рассказала ему как нашла его.
     - Значит тебе я обязан своей жизнью?
     - Не говори об этом! Впрочем, мы теперь квиты... Разве не из-за  меня
тебя выгнали из купола? Простишь ли ты меня за это когда-нибудь, Надир?
     - Я так надеялся, что какое-нибудь  событие  нарушит  мое  монотонное
существование... и это случилось! Так что, верь моему слову, тебе не в чем
себя упрекнуть!
     - Ага! Ты уже привык к нашему "ты"! О!  Надир,  да  ты  совсем  скоро
приспособишься к нашим порядкам.
     - А что такое "Надир"?
     - Это имя, которое я  выбрала  для  тебя.  Так  звали  одного  нашего
родственника, моего прадеда, который...
     - Цила, - строго оборвала ее Хан.
     Девушка со смехом закончила:
     - Объясню тебе в другой раз...


     Новый кочевник был достаточно здоров от природы, и  потому  силы  его
восстанавливались довольно быстро. Несколько дней спустя он уже расхаживал
по лагерю от  человека  к  человеку:  участвовал  в  делах,  изучал  жизнь
кочевников. Все принимали  его  доброжелательно,  ибо  считали  его  даром
богов,  посланным  небом  взамен  пропавшего  Ксуана.  Племя  снова  могло
воспользоваться знаниями обитателей куполов. Сейчас Надир  учился:  учился
просыпаться в шуме человеческих голосов,  жить  среди  скрипа,  грохота  и
топота животных, наслаждаться простой  грубой  пищей,  ездить  на  коне  и
понимать его, - коня ему торжественно подарила  Цила,  -  учился  спать  в
шатающейся от порывов ветра кибитке, упражнял  свои  глаза,  слух,  учился
понимать пустыню, носить грубую одежду и понимать дружелюбие...
     Вечером, увидев, как Цила любовно терла, скребла и гладила Сукаму, он
посмотрел на ее руки  и  удивился,  что  эти  сильные  и  ласковые  ладони
казались ему грязными... Только одно смущало его всерьез -  когда  девушка
прятала свои роскошные волосы под изукрашенный варварский шлем, а вслед за
тем вскакивала на громкий галоп, оглашая окрестности дикими возгласами. Он
оставался на месте, любуясь горизонтом, тревожным и гневным  одновременно.
Проходило порой несколько часов, прежде чем она возвращалась - запыленная,
усталая, с блестящими от возбуждения глазами.
     Со временем он свыкся со странными обычаями номадов и  воспользовался
отсутствием девушки, чтобы подробно и серьезно поговорить  с  Хан.  Иногда
молодые люди, одолеваемые желанием соревнования, догоняли ее в  пустыне  и
составляли ей компанию в безумной гонке.  Тогда  Надир  весь  клокотал  от
гнева: подобная забава Цилы казалась ему откровенным дезертирством. В этих
случаях он становился  молчалив,  опускал  глаза  долу,  чтобы  не  видеть
насмешливой улыбки Хан. Впоследствии  он  несколько  изменил  отношение  к
"дезертирству":  ему  стало  казаться,  что  это  лишь   наиболее   полное
воплощение динамизма и прекрасной свободы Цилы. С этого времени он  принял
ее, такой, какая она есть, безоглядно...
     Но однажды...
     Это было какое-то особенно прекрасное  утро:  со  свежим  воздухом  и
блистающим солнцем. Караван передвигался с  привычной  медлительностью  по
огромной котловине, которой, казалось, нет и не  будет  конца.  Руки  Цилы
были объяты жгучим нетерпением, которое научился распознавать Надир, когда
она надевала шлем, готовясь к очередной прогулке. Вихрем выскочила она  из
кибитки. Огромный Сукама, нетерпеливо роющий землю копытом - ожидал ее...
     Вдруг Надир почувствовал неудержимое желание последовать за ней  и  в
свою очередь  нестись  галопом.  Через  мгновение  он  оказался  в  седле.
Прекрасное чувство легкости и радости  охватило  его,  и,  откинув  голову
назад, он закричал изо всех сил:
     - Й-а-а-а-а!
     Все племя со смехом и удовольствием заорало ему вслед, а  копыта  его
коня, разрывая землю несли его следом за прекрасной наездницей.
