профессор,
что мне ответил этот ребенок? Он сказал:
     - На звезде жить  нельзя,  глупая!  Ты  там  сгоришь!  Миг  живет  на
планете, которая вращается вокруг звезды!
     Джеки  повернулся  лицом  на  север  и  некоторое  время   пристально
вглядывался в звездное небо, а потом сказал:
     - Знаешь, небо на планете, где  живет  Миг,  совсем  другое.  Но  мне
кажется, где-то там, - и он указал на Большую Медведицу.
     Я вовсе не одобряла его игру в Мига,  но  он  не  испытывал  нужды  в
одобрении.  Дня  через  два-три  Дженни  сказал,  что  солнце  Мига  может
взорваться и поэтому его отец строит космолет, чтобы на  нем  прилететь  к
нам. Я еле удержалась от смеха. Я попыталась представить, что  произойдет,
когда Джеки "посадит" космолет и Мика. Может, это будет конец  фантазии  и
Миг постепенно выветрится из его головы?
     Однажды, это было в августе, Бет захотела пойти в кино с  подругой  с
работы. Я осталась присматривать за Джеки. Я как раз добралась до  раздела
уголовной хроники на последней странице газеты,  когда  внезапно  услыхала
его вскрик из детской - не слишком громкий, но полный печали и сочувствия.
Я кинулась наверх и взяла его на руки, полагая, что ему  приснился  дурной
сон. Я стала тормошить его, чтобы он проснулся и успокоился.
     Он открыл глаза и произнес, и его детский голосок был полон печали:
     - Миг должен оставить  свой  ЭРЛИНГ  на  планете,  которая  взорвется
вместе с солнцем. Это такая маленькая игрушка, вроде куклы,  но  его  отец
говорит, что для нее на космолете нет  места.  А  ему  так  хочется  взять
игрушку с собой - думаю, это как подарок на день рождения - и показать его
мне, когда он прилетит на Землю!
     Я полагала, что  внушение,  которое  я  сделала  ему  по  поводу  его
фантазий, подействовала, ведь я долгое время не слышала ни слова  о  Миге.
Правда, он доверял свои фантазии маме. Он  даже  однажды  сказал  ей,  что
космолет готов к полету и что он знает,  когда  должно  взорваться  солнце
Мига, и когда Миг прилетит на Землю. Он настоял, чтобы Бет  пометила  день
взрыва солнца на стенном календаре. Пятое ноября.
     В сентябре возобновились занятия  в  колледже  и...  ладно,  не  буду
отвлекаться на события, не относящиеся к нашей  семье,  но  мой  приятель,
Дейв, можно считать, один из членов моей семьи, и в этом году он  работает
в группе профессора Миликена, в обсерватории.  Вы  знакомы  с  профессором
Миликеном? Так я и думала. Ну вот, я возьми и расскажи Дейву  о  фантазиях
Джека. Однажды вечером Дейв был со мной у Бет и завел с  малышом  разговор
на тему Мига. А потом он даже повел его в обсерваторию  и  позволил  Джеку
поглядеть в большой  телескоп.  И,  конечно,  Джеки  рассказал  Дейву  все
последние новости о Миге. Что космолет уже стартовал, и почему он долго не
получает известий от Мига: отец Мига якобы запер его в маленькую  капсулу,
где он будет спать, пока они будут  двигаться  в  подпространстве.  И  что
космолет будет лететь все быстрее и быстрее, ужасно быстро, а Миг спать  в
своей капсуле - и не сможет сообщить о себе Джеки.
     Дейв  внимательно  слушал  Джеки  и  пояснял   насчет   ускорения   и
подпространства, и о том, как сократить путь через Галактику, и  о  других
сложных вещах, а Джек сидел и впитывал, как губка, все эти премудрости,  и
со стороны казалось, что он все понимает. Дейв даже  записал  день,  когда
якобы взорвется солнце Мига, и пообещал наблюдать за небом.
     Вскоре Джеки  начал  посещать  детский  сад  и  я  подумала,  что  он
позабудет свои фантазии. В течение по крайней мере шести недель  все  было
тихо. Но вот однажды вечером - я снова осталась за няньку у Бет - зазвонил
телефон. Это бы Дейв.
     - Дороти! Ты помнишь маленького галактического  приятеля  Джеки,  мир
которого якобы должен взорваться сегодня вечером?
     - Послушай, Дейв, - сказала я в сердцах. -  Не  стоит  разрушать  мир
детских фантазий. К тому же, он уже все  позабыл.  И  потом,  он  давно  в
постели.
