и   поблескивают   вокруг   них.
Поврежденные секции базового разума перекачивают информацию  в  единственное
доступное им хранилище - гуманоидный мандат.
   Теперь мандат содержит в себе информацию и гуманоидов, и сенекси.
   Серебристые озерца сливаются, и Арис начинает медленно пятиться.
   Он больше не чувствует базового разума.  Теперь  разум  вне  досягаемости
гуманоидов,  но  все-таки  еще  не  в  безопасности.  Арис   должен   увести
сохранившуюся секцию подальше от обломков  корабля,  потом  погрузить  ее  в
собственное поле-ловушку, в такое физическое состояние, которое защитит  его
от любых, даже самых яростных атак гуманоидов.
   Арис осторожно плывет по сохранившимся  коридорам.  Даже  здесь  гелиевая
атмосфера улетучилась почти без остатка. Он  силится  вспомнить  все  стадии
процесса. Вскоре семенной корабль взорвется, разрушив корабль гуманоидов.  К
тому времени Арис должен его покинуть.
   Раскрасневшаяся  от  злости  Пруфракс  следит  за  его  едва   различимым
силуэтом, спрятавшись за нагромождениями льда, предвкушая блаженство  самого
главного Удара, о котором она так долго мечтала. Она предоставляет перчаткам
действовать самостоятельно и обнаруживает позади себя гуманоида  в  каком-то
подобии перчаток, совершенно не похожих на ее собственные, что не мешает ему
намертво схватить ее силовыми полями, заблокировать Удар и  притянуть  ее  к
себе. Секция с базовым разумом отделяется от корабля, и через образовавшуюся
пробоину их обдает жаром облака-протозвезды. Вихрь силовых полей закручивает
две кометы, сросшиеся как сиамские близнецы, - красную и уныло-серую.
   -  Кто  ты?  -  вскрикивает  Пруфракс,  стараясь  оторваться  от   своего
зеркального отражения.
   Их поля сплавляются вместе, вместе с фрагментом их выносит из  облака,  и
Пруфракс, освободившись от темноты, видит наконец лицо своей противницы.
   Свое собственное лицо.
   Семенной корабль приступает к саморазрушению. Фрагмент уводят подальше от
протозвезды,  вверх  от  плоскости,  в   которой   располагается   то,   что
впоследствии  станет  планетами,  подальше  от  покалеченного  и  умирающего
"Мелланже".
   Напрягаясь изо всех сил, Пруфракс буравит фрагмент,  стараясь  проникнуть
как можно глубже. За спиной у  нее  гремит  гелиевый  взрыв,  разметавший  в
разные стороны куски мертвых отростков-индивидов.
   Заметив неразлучную теперь парочку, Арис тут же отлавливает ее и помещает
в экспериментальную камеру, изменяя строение фрагмента так,  чтобы  запереть
их вместе с мутантом и мандатом.
   Приглядевшись, он понимает - эти особи опасны. Они  почти  идентичны,  но
подопытная особь  теряет  силы  быстрее,  чем  настоящая  перчаточница.  Они
плавают по камере, и вот уже мутант забился в угол и завыл от страха.
   Впрочем, они еще пригодятся. Одну можно спасти, другую -  взять  в  плен.
Обе настолько заняты схваткой, что их можно осторожно отсечь от  их  силовых
полей и погрузить в какое-то подобие сна,  прежде  чем  перчаточница  успеет
воспользоваться своим оружием.
   Получив в свое распоряжение две пары перчаток - фальшивые и, настоящие, -
он сможет подключить и те, и другие  к  Маме  вместе  с  мутантом.  Даже  из
неудавшегося эксперимента можно почерпнуть кое-какие знания.
   Отсечение и захват проходят быстрее, чем он ожидал.
   Распространяющееся поле-ловушка сковывает его движения.
   Последнее, что он успевает сделать, подсоединив гуманоидов к Маме, -  это
убедиться, что корабль надежно защищен полем-ловушкой.
   Фрагмент погружается в сферу простейшей геометрии.
   И будто ничего и не было.

