еди водорослей - целое
кладбище лодок, рыбачьих баркасов, шхун... Человеческие ребра, черепа...
Куски мачт, железная острога, гарпун, якорь, еще якорь... А вот и
оброненный кортик. Здесь совсем не видно рыб. Почему бы это? Зато на дне
много рыбьих скелетов. Странное подводное рыбье кладбище! Почему здесь не
водится рыба?.. Вот одна показалась вверху. Она мечется, словно попала в
сети... Вот она исчезла во тьме водяного "неба". Вот другая, нет, - та
самая. Она едва ворочается, лежит на боку, опускается. Отравлена!.. Быть
может, здесь имеются газы, отравляющие рыб, - как в знаменитой собачьей
пещере в Италии. Углекислота?!. Хорошо, что Ванюшка в водолазном костюме.
Но и ему как будто становится тяжело дышать в этом жутком ущелье смерти.
Скорей наверх!.. Ванюшка собирает в баллон водород и всплывает.

Ночь. Небо чистое. Звезды. Волны качают Ванюшку. Он уже привык к их
баюканью. Он может даже уснуть на волнах. Но что это? Волна вдруг бросает
его и пребольно ударяет о что-то. Берег далеко. Что же это может быть
здесь? Ни лодки, ни буя. Ах вот оно что! Когда волна спала, Ванюшка увидал
обнажившийся черный утес. Так вот отчего внизу так много погибших судов!
Этот опасный подводный утес - вер шина подводного горного пика - погубил
уже не одно судно.

Ванюшка опускается вниз и идет по неровной почве. Опять лес водорослей.
Здесь очень глубоко. Самое подходящее место для ловли. И далеко от совхоза.
Ванюшка решает здесь прождать до утра. Еще рано. Он смотрит на часы,
прикрепленные к правой руке. Два часа ночи, а вышел он в девятом часу
вечера. Почти шесть часов в пути! Надо отдохнуть! На этом песке хорошо
уснуть. Ванюшка не без труда ложится, обматывает вокруг себя водоросли и,
легонько покачиваясь, засыпает сладким сном. Он так храпит в своем
скафандре, что рыбы пугаются. Даже крабы, подозрительно косясь, боком
пятятся подальше в сторону. Ванюшка может спать спокойно. Одежда его крепка
и надежна, кислорода хватит на много часов. Почему бы и не проспать ночку
под водой, как спят рыбы?

XVI. ВАНЮШКА-ДИПЛОМАТ

Проснулся он от усиливающегося покачивания. Начинался прилив. Ванюшка лежал
на мелком месте, где вся масса воды перемещается вперед во время приливов и
отливов. Открыл глаза. Утро. Поверхность воды чуть-чуть розовела от солнца.
Над самой головой Ванюшки маячило темное пятно. Это дно лодки.

Ванюшка сразу вспомнил, зачем он сюда пришел. Разорвал водоросли, всплыл на
поверхность и увидел лодку, нагруженную бурыми водорослями, и в ней двух
японцев. Еще несколько лодок медленно передвигались вдоль побережья, а в
открытом океане стояла большая шхуна Таямы Риокици. Ванюшка подплыл к лодке
и потребовал, чтобы его доставили на шхуну. Но японцы не поняли - или не
пожелали попять - его мимического языка. Ванюшка погрозил им кулаком и
направился к шхуне.

Подплыв к корме, он ухватился за якорную цепь и начал делать знаки
матросам, стоявшим на борту. Поднялась суета. К борту подошел японец в
резиновом плаще и кожаном шлеме. Японец пристально посмотрел на Ванюшку,
потом сделал знак, прикачав матросам, чтобы они подняли его. Ванюшке
бросили конец троса и подняли на палубу. Он быстро снял с головы скафандр и
обратился к японцу в плаще и шлеме:

- Вы Таяма Риокици?

Один из матросов тотчас перевел этот вопрос.

- Нет, - отвечал японец в плаще. - Я шкипер господина Таямы. А кто вы и что
вам надо?

- Мне надо видеть Таяму, а зачем, - вы сами можете догадаться. Вы ловите
водоросли у наших берегов.

Японец минуту подумал и быстро сказал что-то матросу по-японски. Матрос
кивнул и убежал.

