у сказать, в котором часу это было?
   - Дело шло к полудню. Я приехал в город,  уже  зная,  что  там  находятся
подразделения сто восьмого легиона, и был  совершенно  шокирован  увиденным.
Поэтому я не  стал  там  задерживаться,  а  сразу  же  поехал  в  канцелярию
шефа-попечителя Бэрдена. Там я также был избит.
   - Что значит "также"? - подскочил адвокат ответчиков. -  Вы  утверждаете,
что были избиты? Пожалуйста, поподробнее, доктор.
   -  В  приемной  канцелярии  я  был  встречен  тремя  офицерами,   которые
потребовали, чтобы я немедленно покинул канцелярию. При этом я был оскорблен
словом, а чуть позже - действием.
   - Подробнее, пожалуйста, - заскрипел оживившийся судья. - Как,  говорите,
вы были оскорблены?
   - Трое  вооруженных  офицеров,  дежурившие  в  приемной  шефа-попечителя,
потребовали, чтобы я убирался восвояси. А перед этим сдал им свое оружие.
   - Вы были вооружены, мастер Огоновский? И что же это было за оружие?
   - Это был малосерийный нестандартный излучатель модели "Вальде" "Мк-8".
   - Вы хотите сказать, что у вас было армейское оружие? - едва  не  завопил
адвокат компании. - И вам не понравилось требование сдать его?
   Трюфо уже начал подниматься со стула, но Андрей остановил его  незаметным
жестом.
   - Я позволю себе напомнить вам, что старший офицер, награжденный  к  тому
же одной из высших наград Конфедерации и уволенный с почетом, имеет право на
ношение любого табельного оружия в любое время дня и ночи...  еще  я  должен
уточнить,   что   излучатель    был    именной,    в    чем    удостоверился
лейтенант-полковник Блинов.
   - Но вас, наверное, приняли за бандита, - предположил судья.
   - Мне трудно понять, как можно разглядеть бандита в  человеке,  одетом  в
боевой комбинезон и куртку с погонами полковника медслужбы.
   У  судьи  вытянулось  лицо,  и  Андрей  поймал  его  разъяренный  взгляд,
обращенный в сторону адвокатов ответчика.
   -   Вы   хотите   заявить,   что   офицеры,   находившиеся   в   приемной
шефа-попечителя, позволили себе оскорбления старшего по званию?
   - Я хочу сказать, что они крепко помяли мне ребра.  И  не  только  это...
ваша честь! Как  может  быть  расценено  пребывание  офицерского  караула  в
канцелярии государственного администратора высокого ранга?
   - Мастер Бэрден!  -  задохнулся  судья.  -  Вы  подтверждаете  пребывание
офицерского караула в приемной вашей канцелярии?
   - Подтверждаю, ваша честь.
   - Караул был выставлен по вашему требованию?
   - Он был  выставлен  вопреки  моим  возражениям.  Зал  заревел.  Адвокаты
ответчиков  яростно  шептали  что-то  Блинову,   лицо   которого   приобрело
совершенно трупный оттенок. Хатчинсон сидел на своем месте, отрешенный,  как
статуя, и смотрел прямо перед собой. Все понимали,  к  чему  могут  привести
такие заявления. Андрей посмотрел на Бэрдена.  Шеф-попечигель  нервно  кусал
губы и приглаживал свои редкие серые волосы. На него смотрел и Даль,  в  его
взгляде читалось искреннее восхищение. В  эти  мгновения  Огоновский  понял:
Бэрден  компенсирует  годы,  проведенные   за   терминалами   интендантского
управления, те годы, когда его товарищи сражались и погибали,  а  он,  читая
очередные сводки, точно так же кусал губы, зная,  что  война  проходит  мимо
него.  Наверное,  он  заваливал  начальство  рапортами,  но  его   неизменно
оставляли на месте - старательного, аккуратного  и  незаменимого.  А  вокруг
грохотали пушки... теперь ему выпала честь произвести залп главным калибром,
и он не упустит своего  шанса.  Андрею  хотелось  показать  ему  поднятый  в
приветствии кулак, но он понимал, что здесь это делать не следует.
