веческой  расы...  и
роботам.
     Эти люди могли быть гораздо опаснее, чем она предполагала.
     - Вы сами понимаете, мы обязаны  допросить  вас,  -  произнесла  леди
Глория с несвойственным ей раздражением. - Но мы предпочли бы, чтоб вы  не
чувствовали  себя  обиженным.  Вы  утверждаете,  что  Кассидор-7,  главная
планета Пятидесяти Солнц, находится в двух с  половиной  тысячах  световых
лет отсюда. Обычно мы тратим  много  лет,  нащупывая  дорогу  через  столь
необъятные, насыщенные не нанесенные на карты  звездами  пространства.  Вы
предложили нам выборку оптимальных орбит. Однако мы должны  быть  уверены,
что эти орбиты отобраны честно,  без  вероломства  и  коварных  намерений.
Исходя из этих соображений, мы просим вас открыть свой разум и отвечать на
предложенные вопросы под непрерывным психологическим контролем.
     - Мне приказано сотрудничать с вами во  всем,  -  сказал  Мэлтби.  Он
гадал, что же почувствует теперь, когда настал  решающий  час.  Но  ничего
необычного не  ощутил.  Тело  слегка  одеревенело,  зато  разум...  Мэлтби
приказал своему "я" отступить  на  задний  план,  предоставив  вступить  в
поединок  со  всеми  вопросами,  какие  будут   ему   предложены,   своему
деллианскому  сознанию,  которое  до  сих  пор  удерживал  в  стороне   от
собственных мыслей,  -  этому  странному,  не  имевшему  собственной  воли
разуму,  который,  будучи  направляем  со   стороны,   проявлял,   однако,
сопротивляемость, соответствующую Ай-Кью, равному ста девяносто одному.
     Временами это второе  сознание  приводило  Мэлтби  в  восхищение:  не
обладая творческими способностями, оно отличалось компьютерной  памятью  и
сопротивляемостью внешнему давлению, которая - как быстро  установила  эта
женщина-психолог - соответствовала Ай-Кью,  превышающему  девятьсот;  если
быть абсолютно точным, то девятистам семнадцати.
     - Как вас зовут?
     Вот и началось: фамилия, звание и множество других деталей,  с  самых
разных сторон характеризующих его  личность...  Мэлтби  отвечал  спокойно,
уверенно,  без   утайки.   Когда   он   закончил,   клятвенно   подтвердив
достоверность своих сведений о штормах, воцарилась мертвая  тишина.  Затем
из ближней стены появилась женщина средних лет и жестом указала Мэлтби  на
стул.  Когда  он  уселся,  она  наклонила  ему  голову  и   приступила   к
обследованию, - осторожно, почти любовно лаская  голову  Мэлтби  пальцами.
Однако, когда она подняла глаза, слова ее прозвучали резко:
     - Вы не деллианин или нон-деллианин. И молекулярная структура  вашего
тела и мозга удивительнее всего, что я  когда-либо  видела.  Все  молекулы
соединены в пары. С чем-то подобным я столкнулась  однажды  в  электронной
схеме, когда мы пытались уравновесить нестабильную структуру. Аналогия  не
точна, но... м-м-м... Мне надо попытаться  припомнить,  чем  кончился  тот
эксперимент. - Она помолчала. - Как вы  это  объясните?  И  что  вы  собой
представляете?
     Мэлтби вздохнул. Он давно решил солгать лишь в одном - в главном. Для
его двойного сознания это не имело  ни  малейшего  значения,  однако  ложь
порождала легкие колебания артериального давления, вызывала нервные спазмы
и нарушения в работе  мышц.  Рисковать  же  Мэлтби  не  имел  права  -  за
исключением тех случаев, когда это было совершенно необходимо.
     - Я мезоделлианин, - ответил он  и  сжато  рассказал,  как  смешанные
браки между деллианами и нон-деллианами, долгое время бесплодные, в  конце
концов стали возможными несколько сот лет назад.  Использование  холода  и
давления...
     - Подождите, попросила психолог и исчезла; когда она вновь  появилась
из стены трансмиттера, то казалась погруженной в размышления.
     - По-моему, он говорит правду, - едва ли  не  через  силу  призналась
она.
     - Что это значит? - вскинулась леди Глория. - С тех самых пор, как мы
столкнулись с первым гражданином Пятидесяти Солнц, служба психологии стала
меньше  доверять  собственным   выводам.   А   я-то   считала   психологию
единственной идеальной наукой! Одно из двух - либо он говорит правду, либо
нет.