     - Подними его, Дорри! - сказал Дейв. - Это надо видеть. Только что  в
северной части небосвода взорвалась колоссальная Сверхновая. Позови Джеки!
Мне нужно задать ему пару вопросов!
     Он говорил это серьезно.  Я  всегда  чувствовала,  когда  он  говорит
серьезно. Я кинулась наверх, укутала Джеки в одеяло - мне даже не пришло в
голову одеть его - и повезла его на такси в обсерваторию.
     Если б вы только видели эту картину. Джеки, восседающего на  стуле  в
одной пижаме и объясняющего профессору Милликену о  Миге  и  космолете,  о
маленькой запертой капсуле, о ЭРЛИНГЕ, и о многом другом.
     Полагаю, вы можете вообразить,  какую  неделю  пережили  мы.  Ученые,
репортеры, психологи, парапсихологи, и,  конечно,  просто  любопытствующие
бездельники. А после они раскопали все об отце Джеки. Даже в могиле его не
оставляли в покое. Когда они узнали, что он попал  под  атомную  бомбежку,
стали толковать об излучениях и мутациях, пока  я  не  почувствовала,  что
начинаю сходить с ума. Бет из-за этого пришлось даже оставить службу.
     Они даже толковали что-то о  телепатии,  словно  Джеки  был  каким-то
уродцем. Пришлось забрать беднягу из  детского  сада,  где  ему  было  так
хорошо. Он так  любит  играть  с  другими  детьми,  и  ему  так  нравилось
рисовать, плести маленькие корзиночки, учиться определять время, и  делать
много других вещей в детском саду.
     А после приземлился космолет, и, скажу я вам, у нас уже  не  было  ни
минуты покоя.
     О, пустяки! Я все равно должна позвать его на ленч через пару минут.
     - Джеки! Эй, Джеки: вы можете с Мигом спуститься сюда на пару  минут?
С вами хочет побеседовать приятель дяди Дейва!





                           Мэрион Зиммер БРЭДЛИ

                              НОЧНОЙ ПРИШЕЛЕЦ




     Эндрю Слейтон защелкнул оправленный в кожу видавший  виды  блокнот  и
швырнул его на скатанное одеяло. Он поднялся, стараясь не  задеть  головой
распорку, державшую  палатку  -  Эндрю  вырос  на  Марсе,  где  притяжение
послабее, и поэтому в нем было все семь футов роста - и так, слегка нагнув
голову, вглядывался  в  тех,  что  делили  с  ним  аванпост  в  миниатюре,
воздвигнутый на границе величайшей из известных человечеству пустынь.
     Полы  палатки  туго  надувались  под  порывами  свирепой   и   всегда
непредсказуемой  пылевой  бури,  порождения  марсианской  ночи.  В   свете
переносной  электрической  лампы  четыре  скорчившиеся  фигуры  сгрудились
вокруг  опрокинутого  ящика,  в  позах,  свидетельствовавших  о  намерении
провести сегодняшний вечер за своим бесконечным покером.
     В углу палатки мерно вздымалась и опускалась, в сопровождении  храпа,
темная масса. Джон Рид, исполняющий обязанности шефа экспедиции,  был  уже
немолод и потому уставал за рабочий день сильнее остальных.
     Когда Слейтон сделал шаг в их  сторону,  игроки  подняли  взгляды  от
своих карт.
     - Желаешь присоединиться, парень? - спросил Майк Фэйрбенкс. - Нам как
раз нужен новый банкомет. Кейтер продулся вчистую.
     - Нет, благодарю. Не сегодня.
     Толстяк Кейтер зашелся смехом и произнес с издевкой:
     - Малыш предпочитает  читать  о  героях  Кингслендера,  продирающихся
сквозь пески и стреляющих друг в друга.
     Кирка Хансен раздраженно бросил карты.
     - Кончай свои шуточки,  Кейтер.  -  И,  понизив  свой  грубый  голос,
спросил: - Нашел что-нибудь важное, Энди?
     Эндрю стоял ссутулившись, с локтями, прижатыми  к  бокам,  за  спиной
бригадира.
     -  Ничего  такого,  что  бы  нам  не  было   уже   известно,   Кирка.
Поразительно. По моим подсчетам, экспедиция Джека Нортона, а их было всего
десять, сдалась через неделю. Их поклажу ищут до сих  пор.  По  записям  в
путевом блокноте Кингслендера, их партия прошла с полным  снаряжением  тот
же путь. Они без  осложнений  добрались  сюда,  разбили  лагерь,  занялись
розыском - они нашли тела парней Нортона и предали их земле -  затем  один
за другим они сошли с катушек и перебили друг друга. Двадцать парней  -  и
через десять дней их тоже было двадцать - только трупов.