***

   Битва закончена. Победителей нет. Арис начал чувствовать течение времени,
он стряхнул с себя сонное оцепенение и пополз по мучительно сухим коридорам,
чтобы снова задать необходимые параметры  системам  жизнеобеспечения.  Через
некоторое время машины натужно загудели.
   Сколько поколений ушло в небытие  с  тех  пор?  Созвездия  изменились  до
неузнаваемости.  Понаблюдав  за  звездами,  он  отыскал  некоторые  знакомые
спектры и астрономические типы, но с поправкой на время.
   В поле-ловушке что-то сместилось. Арис никак не мог отыскать созвездие, в
котором произошло то сражение.  На  его  месте  уютно  расположились  звезды
среднего возраста, окруженные целым выводком молодых планет.
   Арис спустился вниз  из  временной  обсерватории.  Осторожно  скользя  по
фрагменту, он  определил  границы  своего  нового  дома  и  отыскал  твердую
зеркальную поверхность кокона, заключающего в себе базовый разум. Разум  был
по-прежнему погружен в  поле-ловушку,  и  Арис  знал,  что  высвободить  его
невозможно. Со временем поле, возможно, ослабнет, но в любом случае  на  это
уйдет жизнь  нескольких  поколений.  Фактически  семенной  корабль  перестал
существовать. Они лишились инкубационной камеры, а вместе  с  ней  и  запаса
памяти.
   Он - последний отросток-индивид из своей команды. Хотя  какое  это  имеет
значение - без базового разума он все равно ничего  не  сможет  предпринять.
Если поле-ловушка стабилизировалось, как случается иногда при неполадках, то
пользы от Ариса не больше, чем от мертвого.
   Погруженный  в  мрачные  мысли,  Арис  вдруг  уловил  сигнал  тревоги  из
экспериментальной камеры. Режим интерфейса с мандатом отключился сам собой -
новая версия Мамы работала со сбоями. Он попытался  исправить  оборудование,
но без инженерной стены чувствовал себя совершенно беспомощным. Все, что ему
удалось сделать, - это организовать подачу питательных веществ через  старую
Маму гуманоидного вида. Закончив работу, он посмотрел на  пленника,  на  две
подопытные особи, потом на  безногую,  безрукую  Маму,  которая  служила  им
связующим звеном с интерфейсом и с самой жизнью.

***

   Она провела всю свою жизнь в комнате восемь на десять метров, с  потолком
чуть выше ее роста. Там же находились Грайд и безмолвная круглая тварь,  чье
имя - если таковое вообще существовало - так  и  осталось  для  нее  тайной.
Какое-то время с ней была Мама, потом Мама другого вида, не  приносившая  ей
такого  удовлетворения.  Она  смутно   чувствовала,   что   влачит   жалкую,
ограниченную в тесном пространстве, неполноценную во всех смыслах жизнь.
   Отделенная  от  них  прозрачной   перегородкой   другая   круглая   особь
периодически напоминала о себе голосом или жестами.
   Грайд сохранила свой разум. Они скрытно сообщались друг с другом.
   Выходя из интерфейса - она мысленно называла это режимом закрытых глаз, -
они, по-прежнему оставаясь подсоединенными друг к другу, пытались  осмыслить
то, что они знали инстинктивно, что  вводилось  в  них  через  интерфейс,  -
сведения о мире, простиравшемся за перегородкой.
   Вначале они узнали свои имена и то,  что  они  -  перчаточницы,  то  есть
бойцы. Когда Арис передал через интерфейс инструкции по ведению боя,  они  с
готовностью их  восприняли,  но  усвоить  новую  программу  оказалось  делом
нелегким. Казалось, инструкции  совершенно  не  согласуются  с  установками,
запрятанными в глубине их естества, на инстинктивном уровне.