     Немолодая женщина выглядела подавленной. Она твердо  и  пристально  в
упор разглядывала Мэлтби, а потом, придя в явное  замешательство  под  его
невозмутимым взглядом, повернулась к своему командиру:
     - Эти двойные молекулярные структуры в его  мозгу...  Но  я  не  вижу
причин, препятствующих вам приказать развить полное ускорение.
     "Вот оно - то, что я искала, - подумала Глория. -  Это  действительно
плод смешанного брака деллианина и нон-деллианина".
     Она  и  сама  толком  не  понимала,  что  имела  в  виду.  И  потому,
прикрывшись легкой улыбкой, произнесла в слух:
     -  Приглашаю  капитана  Мэлтби  пообедать.  Уверена,  что  он   будет
сотрудничать с нами  и  во  всех  дальнейших  обследованиях,  которые  вы,
лейтенант Неслор,  тем  временем  подготовите.  А  пока  пусть  кто-нибудь
проводит капитана в отведенную ему каюту. - Она обернулась и проговорила в
коммуникатор:  -  Главным  двигателям  увеличить  скорость   до   половины
светового года в минуту, следуя орбите...
     Мэлтби слушал, прикидывая в уме. Половина светового  года  в  минуту.
Для того, чтобы развить такую скорость потребуется некоторое время... А  к
восьми часам "Звездный Рой" уже войдет в зону шторма.
     В восемь часов Мэлтби будет обедать с главным капитаном.
     Восемь часов!
     После ухода Мэлтби леди Лорр невесело спросила подругу:
     - Ну и что ты об этом думаешь?
     - Трудно поверить, что они  осмелятся  сыграть  с  нами  какую-нибудь
шутку на этом этапе, - в голосе психолога звучала гневная растерянность.
     - У них здесь на редкость запутанная система, - медленно  проговорила
главный капитан. - Все мало-мальски стоящие карты находятся на планетах, а
люди, способные их читать - на кораблях. Астрогаторы строят  свои  расчеты
на основании шифровок, отправленных людьми, не способными интерпретировать
полученные ими наблюдательные данные. Узнать, говорит  ли  капитан  Мэлтби
правду, мы можем только при помощи психологических тестов. Как и прежде, я
делаю ставку лишь на ваше  профессиональное  мастерство.  Несомненно,  они
что-то замышляют, но мы не можем позволить  страху  парализовать  нас.  Мы
должны  исходить  из  предположения,  что  сумеем   выбраться   из   любых
расставленных нам ловушек - даже при помощи одних только простейших машин,
если ничего другого не останется. А  пока  пустите  в  ход  все  возможные
средства. Не спускайте с этого человека  глаз.  Нам  необходимо  выяснить,
каким образом "Атмиону" удалось уйти.
     - Я сделаю все, что в  моих  силах,  -  сурово  промолвила  лейтенант
Неслор.



                                    11

     Целые потоки изверженной Новой антиматерии  вторглись  вглубь  облака
межзвездных газов, и без того уже бушевавших в яростном безумии - это  был
новый великий шторм.
     Взорвавшись,   гигантское   солнце   подстегнуло    бешеную    пляску
разреженного газа, добавив к ней нечто еще более смертоносное -  скорость.
Причем скорость этого взбесившегося газа нарастала скачкообразно.  Материя
шторма плясала и пылала все быстрее - уже с поистине адским  неистовством.
Действия сменяли друг друга  со  стремительностью,  чреватой  едва  ли  не
полным разрушением материи. Впереди со скоростью  свыше  ста  восьмидесяти
шести тысяч миль в секунду мчался свет Новой - сверкающее  предостережение
всем, понимавшим, что вспыхнуло оно на границе межзвездного шторма.
     Но значение предупреждения,  которое  нес  собой  этот  ослепительный
свет, сводилось к нулю колоссальной  скоростью  шторма.  Недели  и  месяцы
мчался он сквозь безбрежную ночь, лишь немного отставая от света.


     Обеденная посуда была уже убрана. "Через полчаса, - подумал Мэлтби, -
полчаса!"