     Та живо обернулась. Когда  она  его  узнала,  на  лице  ее  появилось
выражение неописуемой радости и счастья, она  сорвала  шлем  и  встряхнула
головой. Волосы ее распустились аж до самого крупа,  и  восхищенный  Надир
подумал, что более прекрасного зрелища он не видел ни разу в жизни. Сменив
аллюр, они устремились прямо к горизонту.
     А в большой красной кибитке старая Хан утерла одинокую слезу.


     Надир  полюбил  оставаться  вечерами  у  костров  и  разговаривать  с
мужчинами пустынь. Восхищенный уверенностью их суждений,  той  невероятной
легкостью, с которой они усваивали все, что он им рассказывал, он  все  же
более всего удивлялся не  этому.  Несмотря  на  их  развитое  воображение,
пробелы  в  знаниях  по  истории  их  собственного  народа   были   просто
потрясающими, и юноша  недоумевал,  почему  отец  Цилы  не  восполнил  эти
пробелы. Хотя, может быть, у них были более важные проблемы?
     Однажды вечером Зорги попросил Надира:
     - Расскажи нам о куполах. Для нас, кочевников, которые живут на таком
просторе, тот мир крайне интересен!
     - Ты кое-что забываешь, Зорги. Этот мир не так уж вам чужд: кочевники
тоже происходят из куполов!
     - Мы считаем как раз наоборот. Откуда у тебя такие сведения?
     - В городе есть машины, в  памяти  которых  фиксировали  всю  историю
человечества. Я изучил ее вполне достаточно, чтобы с  полной  уверенностью
заявить, что кочевники тоже некогда жили под куполами...
     - Так расскажи нам!
     - Купола эти были построены в  темные  времена,  когда  господствовал
великий страх перед атомной войной. Все население земного шара  нашло  там
убежище. Человек достиг всех планет солнечной системы и воздвигнул  города
везде и всюду. Спустя много-много лет, столетий,  когда  стало  ясно,  что
великий страх был безоснователен, земля уже успела превратиться в пустыню,
поскольку гигантские города исчерпали все ее  ресурсы.  Человек  отчаялся:
великая его мечта исследовать Вселенную, открыть другие  миры,  населенные
существами, подобными человеку, которые, согласно  закону  больших  чисел,
должны все же были встретиться, эта мечта на глазах превращалась в  труху.
Целые поколения  исследователей  напрасно  бились  над  этими  проблемами.
Межзвездные  путешествия  были  уже  неосуществимы!  Уязвленное  в   самом
откровенном своем желании, человечество  получило  печальную  уверенность:
врата вселенной никогда не откроются для него, познание  окружающего  мира
приостановится... Подрезанные его крылья и ноги,  налитые  точно  свинцом,
неотвратимо привязали его к Земле и немногим планетам Солнечной системы.
     - Погоди, Надир! Это нам так или иначе известно. Но  какое  отношение
все это имеет к кочевникам?
     - Дойдет  дело  и  до  вас!  Это  произошло  спустя  несколько  веков
отчаяния: взяв с собой по одному образцу  представителей  животного  мира,
мужчины и женщины бежали подальше  от  городов,  осознавая,  что  все  эти
города, со всем их техническим совершенством  стали  гробницей  для  целой
расы без всякого шанса на  спасение.  Такова  история  первых  кочевников,
которые с невероятным ожесточением цеплялись за жизнь на почти  стерильной
поверхности Земли, открывая давно забытые добродетели и истоки жизни.
     И Надир закончил:
     - Там всюду зло, скука и пресыщение!
     - Я уверен, что наши деды страдали из-за того, что не  могут  достичь
неба, - мечтательно произнес Зорги. - Но теперь с рождения до самой смерти
номаду, вечно  занятому  бегством  от  безымянных  и  всегда  поглощенному
заботами о пропитании, совсем некогда подумать о чем-нибудь подобном...
     Какая-то женщина прервала его возгласом:
     - Да ты вообрази себе, Зорги! - Вся планета с зелеными пастбищами,  с
морями - наша! К черту безымянных! Где нам бы найти такую?
     Вождь номадов ответил с легкой горечью:
     - Если такая планета и существует, то нам она не  достанется!  Номады
чересчур невежественны, чтобы найти ключ к достижению звезд.
     После этого разговора Надир был несколько озадачен: люди  из  куполов
топчутся на месте и деградируют, номады полны  свободы  и  энтузиазма,  но
трудности их жизни отрубают всякую возможность для эволюции.  Но  есть  ли
третий вариант для того, чтобы найти необходимый выход, совершить реальный
скачок к прогрессу?