   - Тихо! - забарабанил  молотком  судья  Додд.  -  Какой  нервный  процесс
сегодня, - пожаловался он секретарю. - Тихо, или я вызову приставов!  Мастер
Огоновский, вы понимаете, что ваши с мастером Бэрденом  заявления  позволяют
мне начать расследование дела о мятеже?
   Андрей  уже  раскрыл  было  рот  для  ответа,  но  тут  поймал  на   себе
сосредоточенный взгляд Даля.
   - Я не думаю, что нам следует говорить о мятеже, - медленно произнес  он,
в упор глядя на Бэрдена.  -  Речь  идет  о  грубейшем,  откровенно  циничном
давлении, которое оказывалось на шефа-попечителя территории Гринвиллоу.
   - Что вам известно об этом, мастер Огоновский?
   - Мне известно, что мастеру Бэрдену предлагали взятку.
   - Протестую! - рявкнул адвокат ответчиков.
   - Протест принимается, - кивнул судья.
   Трюфо загадочно улыбнулся, а Даль, скорчив ехиднейшую мину, откинулся  на
спинку своего стула.
   - Хорошо, господа. Я хочу спросить  у  лейтенанта-полковника  Блинова,  с
какой целью он  поставил  офицеров  в  приемной  шефа-попечителя  территории
Гринвиллоу.
   - Ваша честь! На территории могли находиться бандиты!..
   - Но ведь шеф-попечитель Бэрден выражал свой протест по этому поводу?
   - Ваша честь, мне казалось,  что  мастер  Бэрден  пребывает  в  состоянии
аффекта... Он был так напуган всем происходящим, что  мне  пришлось  отвезти
его в канцелярию под охраной.
   - Это ложь! - рявкнул в ответ Бэрден. - Я не был напуган! Может быть,  вы
еще скажете, что я был пьян, а потому не могу  отвечать  за  свои  тогдашние
действия? Или может быть, вы забыли,  как  я  говорил  вам,  что  офицерский
караул в приемной государственного администратора - это  нарушение  аж  трех
статей? Или вы думаете, я не видел, как ваши адъютанты дубасили  в  приемной
полковника Огоновского? Ваша честь, я хочу сделать заявление!
   - Окажите любезность, ваша милость.
   - Ваша честь, я слышал, как доктор Огоновский вошел в приемную. Я  видел,
как он попытался войти в мой кабинет -  он  уже  почти  вошел,  но  тут  его
вытащили обратно. Я подтверждаю  его  заявление  о  том,  что  на  нем  была
форменная куртка  со  знаками  различия  полковника  флотской  медслужбы.  Я
подтверждаю его заявление о том, что его избивали офицеры караула.
   - Вы это видели, мастер Бэрден?
   - Я это слышал, ваша честь.
   Блинов в отчаянии развел руками.
   Судья поглядел на висевшие на стене часы и шарахнул молотком:
   - Прения сторон продолжатся завтра!
   Вокруг серого здания суда метались представители прессы. Даль, Маркелас и
остальные  тут  же  оказались  в   плотном   кольце   людей,   размахивающих
записывающими видеоголовками.
   - Джентльмены, как вы расцениваете поведение ответчиков?
   - Джентльмены, каковы, по вашему мнению, шансы компании "Элмер Хиллз"?..
   - Сенатор, как вы  оцениваете  свои  шансы?..  Даль  величественно  обнял
Маркеласа и начал вещать: - Как выразился наш уважаемый судья Додд,  главной
задачей суда является установление истины. Я обещаю вам, господа,  -  истина
будет установлена. Наша цель -  помочь  несчастным  людям,  которых  норовят
ограбить в их собственном доме...