     Он с содроганием попытался представить себе, что  именно  произойдет,
когда линкор внезапно столкнется с тысячами "же" торможения. Вслух  же  он
произнес:
     - Чем я занимался весь день? Сидел в  библиотеке.  Меня  интересовала
новейшая история земной межзвездной экспансии. Мне была  любопытна  судьба
сообществ, подобных  мезоделлианам.  Я  уже  упоминал,  что  после  войны,
проигранной, главным образом, из-за  нашей  малочисленности,  мезоделлиане
скрылись от Пятидесяти Солнц. Я  был  одним  из  попавших  в  плен  детей,
которые...
     Его слова были прерваны воплем, донесшимся из коммуникатора:
     - Благородная леди, я нашла решение!
     Мгновением спустя Мэлтби узнал возбужденный голос  женщины-психолога.
Он почти забыл, что она, должно быть, наблюдала за ним. Следующие ее слова
заставили Мэлтби похолодеть.
     - Два разума! Я  додумалась  до  этого  совсем  недавно  и  сразу  же
соорудила двойное наблюдательное  устройство.  Спросите!  Спросите  его  о
штормах. А тем временем остановите корабль. Немедленно!
     Пристальный  взгляд  темных  глаз  Мэлтби  встретился  со  стальными,
прищуренными глазами главного капитана. Не скрываясь,  он  сконцентрировал
на ней усилия обоих своих разумов, заставив ее сказать:
     - Глупости, лейтенант. Один человек не может обладать двумя разумами.
Объясните толком.
     Мэлтби надеялся протянуть время. На протяжении десяти минут  они  еще
могли спастись. Он должен был заставить их потерять  каждую  минуту  этого
времени, сопротивляться любым их  попыткам  овладеть  ситуацией.  Если  бы
только  его   особый   трехмерный   гипноз   мог   действовать   и   через
коммуникатор...
     Но он не действовал.
     Световые лучи вырвались из стены и оплели тело Мэлтби, удерживая  его
в кресле, подобно множеству неразрывных пут. Когда он  оказался  связанным
по  рукам  и  ногам,  перед  лицом   Мэлтби   воздвигся   силовой   экран,
препятствовавший  мысленному  воздействию  на  главного  капитана,  а  над
головой-конус, напоминающий дурацкий  колпак  [конический,  иногда  еще  и
разрисованный бумажный  колпак,  который  в  американских  -  и  некоторых
европейских -  школах  надевали  на  голову  самому  нерадивому  в  классе
ученику; провинившийся не имел права снимать его до конца урока, порой - и
до конца дня].
     Мэлтби был схвачен не хуже, чем если бы дюжина человек всеми силами и
весом навалились на него. Он расслабился и рассмеялся:
     - Слишком поздно, - насмешливо проговорил он. - Потребуется не меньше
часа, чтобы сбавить  ход  корабля  до  безопасных  пределов:  а  на  такой
скорости  вы  не  успеете  вовремя  повернуть,  чтобы  избежать  шторма  -
величайшего в этой части вселенной.
     Это не совсем соответствовало истине. Еще было достаточно и  времени,
и пространства для маневра -  чтобы  уйти  с  опасного  курса  и  избежать
столкновения со штормом, двигаясь в направлении его движения. Нельзя  было
поворачивать только в сторону хвоста шторма или  его  огромных,  разбухших
крыльев.
     Размышления Мэлтби были прерваны пронзительным криком леди Лорр:
     - Главные двигатели! Сбавить ход! Тревога!
     Последовало сотрясение, от  которого  содрогнулись  стены,  и  Мэлтби
ощутил разрывающее мышцы давление отрицательного ускорения.  Он  напрягся,
противодействуя этой силе, и через стол взглянул на главного капитана. Она
улыбалась, но это была застывшая маска смеха.
     -  Лейтенант  Неслор,  -  сквозь  зубы  выдавила  она.  -   Примените
психологические или любые иные средства, но заставьте его  говорить.  Надо
что-то делать.
     - Ключ ко всему - его второй разум, - отозвался голос психолога. - Он
не деллианский  по  природе,  и  потому  обладает  всего  лишь  нормальной
сопротивляемостью.   Я   подвергну   его    наиболее    концентрированному
воздействию, какое когда-либо  сосредотачивалось  на  человеческом  мозге,
опираясь на два базиса - логику и секс. В качестве предмета его страсти  я
использую вас, благородная леди.
     - Поспеши! - приказала молодая  женщина,  и  в  голосе  ее  прозвучал
металл.
