Вот твое "все спокойно", - невнятно  проговорил  Умбаа,  прожевывая
таблетки адаптогена, кислые, терпкие, приятно холодящие небо.
     Вихров прожевал свои, посмотрел на беспорядок в кабине и  со  вздохом
откинулся в кресле:
     - Что это было?
     Умбаа мрачно усмехнулся.
     - Этого, дорогой мой астрофизик, - как сказал бы наш командир,  -  не
знаю даже я сам.
     Лететь в темноте на поиски неведомо где опустившегося "Могиканина" не
имело смысла.  Умбаа  вспомнил  подробности  падения  быстролета  и  вновь
перешил болезненное чувство собственного  бессилия.  Встреча  с  призраком
могла окончиться трагически,  предупреждения  Тихонова,  командира  трижды
злосчастного "Могиканина", сбывались воочию.
     До утра было еще далеко, и Умбаа решил провести маленькую разведку  в
направлении загадочного свечения.
     Медленно пробираясь между  темными  телами  скал,  напоминающих  туши
мамонтов, Вихров томился предчувствием нависшей над ними беды,  но,  боясь
показаться смешным в глазах кибернетика, он только чаще оглядывался  и  не
снимал руки с рукоятки деформатора.
     - Попомни мои слова, - сказал он, всматриваясь в шевелящиеся тени.  -
С этой планетой связана  какая-то  тайна.  Одно  то,  что  она  существует
вопреки всем законам космогонии в плотном  пылевом  облаке  -  глобуле,  -
говорит  само  за  себя.  А  неизвестное  силовое  поле?  Наука  не  часто
сталкивается  с  факторами,  принципиально  отличающимися  от   всего   ей
известного.
     - Правильно говоришь, -  с  сарказмом  заметил  Умбаа,  понимая,  что
послужило толчком к разговорчивости товарища.
     - Правильно, - согласился Вихров, поразмыслил и добавил: -  Разве  ты
хочешь возразить?
     Умбаа проворчал что-то неразборчивое, но в это  время  они  вышли  из
каменного лабиринта на край обширной площади и вести отвлеченные разговоры
стало недосуг. В центре площади неподвижно царило серебристо-белое  облако
не то дыма, не то пара, пухлая  шапка  которого  изредка  вскипала  белыми
фонтанами. А за облаком вздымались полупрозрачные, истекающие  голубоватым
эфемерным свечением... глыбы льда!
     Скопище  айсбергов  стометровой  высоты,  приткнувшихся   к   скалам!
Айсберги уходили за горизонт, создавал иллюзию бесконечного ледяного поля,
и Умбаа, так и не подобравший к картине иных земных аналогий, прошептал:
     - Ледник?!
     Вихров,  с  неожиданным   хладнокровием   рассматривавший   "ледяную"
бугристую  стену,  поднял  свой  блок  фиксации  событий  -  инфор,  давно
заменивший людям фотоаппарат,  кинокамеру  и  магнитофон  одновременно,  и
запечатлел светящийся "лед" во всем его великолепии.
     В глубине "ледника" вдруг что-то  случилось.  Гулкие  удары  потрясли
его, и Умбаа заметил, как вспучилась одна из сияющих стен, плюнуло из  нее
искристой струей, и тут же облако в центре  площади  с  неистовым  треском
опало, съежилось и растаяло, а вместо него в небо взвилась огромная  белая
паутина, низким гудением своим заглушившая все остальные звуки.
     Грохот в теле "ледника" утих,  стена  успокоилась,  но  людям  теперь
показалось, что  кто-то  сопровождает  их  внимательным  взглядом,  кто-то
большой и тяжелый, как горы.
     - Пошли назад, - произнес сквозь зубы Умбаа.
     И они пошли, почти побежали. Но  паутина  догнала  их,  плыла  так  с
минуту, - слова послышались тягучий  шелест,  неясные  голоса,  -  и  ушла
вперед. Шелест и голоса исчезли.
     - Излучение! - вырвалось у Вихрова. - Всюду излучение, и наша  высшая
защита не помогает. Понимаешь? Я не  специалист  в  физике  излучений,  но
здесь и не нужно знать много...
     Умбаа молча согласился. Человек давно использовал  в  своей  практике
излучения, действующие на мозг и центральную  нервную  систему,  излучения
возбуждающие  и  успокаивающие,  создающие  и   уничтожающие.   Но   могли
существовать  и  такие,  которые  человек  еще  не  постиг,   которые   не
регистрировались земными приборами  и  тем  не  менее  влияли  на  нервную
систему, так же легко проникая через все барьеры и защитные поля, как  луч
света сквозь вакуум, и не исключено было, что космолетчики, сами  того  не
ведая, открыли нечто  подобное.  Иного  объяснения  "давлению  на  психику
извне" Вихров дать не мог.


