едно-синим, синим, и
почти черным. Появились первые точки звезд. Ослепительный шар солнца торчал
у них с правого борта. Было очень странно висеть над планетой в совершенно
прозрачной и почти невидимой кабине. Движение не ощущалось, только солнце
всходило над горизонтом скорее обычного да под ногами стремительно
клубилась зеленоватая дымка атмосферы.

- Теперь можно быстрее, - сказал Физик.

Практикант кивнул, и шлем его скафандра смешно качнулся, как у заводной
куклы.

Физик настоял, чтобы все они из предосторожности надели скафандры,
сохранившиеся в планетном комплексе, и взяли резервные баллоны с
кислородом.

Горизонт слегка повернулся, потому что Практикант приподнял нос кабины, и
сразу же ускорение вдавило их в спинки сидений с такой силой, что затрещали
суставы.

- Осторожнее ты не можешь? - спросил Кибернетик.

- Осторожнее я не могу, - сквозь зубы ответил Практикант. - Я и так дал
всего триста метров в секунду.

- Это почти десять "ж"!

- Ты не огорчайся, - тихо сказал Физик, - мы что-нибудь придумаем. В конце
концов, перегрузка не самое главное, можно и потерпеть...

Но Практикант не слышал утешений Физика, его мозг лихорадочно работал. Это
было похоже на лабиринт. Едва удавалось найти выход, как за ним возникала
новая стена! В ушах звенело от перегрузки, и кровь била в виски, как молот.
Казалось, легкие лопнут, не было сил вдохнуть. Наконец он сдался и уменьшил
ускорение. В корабле, который он построил, не было антиперегрузочных
устройств. Их и не могло быть по той же самой причине, которая мешала
построить генератор поля.

Только в замороженном состоянии глубокого анабиоза могли перенести люди
чудовищные перегрузки во время разгона до межзвездных скоростей.

Практикант не мог построить сложный анабиозный комплекс и не мог отменить
основных законов движения, а это означало, что разгон корабля затянется на
долгие годы...

- У нас есть корабль, - сказал Физик. - Самое главное ты уже сделал.

Но Практикант знал, что это еще не самое главное. Если они сумеют как-то
справиться с перегрузкой или даже пожертвуют десятками лет жизни, все равно
этого окажется недостаточно...

Люди учились летать к звездам тысячи лет, и планета так просто не отпустит
свою добычу.

Все же он ведет сейчас корабль, и она у него под ногами, планета,
отобравшая и подарившая так много.

- Мы на орбите спутника, - сказал он как мог спокойнее. - Что дальше?

- Подымись еще тысяч на десять, - попросил Физик.

Практикант усмехнулся, послушно перемещая ось и напряжение поля. Он знал,
что Физик хотел проверить, будет ли его слушаться корабль там, где нет
таинственной радиации.

Он поднялся на эти десять тысяч. Теперь планета казалась просто маленьким
светлым мячиком, у которого не было имени.

- Почему мы ее до сих пор не назвали?

- Кого? - не понял Доктор.

- Она не была для нас домом, - сказал Физик, - а тюрьмы обычно безымянны.

Практикант развернул корабль так, что солнце, скрывшись за их спинами,
погасло, и они как будто повисли среди звезд, ничем не защищенные комочки
протоплазмы.

- Ты сможешь подойти ко второй планете этой системы?

- А ты сможешь решить без машины задачу на движение трех и более тел?

- А если направить корабль визуально и постепенно подходить к планете?

- Можно. Но слишком опасно. Мы не знаем ее массы. Гравитационное поле может
оказаться таким мощным, что мне потом не вырвать корабль без смертельных
для нас ускорений. Надо наблюдать и рассчитывать.

- Я говорил, не надо спешить! Слишком рано вышли в открытый космос, -
пробормотал Кибернетик.

- Что вы собираетесь делать дальше? - спросил Доктор.

- Облетим планету по экватору, потом по меридиану, спустимся ниже. И домой.

- Я не об этом. - Доктор протер перчаткой запотевшее стекло скафандра.

- Ну, видишь ли... - начал Физик.