                           ПОСЛЕДНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

     Проснувшись, Надир заметил, что уже вполне светло,  чтобы  разглядеть
очертания предметов. Обе женщины еще спали на двуспальном ложе  в  глубине
кибитки. Насмешливая улыбка заиграла на его лице: это  было  первое  утро,
когда он проснулся без вопроса: "Где это я? Куда я попал?". Теперь он стал
кочевником, простым кочевником.
     Надир вскочил на ноги и быстро надел свои вещи. Они  были  холодными,
пропитаны ночной влагой. Движения его легонько раскачивали кибитку.  Этого
было достаточно, чтобы Хан - старуха - проснулась. Надир радостно и сильно
закричал:
     - Добрый день, мамаша! Растрясите эту мерзавку Цилу - пора собираться
в дорогу! Я пойду за лошадьми...
     Откинув полог кибитки, он вышел из спального отделения,  в  два  шага
пересек ванную, схватил на  кухне  пару  кусков  жаркого,  оставшегося  от
вчерашнего ужина, и, пренебрегая небольшой лестницей, соскочил  на  землю,
легко  и  бесшумно.   Направился   за   конями.   Сукама,   шумно   пыхтя,
сопротивлялся. Молодой мужчина повесил на шею каждой третьей лошади  торбу
с пищей и начал взнуздывать Сукаму. Когда он вычесывал коню шерсть, из-под
кибитки вылез Вульф, потянулся во всю длину и  потерся  об  ноги.  Жеребец
начал нервно прядать ушами. Надир  похлопал  его  по  спине,  слегка  пнул
Вульфа:
     - Спокойно, Сукама! Пшел!.. Катись отсюда, Вульф, не дразни Сукаму!
     Пес, закрутив хвост колечком, двинулся бродить по лагерю.
     Мрак еще окружал повозки сплошным кольцом. Тут и там обхаживали овец:
серые силуэты, бесшумно занимавшихся делом. Несколько  юношей  с  опухшими
глазами, неуверенно  двигались  после  сна,  смазывали  колеса  и  передки
кибиток...
     - Доброе утро! - воскликнула Цила, - однако, прохладно нынче!
     - Да... и гляжу, мы совсем потонули в тумане!
     - Это нормально - рядом ведь сплошные болота. А ведь за ними,  близко
море!
     - Думаешь, доберемся к следующему вечеру?
     - Если все будет готово вовремя, то обязательно.
     Они умолкли. Надир занялся одной лошадью, - Цила другой.
     Когда он покончил со всеми необходимыми делами и собрался было  пойти
выпить стаканчик горяченького,  приготовленного  старой  Хан,  кони  вдруг
тревожно  затоптались.  Дрожь  пробежала  по  их   блестящей   шкуре,   со
вздыбленными ушами они принялись ржать, беспокойно вытягивая шеи...  Почти
в то же время... со всех сторон раздался собачий лай!
     Развеселая началась  картина:  блеяние,  ржание,  писк  детей,  крики
мужчин, хриплые вопли - лагерь будто разом сошел с ума. Кочевники метались
влево и вправо, ловили вспугнутых лошадей, успокаивали собак  и,  наконец,
порядок был водворен.
     Тогда в  наступившей  тишине  издалека  послышался  отчетливый  топот
тяжелой конницы. Спустя некоторое время топот усилился, послышался  совсем
рядом... а потом стал стихать. Конники не заметили лагеря.
     Зорги коротко скомандовал:
     - Быстро! Догоните их!
     Несколько человек вскочили на коней. Цила вместе с ними устремилась к
Мукаме.
     - Надир, помоги мне!
     Тот сделал ей знак рукой:
     - Я мигом! Подожди меня!
     - Давай-давай! Но у тебя нет времени  сделать  коня,  -  с  радостным
смехом отозвалась Цила.
     Сказав это, она пришпорила жеребца и поскакала  следом  за  умчавшими
вперед номадами.
     Надир вывел одну из лучших лошадей и с большим усилием вскочил ей  на
спину. И в свою очередь выехал за пределы круга, образованного кибитками.
     Не потребовалось много времени, чтобы Надир понял, что  его  ноги  не
настолько еще сильны, а спина еще на настолько окрепла,  чтобы  разъезжать
без седла. Испугавшись позорного падения на землю, он усмирил ход  коня  и
пустил  его  ровной  рысью.  Услышав  в  отдалении  топот   приближающейся
кавалькады, он повернул в лагерь...


