, хотя он пользовался им всего
лишь раз, когда настраивал индикатор перед встречей в баре... Одна только
мысль о ней заставила учащенно биться сердце. И он вздрогнул, не в силах
справиться с потрясением, когда машина, следуя стандартной процедуре,
высветила в центре его кабинета цветную объемную голограмму Пайзе. На
голограмме она была изображена в полный рост в синей форме Управления с
тремя молниями на петлицах. Глаза смотрели чуть презрительно в сторону,
словно она понимала, что он делает что-то недозволенное.

У Логинова было одно правило, которое он старался не нарушать. До встречи с
новым сотрудником он не пользовался сведениями, хранящимися в личной
карточке. Казенный язык этих разграфленных вопросников мешал ему составить
первое, самое важное впечатление о человеке. Но даже и потом без крайней
необходимости он старался не обращаться к кадровому банку данных.

И вот теперь он почувствовал себя мальчишкой, заглянувшим в чужой дневник
без разрешения хозяина. Ему пришлось напомнить себе обстоятельства
предстоящего дела, прежде чем на дисплее поплыли строчки ее биографии.

Двадцать пять лет... Замужем не была... Детей нет... Ого! Серебряный
браслет по дзеу - неудивительно, что парень в баре неожиданно заснул...
Этот недавно разработанный вид рукопашного боевого искусства объединял в
себе все лучшее из старинных методик. Шесть успешно выполненных заданий...
Об их характере нет ни единого слова, и это значит, ее использовали лишь в
самых важных операциях. Две благодарности. Родители погибли во время
первого захвата... Она сказала только об отце, почему? Не хотела вызвать к
себе жалость? Нет. Она знала, что рано или поздно он познакомится с ее
личной картой. Скорее всего проверяла, не сделал ли он этого до встречи.
Она умна - в этом ей не откажешь...

Он все не решался выключить проектор с ее голограммой, и Пер (так он ее про
себя теперь называл) стояла посреди кабинета в чуть напряженной официальной
позе, с детски беспомощным выражением на лице... Иногда сильные люди именно
так чувствуют себя перед объективом фотоаппарата, он знал это по себе.

Ему вдруг мучительно захотелось увидеть ее живое лицо, вновь почувствовать
запах южных орхидей, ощутить волну холода, исходящую из ее глаз. А почему
бы и нет? Кто может ему помешать назначить встречу своему собственному
сотруднику?

Он потянулся к инфону, набрал незнакомый внешний номер, считывая цифры с
дисплея компьютера, и в кабинете, пропитанном бумажной пылью, вдруг поплыл
звук ее мелодичного голоса, словно где-то вдалеке за окном пропела птица.
Он секунду молчал, вслушиваясь в этот замерший звук, и потом коротко
произнес излишне официальным тоном:

- Логинов. Прошу завтра в шесть вечера быть у Нортон-сквера. Вторая
остановка наземки.

- Слушаюсь, Артем Леонардович. Вещички захватывать?

Он едва сдержался, чтобы не сказать какую-нибудь глупость, и молча повесил
трубку.

Что она о себе воображает? Как она разговаривает со своим непосредственным
начальником? Надо бы проучить ее, заставить ждать попусту, а затем
назначить встречу снова, сославшись на чрезвычайную занятость. Впервые он
чувствовал себя так неуверенно и глупо.

С раздражением Логинов включил компьютер и попытался начать работать. Надо
хотя бы план на завтра набросать, тем более что намечался обычный нелегкий
день. Придется разбираться с этим Маквисом, а времени для подыскания
достойной кандидатуры на место подсунутого ему чужого агента остается
слишком мало.

В воздухе остро чувствовалась нарастающая тревога. Он ощущал ее по
участившимся сводкам, по их надрывному, иногда почти истерическому
характеру. Саботаж, поломки, волны насилия... Все это, как правило,
предшествовало новой стадии захвата. Беда могла грянуть каждую минуту,
каждый час.

Нужно успеть подготовить отлет корабля до того, как это случится.

5

Маквиса он нашел в зале для встреч иностранных делегаций. Только что прибыл
посол с Арктура-три, и в помещении было полно народу. Маквис выполнял
обязанности официального переводчика. Пришлось ждать, пока он освободится.

Много столетий назад на Арктур высадились земные колонисты и, к своему
удивлению, обнаружили там гуманоидов, как две капли воды похожих на
исчезнувших на Земле представителей цивилизации индейцев майя. Постепенно
колонисты смешались с аборигенами. Их язык, обычаи, привычки - все
изменилось за пятьсот лет так сильно, что сейчас арктурианцы, по сути дела,
представляли собой новую расу.

Логинов с интересом следил, как они время от времени перебрасываются друг с
другом короткими чирикающими фразами. Он знал, что скорость их речи намного
превосходит древний английский язык, давно ставший официальным языком
федерации, и удивлялся, как это Маквис ухитряется улавливать суть каждой
фразы. Переводчик, во всяком случае, он был неплохой.