- Разреши, я сам... - попросил Практикант. - Это как наша лестница. Только
длиннее. Может быть, без конца. Мы не знаем, где Земля. В какой она
стороне. Но даже если бы знали, у нас нет машин, чтобы рассчитать курс. У
нас нет антигравитаторов, чтобы снять перегрузки, у нас нет анабиозных
ванн, чтобы ждать в них долгие годы, и у нас нет автоматов, которые могли
бы управлять кораблем, пока мы будем спать.

- Автоматы нам не нужны, - твердо сказал Физик.

- Почему? - спросил Практикант.

Физик пояснил:

- Достаточно вывести корабль на курс, придать ему нужное ускорение и
создать защитное поле. Все дальнейшее пойдет само собой.

- И будет идти так лет двадцать.

- Может, и тридцать, не в этом дело.

- Я не понимаю! - вдруг закричал Доктор. - Можем мы или не можем лететь к
Земле?!

Никто ничего не ответил. Практикант наклонил нос корабля и рванул с такой
силой, что от перегрузки вновь перехватило дыхание. Они летели так
несколько минут, пока не врезались в газовый шлейф планеты. Огненные
протуберанцы вспыхнули и завернулись вокруг защитного поля. Пол и стенки
капсулы мелко задрожали.

- Перестань, - попросил Физик.

Когда скорость упала, они вошли в стратосферные облака. Ничего не было
видно в светящемся тумане. По границе защитного поля то и дело пробегали
ветвистые искры. Иногда холодное пламя обволакивало всю капсулу.

- На какой мы высоте? - спросил Кибернетик.

- Может, пять тысяч метров, а может, десять. Завидная точность, а? Может,
впереди скалы или астероид. Я же не локатор, в конце концов, я просто
человек.

- У тебя есть поле.

- Если масса препятствия будет равна кораблю, он весь превратится в поле.
Вместе с нами.

Облака неожиданно разошлись, и под ними открылся стремительно летящий
навстречу ландшафт планеты. Практикант еще больше замедлил скорость. Стали
заметны отдельные горные пики, потом промелькнула извилистая прибрежная
линия, и целый час тянулась ровная синяя поверхность. Потом опять до самого
горизонта раскинулась серая пустыня. Однообразие мертвого пейзажа
действовало угнетающе. Они опустились совсем низко и шли теперь зигзагами
всего в трех километрах над поверхностью планеты. Вдруг Доктор дернулся в
своем кресле и замахал руками:

- Там что-то движется! Вон там, среди тех холмов!

Никто ничего не успел рассмотреть. Холмы мелькнули и пропали. Под ними
расстилалось ровное, как стол, базальтовое плато.

Практикант заложил крутой вираж, и через минуту они уже неслись обратно.

По курсу не было никаких холмов. Перешли на поисковую спираль - холмы как в
землю провалились. Кибернетик невольно шарил руками по несуществующему
пульту в поисках координационных тумблеров, носовых локаторов дальнего
обзора и сквозь зубы бормотал ругательства.

Плато пересекала извилистая черная трещина.

Неожиданно на ее краю показалась длинная скачущая тень.

- Правее на двадцать! - крикнул Физик. - Заходи со стороны трещины, не
давай ему спрятаться!

Движущийся предмет, видимо, не собирался прятаться. Круто развернувшись, он
понесся прочь от трещины, прямо в пустыню.

В облаках пыли нельзя было рассмотреть даже общих контуров того, что там
двигалось со скоростью километров двести в час по заваленной обломками и
изрытой выбоинами поверхности.

- Ну, теперь он не уйдет! Снижайся!

Это было похоже на охоту. Сверкающая вытянутая капсула то и дело окуналась
в облака пыли. Ближе чем на сотню метров подойти не удавалось. Тот, кого
они преследовали, очень резко менял направление движения. То и дело они
теряли неизвестный предмет из виду, и тогда приходилось подниматься, чтобы
найти его вновь. Сверху это походило на гигантскую стрелу или плуг,
вспарывающий пустыню. Плотные фонтаны пыли летели в обе стороны широкими
литыми струями. Из-за них совершенно ничего не удавалось рассмотреть.
Пылевая стрела резко повернула к северу, к гряде гор, над которой они
пролетали час назад.

- Так мы его потеряем, - мрачно пообещал Кибернетик.