     Мэлтби пребывал во мгле - физической и психической. В глубине души он
сознавал,  что  реально  существует,  и  что  неодолимые   силы   пытаются
формировать его мысли. Он сопротивлялся, вкладывая в эту борьбу  всю  силу
жизни, тех миллиардов и квадрильонов импульсов,  которые  некогда  творили
его самого.
     Однако давление внешней мысли все росло.  Как  глупо  с  его  стороны
сопротивляться Земле - когда эта восхитительная землянка любит его, любит,
любит...  Великолепна  цивилизация  Земли  и  главной  галактики.   Триста
квадрильонов людей. Даже самый первый контакт  с  ними  может  преобразить
Пятьдесят Солнц. Как она привлекательна; я должен ее  спасти.  В  ней  для
меня средоточие мира.
     Словно откуда-то очень издалека  Мэлтби  услышал  собственный  голос,
объяснявший, что надо предпринять, на какой именно курс положить  корабль,
сколько времени у них в распоряжении. Он попытался было  остановиться,  но
голос  его  не  умолкал,  неумолимо  произнося  слова,  означавшие  второе
поражение Пятидесяти Солнц.
     Мгла начала редеть. Ужасное давление на его напряженный мозг ослабло.
Проклятый словесный поток прекратил изливаться из его  губ.  Дрожащий,  он
выпрямился на стуле, ощущая, что  энергетические  путы  и  силовой  колпак
отпустили его. Он услышал, как главный капитан говорила в коммуникатор:
     - Произведя поворот в точке 0100, мы минуем  шторм  в  семи  световых
неделях. Я допускаю, что это слишком крутая дуга,  но  чувствую,  что  это
наименьшее из возможных отклонений от курса. - Она обернулась и посмотрела
на Мэлтби. - Приготовьтесь. При  скорости  в  половину  светового  года  в
минуту поворот даже на сотую долю  градуса  вызывает  у  людей  затемнение
сознания.
     - Но не у меня, - отозвался Мэлтби, напрягая свои деллианские мышцы.
     На протяжении следующих четырех минут она, как заметил Мэлтби, трижды
теряла сознание, но всякий раз через несколько секунд приходила в себя.
     - Нам, людям, - вымученно произнесла она, - выпал жалкий  жребий.  Но
по крайней мере мы умеем это переносить.
     Ужасные  минуты  все  тянулись  и  тянулись.  Мэлтби  начал   ощущать
напряжение, порожденное этим бесконечно малым  поворотом.  "Как  эти  люди
могли надеяться выжить, попав  под  прямой  удар  шторма?"  -  подумал  он
наконец.
     Внезапно все кончилось; мужской голос спокойно произнес:
     - Корабль на расчетном курсе, благородная леди, и теперь мы находимся
вне опа...
     Его прервал чей-то возглас:
     - Капитан, свет Новой вспыхнул точно по курсу шторма!



                                    12

     В  эти  последние  минуты  перед  надвигающейся  катастрофой   линкор
"Звездный Рой" сиял, подобно огромному и великолепному драгоценному камню.
Предостерегающее сверкание Новой наполнило  все  сто  двадцать  его  палуб
непрекращающимся ревом колоколов громкого боя. Повсюду - от носа до  кормы
-  вспыхивали  огни;  ряд  за  рядом  их  полыхающие   полосы   пересекали
четырехтысячефутовый корпус корабля, пламенея, как ограненные самоцветы. В
отблесках этих огней  подобный  черной  горе  корпус  корабля  походил  на
сказочную планету Кассидор, к которой он стремился, - какой видится она по
ночам  из  глубокого  мрака  космоса,  усеянная  бриллиантами   сверкающих
городов. Безмолвный, словно призрак, невообразимо огромный, великолепный в
своей мощи корабль скользил сквозь тьму вдоль той особой реки пространства
и времени, которая и была его расчетным курсом.
     И даже когда он влетел в зону шторма  никаких  видимых  изменений  не
произошло.  Космическое  пространство  впереди  выглядело  чистым,  как  и
подобает вакууму. Столь  разреженными  были  образующие  шторм  газы,  что
корабль  не  ощутил  бы  их  присутствия,  даже  двигаясь   со   скоростью
элементарных частиц.  В  известной  части  вселенной  яростное  разрушение
материи в этом шторме могло служить лишь источником жесткого  космического
излучения.  Причина  грозившей  "Звездному  Рою"  катастрофы   таилась   в
чудовищной стремительности его собственного движения.