     Быстролет  был  уже  рядом,  он  поблескивал  в  "окно"  между  двумя
неровными каменными колоннами. Умбаа удержал заспешившего было  Вихрова  и
указал  вверх.  Над  скалами  скользила  паутина,  удаляясь   неспешно   и
беззвучно. Вскоре она затерялась в стороне "ледника".
     Умбаа отпустил астрофизика и вслед за ним подбежал к быстролету.  Его
поразил цвет аппарата - бурый с оранжевыми  потеками  по  кромке  несущего
диска. Он протянул руку к колпаку кабины, некогда  хрустально-прозрачному,
а сейчас матовому, изъеденному многочисленными ямками странной коррозии, и
отдернул ее в недоумении.
     - Не понимаю, - сказал он.
     Астрофизик пнул ногой задранный  край  несущего  диска  и  вздрогнул:
металл съежился и распался  на  лохмотья.  Накренившись,  вся  конструкция
сползла со скалы и рассыпалась в рыжий и  черный  пепел,  хлопья  которого
разлетелись в стороны. Умбаа нагнулся, растер  в  ладони  щепотку  черного
праха,  быстро  выпрямился,  хотел  что-то  сказать,  но  лишь   судорожно
сглотнул. Абсурдная мысль пришла ему в голову. Аппарат выглядел так, будто
пролежал на этом месте, по крайней  мере,  сотню  тысяч  лет!  Вернее,  он
выглядел бы примерно так же, если бы пролежал... Но этого не могло быть!
     - Ерунда какая-то... - тоскливо произнес Вихров.
     Умбаа завороженно смотрел на  то,  что  час  назад  было  летательным
аппаратом, и вдруг представил себе те восемьдесят километров,  которые  им
предстояло пройти до десантолета, не зная ни точного направления, ни того,
что ждет их в пути.
     - "Ибо у нас, живущих ныне, есть  глаза,  чтобы  удивляться,  но  нет
языка, чтобы восхвалять"  [В.Шекспир.  Сонет  106],  -  глухо  сказал  он,
поднимая руку и натыкаясь на блестящую ткань скафандра.



                                    4

     Корабль продолжал мчаться над планетой, наматывая  на  нее  очередной
двадцать второй виток.
     Росс  с  помощью  самонастраивающейся  аппаратуры  исследовательского
комплекса установил, что вся планета как бы покоится в коконе неизвестного
поля, с легкой руки Реута названного тангирующим, или Т-полем.  У  полюсов
оно опускалось воронками к поверхности планеты, и можно было предположить,
что именно там находятся чудовищной мощности генераторы,  создающие  поле.
Но Грант не рискнул заниматься их поисками. От Умбаа  уже  пять  часов  не
поступало известий, и это не  давало  ему  покоя.  Если  планета  окажется
населенной разумными существами, то сложность положения  увеличивается  во
сто крат. Встреча с иным разумом никогда не представлялась землянам только
лишь  проблемой  контакта,  а  его  последствия  для  обоих  сторон  могли
рассчитать лишь специалисты Института Внеземных Культур на Земле.
     Грант в который раз ощутил  на  себе  все  бремя  ответственности  за
судьбу незнакомых друзей с "Могиканина", за успешное  выполнение  основной
задачи полета, за судьбу экспедиции, тесно переплетшуюся с его судьбой, за
любое принятое им решение. Ибо в случае ошибки сможет ли  он  ценою  своей
жизни рассчитаться за жизнь и горе других?..
     Только один раз Росс отозвал Гранта в сторону и спросил,  чем  грозит
ему задержка выполнения основной задачи в случае осложнений?
     - Ничем, - ответил Грант, с угрюмым  интересом  рассматривая  жесткое
лицо математика. - Единственное, чего я боюсь,  так  это  вспомнить,  что,
кроме всего прочего, я тоже человек.
     Росс смущенно склонил голову, понимая, что все его слова будут в этот
момент лишними.
     В зал примчался Реут и показал командиру объемный снимок  того  места
на поверхности планеты, где совершил посадку десантолет Умбаа.
     - Вот это черное образование излучает широкополосный  радиосигнал,  -
сообщил он возбужденно. - Информационному анализу не поддается, но...
     - Все-таки Город, - задумчиво проговорил Грант. - Город?
     - В сообщении Тихонова тоже  упоминается  город,  -  Росс  подошел  к
главному  видеому  и  долго   рассматривал   поверхность   планеты   через
вариационные усилители. - Если это ИХ Город, ты понимаешь?..
     - Да, - сказал Грант. - А Умбаа молчит.