Напротив делегации арктуриан сидели всего два сотрудника УВИВБа,
уполномоченные вести переговоры. Одного из них, завотделом внешних сношений
Грушенко, Логинов давно недолюбливал, прежде всего за то, что этот человек
занимал свой пост не по праву, а, так сказать, "по наследству". В высших
кругах федерации давно уже сформировалась особая каста избранных, имеющая
возможность устроить своих детей в наиболее престижные академии, а потом,
всеми правдами и неправдами, обеспечивающая им продвижение по крутой
служебной лестнице.

Наблюдая за доверительной, слегка подобострастной манерой, с которой время
от времени обращался к заведующему отделом внешних сношений Маквис, Логинов
заподозрил, что назначение переводчика в его группу не обошлось без участия
этого человека.

Рядом с Грушенко сидел его заместитель Лидов, один из самых
профессиональных сотрудников УВИВБа, тащивший на своих плечах весь отдел.
Сейчас он было потянулся к стакану с соком, но, так и не отпив, поставил
его перед собой и сухо заметил:

- Я все же не понимаю, для чего арктурианам нужна полная независимость в
проведении стандартной операции по обезвреживанию какой-то банды! Почему
они так упорно отказываются от нашей помощи? Вы можете это объяснить? -
обратился он непосредственно к Маквису, игнорируя явное неудовольствие
своего начальника.

- Пожалуй, да. Дело в том, что во время закрытых операций, проводимых
местными властями без нашего контроля, улики обычно бесследно исчезают.

- У нас нет данных о том, что цирконий-два был вывезен с Таиры! - вмешался
Грушенко, и Логинов сразу же насторожился.

Громкое дело о краже радиоактивного циркония из института Таиры было ему
достаточно хорошо известно, поскольку оно непосредственно касалось его
задания, связанного со сверхсекретным тм-генератором, разработанным в
институте Таиры.

Радиоактивный цирконий входил в состав очень сложного топливного брикета,
на котором работала установка тм-генератора. Каким-то не совсем понятным
Логинову способом с помощью этого генератора ученые института Мартисона
надеялись разобраться с техникой проникновения в нашу вселенную
нематериальных светящихся объектов, обнаруженных в местах диверсий. С этой
минуты все происходящее в зале начало интересовать Логинова чрезвычайно.

Он знал, что из института похитили не само топливо, а лишь одну его
составную часть. До сих пор считалось, что цирконий пропал бесследно, и
вдруг теперь он узнал о его переправке на Арктур-три. Сразу же встал очень
важный вопрос: для чего арктурианам понадобился цирконий? По данным
Логинова, этот радиоактивный препарат имел весьма узкую сферу применения.

Неужели им что-то известно о тм-генераторе? Арктур не входил в земную
федерацию. Единственная гуманоидная раса в известной вселенной, которая
почему-то не пожелала этого сделать...

Посол нетерпеливо чирикнул в самое ухо Маквиса, и тот, вежливо склонившись
в церемониальном поклоне, с минуту отвечал ему на арктурианском, затем
перевел:

- Господин посол настаивает на полной самостоятельности. В противном случае
все наши аккредитованные на Арктуре сотрудники будут лишены своих виз.

- Скажите ему, - не скрывая раздражения, бросил Грушенко, - что мы можем
рекомендовать нашему правительству пересмотреть условия контракта на
поставки энергана.

- Этого не следует делать, - вежливо, но настойчиво вмешался Лидов. -
Цирконий мы в любом случае не вернем и весьма затрудним работу всех наших
служб на Арктуре.

Переводчик тактично выдерживал паузу, ожидая решения Грушенко.

- Ладно. Черт с ним, с цирконием! В конце концов, за это дело несет
ответственность отдел внешней охраны.

Логинов поморщился. Грушенко вел себя недипломатично. Если уж не сам посол,
то хотя бы один из сопровождавших его лиц наверняка знал английский. Кроме
того, Логинов не мог согласиться с утратой ценнейшего материала, не
попытавшись выяснить, куда именно ведут концы этого дела. Он прекрасно
понимал, что поднимать этот вопрос в чужом отделе, да еще в присутствии
иностранного посла, он не имеет никакого права. Потеряв массу времени,
придется выходить с этим непосредственно на руководство Управления, и,
скорее всего, тогда уже будет поздно. Никто не станет отменять решение,
принятое с участием арктуриан.

Вспомнив, что во время официальных переговоров переводчиков на всякий
случай снабжали каналом прямой связи с руководством, он принял неожиданное
решение. Отойдя в глубину зала, откуда его не было слышно, Логинов вызвал
по личному фону центральную диспетчерскую Управления. Вовсю использую свою
белую карту, особый характер задания и чуть ли не шантаж, в течение
нескольких минут ему удалось-таки добиться связи с Маквисом через каналы
руководства. Увидев вспыхнувший на контактной линзе зеленый огонек, Логинов
прошептал в крохотный микрофон:

- Говорит Логинов. Постарайтесь выяснить у посла, известен ли ему вес
украденного циркония? Это очень важно.

Прошло несколько секунд, пока аппаратура превращала его слова в цепочку
световых импульсов, переданных затем на незаметную для окружающих
контактную линзу в глазу Маквиса. Аналогичной аппаратурой он со