***

   Проведя в таких условиях около пяти лет, она обнаружила в себе склонность
к самоанализу. Она не ожидала найти что-то новое за рамками того опыта,  что
накапливала в режиме закрытых глаз.
   Открытие глаз вместе с Грайд для нее не намного  отличалось  от  сна.  По
большей  части  они  полностью  игнорировали  специфическую  круглую  тварь,
живущую вместе с ними в камере и почти все время подключенную  к  мандату  и
Маме.
   В одном она была абсолютно уверена. Ее имя - Пруфракс. Она говорила это и
с открытыми, и с закрытыми глазами, без малейших колебаний.
   Незадолго перед битвой она погрузилась в  состояние,  которое  напоминало
сон без видений, - словно робот,  получающий  свежие  инструкции.  Та  часть
сознания Пруфракс, которая все эти пять лет стремилась к индивидуальности  в
режиме закрытых и открытых глаз, была вытеснена инструкциями по ведению боя,
введенными  в  программу  Арисом.  Она  летала  так,   как   должны   летать
перчаточники (хотя перчатки казались ей какими-то странными). Она сражалась,
намертво сцепленная с самой собой - так, во всяком случае, ей казалось, хотя
можно ли теперь быть в чем-то до конца уверенной?
   Она уже давно решила для себя, что не следует  слишком  рьяно  заниматься
поисками реальности. После сражения она снова погрузилась в мандат - в режим
закрытых глаз - и как-то слишком охотно.
   Но что это? Если с открытыми глазами можно  постичь  еще  меньше,  чем  с
закрытыми, то почему ее не покидало ощущение, что режим открытых глаз  более
важен, что без него не обойтись? Она старалась вытравить все это из памяти.
   Но и в состоянии закрытых глаз произошли перемены. Раньше в ожидании  боя
вся информация просеивалась и ей выдавали специальную  подборку.  Теперь  же
она могла бродить по мандату по собственной  воле.  И  она  буквально  кожей
чувствовала какую-то новую, совершенно незнакомую  ей  информацию  -  словно
где-то рядом был океан и ее обдувало легким бризом. Не зная, откуда  начать,
она неуверенно продвигалась на ощупь и в конце концов открыла для себя:  что
все корабли, независимо от их размера и класса, будут оснащены  мандатами  -
наподобие того, как  каждый  индивид  носит  с  собой  карту.  Мандат  будет
содержать всю информацию о нашем виде, включая доскональное, не подвергшееся
цензуре изложение истории, поскольку  раньше  мы  получали  лишь  специально
препарированные сведения, и в результате  все,  включая  руководство,  имели
искаженное представление о прошлом. А руководство обязательно  должно  иметь
доступ к правдивым источникам. Это его обязанность.  Руководство  не  должно
употреблять тот суррогат правды, который скармливают  простым  исполнителям.
Пусть функционеры низшего звена живут во лжи.
   Руководство же должно располагать самым точным  анализом,  а  иначе  наше
общество ослабнет и неминуемо придет в упадок.
   Какие  прекрасные  сны,  должно  быть,  видят  руководители!  К  тому  же
благодаря мандату  они  пользуются  тем  благом,  что  называется  "истина".
Пруфракс с трудом могла в это поверить. Проводя свои исследования  в  новых,
неизведанных областях режима закрытых глаз, она постепенно начала  связывать
слово "мандат" с накопленным опытом.
   Пруфракс работала  в  полном  одиночестве.  Прежде  она  делилась  своими
открытиями с Грайд. Но теперь Грайд куда-то исчезла.
   Она быстро усваивала новую информацию. Вскоре она уже  шла  по  песчаному
пляжу на Земле, а потом по пляжу в мире под названием Мариадна, потом еще по
каким-то пляжам -  ощущение  реальности  происходящего  то  усиливалось,  то
ослабевало. В конце пути она столкнулась с расплывчатым фантомом  и  поняла,
что  пляж  существует  лишь  в  абстракции.  Он  был  границей  между  двумя
разновидностями режима закрытых глаз, между водой и  твердью  -  ни  то,  ни
другое не имело логического продолжения в режиме открытых глаз.
   На некоторых пляжах был песок. На некоторых - облака. Фантомы из  облаков
выглядели довольно привлекательно. А на одном из них была она сама,  бегущая
с испуганным криком.
   Она окликнула эту бегущую фигуру, но изображение тут же исчезло.
   Пруфракс стояла на  пляже  под  зеленовато-желтой  звездой,  в  мире  под
названием Кирене, чувствуя себя одинокой, как никогда прежде.
   Она продолжила  исследования  в  надежде  отыскать  если  не  ту  фигуру,
напоминающую ее самое, то хотя бы Грайд. Вот Грайд бы не убежала  от  нее...
Круглая тварь выросла перед ней, с беспомощными, дергающимися  конечностями.
Теперь настала очередь Пруфракс удирать от страха.  Никогда  прежде  они  не