     Спустя несколько часов Реут обнаружил еще  несколько  черных  кругов,
которые он предложил называть Городами. Все они походили  друг  на  друга,
как листья дерева, и отличались только размерами.
     - Всякий поиск делится на три периода, - говорил негромко Росс, следя
за работой энергетика. - Первый - предварительные размышления, для нас  он
уже прошел; второй - наблюдения и фактография, к этому  мы  приступили,  и
третий - период  выводов,  самый  безрадостный,  по-моему:  чудеса  всегда
тускнеют от объяснений.
     - До этого еще далеко, - заметил Грант, полузакрыв глаза.
     - Что будем  делать,  командир?  -  Росс  выжидательно  посмотрел  на
Гранта. - Мужское чутье подсказывает мне, что нужно идти вниз...
     "А женское чутье бывает? - подумал Грант, не отвечая. -  Тина...  Что
тебе говорит сейчас твое чутье? Плохо мне,  Тина...  Почему  я  подумал  о
тебе? Помнишь, у Рубена Дарио:

                   Я долго перед мраморной Каменой
                   Стоял один, уныньем обуянный.
                   Вдруг крыльев шорох - и, по связи странной,
                   Мне о тебе подумалось мгновенно.

     Помоги, Тина, коль уж пришла. Если Умбаа не ответит через два часа, я
снова пошлю в этот ад своих друзей..."
     - Решай, Яр,  -  продолжал  Росс,  не  понимая,  почему  командир  не
отвечает. - Если Умбаа молчит до сих пор, то случилось  что-то  серьезное.
Надо идти к нему.
     - Рано, - сухо отрезал  Грант,  открывая  глаза.  -  Я  пошлю  второй
десантолет, когда сочту нужным.


     Росс опускал десантолет очень медленно, буквально по метру в секунду,
может быть, именно поэтому отталкивающее  поле  планеты  почти  не  снесло
корабль в сторону от выбранной траектории.
     На высоте около сорока  километров  аппараты  зафиксировали  какое-то
загадочное тело, промелькнувшее так быстро,  что  на  снимке  запечатлелся
только его стремительный силуэт. Координатор отметил нарастание и убывание
гравиполя, дикую пляску защитных полей и нарушения в работе обеспечивающей
полет автоматики.
     Реут  озабоченно  просмотрел  выданные  машиной  схемы  неполадок   и
углубился в  перенастройку  автоматов,  не  обращая  особого  внимания  на
обстановку за бортом десантолета. Росс окинул его теплым  взглядом.  Юноша
нравился ему  любознательностью,  отзывчивостью  и  полной  самоотдачей  в
работе.  В  свои  девятнадцать  лет  Реут  смог  стать  одним  из   лучших
специалистов-энергетиков нового класса кораблей - трансгалактолетов и слыл
личностью незаурядной.
     Сели  они  благополучно  всего  в  километре  от  десантолета  Умбаа,
стоявшего прочно и без видимых повреждений. Правда, Россу показалось,  что
корабль будто бы накрыт белой вуалью, но разглядеть это достаточно  хорошо
он не успел.
     - МПС или высшая защита? - деловито произнес Реут, собираясь  в  бокс
за скафандрами.
     Росс покосился  на  видеом  связи,  в  котором  сквозь  полосы  помех
виднелись Грант и часть командного зала трансгалактолета.
     "Ствол", - сказал он в микрофон. - Все нормально, иду в поиск.
     - "Ветвь-два", вас понял, - прозвучал невыразительный голос Гранта.
     - Ты останешься, Саша, - Росс повернулся к энергетику и положил  руку
ему на плечо. - Если не удастся мне, тогда пойдешь ты.
     И Реут проглотил вертевшиеся на языке возражения.
     В течение всего времени, пока  Росс  облачался  в  блестящий  балахон
скафандра высшей защиты, энергетик украдкой посматривал на его  иссеченное
морщинами суровое лицо, шрам на щеке - лицо человека, много пережившего за
свои неполные сорок лет. Математика в научном центре разведфлота  называли
Стариком. Не за морщины, старившие его. За  сдержанность,  которая  обычно
олицетворяет уверенность в себе и в своих поступках.
     - Ты, наверное, сильный человек? - неожиданно для себя самого спросил
Реут.
     Росс, продолжая застегивать скафандр, медленно обернулся.
     - С чего ты взял?
     - Так... - пробормотал энергетик.
     - Хм... Вообще-то, будучи  на  третьем  курсе  института,  я  выбился
как-то в чемпионы курса по мгновенной борьбе. Но это, конечно,  мелочи.  Я
был   знаком   с   одним   человеком,    Греховым,    которого    прозвали
малышом-оборотнем. Ростом он с мальчишку, но во всем институте, а сейчас я
уверен, что и, вообще, в научном центре, только он один мог  вырваться  из
любого захвата, бороться на равных  с  пятью  мастерами  и,  что  касается
физической силы, согнуть гриф штанги.
     - Здорово! - с загоревшимися от восторга глазами сказал Реут.
     - Он закончил институт на четыре года позже меня,  -  продолжал  Росс
серьезным тоном. -  Сейчас  работает  в  Управлении  аварийно-спасательной
службы... Ну, ладно, я пошел, следи за связью.
     - Возьми "черепаху", - посоветовал с экрана Грант. -  У  меня  больше
нет десантолетов...
     Он не договорил, но Росс и так понял,  что  хотел  сказать  командир.
"Черепаха" была тяжелой шестиместной  машиной  с  противоядерной  защитой,
скорость ее хоть и невелика, но запас надежности огромен.
     - Возьму, - пообещал Росс и,  махнув  рукой  в  сверкающей  перчатке,
вышел из поста управления.


