х  любопытство
стало казаться Реуту  целенаправленным  и  осмысленным.  Ему  не  хотелось
пугать Реута, но он все  же  связался  с  десантолетом,  а  через  него  с
командиром - очередной каприз атмосферы позволил им установить связь.
     Грант выглядел скверно, и Росса кольнуло острое чувство  жалости.  Он
коротко передал свои соображения о жизни планеты и о результатах  поисков.
Грант сказал только одно слово: "Хорошо" - и отвернулся, и Росс,  чувствуя
себя виноватым, подавил в себе желание  приободрить  командира.  Грант  не
понял бы этого.
     Глубокой  ночью,  когда  усталый  Росс  уже  потерял  всякую  надежду
отыскать как сквозь землю провалившийся быстролет товарищей, локатор вдруг
засек  точечный  источник  радиоизлучения.  Таким  источником   мог   быть
индивидуальный радиомаяк  скафандра  кого-то  из  пропавших,  и  Росс,  не
раздумывая, повернул "черепаху".
     Через несколько минут машина остановилась над тем местом, где  сигнал
был наиболее слышен. Росс включил прожекторы  и  спикировал  на  бугристую
поверхность плато. Реут замешкался, накидывая капюшон скафандра,  и  когда
выскочил из тамбура, то увидел, что Росс стоит возле какого-то непонятного
сооружения, освещенного прожектором.
     - Что это? - удивился энергетик.
     Сооружение напоминало раздавленную гусеницу ржавого цвета с выступами
по днищу. Один из концов его был смят страшным ударом, от  которого  потек
материал  стенок,  и  теперь  "гусеница"  представляла  дырявую   скорлупу
диаметром в  два  человеческих  роста.  О  ее  назначении  ничто  пока  же
говорило.
     Росс обошел  "гусеницу",  касаясь  рукой  гребенки  длинных,  кое-где
поломанных шипов, выступающих полосой вдоль ее борта, и остановился  возле
щелеобразного отверстия в передней части.
     - Пеленгатор привел нас сюда, - задумчиво сказал  он.  -  Но  это  не
земная машина. Странно...
     Реут стукнул кулаком в гулкий бок сооружения и вдруг отскочил. Внутри
скорлупы что-то зашуршало, и из отверстия  выскользнул  тонкий  светящийся
брусок. Вне "гусеницы" он  развернулся  в  плоский  двухметровый  лист,  -
фиолетовые искорки на нем казались шерстью, - и  поплыл  прочь  от  людей.
Через  минуту  он  затерялся  среди  скал,  остался  слышен   только   его
радиоголос, удивительно напоминавший звонкую капель радиомаяка.
     - Пошли назад, - сказал Росс, пряча деформатор в спецкарман. - Ложная
тревога. Кстати, без оружия выходить опасно...
     - Что это было? - спросил Реут уже в кабине.
     - Машина, - помолчав, ответил математик. - Чужая машина. Или ты о чем
спрашиваешь?


     Под утро Росс устал настолько, что не помогали уже ни стимуляторы, ни
гипнодуш. Связь с трансгалом держалась довольно устойчиво, несмотря на то,
что за "черепахой" неуклонно следовала голубая паутина.
     Грант, тоже не отдыхавший последние двое суток, измотанный  ожиданием
и тревогой, сказал невыразительным тусклым голосом:
     - Возвращайся, Иван.  Чтобы  обыскать  тысячи  квадратных  километров
горной страны, нужны сотни аппаратов... возвращайся...
     - У них еще есть энергия,  -  упрямо  сказал  Росс,  -  а  значит,  и
кислород. Мы будем искать.
     "Если только они живы, - подумал он. - Но иначе  я  не  могу.  И  ты,
командир, тоже".
     Паутина  приблизилась  на  расстояние  вытянутой  руки,   изображение
раскололось, и связь прервалась.
     - Проклятье! - прохрипел Росс, откашлялся и  махнул  рукой.  -  Давай
снова к Городу, попробуем поискать там. Дальше Города они уйти не могли...
     Реут молча повернул машину.
     "Досталось парню, - думал Росс, поглядывая на  усталое,  ожесточеннее
неудачами лицо энергетика. -  Гибель  экипажа  "Могиканина"...  Виталий  и
Умбаа... Себе-то я уже могу признаться в бесполезности  поисков.  Если  бы
быстролет уцелел, мы бы уже давно их обнаружили. А без машины  они...  Ах,
Умбаа, Умбаа..."