встречались в режиме закрытых глаз. Тварь не стояла  на  месте,  она  что-то
целенаправленно искала. А Пруфракс бежала от  нее,  поднявшись  над  горными
хребтами, облаками,  ветром,  воздухом,  уравнениями  и  границами  действия
физических законов. И, удаляясь от круглого чудовища с тоненькими ручками  и
маленькой головой, чувствовала, как постепенно проходит страх.
   Она так и не нашла Грайд.
   Воспоминания о бое, еще совсем свежие, отдавались  болью  во  всем  теле,
особенно в руках,  вытащенных  из  перчаток.  Привычная  ей  среда  обитания
оказалась разрушена, и на смену ей  пришло  что-то  неопределимое.  Пруфракс
погрузилась в глубокое забытье, наполненное сновидениями.
   Сны были совершенно непохожи на все, что она видала  прежде.  Если  -  ее
сонной дуге происходил поворот влево,  ей  снились  философские  и  языковые
символы и другие вещи, совершенно ей незнакомые. Поворот вправо приводил  ее
к истории и естественным наукам,  столь  непостижимым,  что  они  напоминали
кошмары.
   Сон  был  очень  неприятный,  и  она  совершенно  не  огорчилась,   когда
обнаружила, что на самом деле не спит.
   Переломный момент наступил, когда она  научилась  плавно  поворачивать  и
менять  темы.  Пруфракс  попала  в  какое-то  приятное  место  -  совершенно
незнакомое, оно тем не менее не вызывало  ощущения  опасности,  несмотря  на
обширный водоем. Она даже не смогла идентифицировать  содержимое  резервуара
как воду, пока не зачерпнула в ладонь.  За  пределами  водного  пространства
начинался  слой  движущихся   частиц.   А   дальше   -   открытый   простор,
голубовато-зеленый  космос.  А  в  нем  виднелась  фигура,  на  которую  она
натолкнулась на семенном корабле. Она сама. Теперь фигура преследовала ее, а
она убегала.
   Прямо под ней тянулась граница сенексийского банка данных.
   Пруфракс знала: то, что она видит сейчас, не может поступать  из  запасов
ее  собственной  памяти.  Она  получает  информацию  из  какого-то   другого
источника.
   Возможно, ее захватили в плен и сейчас подвергают  интенсивному  допросу,
стараясь выяснить, в какой степени она выполнила задание. Рассказчик с  ними
обсуждал подобную возможность, но никого  из  перчаточников  не  учили,  как
защитить себя в такой нестандартной ситуации. Вместо этого им недвусмысленно
говорили, что при попадании в плен единственный выход -  самоуничтожение.  А
потому Пруфракс попыталась совершить самоубийство.
   Она сидела в невыносимо холодном красно-белом  отсеке,  протянув  ноги  к
покрывающей пол жидкости, но не касаясь ее.  Информация  не  усваивалась  ее
органами чувств, она была какой-то размытой, не соответствующей  всему,  что
она учила. В отличие от других видов информации  эта  загустевшая  масса  не
давала  возможности  участвовать  в  процессе  познания,   парализуя   любую
активность.
   Пруфракс никак  не  могла  подыскать  подходящего  способа  самоубийства.
Наконец решила просто закрыть глаза и волевым импульсом вызвать  самораспад.
Но вместо ожидаемого  эффекта  закрытие  глаз  вывело  ее  то  ли  на  более
глубокий, то ли на  более  поверхностный  уровень  самообмана  -  с  другими
категориями, предметами, видениями. Она не чувствовала усталости,  не  могла
ни заснуть, ни умереть.
   Пруфракс дрейфовала, словно листик, увлекаемый водным потоком.
   Мысль ее текла свободно, и она представила, как колышется на  поверхности
воды, называемой  океаном.  Глаза  ее  оставались  открытыми.  И  по  чистой
случайности она наткнулась на: Инструкцию.
   Добро  пожаловать  в  вводную  часть  мандата  -   руководство   по   его
использованию. Ваши обязанности, как небоевого процессора,  состоят  в  том,
чтобы снабжать информацией  руководство,  поддерживать  мандат  в  исправном
состоянии, а при необходимости  -  защитить  или  разрушить  его  исходя  из
конкретных обстоятельств.
   Мандат - ваш непосредственный начальник.  Если  он  требует,  вы  обязаны
выполнять. Поскольку  вы  подсоединены  к  мандату,  то  можете  исследовать
информацию любого характера, перекачав к себе соответствующие данные.  Чтобы
перекачать данные, сообщите вкратце суть интересующего вас предмета...
   - Пруфракс! - закричала она мысленно. - Что такое Пруфракс?
   Теперь ей отвечал другой голос:
   - Ну, это теперь целая история.  Я  был  ее  биографом,  систематизировал
записи о ее жизни - тут же в ее сознании появилась сноска: "ДЖОРДЖ  МАКНАКС"
- и хорошо знал ее в последние годы жизни. Она родилась  в  Ферменте  22468.
Здесь собраны записи о ключевых моментах ее жизни. Сейчас выдадим анализ.