     Он не торопясь осмотрел десантолет  Умбаа,  но  нашел  только  запись
устного сообщения Вихрова, торопливую запись о результате  первого  облета
местности и об открытии черного  образования,  названного  исследователями
Городом.
     - Саша, как меня слышишь?  -  спросил  Росс,  соединившись  с  постом
управления своего десантолета. Энергетик облегченно вздохнул:
     - Слышу не совсем хорошо, большой фон.
     - Передай командиру... впрочем, я сам.
     Росс соединился с Грантом и коротко пояснил ему ситуацию.
     - На чем они ушли? - спросил тот, мрачнея.
     - В эллинге нет быстролета.
     - Быстролет... Ах,  черт!  Автоматы  записали  хотя  бы  направление,
откуда передавал сообщение Виталий?
     - Нет. Маяка быстролета тоже не слышно... Яр, здесь  летают  странные
сети...
     - Сети?!
     - Или паутины, издали они похожи  на  настоящие  паучьи  паутины.  Но
размеры их во сто крат больше.
     - Жизнь? Я имею в виду - разум?
     - Не знаю.
     Грант помолчал, постукивая пальцами по канту пульта.
     - "Могиканин" тоже не отзывается?
     - На всех диапазонах только вой помех.
     - Ну, иди, - Грант хотел еще что-то сказать, но, наверное,  передумал
и выключил связь.
     - Не волнуйся, Александр, - улыбнулся Росс энергетику по  возможности
уверенней. - Следи за маяком. Я их найду.
     Через несколько минут он сел в "черепаху", похожую больше  на  еловую
шишку с лапами, и поднял в воздух тяжелую машину.
     Хотя светило стояло почти в зените, проку от него было не больше, чем
от земного солнца в дождливый осенний день.
     Росс свернул чуть в сторону, где дымные  струи  поднимались  чаще,  и
оказался над странным многоцветным, сверкающим полем. В кабине  "черепахи"
запел звуковой датчик радиоактивной опасности  и  одновременно  на  пульте
вспыхнул рубиновый сигнал: гамма-излучение.
     - Двести семьдесят рентген! - присвистнул Росс, включая анализатор.
     - Торий, америций, берклий... - начал перечислять автомат.
     Под   "черепахой"   проплывал   естественный   ядерный   обогатитель,
превосходящий по масштабам все известное людям.
     Связь с десантолетом прервалась и возобновилась  только  после  того,
как машина миновала залежи трансурановых руд. Росс знал, с каким трудом  и
как медленно промышленность Солнечной системы создает эти сверхдрагоценные
элементы, нужные почти  в  любой  области  техники  и  медицины.  Если  не
произойдет ничего неожиданного, то люди  получат  великолепный  подарок  -
совершенно открытые залежи этих элементов. Если не произойдет...
     Тут  машина  влетела  в  белый  непроницаемый  туман,   Росс   ощутил
покалывание в висках, болезненное подергивание лицевых  мускулов,  боль  в
суставах и, испугавшись, рванул "черепаху" вверх.
     С полукилометровой высоты он  оглядел  плато  под  собой,  но  тумана
никакого там не оказалось. Вместо него над синими изломами теней  медленно
уплывала в сторону огромная серебристая паутина. Росс ощупал ее локатором,
но она никак не прореагировала на это, разве что ему стало казаться, будто
из-за паутины на него смотрит затаившийся хищник.
     Наконец Росс достиг того места,  откуда  по  его  расчетам  Вихров  в
последний раз вел передачу на корабль, и остановил аппарат в  воздухе.  На
юге  вырастал  из-за  горизонта  массив  горного  хребта,  дрожащий  из-за
плывущих дымных струй. В противоположной стороне вставала какая-то  черная
потрескавшаяся  стена.  До  нее  было  около  пятнадцати   километров,   и
подробностей разглядеть Росс не мог,  но  смотрел  на  нее  долго,  чем-то
притягивала она взор. Необычностью, безмолвием?
     Вдруг низкий гул заставил Росса мгновенно  обернуться,  и  он  увидел
поразительное явление: по ровной поверхности плато скользила черная скала,
окутанная дымом и пылью. Она промчалась под "черепахой", оставив в  породе
плато глубокую дымящуюся борозду, и вслед за ней скользнули  две  паутины,
сияющие так, что на них было больно смотреть.
     Почудилось Россу, - окликнул его кто-то, он повернулся к  пульту,  но
связи с кораблем снова не было, мигал  тревожно  огонек  автомата  защиты,
светились алым индикаторы радиации. В рубке стояла тишина.
     Росс поднялся выше, еще раз с  высоты  километра  осмотрел  плато  до
горизонта, включил  автоматический  решим  локации  и  медленно  поплыл  в
сторону хребта, прочь от черной стены. Он уже догадался, что это и был тот
самый загадочный Город, открытый ими еще с орбиты трансгала.