- Прошу обождать! - сказал шкипер, любезно улыбаясь в то время, как глаза
его были суровы.

Скоро матрос вернулся, скороговоркой передал что-то японцу. Тот, улыбаясь
еще любезнее, сказал Ванюшке:

- Господин Таяма Риокици просит вас к себе. Но вам удобнее будет, если вы
снимете ваш водолазный костюм.

Ванюшка подумал. Одет он был более чем легко. Не уронит ли он советский
престиж, если явится к Таяме в одних трусах? Ведь он, Ванюшка, выступает в
важной роли дипломата. Вдобавок, он совсем не желает, чтобы ему приказывали.

- Мне так удобно, - ответил он японцу. - Визит мой не продлится долго. Если
Таяма опасается, что я замочу его каюту, то мы можем встретиться с ним
здесь, на палубе.

Японец в шлеме опять послал матроса к Таяме. Наконец эти предварительные
дипломатические переговоры о месте конференции окончились: Таяма просил
Ванюшку пожаловать к нему в каюту, не стесняясь костюмом. Ванюшка
отправился в своем водолазном костюме, оставив на палубе только скафандр.
Правду сказать, водолазный костюм не создан для визитов. На суше он тяжел,
- в особенности его свинцовые подошвы. Ванюшка с трудом передвигал ноги,
спускаясь по узкому трапу.

Каюта капитана была устроена внутри шхуны и освещалась только фонарем,
висевшим у потолка. Посредине комнаты сидел, поджав ноги, толстый человек с
лицом Будды. Трудно было сказать, сколько ему лет, весел он или печален, -
бронзовая маска лица была непроницаема. На нем было надето два халата -
нижний - белый с отворотами, открывавшими тучную шею, и верхний - голубой,
с широкими рукавами. Полы халата на коленях были подвернуты в виде валика.
Будда сидел, опустив глаза на ковер и склонив голову, как будто он глубоко
задумался или молился.

Ванюшка остановился у двери и зорким взглядом окинул комнату. Направо
виднелась узкая дверь, а за нею - самая обыкновенная "европейская" каюта.

И еще одно увидал Ванюшка: из-за двери в капитанскую каюту выглядывала
хорошенькая, на вид совсем юная японка с косо посаженными миндалинками
черных глаз, коротко остриженная. На японке была матроска и короткая синяя
юбка, на ногах - легкие европейские туфли. Девушка смотрела на Ванюшку с
полудетским-полуженским любопытством. Ванюшка улыбнулся и весело мигнул ей.

Будда, очевидно, умел, глядя на пол, видеть, что делается вокруг. Он
неожиданно проговорил несколько японских слов, после которых японочка,
улыбнувшись в ответ на приветствие Ванюшки, скрылась за дверью и прикрыла
ее.

- Прошу вас, садитесь, - сказал Таяма по-русски, и довольно правильно.

- Я вижу гражданина Таяму Риокици? - спросил Ванюшка, не без труда
усаживаясь на подушку в своем водолазном костюме.

Таяма еще ниже наклонил голову и сказал:

- Вы видите перед собою вашего покорнейшего слугу. Я сам и моя шхуна в
вашем распоряжении. Если вы пришли ко мне по делу, то дело не уйдет. Вы мой
гость, и вы должны осчастливить меня, разделив со мною утреннюю трапезу.

В капитанской каюте опять мелькнула матросская блузка японки. Ванюшке очень
хотелось вновь подмигнуть ей, но положение обязывало, - и дипломат только
повел бровью. Таяма, как ожившая статуя, принял с колен руки и налил из
бутылки две рюмки.

Тонкий аромат прекрасного рома наполнил комнату.

- Благодарю, не пью! - сказал Ванюшка, поднимая руку. - И вообще я хотел бы
поговорить раньше о деле.