     Под шепот и вздохи невидимой толпы - паутина не хотела  отставать  от
аппарата - они долетели до Города, и  тут  автомат  снова  засек  точечный
источник радиоизлучения. Источник перемещался, он был уже где-то  в  черте
Города, то появлялся, то исчезал; Росс,  сменив  энергетика,  сам  сел  за
управление.
     "Черепаха"  взлетела  над  сияющим  голубовато-прозрачным   массивом.
Несколько минут казалось, что они вот-вот догонят неведомый  источник,  но
потом пеленг пропал, и Росс заметил странное движение в кильватере машины.
Там, где она пролетала, "сооружения" Города начинали  вдруг  искажаться  и
оплывать,  усиливал  свечение.  Позади  "черепахи"  образовывался  длинный
огненный след, отчетливо видимый  на  плоской  потрескавшейся  поверхности
Города, как след корабля на воде.
     В кабине разгорелись индикаторы радиации, зашумел динамик  приемника.
В тишину ночи вторгся какой-то низкий приглушенный гул.
     - След, - с вялым удивлением сказал Реут. - Посмотри, Иван.
     Росс, не отвечал, круто развернул машину и  бросил  ее  в  пике.  Они
пролетели всего  в  нескольких  метрах  от  поверхности  крыши  одного  из
"зданий"  Города,   которое   вблизи   больше   всего   напоминало   глыбу
подсвеченного из глубины стекла. В тот же  миг  корпус  "черепахи"  потряс
громовой удар, потом второй. Раут прикусил язык и обеими руками вцепился в
подлокотники кресла. Росс напрягся, удерживая машину  на  курсе,  шея  его
налилась кровью.
     - Паутины, - шепелявя, произнес Реут. - Сзади паутины, Иван.
     Росс оглянулся, бросил машину вверх, и  это  спасло  их  от  третьего
силового шлепка.
     Паутины отстали от них лишь после того, как математик ответил  на  их
тяжелые залпы разрядом деформатора.
     С высоты плоская вершина Города видна была очень хорошо, и  в  центре
ее вставал сияющий факел, окруженный снующими паутинами.
     Росс наблюдал это явление с минуту, еще не  догадываясь,  что  именно
пролет "черепахи" стал причиной загадочной вспышки. Темное лицо  его  было
бесстрастно, но у Реута вдруг тоскливо заныло сердце и  слезы  навернулись
на глаза.
     - Как же они?.. - дрожащим голосом  сказал  он.  -  Иван,  они  же...
Виталий... Умбаа...
     - Будем искать, - тихо ответил Росс. - Будем искать их, малыш...
     В стороне от них к Городу спешил строй паутин. Их было  много,  очень
много, они почти сливались  друг  с  другом,  казалось,  что  плывет  одна
сверхгигантская светящаяся сеть, которой не видно ни конца ни края.


     Рассвело  незаметно.  Полоса  неба  на  востоке  налилась   оранжевым
свечением, раскалилась и вспыхнула. А  когда  она  потеряла  свой  режущий
блеск, оказалось, что светило  уже  стоит  над  дрожащей  размытой  чертой
горизонта. Связь с трансгалом тут же ухудшилась, а потом и вовсе пропала.
     - Куда теперь? - спросил, едва  шевеля  губами,  Реут.  Он  сидел  за
пультом слишком прямо, словно боясь шелохнуться, и не узнать  в  нем  было
прежнего  застенчивого  мальчика.  Теперь  это   был   усталый   донельзя,
повзрослевший молодой человек, который мог понять гибель товарищей, но  не
примириться с ней.
     - Домой, - вздохнул Росс. Нервная и физическая усталость сковала  его
цепями полусна-полуяви, но ради Реута он держался изо всех  сил,  стараясь
казаться решительным и целеустремленным. Удавалось это ему с трудом.
     И очень сильно мешали вести поиск паутины. Их стало три, шли  они  за
"черепахой", не отставая, и тягучий их шепот все настойчивее лез в уши,  в
мозг, заставляя оглядываться и прислушиваться.
     Предчувствие неведомой опасности охватило Росса. Он даже на некоторое
время забыл об усталости, настолько сильным было чувство опасности.
     Наконец они оказались где-то совсем близко от десантолета,  курсограф
вывел их "по памяти" к месту посадки.  И  тут  Росс  понял,  в  чем  дело.
Предчувствие не обмануло его. Первое, что удивило, - отсутствие радиокрика
маяка. Второе - корабля на месте не было. А  над  местом  посадки  корабля
кружило несколько знакомых черных скал, накрытых одной  громадной  белесой
паутиной.