     Когда конники  приблизились,  все  племя  устремилось  им  навстречу.
Преследование заблудившихся продолжалось не  более  получаса.  Послышались
язвительные восклицания, когда преследователи вернулись всего лишь с одним
человеком. Это был мужчина в растрепанной  одежде,  с  безумным  взглядом.
Едва он спешился, как его конь завертелся возле яслей с кормом.
     - Мы отказались от преследования остальных, кричали им - кричали - не
слышат! - объяснил Марко.
     Зорги повернулся к незнакомцу:
     - Что случилось, брат? У тебя такой несчастный вид...
     - Сотнями... со всех сторон... целое племя... десять дней  в  пустыне
без пищи и воды... мало травы для животных...
     Зорги понял, что едва ли сейчас можно добиться  от  него  чего-нибудь
связного, пока не успокоится, не отогреется и не поест... Он прошел  через
толпу, ведя измученного незнакомца  к  своей  колымаге.  Прошел  еще  один
час... Когда старый вождь появился снова, одного встревоженного  выражения
его лица было достаточно, чтобы сразу установилась тишина. Он заговорил:
     - Это были восемь человек из племени Рама,  преследуемые  уже  десять
дней... Рам и его люди находились на юге и продвигались к болотам,  как  и
мы. Безымянные напали на них. Много безымянных,  с  самолетами,  роботами,
вездеходами...  Думаю,  что  со  страху  наш  побратим  преувеличил  число
нападавших... Наверное их  было  человек  двадцать  и  восемьдесят  машин,
поскольку всякий разведчик командует обычно четырьмя  роботами.  Но  цифра
все же огромная! Никогда мы не  имели  дело  с  таким  количеством  врагов
сразу! Наш гость считает, что  он  и  его  товарищи  -  единственные,  кто
спасся, и что безымянные доберутся и до  нас!  Можешь  ли  объяснить,  что
происходит, Надир?
     Надир был обескуражен.
     - Честно говоря, Зорги, я ничего  не  понимаю.  Обитатели  города  не
задают вопросов, а патриции никогда не интересуются тем, что не  входит  в
их обязанности. Я рассказал все, что мне известно... Знаю кое-что со  слов
своего брата - "охотника" на кочевников. Он  -  простой  исполнитель...  У
безымянных все поделено очень хитро. В этом кроется могущество  патрициев.
Пойманных номадов не убивают -  за  это  могу  поручиться,  разве  что  по
нелепой случайности. Что с ними происходит  потом,  не  знаю.  Неизвестно.
Предполагаю - они используются на работах, как каторжники.  Поскольку  мой
брат работает в аппарате Центра по  заселению  моря,  знаю,  что  трудовых
лагерей  предостаточно.  Но  о  подобной  массовой   облаве   слышать   не
приходилось. Нет, я решительно не понимаю в чем тут загвоздка,  одно  могу
сказать - нам угрожает огромная опасность. У  них  хватит  средств,  чтобы
отловить целое племя. Нужно немедленно скрыться на болотах...
     - А кибитки? - спросил старый Арко, - с ними-то как быть? Вряд ли они
смогут там пройти.
     - Наоборот! - воскликнул Игал с хитрым прищуром глаз, - Зорги опытный
проводник... Проведет нас прямо в глубину болот... Пройдем как-нибудь, уже
знаем ведь несколько надежных бродов,  которые  пригодны  для  повозок!  В
затонах накинем на них маскировочные сети, прикроем их  тростником,  да  и
переждем незаметно!
     - Но в больших болотах мало растительности...  Как  же  мы  прокормим
наше стадо в таком случае?
     - Ну, для овец и коней еды там больше, чем в пустыне!  Там,  я  знаю,
много всякой травы и дикой моркови. Да в любом случае мы не собираемся там
задерживаться, и едва минет тревога...
     Взгляды всех устремились на Зорги. Ему приходилось решать за всех. Во
время опасности спорить с ним никто бы не стал.
     - Полагаю, что план Игала приемлем.  Направимся  к  большим  болотам.
Придется поторапливаться. Еще скажу: конница нам ни к чему,  все  верховые
лошади должны быть впряжены в повозки. По  три  в  каждую.  У  кого  будет
четыре, пусть одолжат тем, у кого не хватает своих,  чтобы  все  двигались
одинаково и отставших не было. Понятно? Трогаемся через час.