   Морщась, Андрей пробрался к кару. В машине его ждал улыбающийся Иннес.
   - Экспертиза подтвердила подлинность записи, - сообщил он. - Завтра будет
настоящее шоу.
   - Да, - устало согласился Андрей, - они у нас попрыгают.
   Машины направились к отелю "Джереми Янг". В лифте, везущем  всю  компанию
наверх, Даль то и дело  похлопывал  по  плечу  сумрачного  Бэрдена  и  хитро
улыбался Трюфо.  Бэрден  молчал.  После  своего  выступления  он  чувствовал
ужасающую усталость, такую, словно ему довелось  вкатить  на  гору  огромный
камень. Андрей понимал, сколько ему понадобилось мужества.
   В клубе уже сидел Шэттак.
   - Ну вы им и дали, джентльмены, - произнес он. - Я такого и не ожидал,  а
уж они-то тем более. Не следует педалировать эту тему  с  мятежом,  нам  это
сейчас не нужно... Мы их и так напугали, завтра мы их  свалим.  Вы  извините
меня, мастер Бэрден...
   - Да, сенатор?..
   - Я позволил себе смелость прослушать вашу запись...  -  Шэттак  проводил
взглядом официантку, расставлявшую на столе тарелки с ужином,  потом  глянул
на сомелье, суетившегося с винами, и криво усмехнулся: - Там  столько  мата,
что я просто не знаю, как выставлять ее на всеобщее обозрение.
   - Я, кажется, не выражался, - обиделся Бэрден.
   - Вы - нет, а вот остальные...
   - Мы предупредим судью, - вмешался Даль. - Он  не  сможет  отвести  такое
доказательство, что бы там ни происходило.
   - Не сможет, Вальтер. Но боже мой, я представляю себе,  какой  поднимется
шум! Вы знаете, этот шум может быть нам не очень-то и выгоден.
   - Но Момбергер...
   - Вот в нем-то все и дело. Просто сейчас я знаю немного больше, чем вы, и
никак не могу решить, что нам делать дальше.
   - Вы хотите отказаться от демонстрации записи? - поразился Андрей.
   - Да нет, доктор. Запись, безусловно, будет продемонстрирована. Я пытаюсь
просчитать последствия скандала, который, без  сомнения,  разразится  завтра
же.
   - Здесь я вам не советчик.
   - Увы. Мастер Ник, - позвал он Маркеласа, - через час у вас интервью... Я
хотел бы попросить вас  поменьше  нажимать  на  связь  между  Хатчинсоном  и
армейскими чинами. Получается так, что вы слышали об этом от третьего  лица,
понимаете? Рассказывайте  об  ужасах  нашествия  разбойников,  посетуйте  на
нехватку рабочих рук, а в конце - прихватите невежливых солдат,  только  без
подробностей. Идет?
   - Как скажете, сенатор. Я все понял.

   Глава 12

   Судья Додд недоуменно посмотрел  на  лежавшие  перед  ним  бумаги,  потом
поднял голову, но сказать ничего не успел: к нему  пулей  подлетел  Трюфо  и
принялся шептать что-то на ухо. Судья выпучил глаза и негромко  произнес:  -
Ну, вы даете... Да, экспертиза в порядке. Так что - прямо сейчас?
   - Аппарат уже установлен, ваша честь.
   Додд посмотрел на секретаря. Тот медленно кивнул  и  отвернулся  к  окну.
Происходящее на кафедре не ускользнуло от внимания адвокатов  компании,  они
зашевелились и принялись шушукаться.
   Судья откашлялся.
   - Леди и джентльмены! - немного растерянно  начал  он.  -  Сегодня  истцы
продемонстрируют нам новое свидетельство... со своей стороны я...  я  должен
предупредить всех присутствующих, что эта аудиозапись,  подлинность  которой
заверена независимой судебной экспертизой, несет в  себе  элементы,  э-ээ...