     - Корабль закапсулирован, - с тревогой  сказал  Реут,  догадавшись  в
свою очередь о причине исчезновения десантолета.
     "Сработали автоматы защиты, - подумал Росс, сажая  "черепаху"  метров
за сто от центра "пустоты".  А  это  значит  -  существует  прямая  угроза
кораблю, угроза гибели. В такой ситуации автоматы защитное поле не снимут,
если не будет приказа... а приказа они не услышат... Что же делать?"
     Минуты три Росс рассматривал карусель  черных  обломков,  насвистывая
какой-то  сложный  мотив.  Но  подлетевшие  близко  паутины  вынудили  его
действовать. Сначала он отогнал непрошеных гостей несколькими разрядами из
деформатора. Потом решительно высадил  Реута  из  кабины,  поколдовал  над
пультом и вылез сам.
     - Как только  в  поле  откроется  проход,  -  сказал  он  энергетику,
превозмогая внезапный нервный озноб, - беги что есть сил.  Потом  откроешь
проход и для меня.
     - Может, вместе? - растерялся Реут.
     - Я подстрахую, - отрезал Росс. - Паутины возвращаются...
     Он  шестом  приказал  Реуту  приготовиться  и   бросил   в   микрофон
неразборчивую фразу.
     "Черепаха" беззвучно тронулась с места  и  заскользила  к  невидимому
кораблю, убыстряя ход. Метров за пятьдесят от  центра  пустыря  она  вдруг
ударилась о непроницаемую стену защитного поля,  и  тотчас  же  чудовищный
вихрь пламени разнес ее на атомы.
     Координатору  десантолета  понадобилось   две   секунды   на   анализ
неожиданного нападения, и он понял.
     - Пошел! - толкнул Росс энергетика. - Быстрее!
     Реут заметил яркий круг входа, возникший в защитном поле, и  побежал.
Росс несколько раз выстрелил  из  ручного  деформатора  над  его  головой,
отгоняя норовящую упасть сверху паутину, потом, почуяв над собой  какое-то
движение, упал лицом  вниз  и  тут  же  перевернулся.  На  него  опускался
огромный сетчатый крест, названный еще Молчановым гравистрелком. Вместе  с
крестом десятки паутин падали с неба: на корабль, на бегущего человека, на
скалы вокруг.
     - Гады! - с тоской сказал Росс. - Дайте уйти мальчику, гады!
     Ему показалось вдруг, что светило погасло и  с  небес  хлынула  волна
тьмы. Он уже не видел,  как  из  стаи  паутин  выпал  полупрозрачный,  как
призрак, серый шар, и тенью скользнул к Реуту,  словно  прикрывая  его  от
нападения сверху. Реут успел нырнуть в проход.
     Серый призрак мотнулся  назад,  но  в  этот  миг  ослепительный  свет
вспыхнул над скалами, сомкнулся над лежащим Россом и, отозвавшись  грозным
гулом в теле планеты, вознесся на недосягаемую высоту.
     А когда застыли пузыри расплавленной породы  и  с  неба  стал  падать
черный пепел, со стороны далекого хребта приплыла крестообразная  паутина,
наткнулась на серого призрака и остановилась поодаль. Так они  висели  над
серебристым пятнышком, вплавленным в дно небольшого кратера, то  опускаясь
ниже, то поднимаясь, потом откуда-то примчался еще  один  призрак,  и  оба
странных шара пошли вверх, набрали скорость и исчезли.



                                    7

     Проводив  десантолет,   Грант   продолжал   заниматься   телезондами,
добиваясь, чтобы они  передали  четкое  и  ясное  изображение  поверхности
планеты с равных высот.
     Молчанов, принявший гипнодуш и стимуляционное  облучение,  чувствовал
себя достаточно сносно и, выбравшись из медцентра, пришел в командный зал.
Одиночество страшило его.
     - Как я понял,  -  сказал  он,  понаблюдав  за  действиями  командира
корабля, - вы мой потомок? Не  прямой,  по  все  же  потомок?  Сколько  же
времени прошло на Земле с момента старта нашего звездолета?
     - Сто три года, - сказал Грант машинально и спохватился. Но  Молчанов
только кивнул головой, принимая  ответ,  как  должное,  и  ровным  голосом
произнес:
     - А в корабле мы прожили всего полтора года. Всего полтора...