И тогда Практикант плавно пошел на посадку. Вначале они не поняли, что
именно он собирается делать. Капсула мягко, как на салазках, проехала
метров сто и резко остановилась. Движением руки Практикант вырубил люк в
монолитной стене и выпрыгнул.

Все еще ничего не понимая, они последовали за ним и, только увидев его
сосредоточенное лицо и огромный клубок пыли, несущийся издалека к месту
посадки, поняли, что он применил силовое поле.

Это был их собственный робот. Не обращая никакого внимания на людей, он
рвался изо всех сил в сторону пустыни, туда, куда влекла его заданная
программа.

- Выключи его, - попросил Практикант. - Мне тяжело держать.

- Еще бы, - с гордостью сказал Кибернетик. - Почти сорок тонн тяги. - Он
бросился прямо под извивающиеся щупальца робота, куда-то ткнул пальцем, и
все стихло.

- Не будем задерживаться, - предложил Физик, - тащите его в корабль, уже
очень поздно, боюсь, что в темноте мы не найдем лагерь.

Все же они не успели долететь засветло. Темнота застигла их над берегом
моря. Пришлось сесть и заночевать в капсуле. Среди ночи Практиканта
разбудил Кибернетик.

- С роботом что-то неладно, вставай.

- Может, утром разберемся?

Но Кибернетик тряс его за плечо до тех пор, пока Практикант не приподнялся
со своего ложа.

- Ну, что ты от меня хочешь?

- Робот ворочается.

- Как это он может ворочаться, если ты его выключил?

- Не знаю.

- У тебя что, бред?

- А ты сам послушай.

Из грузового отсека доносились какие-то вздохи и неясный шорох.

- Ну, значит, это он рехнулся. В такой обстановке неудивительно. Почти
месяц бегал по пустыне.

- Я вынул у него батареи. Весь комплект, хотел проверить и вынул. У него
нет батарей. - Даже в темноте было видно, как у Кибернетика дрожат губы.

В грузовом отсеке среди развороченных ящиков и мешков робот царапал стену.
Его длинные лапы поочередно медленно проходили вдоль одного и того же места
в стене, словно старались ее продавить.

- Посмотри, что с ним!

Практикант приподнял фонарь повыше, но Кибернетик не двинулся с места.

- Я привык иметь дело с роботами, которым нужна энергия, чтобы двигаться.

- Может, это солнечные батареи?

- А где ты видишь здесь солнце?! Сейчас ночь, кроме того, я его выключил!

- Солнца действительно нет.

Практикант медленно подошел к роботу вплотную и, уклоняясь от ритмичных
взмахов длинных могучих лап, стал разглядывать его днище.

- Хоть бы показал, где тут у тебя выключатель!

- Да говорю же тебе, он выключен! Видишь, справа тот рычажок стоит на
"Стоп"! Я даже предохранительную коробку не завинтил!

- Если в этом положении он включен, то, значит...

Прежде чем Кибернетик успел возразить, Практикант уже повернул выключатель
в положение "Включен". В ту же минуту робот превратился в бешеную мельницу,
крошащую все вокруг. Практикант едва успел отскочить в сторону. Для
наведения защитного поля требовалось какое-то время, секунд пять примерно,
и за эти пять секунд робот успел три раза, как таран, броситься на стенку
капсулы.

Весь его многотонный корпус гудел и раскачивался.

Кибернетик кричал хриплым, сорванным голосом одни и те же слова команды:
"Полная остановка!", "Полная остановка!". Но на робота это не производило
ни малейшего впечатления. Наконец Практиканту удалось захватить полями лапы
робота, собрать их в единый узел. Робот продолжал дергаться и молотить
корпусом в пол капсулы. В дверь отсека ворвались Физик и Доктор. Они что-то
кричали, но советы вперемежку с ругательствами только увеличили общую
суматоху.

Наконец Практикант приподнял робота, выбил другим полем часть стены корабля
и вышвырнул робота наружу сквозь этот пролом. Робот сразу же вскочил и
бросился в пустыню.

Не сходя с места, Практикант приподнял капсулу вверх. Теперь ему нужен был
прожектор. Очень мощный прожектор. Лучше всего разряд в ртутных парах, это
просто, и не надо новых материалов...