черт побери... элементы нецензурной брани. Разумеется, в любом другом случае
я первым настоял бы на  прекращении  подобной  демонстрации,  но  сейчас  мы
обязаны прослушать это, гм... это свидетельство. Прошу вас.
   Секретарь нажал кнопку, и в зале загремел голос Бэрдена:
   "- ... вашим услугам, джентльмены. И все же я  хочу  заметить,  что  ваши
действия, они,  будь  я  проклят,  выглядят  настолько  невежливыми,  что  я
просто...
   - Да пошел ты! - перебил его Блинов.
   - Тише, старина, - это уже Хатчинсон. - Давайте поговорим по существу. Вы
понимаете, что выиграть в этой истории вам  уже  не  удастся.  Я  специально
изолировал этого гребаного шерифа, чтобы он нам не мешал. Нам ведь не  нужен
лишний шум, правда? Мы будем говорить как деловые люди.
   - Деловые люди, мастер Хатчинсон, не ведут себя как бандиты.
   - Ай, бросьте. Вы проиграли, мастер Бэрден, вы  проиграли  с  первого  же
хода, понимаете? Если вы попытаетесь трепыхаться, то, поверьте мне,  ничего,
кроме неприятностей, вы не наживете.
   - Вы угрожаете мне, мастер Хатчинсон?
   - Как хотите. Можете считать, что да, я вам угрожаю.
   - Значит, вы все-таки думаете, что и я могу вам чем-то угрожать?
   - Это сложный вопрос. Собственно, именно его я и  хотел  бы  решить.  Мне
нужны шахты. Точнее, сами шахты мне ни к чему - мне нужны земли, на  которых
они расположены. И купить я их должен по той цене, которую смогу  предложить
покупателям. В сложившейся ситуации я буду для них вроде спасителя,  не  так
ли?
   - Хорош спаситель! Вы же грабитель, мастер Хатчинсон, вы просто бандит  с
большой дороги. Чем вы отличаетесь от тех людей, которые учинили  весь  этот
погром? Тем, что не они вам, а вы им давали деньги?
   - Да, это интересный юридический казус. Но  юристы  нам  не  понадобятся,
верно? Мы с вами договоримся, и на этом вопрос будет закрыт.
   Шум. Скрип раскрывающейся двери, голос Блинова:
   "Кто это?"
   Шаги. Снова Блинов:
   "Что у вас тут за чертовщина? Лендер! Лендер?"
   Андрей ухмыльнулся и посмотрел на белого как мел начальника штаба. Блинов
сидел, судорожно вцепившись пальцами в столешницу, и обводил взглядом  места
истцов. Хатчинсон, напротив, выглядел совершенно спокойным. Сидящие рядом  с
ним  адвокаты  хмурились  и  покусывали  губы.  Они  понимали:  это   конец.
Заверенная  запись,  на  которой  их   клиенты   пытаются   договориться   с
государственным администратором высокого ранга. Присяжным  этого  хватит  по
уши, все остальное будет не более чем спектаклем.
   Блинов вернулся в кабинет.
   " - Что там такое? - спросил Хатчинсон.
   - Там какой-то сумасшедший, - нервно ответил офицер.
   - Так пошлите его к черту!
   - Как я его пошлю, он полковник медслужбы,  говорит,  что  здешний  врач!
Интересно, много тут таких полковников?
   - Это был  доктор  Огоновский,  -  зловеще  проговорил  Бэрден.  -  Очень
влиятельная в общине фигура. Половина нашей молодежи появилась на  свет  при
его участии.
   - Пидоровский, мать его так! Откуда только такие козлы берутся, а?  После
гребаной войны все эти пидоры, крестами увешанные, так и прут со всех щелей,
попробуй скажи им хоть слово. Вояки, мать их в лоб. Как чуть что - так сразу
за стволы хватаются. Не навоевались, суки, все им война их гребаная  снится.