     - Прекрасная перспектива, - взглянул исподлобья Кейтер, бросив  карты
на импровизированный  игровой  стол  и  хмуро  наблюдая,  как  Рик  Уэббер
сгребает банк.
     Рик Уэббер проворно сложил свой выигрыш и бросил карты Хансену.
     - Брось нервничать. Тебе повезло трижды - может, теперь наша  очередь
волноваться, а?
     - Да ну, оно того не стоит.
     Фэйрбенкс сгреб карты и начал тасовать колоду огромными ручищами.
     -  Знаете,  как  в  Маунт  Денвер  прозвали  эту  нарядную   рубашку?
"Б_е_з_у_м_и_е_ Р_и_д_а_".
     - Мне бы не хотелось напоминать вам,  каким  эпитетом  они  наградили
тех, что первыми попытались по-настоящему _ж_и_т_ь_ на Марсе,  -  произнес
из угла мягкий приятный голос и на  свет  вылезла  шапка  спутанных  седых
волос. - Не было ли в журнале чего-либо, что  могло  бы  пролить  свет  на
причины трагедии? - обратился Джон Рид к Эндрю.
     Долговязый парень повернул голову в сторону говорившего.
     - Ни слова, сэр. Кингслендер вел журнал сам, пока его не  застрелили.
Дальше этим занимался один из его парней - Форд Бентон. Последние страницы
записей очень неразборчивы -  они  даже  не  на  английском.  Видимо,  эти
каракули выводила рука безумца.
     Эндрю выпрямился, упершись плечами в угол палатки  и  застыл,  угрюмо
уставившись на тьму за окном, где, за безжизненным миром  скал  и  камней,
смутно рисовалась на горизонте черная громада Ксанаду.
     Ксанаду. Конечно, это Ксанаду было не  из  поэмы  Колриджа.  Так  его
назвал экипаж космического бродяги, обнаружившего его три десятка лет тому
назад. Это был как бы  город-монах,  укрывшаяся  за  широкой  юбкой  самых
недоступных на Марсе гор. И город этот был недоступнее самих  гор.  Никому
из людей не посчастливилось проникнуть в Ксанаду.
     А  попытки  предпринимались.  Две   экспедиции,   направленные   сюда
двенадцать лет тому назад, исчезли бесследно.  Что  с  ними  приключилось,
установить не удалось. Не было ответа и в  блокноте,  извлеченным  сегодня
Эндрю из лохмотьев истлевшей одежды, покрывавшей скелет.
     Все археологические экспедиции  на  Марсе  начинались  одинаково.  Вы
спорили, убеждали, упрашивали, занимали  деньги  или  крали  их,  пока  не
приобретали достаточно  весомого  авторитета  и  не  собирали  достаточных
средств. Земля, погрязшая в междоусобных  войнах  и  проводившая  политику
валютных ограничений, последнее время почти  не  снабжала  Марс  денежными
ресурсами.  Все  поставки,  кроме  самого  необходимого  для   поддержания
функционирования станций, были урезаны, как только было  установлено,  что
на Марсе нет  залежей  тяжелых  металлов  и  богатых  руд.  Географическое
Общество, известное своим  хроническим  состоянием  банкротства,  покинуло
Марс еще до того, как был обнаружен  Ксанаду.  Нагромождения  венерианских
руин, странный способ существования подземных обитателей Титана, необычные
замки внутренних лун Юпитера - все это представлялось более  перспективным
для изучения, чем безжизненные ландшафты Марса с его недоступным Ксанаду -
осколком марсианской цивилизации, ушедшей в небытие задолго до  того,  как
обитатели Земли научились пользоваться огнем.
     С практической точки зрения Марс являлся  боевым  форпостом,  который
контролировался ООН с тем, чтобы не допустить его использования  отдельной
державой в качестве базы для разработки секретных видов вооружения. К тому
же Марс не имел соперников на роль полигона для  испытаний  новых  атомных
устройств, поскольку здесь теряла смысл проблема радиоактивных  осадков  и
абсолютно  не  следовало  беспокоиться  о  том,  как   и   чем   успокоить
взбудораженных жителей округи.
     Джон Рид, вышедший в отставку майор Космической Службы,  задействовав
свои старинные связи  в  военных  сферах,  добился  разрешения  на  третью
попытку людей овладеть Ксанаду.