В днище корпуса вспыхнула ослепительная лампа. Они сразу увидели робота. С
этой высоты он походил на зайца, удиравшего от охотника длинными скачками.
Капсула двинулась вслед за ним. В проломе засвистел ветер, и пришлось
заткнуть его дополнительным силовым полем. Зато капсула уже висела над
самым роботом.

Погоню облегчало то, что в этот раз робот не менял ни скорости, ни
направления.

- Сделай что-нибудь, зачем эти ночные скачки, - попросил Физик.

- Неплохо узнать, куда он так торопится...

Погоня продолжалась всю ночь. Под утро, когда Практикант почувствовал, что
он больше не в силах поддерживать капсулу в воздухе, пришлось приземлиться,
поймать робота и заключить его в кокон из силового поля. За его прозрачными
невидимыми стенами робот по-прежнему продолжал свой безостановочный бег на
месте.

- Два часа отдыха, потом продолжим.

- Объясните, по крайней мере, как он может двигаться без батарей и с
выключенной программой? - спросил Доктор.

- Пусть лучше Миша объяснит, это все-таки по его специальности.

- Теоретически это невозможно, - мрачно изрек Кибернетик.

- Может, ты поделишься с нами хотя бы предположениями на этот счет?

- Энергию он может получать только извне; если это не солнечные батареи,
значит, он нашел какой-то новый источник. Что касается программы... Робот
достаточно автономен и мог выработать собственную, которая, пока была
включена основная программа, подавлялась ею, а сейчас, после выключения
основной, собственная программа стала главной. Совершенно для меня
непонятно, почему он перестал реагировать на словесные команды.

- Я же говорю, свихнулся от жары.

- В таком случае мы тоже. Погоня за свихнувшимся роботом для изучения его
внутреннего мира... В этом что-то есть, - спокойно заметил Доктор.

- Мы должны знать, куда он спешит!

Через два часа робот был отпущен, и капсула с завидной монотонностью
понеслась вслед за ним по пустыне, а еще через четыре - на горизонте
показалось море. Появился привычный ландшафт невысоких базальтовых холмов,
покрытых толстым слоем пыли. Местность становилась все более пересеченной.
Робот то и дело скрывался из виду. А после очередного поворота исчез
совершенно. Они кружили над скалой, за которой он пропал, целый час, потом
приземлились и прошли километра два по широкой дуге, прежде чем нашли след
лап, хорошо заметный в пыли. Они прошли по следу еще километра три и вновь
вернулись к скале, от которой начали поиск, с другой стороны.

Здесь след обрывался, дальше шла твердая каменная поверхность, им не
удалось найти на ней ни одной царапины. Со всех сторон скалу окружал
толстый слой серого песка с примесью пыли. На нем был только один след.
Робот как сквозь землю провалился.

- Тут его, голубчика, и слопали. Проглотили целиком со всеми металлическими
потрохами. Ну, поскольку мы теперь это знаем, - продолжал Доктор, - самое
время всем выспаться.

Заснуть удалось одному Кибернетику. Доктор и Физик подсчитывали, сколько
лет понадобится на разгон при предельных перегрузках.

Практикант не стал дожидаться результатов. Он встал и медленно побрел
прочь. В конце концов, какая разница - десять лет или двенадцать?.. Летали
же так люди на заре звездоплавания! Почему бы им не попробовать?

Можно использовать тот ничтожный шанс, что у них есть. Разогнать капсулу в
сторону... Вот только в какую сторону? В любую сторону. Что же им, весь
остаток жизни проводить здесь, медленно превращаясь в дикарей? В один
прекрасный день он сядет в капсулу, и он будет там не один; даже если Физик
решит остаться, все равно с ним будет Доктор... Десять лет, пока будет
длиться разгон, они будут жить в крошечном стеклянном мирке среди
равнодушного света звезд, и еще двойное ускорение...

Потом, когда пройдут эти десять лет и еще десять на торможение, корабль
остановится. Рядом не будет ни одной звезды, потому что невозможно
двигаться в космосе без точных расчетов, звезды слишком далеки друг от
друга. Океаны пустоты между ними, и только одно солнце... Вот тогда они
откроют корабль. Просто вспорют его стены, как консервную банку, и все
кончится. Все же это лучше, чем жить без малейшей надежды... Все эти долгие
десять лет, пока будет длиться разгон, и еще десять, пока они будут
тормозить корабль, им будет казаться, что они летят к Земле. Они будут ее
вспоминать...