Я бы их..."
   Андрей увидел, как один из адвокатов  ответчиков  в  ужасе  схватился  за
голову. Тирада Блинова произвела на всех поистине неизгладимое  впечатление.
Обведя глазами зал, Огоновский  увидел,  как  побелели  от  ненависти  глаза
респектабельного джентльмена в темном камзоле, который сидел во втором ряду,
как он наклонился к своему  молодому  спутнику  и  горячо  зашептал  что-то,
увидел, как едва не встал со своего места крупный молодой парень с таким же,
как и у него, "Рыцарем" на галстуке.
   Даже Даль потерял свою привычную  невозмутимость  -  хлопнул  ладонью  по
столешнице, нахмурился и  сказал  что-то  Трюфо.  Юрист  сокрушенно  закачал
головой, поглядел на Блинова и сморщился, словно от кислого.
   - Давайте договоримся так, - бурчал голос Хатчинсона, - мы  переведем  на
какой-либо счет небольшую сумму, так сказать, задаток, а  потом  уже  -  все
остальное. После того, разумеется, как я закончу свою работу здесь.  Задаток
будет вроде как протоколом о намерениях, вы понимаете?
   - Даже здесь вы пытаетесь меня обмануть? - горько усмехнулся Бэрден. -  А
что делать с доктором? Он ведь тоже будет возмущен...
   -  С  доктором  мы  разберемся,  -  сообщил  Хатчинсон  после   короткого
размышления. - От денег еще никто не отказывался. Особенно когда речь идет о
такой чепухе.
   -  Хорошенькая  чепуха,  вы  предлагаете  мне  совершить  государственное
преступление.
   - Да бросьте вы, шеф! Сколько можно играть в маленького ребенка?  Хорошо,
я дам вам еще на сорок процентов больше. В сумме это составит...
   - Да какая разница, сколько  это  составит?  Я  должен  думать,  как  мне
избежать скандала.
   - Итак, спрашиваю в последний раз: вы готовы сказать "да"?
   - Мне нужно подумать.
   - Так думайте, вашу мать! Через неделю я  вернусь.  К  этому  времени  вы
должны придумать. Иначе у вас действительно начнутся неприятности.
   Щелчок, тишина.
   Тишина в зале была гробовой... Андрей  отчетливо  услышал,  как  сглотнул
судья Додд.
   - Это все? - спросил он.
   - Да, ваша честь, - поднялся Даль. - На этом запись  обрывается.  Но  мне
кажется, что и этого небольшого фрагмента вполне достаточно.
   -  У  меня  вопрос  к  свидетелю  Бэрдену.  Мастер  Бэрден,  вы   приняли
предлагаемую вам взятку?
   - Нет, - шеф-попечитель весело  улыбнулся.  -  Я  сказал,  что  мне  надо
подумать, и затянул время.
   - Какая сумма вам предлагалась? - Сто тысяч, ваша честь.
   - Вам не кажется, что ваше доброе имя стоит несколько больше?
   - Вы читаете мои мысли, ваша честь. Я думаю, что у компании "Элмер Хиллз"
не нашлось бы такой суммы. Я представляю Конфедерацию, а честь  Конфедерации
стоит очень дорого.
   - Достойное решение. Ответчики хотят что-то добавить?
   Ответчики молчали.
   Судья пошелестел бумагами на столе и объявил перерыв до  следующего  дня.
Выходя из зала, Андрей краем глаза увидел, как с ним разговаривают  адвокаты
компании. Лицо судьи Додда было мрачным.
   ***
   - Пресса у нас самая благоприятная, - говорил Даль в автомобиле,  который
вез их на заседание. - А Блиновым, как  мне  кажется,  уже  заинтересовались
следователи военной прокуратуры. Но это еще не  все...  видели  бы  вы  лицо
сенатора Момбергера Шэттак уже готовит тезисы  моей  речи.  Их  законопроект
провалится на первом же чтении. Теперь вся эта  дрянь,  которая  полезла  из
своих щелей после войны, не получит и тени шанса. Мы не отдадим им ни кроны!