     Частные экспедиции на Марсе отличаются простотой, если не  сказать  -
примитивизмом. Организации и частные  лица  обычно  не  находят  для  себя
возможным  оплатить  доставку  механизмов  на  Марс.   Посему   изыскатели
отправляются в путь на своих двух, взяв с собою ровно столько, сколько они
способны нести на  собственных  плечах.  Кроме  того,  что  им  приходится
обходится без  вездеходов,  доставка  на  место  с  помощью  самолета  или
ракетного корабля также затруднена, поскольку в горах очень  сложно  найти
подходящее для посадки место. О вьючных животных нечего и говорить; лошади
и ослы не сумели приспособиться к разреженному  марсианскому  воздуху,  на
что рассчитывали теоретики докосмической эры, а собаки и шимпанзе, которые
смогли приспособиться, мало подходили для такого  занятия.  Географическое
общество до сих пор изучает возможность  доставки  с  высокогорий  Перу  и
Тибета яков и лам, не сделав никаких практических шагов; по  этой  причине
низкая гравитация на Марсе  служит  большим  подспорьем  для  изыскателей,
вынужденных таскать на себе огромные поклажи.


     Когда вы карабкаетесь по горам или ваш путь ведет по плоскогорью, для
вас важнее всего две вещи - могучие легкие и набитый желудок.  Далее,  вам
откроется предательски извивающаяся в ущелье меж скал  долина,  ведущая  в
сторону Ксанаду, лежащего, подобно приманке, в самой сердцевине гор.
     Ну, а что делать дальше?
     Кейтер, Хансен и все остальные продолжали ворчать за игрой в карты.
     - Это место не приносит счастья, - брюзжал Майк, открывая  двойку.  -
Будет счастьем, если мы выберемся отсюда живыми. Я согласен даже на Венеру
- только не на Марс! Брр! Даже если мы найдем что-нибудь стоящее, в чем  я
сильно сомневаюсь, и обеспечим себя на всю оставшуюся жизнь.
     Кирка поддакнул.
     - Рид, сколько ты извел динамита, чтобы взорвать стены?
     - Платил за него не ты, - весело ответил Рид.
     Эндрю стоял, накинув на плечи кожаную куртку с электрообогревом.
     - Я готов отправляться.
     - В одиночку? - резко сказал Рид.
     - Да, если никто не пожелает составить мне компанию, - произнес Эндрю
и внезапно понял. Он вытащил из кармана свой пистолет и подал  его,  держа
за дуло, Риду.
     - Извини, чуть  не  забыл.  Когда  начнете  стрелять  друг  в  друга,
воспользуйтесь и моим.
     Рид расхохотался, однако оружие не вернул.
     - Не ходи слишком далеко.


     Стояла одна из редких ясных ночей, иногда  случающихся  в  промежутке
между пыльными бурями. Эндрю опустил за собой  полу  палатки  и  ступил  в
темноту. Под подошвами он ощутил какое-то шевеление,  нагнулся  и  выловил
тупорылую  песчаную  мышь.  Она  извивалась   на   его   ладони,   пытаясь
оттолкнуться  всеми  шестью  слабенькими  лапками;  наконец,  почувствовав
приятное тепло, исходившее от кожи человека, успокоенно заурчала; он пошел
вперед, нежно поглаживая чешуйчатое крошечное создание.
     Две небольшие луны высоко над головой  придавали  сиреневое  мерцание
долине и гротескным ярусам остроконечных скал, в  черных  пятнах  колючего
кустарника - spinosa martis - свернутого в тугие клубки,  заполнившие  все
углубления и расщелины. С подветренной стороны  он  услыхал  пронзительный
вой баньши, огромной птицы со склоненной  книзу  головой  меж  волочащихся
безжизненно крыльев. Он увидел проносившийся вдалеке темный силуэт.  Эндрю
замер,  задержав  дыхание.  Баньши  каким-то  непостижимым  образом  чуяли
человека; возможно, они реагировали на тепловое излучение - и,  настигнув,
могли одним ударом могучей когтистой лапы выпотрошить его. Как на грех,  у
Эндрю не было с собой даже пистолета.
     Кажется, на этот раз все обошлось.  Баньши  промчалась  мимо,  волоча
крылья, с жутким воем,  подобная  ребенку  в  маскарадном  костюме.  Эндрю
выдохнул  с  облегчением.  И  тут  он  начал   соображать,   что   потерял
направление.   В   какой   стороне   осталась   палатка?   Он    попытался
сориентироваться по скалистым пикам. В лунном свете под его ногами  бледно
вспыхнула расщелина. Ага, вот и подъем - ему надо  преодолеть  его,  чтобы
выбраться на дорогу...