                                    5

     Бледное лицо, запавшие  глаза,  серебро  седин  в  волосах.  Грант  с
отвращением  оттолкнул  зеркальный  прямоугольник   и   посидел   немного,
наклонившись над пультом. Потом резко встал и пошел в душевую  корабля.  К
началу сеанса связи он уже  выглядел  достаточно  уверенным  и  спокойным,
чтобы не вызвать нежелательной реакции у Реута.
     В три часа для корабельного времени вспыхнул видеом связи и энергетик
спросил:
     - "Ствол", как видите?
     - Вижу плохо, слышу хорошо, - скупо улыбнулся Грант. - Что нового?
     - Иван обнаружил залежи радиоактивных руд. Больше пока ничего,  пошел
на второй круг.
     - Так. Ну, а у тебя что?
     - Прилетала паутина,  покрутилась  и  ушла.  Да,  когда  она  подошла
близко, связь с "черепахой" нарушилась.
     - Понятно... Никто не запрашивал?
     Реут растерянно поморгал.
     - Никто.
     - Ты вот что, Саша, - сказал Грант, - ты не выключайся,  пусть  связь
будет включена постоянно.
     Раут молча кивнул.
     Целый  час  Грант  терпеливо  работал  с  координатором,  обрабатывал
сведения,  собранные  кибернетическим   комплексом,   время   от   времени
подбадривая  энергетика  отвлекающими  разговорами.  В  глубине  души   он
сознавал, что скорее подбадривает  себя,  чем  менее  опытного  Реута,  но
ожидание превратилось бы для него, вообще, в невыносимую муку, если бы  не
эти разговоры.  Грант  не  помнил,  кто  сказал:  "Единственная  настоящая
роскошь - это  роскошь  человеческого  общения",  но,  наверное,  это  был
великий человек.
     - Странная, должно быть, эта цивилизация, - отвечая на какие-то  свои
мысли, сказал Реут. - Если она, конечно, существует  на  планете.  Создала
отталкивающее поле, нами не интересуется... Любопытно,  что  имел  в  виду
Тихонов, говоря о смертельной  опасности?  Может,  разница  в  технических
средствах сказывается и в оценке опасности?