***

   - Эй! Ты кто? Здесь со мной кто-то...
   - Тсс... Посмотри-ка на нее. Кто она такая?
   Они молча смотрели и слушали.
   - Слушай, да ведь она - это я... Или очень похожа на меня.
   - Она - это мы с тобой.

***

   Она встала в полный рост - два с половиной метра.  Черные  густые  волосы
коротко  подстрижены,  конечности  мускулистые  -  результат   изнурительных
тренировок и курса гормонального лечения. Ей семнадцать лет, она -  одна  из
немногих птиц, рожденных в Солнечной системе, о чем сообщал  чип  на  плече.
Всюду, куда бы она ни пошла, птицы спрашивали о ее матери, Джейэкс.
   - Ты лучше, чем она?
   Конечно, нет! Кто может сравниться с Джейэкс? Но сама она тоже достаточно
хороша - так говорят инструкторы. Закончив этот  курс  подготовки,  Пруфракс
будет отлично справляться со своим делом независимо от того, перейдет ли она
в категорию ястребов или по-прежнему останется обычной птицей. А  спрашивать
ее о матери бесполезно - она все равно будет держать рот на замке.
   На Мерсиоре наземники получили в свое распоряжение четыре тысячи гектаров
земли и оборудовали там собственный порт. Курс обучения включал  занятия  на
поверхности планеты, в космосе и в мыслительной сфере. Занятия в  каждой  из
трех сфер были обязательны для пернатых, которые хотели стать ястребами.
   Пруфракс стала пернатой третьей стадии. Она  успешно  закончила  наземный
курс - хотя и ненавидела сражения на поверхности планет - и вот уже два года
находилась в космосе. Но как все  говорили,  самое  трудное  -  четыре  года
пробыть в мысли после работы на планетах и низких орбитах.
   Пруфракс не очень увлекалась самоанализом. В учебе она проявляла усердие,
если предметы были ей по вкусу. Она  быстро  освоила  орудийную  математику,
физические законы давались  ей  легко,  когда  она  видела  им  практическое
применение, а вот теория службы,  знакомая  ей  еще  с  доптичьего  периода,
казалась ужасно нудной дисциплиной.
   Тогда она была маленькой девочкой, не старше пяти.
   - Пяти! Пяти чего?
   И глядя на корабли, боевые скафандры, слушая мамины мифы, она поняла, что
почувствует себя по-настоящему счастливой, лишь когда отправится  в  далекий
космос, найдет там семенной корабль и  в  очередной  раз  убедит  сенекси  в
неизбежности их конечной гибели.
   - Удар! Она говорит про Удар!
   - А что это?
   - Да ведь ты - это я. Ты должна знать.
   - Я - не ты, и мы - не она.
   - Удар, - сказал мандат, и они перешли в другой временной участок.

***

   -  Завтра  тебе  впервые  вживят  микропроцессоры.   Это   поможет   тебе
осуществить свои действия с двигателями нулевой фазы и находить цель гораздо
быстрее, чем ты делала бы,  оставаясь  биологическим  существом.  Процессоры
введут через нос - самое большее, что тебе грозит, это раздражение слизистой
оболочки  и  свищи.  Процессоры  поместят  в  нервные  участки,  управляющие
конечностями. Позднее, во время тренировок, тебе вмонтируют также микросхемы
и адаптеры. У тебя есть ко мне вопросы?
   - Да, сэр. - Пруфракс зависла под потолком сферического класса,  заставив
инструктора-ястреба  развернуть  свою  платформу.  -  У  меня   проблемы   с
математикой фазы нулевого угла. С сокращением инерционного поля реальности.
   Другие тройки пернатых передали по трубкам, что у них  тоже  сложности  с
математическими расчетами. Ястреб-инструктор вздохнул:
   - Не хотелось бы вмонтировать в каждого из вас по обманщику. В  том,  что
биологию корректируют процессорами, хорошего мало.
   Индивидуальное  обучение  гораздо  предпочтительней.  Так  что,  все-таки
хотите, чтобы вам поставили обманщиков?
   Это был вызов. Все ответили отрицательно, Пруфракс улыбнулась  про  себя.
Она хорошо знала пре