На палубе глайдера в самом темном уголке сидела девушка... Около нее на
пустом столике стоял бокал с каким-то напитком.

- Можно мне посидеть здесь с вами? - спросил он у нее тогда.

- Нет, нельзя.

Но он все-таки сел, и они познакомились. А потом, через несколько дней, он
уже не вспоминал случайное дорожное знакомство, потому и ушел так легко в
глубокий космос, что думал, будто нет у него никого на Земле... А вот
теперь та встреча кажется ему важнее всех звезд. Наверное, это потому, что
Ингрид осталась на Земле, и невольно, когда он вспоминает Землю, он
вспоминает и ее. Чаще всего тот выпускной вечер в школе третьей ступени,
когда она сказала все, что о нем думает: что он эгоист, что у него
отвратительный характер и что она даже не будет ему писать. Он тогда долго
смеялся: "Какие же могут быть письма в глубокий космос?.."

Но сейчас это уже не казалось ему смешным. Чего стоит все его могущество,
вся власть над материей, над полями и над движением огромных масс, если
нельзя получить этого самого ненаписанного письма, и нельзя увидеть ее
лицо, и нельзя, как раньше, промчаться на доске сквозь штормовой прибой...
Здесь не бывает прибоев и не бывает штормов, здесь многого не бывает, зато
здесь без всякой видимой причины исчезают металлические роботы, сорок тонн
металла и пластмассы...

Сделав широкий круг незаметно для себя, он теперь вновь подошел к той
скале, где исчез след робота.

Ну хорошо, он не может получить с Земли ненаписанное письмо, но что-то он
все-таки может? Например, он может разобрать скалу на мелкие части,
растереть ее в порошок, если только это поможет выяснить, куда девался
робот и чьи эти странные шуточки, ведь они же обещали не вмешиваться...

Небольшое усилие воли, поле должно быть широким и острым, как нож. Сначала
он подрежет скалу снизу, приподнимет и отбросит в сторону, чтобы проверить,
нет ли в ней каких-нибудь пустот или трещин.

Широкий вал пыли, поднятый силовым полем, уперся в подошву скалы, уперся и
остановился. Практикант знал, какая чудовищная сила действует сейчас на
подножие скалы. И не мог не удивиться тому, что поле остановилось,
наткнувшись на такое ничтожное препятствие, как эта базальтовая скала. Не
попытавшись даже разобраться, почему это произошло, он сжал поле в круглый
шар, размахнулся и ударил.

Огненный метеор пронесся над его головой и обрушился на скалу. Место, где
стоял Практикант, качнулось от мощного подземного толчка.

Ни один, даже самый маленький, осколок не отлетел от странной скалы.
Практикант погасил поле и пошел к скале. С другой стороны ему навстречу шли
Физик и Кибернетик. Один Доктор не проявил ни малейшего интереса и остался
стоять у капсулы.

- Сейчас посмотрим, что это за базальт, мне как-то не пришло в голову
проверить. С виду скала ничем не отличается от остальных.

- С виду здесь все слишком обычно.

Пробоотборник сломался почти сразу. Все же в том месте, где ударило поле,
им удалось найти кусочек чистой поверхности с легко различимой структурой.
Базальт казался пропитанным каким-то стекловидным составом.

- Может, попробуем из бластера?

- Бесполезно. - Физик качнул головой. - Сюда ударил заряд в тысячу
билиэргов мощности, не меньше, никакой бластер этого не может.

Доктор смотрел на скалу, по которой Практикант только что ударил огненным
шаром, качнувшим землю под ногами. Шар погас, а скала выглядела такой же
темной и непоколебимой, как раньше. Солнце исчезло за ее вершиной, и теперь
скала казалась вырезанной из черной стали. Стальной силуэт на чужом,
изумрудном небе... Доктор почувствовал, как отчаяние постепенно скрутило
его, заставило медленно опуститься на землю. У него не было больше сил
воспринимать чудеса этой планеты, не было сил бороться и надеяться. Они не
понимали, наверно, чего ему стоило всегда излучать бодрость, все время быть
впереди, следить за своей внешностью, не позволять себе и им о