     Он встал и подошел к креслу командира, который наблюдал, как вариатор
вырезает в общем объеме изображения окно связи  с  телезондами.  Сейчас  в
окне как раз проплывал черный массив Города.
     - Город, - сказал Молчанов тихо. - Horror kriptos -  ужас  тайны!  Он
унес у нас семь жизней,  больше  половины  экипажа...  Проклятая  планета!
Возвращайте своих людей, командир, пока не поздно - возвращайте.  Иначе  и
их придется списать в пропавшие без вести.
     Грант только покачал головой:
     - Вам надо отдохнуть, Эвальд. Кстати, сколько вы пробыли на планете?
     - Двадцать суток.
     - Двадцать?! Я думал, гораздо больше... И вы не пытались за это время
найти объяснение агрессивности к вам... к нам, к людям, чужой  жизни?  Что
заставляет нападать на нас паутин? Или... этих...  как  вы  их  называете?
Гравистрелков?
     Молчанов улыбнулся странной безжизненной улыбкой.
     - Мы пытались. Зачем бы мы садились  на  планету,  если  не  были  бы
исследователями? А паутины... Не знаю. Иной раз  их  поведение  напоминало
поведение любопытного зверя. Иногда спи  настойчиво  стремились  оттеснить
наши вездеходы в сторону океана... Но чаще всего нападали.  А  кресты,  то
есть  гравистрелки,  нападали  всегда,  стоило  им  только  увидеть   наши
аппараты. Если это машины или эффекторы иных мыслящих  существ,  то  разум
планеты принципиально отличается от человеческого.
     - Вы говорите, как специалист.
     - А я не только археонавт, я еще и ксенобиолог  экспедиции.  Сто  лет
назад звездолетчики обязаны были иметь несколько профессий.
     - Сейчас универсализм необходим для космолетчиков еще больше, - Грант
оторвался на какое-то время от работы, задумчиво посмотрел на Молчанова  и
попросил его помощи. Не потому, что помощь  действительно  требовалась,  а
потому,  что  в  работе   человек   приобретает   уверенность.   Молчанову
уверенность очень была нужна.
     Следующие несколько часов они работали с аппаратурой кибернетического
комплекса. Запустили на разные высоты  два  телезонда,  связь  с  которыми
держалась очень  неустойчиво,  несмотря  на  все  ухищрения  координатора.
Объяснить перебои связи одной  только  ионизацией  воздуха  все-таки  было
нельзя, что-то еще нарушало связь, какой-то неизвестный людям фактор.
     Грант дважды разговаривал с Россом и с каждым разговором  все  больше
мрачнел. Потом связь оборвалась и уже больше не возобновлялась.
     Внизу  под  трансгалом  наступила  ночь.  Истекли  третьи  сутки   их
пребывания в районе спутника квазизвезды. Третьи сутки непокоя...
     В дивном  мерцании  ночной  стороны  планеты  было  что-то  зловещее.
Потрясающее равнодушие, с которым она охраняла  свои  тайны,  уничтожая  и
отбрасывая  все  постороннее,  было  равнодушием   машины,   механического
сторожа, запрограммированного стрелять  в  любую  движущуюся  цель  вблизи
охраняемого объекта, и Грант  впервые  задумался  над  причинами  странной
враждебности планеты к людям, существам не агрессивным, способным отличить
добро от зла, понять собеседника без  угроз  и  применения  силы.  Правда,
успокоить его эти размышления не могли.
     В первом часу ночи по времени корабля  чистый  зуммер  галактического
ТФ-приема заставил Гранта  в  изумлении  подскочить  к  пульту.  Молчанов,
дремавший в соседнем кресле, поднял голову.
     - Дежурное сообщение с индексом третьей степени срочности, -  доложил
координатор. - Запрос Технического совета Земли и почтовые сообщения.
     - Почта... - хрипло сказал Грант. - Пришла почта.
     В  панели  дешифратора  открылась   щель,   и   высунувшийся   языком
манипулятор подал пять цветных зерен - видеокассеты для личных инфоров,  и
два прозрачных  карандаша  -  сообщения  для  командира.  Координатор  уже
материализовал бестелесный голос Земли в кристаллы писем.
     Грант медленно  ссыпал  в  ладонь  зерна:  изумрудное  -  для  Реута,
фиолетовые - для Росса, ярко-желтые  -  для  Умбаа,  молочно-белое  -  для
Вихрова и голубое - от Тины. Для него. Так же медленно Грант ссыпал письма
в приемник своего инфора, спрятал его в карман и взял прозрачные кристаллы
официальных сообщений.