А вы знаете, док, - повернулся он к Огоновскому, - с  вами  хотят  увидеться
представители целой кучи ветеранских организаций.
   - Это еще зачем?
   - Ну, обычно в таких  случаях  избирают  почетным  членом...  да  и  вам,
наверное, будет приятно пообщаться с людьми.
   - Но я еще не политик, сенатор.
   - А вы не зарекайтесь. Скажу по секрету, Шэттак  хочет  с  вами  серьезно
поговорить.
   - Вальтер! - взмолился Огоновский. - Я врач, я просто врач, поймите же вы
это наконец! Моя работа - лечить людей. Лечить, а не  вкручивать  им  всякую
ахинею.
   Даль довольно расхохотался и подмигнул хмурому с утра Бэрдену.
   - Но уж наш Олли, я надеюсь, не упустит свой шанс, а?
   - Все весьма относительно, сенатор, - кисло отозвался  шеф-попечитель.  -
Пока я вижу только то, что влип в порядочную историю. Вы понимаете, что этим
процессом мы лишили планетарную администрацию огромных денег?
   - Пусть кто-нибудь только попробует вас тронуть, дружище!  Старик  Шэттак
мигом надерет им всем задницы.
   Шэттак ждал их у входа в здание суда.
   - Сегодня будет вынесен приговор, -  объявил  он,  рассеянно  подбрасывая
свою мягкую серую шляпу. - Хотя для нас  это  уже  не  имеет  ровным  счетом
никакого значения. Послушайте, Вальтер, - прежде чем все это  начнется...  я
разговаривал с Ланрезаком...
   Отмахнувшись от репортеров, Андрей прошел в зал и уселся на  свое  место.
Его уже тошнило и от этого процесса,  и  от  всей  этой  политики,  винтиком
которой он вдруг оказался. Конечно, он все понимал  с  самого  начала...  Он
понимал, что Даль непременно  увидит  в  этом  деле  прекрасную  возможность
поднять ставки  своей  партии,  он  даже  рассчитывал  на  то,  что  сенатор
превратит процесс в показательное шоу, которое разрушит планы "Элмер  Хиллз"
и надолго отпугнет от Оксдэма всех остальных, но все  же  погружение  в  эти
дебри политических интересов, сделок и конфликтов  изнурило  его  настолько,
что он начал мечтать о том, как бы  удрать  домой,  не  дожидаясь  окончания
мучений. Огоновский никогда не обладал настоящим тщеславием,  на  фундаменте
которого и строятся карьеры, ему  никогда  не  были  интересны  переплетения
интриг и закулисная борьба, являющаяся сутью любой политики.
   Сейчас, глядя на Даля,  он  поражался,  насколько  изменился  его  старый
боевой товарищ. Начавший политическую карьеру по  настоянию  старых  друзей,
бывший генерал стремительно вошел во вкус, и даже глаза его  обрели  хоть  и
упрятанную,  но  все  же  заметную  хитринку,  характерную  для   начинающих
интриганов.
   Зал наполнялся людьми. Вот прошествовал к своему месту прямой, как столб,
Хатчинсон, вот адвокаты подвели  к  столу  Блинова  с  темными  кругами  под
глазами. Ему Андрей не завидовал Хатчинсон  выкрутится  и  в  худшем  случае
сменит место работы, а вот туполобый начштаба,  возмечтавший  подзаработать,
умудрился  задеть  самую  неприятную,  самую  болезненную  мозоль  в   душах
избирателей. Война закончилась чуть больше года назад; Конфедерация потеряла
почти четверть населения - и тут вдруг появляется некий  лейтенант-полковник
Блинов, в