     При скорости в половину светового года в минуту столкновение с массой
газа было подобно удару о бесконечно  твердую  стену.  Гигантский  корабль
содрогнулся  каждой  плитой  обшивки,   когда   его   циклопическая   сила
встретилась с энергией торможения. В несколько секунд был исчерпан  ресурс
всех систем, которые по замыслу  конструкторов  и  проектировщиков  должны
были обеспечивать существование корабля, как единого целого.
     "Звездный Рой" стал разваливаться.
     Однако все происходило в соответствии  с  оригинальным  замыслом  его
создателей. Исчерпав пределы допустимых напряжений, корабли разлетелся  на
девять тысяч изолированных отсеков.
     Эти отсеки - обтекаемые металлические иглы четырехсотфутовой длины  и
сорока футов в  диаметре  каждая  -  извилистой  стайкой  серебристых  рыб
нырнули в облако  газов,  предоставляя  их  напору  скатываться  со  своих
гладких боков. Но и  этого  было  недостаточно.  Металл  стонал,  пытаемый
торможением. Люди лежали в  противоперегрузочных  камерах,  балансируя  на
самой   грани   потери   сознания   и   перенося   страдания,   казавшиеся
непереносимыми.  Сотни  отсеков  кувыркались   в   пространстве,   избегая
столкновений друг с другом посредством автоматических экранов.
     Однако вопреки все еще сохранявшейся скорости, массы  газов  не  были
пока преодолены; слой толщиной в целые световые годы  по-прежнему  отделял
отсеки от чистого космоса.
     И вновь все пределы человеческих возможностей были исчерпаны.
     Но  для  того,  чтобы  печься  о  благе  этих   несчастных,   хрупких
человеческих существ, погибавших под прессом даже меньше,  чем  пятнадцати
"же", были задуманы и созданы удивительные спасательные устройства. Еще  в
первые минуты, когда корабль только  начинал  распадаться,  эти  автоматы,
раздвинув  в  каждом  из  отсеков  палубный  настил,  погрузили  людей   в
противоперегрузочные камеры. За этим  механическим  действием  последовало
химическое; в камеры, обеспечивавшие безопасность тридцати тысяч  человек,
хлынул газ.
     Этот газ был влажным и липким; толстым слоем  оседал  он  на  одежде,
просачивался сквозь нее, достигая кожи, и дальше, сквозь кожу, проникал во
все уголки человеческого организма.  Люди  погрузились  в  спокойный  сон,
вместе с которым пришло и чудесное облегчение.  Кровь  обрела  способность
сопротивляться  давлению;  мышцы,   за   минуту   перед   тем   мучительно
напряженные,  расслабились;  мозг   пропитался   живительным   препаратом,
растворившим боль и  превратившим  ее  в  сладостную  грезу.  Человеческий
организм стал легко приспосабливаться к гравитационному  гнету:  при  ста,
даже полутораста "же" отрицательного ускорения жизнь все еще  не  покидала
его.
     Огромное  сердце  Вселенной  пульсировало.  Шторм   мчался   по   его
безвозвратным путям, созидая сверкание жизни, очищая мрак от  накопившихся
в нем ядов, - и наконец крошечные кораблики каждый своим курсом  вырвались
из его пределов.
     Сразу же они начали собираться вместе, разыскивая друг друга,  словно
ими  владела   непреодолимая   страсть,   потребность   слиться   воедино.
Автоматически все они заняли свои прежние позиции; линкор  "Звездный  Рой"
вновь стал обретать форму; однако в нем зияли бреши  -  несколько  отсеков
было потеряно.
     На третий день  исполняющий  обязанности  главного  капитана  Рутгерс
вызвал уцелевших капитанов на носовой мостик,  где  временно  расположился
его штаб. В ходе совещания было выработано следующее коммюнике, доведенное
до сведения экипажа:
     "Сегодня в восемь часов утра получено сообщение от главного капитана,
ее сиятельства Глории Сесилии леди Лорр из Благородных Лорров, И.К., К.З.,
О.П.Л. Она совершила вынужденную посадку на планете  желто-белого  солнца.
При посадке ее корабль потерпел крушение и уже не может быть восстановлен.
Поскольку связь с нею осуществляется  только  при  помощи  ненаправленного
подпространственн