     Он поскользнулся, и в  руку  впился  шип  кустарника.  Песчаная  мышь
вывалилась с ладони и проворно брызнула  наутек.  Эндрю,  растирая  как-то
сразу онемевшие пальцы, поднял глаза...  стены  Ксанаду  своими  зубчатыми
краями возвышались над его головой. Как же  могло  случиться,  что  он  за
несколько минут подошел так близко? Все кругом казалось таким странным...
     Он повернулся и начал карабкаться на скалу, чтобы выбраться на дорогу
- и сорвался. Он ударился головой о камень и мир потемнел в его глазах.


     - Не надо резких движений, - голос Рида звучал, казалось, отдельно от
него, где-то над головой Эндрю.
     - Лежи спокойно. Ты набил себе приличную шишку.
     От яркого блеска звезд и резкого ветра в лицо Энди  приоткрыл  глаза.
Он попытался ощупать голову, но Рид задержал его руку.
     - Не трогай. Хорошо, что ты пришел в себя. Что стряслось? Тебя  учуял
баньши?
     - Нет, я сорвался. Я потерял дорогу, а потом, должно быть,  ударился,
падая, о камень.
     Эндрю снова закрыл глаза.
     - Простите, сэр, я знаю, что вы приказали нам не подходить  близко  к
городу в одиночку. Но я не удержался. Я был совсем рядом.
     Рид нахмурился и придвинулся ближе к Эндрю.
     - Потерял ДОРОГУ? Что ты имеешь в виду? Я  вышел  вслед  тебе,  чтобы
отдать пистолет. Я опасался, что ты можешь повстречаться с баньши.  Ты  не
отходил от палатки и на двести ярдов. Когда я наткнулся на тебя, ты  лежал
навзничь в небольшой расселине. И повторял "нет, нет, нет". Я подумал, что
это шок от встречи с баньши.
     - Нет, сэр, - Эндрю попробовал встать. - Я взглянул  вверх  и  увидел
зубчатые стены города, нависающие надо мной. Вот отчего я вырубился. Когда
началось _э_т_о_.
     - Началось _ч_т_о_?
     - Я не знаю, что это было, - Эндрю  потер  лоб,  поморщившись,  когда
пальцы задели шишку.  Неожиданно  он  спросил:  -  Джон,  ты  когда-нибудь
задавался вопросом, как древние марсиане, зодчие  Ксанаду,  называли  свой
город?
     - Кто это может знать? - проворчал старик.  -  Думаю,  нам  этого  не
узнать никогда. А ты задаешь странные вопросы!
     - Я что-то почувствовал, - сказал Эндрю, тщательно подбирая слова.  -
Я поскользнулся, а когда выпрямился, что-то переменилось кругом.  Мир  как
бы раздвоился. Я видел  обычную  картину  -  скалы,  кустарник,  руины,  и
одновременно появилось странное видение.
     Он  жестикулировал,  пытаясь  найти  нужные  слова,  чтобы   выразить
необычные ощущения, и, наконец, произнес удивленно:
     - Я ощутил внезапно острую тоску по дому. Точно. Разорение - вот  что
самое ужасное. Это было чувство, подобное тому  как  если  бы  я  вернулся
обратно в Маунт Денвер и нашел свою квартиру сгоревшей дотла. Долю секунды
я даже знал, как называется этот город, почему  он  пришел  в  запустение,
почему мы никак не можем добраться до него и почему люди сходят с  ума.  И
тут я испугался, и побежал  со  всех  ног,  а  потом  споткнулся  и  упал,
ударившись головой.
     Лицо Рида посерело от беспокойства.
     - Вздор! От удара у тебя все в голове перемешалось. Эти видения,  или
что там еще, были у тебя ПОСЛЕ того, как ты набил шишку, а не до этого.
     -  Нет,  Джон,  -  Эндрю  говорил  тихо,  но  в  его  голосе  звучала
убежденность. - Я не настолько сильно ушибся.
     На лице Рида снова появилось выражение сосредоточенности.
     - Ладно, - произнес он мягко. - Расскажи мне, что же ты узнал.
     Эндрю закрыл лицо руками.
     - От удара все вылетело у меня из головы. Я  только  помню,  что  это
были необыкновенные знания. - Черты лица его исказились. - Но  я  не  могу
теперь ничего вспомнить!
     Рид положил руку на плечо юноши.
     - Давай вернемся в палатку. Здесь можно  замерзнуть.  Знаешь,  сынок,
все дело в том, что твой  мозг  продолжал  работать,  пока  ты  лежал  без
сознания. Или...
     - Думаешь, я сошел с ум