     Длинный караван медленно полз вперед.  В  этом  вынужденном  переходе
стадо было помещено в середине колонны, а повозки  выстроились  "индийской
нишей". Впереди всех ехал Зорги, следом за ним повозка Надира  и  Цилы.  В
трудных местах Цила соскакивала с передка и бежала перед оглоблями,  чтобы
подбодрить Сукаму. Когда нужно было преодолеть какой-нибудь холм,  то  все
племя останавливалось до и после его преодоления, чтобы дать  отдых  своим
измученным животным, задыхавшимся от непривычной нагрузки.
     Немного времени спустя после полудня одна  повозка  потеряла  колесо:
перегревшееся  от  трения,  толстое  полимерное  покрытие  расширилось   и
соскочило с оси. Пришлось дожидаться, когда подоспеет "техническая помощь"
- телега с ремонтными инструментами, находившаяся в самом конце  каравана.
Ремонт отнял у племени лишних несколько минут.


     В генеральном штабе преследователей была получена новая информация  и
передана шефу. Тот победно усмехнулся:
     -  Все  в  порядке.   Успели   засечь   с   искусственного   спутника
местоположение кочевников. Племя  обнаружено...  Остановились  в  тридцать
четвертом секторе,  километрах  примерно  в  тридцати  от  больших  болот.
Попались, голубчики!
     - Я не настолько уверен, - возразил кто-то, - если роботы не  отрежут
их от трясин, то наши люди едва  ли  могут  уверенно  действовать  в  этих
условиях... Предлагаю согласиться, что в пустыне их легче переловить, и  -
необходимо туда выманить...
     - Сожалею, 704-15-0043-В-1007В3, но приказ дан довольно однозначно: в
результате бегства в прошлых месяцах  требуется  восстановить  численность
работающих в самый короткий срок! И без того, при первом захвате с воздуха
загубили  трех  человек,  а  один  был  ранен,  что  сделало  его   совсем
непригодным к нормальной работе... Это уж слишком! Придется отказаться  от
массированных налетов на открытых пространствах, пока не  изобретем  новую
тактику. А до тех пор,  воспользуемся  привычной  тактикой  засады,  но  в
больших масштабах...
     В  зал  вкатился  робот  и  вручил  лист  бумаги  в  руки  шефа.  Тот
моментально просмотрел его и сказал:
     -  Вот  результат  анализа  ЭВМ,  произведенный  на  базе  по   нашим
статистическим выкладкам о поведении кочевников - коллективные рефлексы...
привычки... трудности, так,  коэффициент  неопределенности  в  расчете  на
отдельный караван... Племя отправилось  в  путь  из  пустынного  района  в
направлении больших болот, старого происхождения. Теперь они не двигаются,
видимо, из-за какого-то  инцидента  -  в  этом  смысле,  замечу,  задержка
все-таки меньше предсказанной, но к концу дня, судя по всему, с неизбежной
усталостью  последует  и  увеличение  всякого  рода  неприятностей.  Одним
словом, до воды они доберутся затемно, часам к десяти, не раньше. И вместе
с тем, попытаются скрыться в болотах.  Только  один  брод  там  достаточно
широк, чтобы пытаться преодолеть его в темноте.  Вот  здесь  на  карте  он
обведен  красным.  Продолжение  напрашивается  само  собой:  мы  можем   с
точностью о одного метра определить местоположение  сорока  повозок  этого
каравана. Выбирать-то им не из чего, будьте уверены!
     Шеф пустил карту по рядам и продолжил:
     - Роботы,  доставленные  в  определенное  место  с  помощью  грузовых
глиссеров, образуют собой круг, охватывающий предполагаемый строй  повозок
лагеря - стада будут, видимо, внутри строя. Наши люди направляют  операцию
из водного сектора, где и расположатся в лодках...
     704-15-0043-V-1007-VZ снова попросил слова:
     - Все это замечательно, но не следует и забывать, что  при  опасности
племя кочевников не подчиняется совету старейшин, а руководствуется только
распоряжениями одного человека - вождя племени. Кроме того, любой из  них,
даже самый нищий из них, под влиянием плохого  настроения,  из-за  тревоги
или  просто-напросто  предчувствия  опасности  может  подать  вождю  самое
нелепое предложение, а тот примет его... Я давно  уже  в  преследова