     Председатель Технического совета Земли Столетов запрашивал  подробный
отчет об открытии квазизвезды в пылевом  облаке  и  просил  сообщить  свои
соображения о целесообразности посылки в этот район Галактики  специальной
экспедиции.
     Второе сообщение было от руководства Управления аварийно-спасательной
службы  сектора  Солнечной  системы.  В  нем  еще   раз   напоминалось   о
необходимости  соблюдения  параграфов  Устава  коммуникаций  при  открытии
населенной планеты и об  осторожности  при  выборе  средств  для  спасения
экипажа "Могиканина".
     - Конфликты нежелательны, - повторил Грант, но смысл фразы  не  сразу
дошел по его сознания. - Нежелательны...
     Письма... В кармане лежали письма для товарищей.  Письма  для  Умбаа,
Вихрова, Реута и Росса. И письмо от Тины... как упрек  в  том,  что  он  в
безопасности, под защитой трансгалактического  корабля,  а  они  там...  в
аду... Если они ЕЩЕ там.
     Связи с Россом все  не  было,  и  он  дал  команду  послать  еще  два
телезонда в направлении Города.
     Под  утро  Грант,  безотрывно  всматривающийся  в  черноту   экранов,
напоминающих ему пустые глазницы черепа,  заметил  в  расположении  Города
вспыхнувшую чистым зеленым светом звезду. Через некоторое  время  там  еще
зажглась звездочка и еще, будто огоньки гелиосварки. Молчанов, уснувший  в
кресле в неудобной позе, встрепенулся, услышав  восклицание  командира,  и
стал тереть глаза.
     Но Грант  только  приказал  выпустить  еще  два  зонда  -  последние.
Большего он сделать не  мог.  Со  стороны  он  казался  сосредоточенным  и
спокойным, холодным, как свет Луны. Но письма в кармане жгли  его  душу  и
если бы кто-нибудь знал, как натянуты до предела его нервы, как мучительно
ищет  мозг  пропавшую  надежду.  Ищет  -  и  не  находит.  А  найти  надо,
обязательно надо. Потому что рядом в кресле сидит человек,  потерявший  на
планете всех своих  товарищей.  Потому  что  каждый  прошедший  миг  может
оказаться последним для Росса и для Реута, Умбаа  и  Вихрова.  Потому  что
планета хранит в себе какую-то проклятую тайну,  убивающую  все  живое,  а
люди ничего не могут ей противопоставить. Ничего, кроме своей решимости  и
бесстрашия.


     Утром связь восстановилась на несколько минут и Грант увидел трагедию
гибели Росса.
     Какое-то время он стоял неподвижно, окаменев  от  горя,  потом  вдруг
стремительно повернулся к пульту, нащупывая биосъем.
     - Старт!
     - Нет! - бросился к нему Молчанов, схватил за руку. - Не надо! Их  не
вернешь!..
     - Прочь! - зарычал Грант. - Там Умбаа, Виталий!.. Мы найдем их!
     Молчанов отпустил его и, переведя дыхание, оперся об пульт костяшками
пальцев.
     - Что ж, - сказал он сдавленным голосом. -  Действуйте!  Я  не  боюсь
смерти, я слишком часто встречался с ней один на один. Но с нами  Тихонов,
он не может сказать ни да, ни нет, и вы отвечаете за  его  жизнь.  И  этот
мальчик,  что  возвращается  один,  он  тоже  надеется  на  вас,  на  ваше
правильное решение... Но все разно, действуйте, если иначе нельзя...
     Грант уронил голову на руки и затих.
     Корабль едва  заметно  вздрогнул  -  автоматы  приняли  изуродованный
десантолет, вскрыли и деловито принялись за ремонт. Но никто не  вышел  из
него. Реут лежал ничком поперек рубки в расстегнутом скафандре, и лицо его
представляло маску страдания и отчаяния.
     Грант вдруг вскочил, вынул из кармана  инфор  и  хватил  им  об  пол.
Блестящий диск разлетелся цветными брызгами, и это отрезвило командира. Он
оглянулся на открытый вход в зал  -  где-то  в  недрах  корабля  ждал  его
раненый Реут - и заставил себя сделать шаг, другой...




                ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СПАСАТЕЛЬНЫЙ РЕЙД. СТАШЕВСКИЙ


                         Давайте же  наберемся  храбрости  и,  пренебрегая
                    невнятными и устрашающими воплями,  которые  доносятся
                    сквозь мглу с обеих сторон, устремимся вперед по это