Будда опять превратился в статую. Потом в его руках неожиданно появился
веер, которым Таяма начал обмахивать свое лицо, хотя в каюте не было жарко.
Быть может, это был только хитрый маневр. И в самом деле: Ванюшка
засмотрелся на "фокусный" веер, произошла пауза, которой воспользовался
Таяма. Не давая говорить Ванюшке, он начал говорить сам, - жаловаться на
плохие времена, на перенаселенность Островов, на безвыходное положение
тысяч японских семейств

- Я не спрашиваю, кто вы и зачем пришли. Я знаю это. Вы вправе требовать,
чтобы мы ушли от ваших берегов, и мы уйдем Но не судите нас строго Мы берем
лишь то, что вы сами не использовываете. Зачем богатствам пропадать
напрасно, если им можно накормить голодных? Сравните наши страны. Япония
имеет всего триста восемьдесят пять тысяч квадратных километров, а у вас
один Дальневосточный край раскинулся на площади в два миллиона семьсот
семнадцать тысяч семьсот квадратных километров. У нас на одном квадратном
километре теснятся полтораста человек, а у вас не приходится и одного -
ноль и семь десятых. Можно ли судить нас строго? Но я вижу, я знаю, - вы
устраиваете подводный сосвос... сос... совхоз. Вы хотите использовать ваши
богатства так, как они никогда не использовались раньше. И мы не будем
мешать вам. Мы уважаем собственность. Не трудитесь убеждать меня. Я сейчас
же дам распоряжение ловцам, чтобы они снимались с якоря. Я больше не буду
плавать у ваших берегов. Можете передать это вашим товарищам: товарищу
Волкову и другим уважаемым товарищам.

Ванюшка был удивлен и раздосадован.

Удивлен тем, что Таяма так хорошо обо всем осведомлен и знает организаторов
подводного совхоза даже по фамилиям. Раздосадован же тем, что победа
досталась слишком легко, что Таяма сдался без боя, что он своим фокусом с
веером сумел вырвать инициативу в ведении переговоров, сказал все, что ему
было нужно, и поставил Ванюшку в такое положение, когда тому не о чем
больше было говорить Катись, мол, колбасой - и только. Конечно, Ванюшка не
дипломат Но провести себя он не позволит и в обиду не даст. Надо на
прощанье по крайней мере сказать откровенно, что он о Таяме думает. Пусть
скиснет от этих слов! Тоже - ромом задобрить хотел!

- Так вот что, гражданин Таяма, - сказал Ванюшка. - О вашей тесноте мы сами
очень даже хорошо знаем. Но только мы знаем еще, что и в Японии не всем
тесно живется Есть там худые, а есть даже и очень толстые. Вы о себе
заботитесь, а не о бедноте. А вот когда японский пролетариат свернет вам
шею, тогда мы с ним поговорим особо, у нас с ним будет отдельный разговор.
С ними, с бедняками, мы всегда сговоримся и, может быть, эти земли им
отдадим, потому что наш Союз - родина всех пролетариев. А пока вы в Японии
хозяева, мы вас не допустим у наших берегов хозяйничать

Ванюшка поднялся и, довольный собой, вышел из каюты. Тяжело ступая, он
начал подниматься по ступеням.

Таяма, сохранявший в продолжение всей Ванюшкиной речи неподвижность статуи,
трижды ударил в ладоши. Мимо Ванюшки стрелой промчался матрос.

В следующую минуту несколько матросов, спускавшихся по трапу, с
поразительной для них неловкостью сбились в кучу на узенькой площадке и,
всячески извиняясь, задержали Ванюшку по крайней мере на две-три минуты.
Наконец ему удалось выбраться на палубу.

Матрос, который обогнал его на трапе, держал в руках его скафандр, а шкипер
внимательно рассматривал. Ванюшка подошел к ним и протянул руку к
скафандру. Шкипер через переводчика сказал Ванюшке, что в скафандре имеется
повреждение и что поэтому гостю лучше не покидать судна, пока повреждение
не будет исправлено.

- Никакого повреждения в скафандре нет, - ответил Ванюшка. - Давайте его
сюда.

Но, взяв скафандр в руки, Ванюшка увидел, что сбоку действительно имеется
небольшое углубление, сделанное каким-то режущим предметом. Сквозной дыры
еще не было, но все же вода могла проникнуть внутрь, - в особенности при
некотором давлении. В таком скафандре нельзя опускаться на дно. Ванюшка
готов был поклясться, что этого повреждения не было в то время, когда он
поднимался на палубу. Снимая скафандр, он не мог не заметить изъяна на
блестящей гладкой поверхности аппарата. Ванюшка подозрительно посмотрел на
шкипера-японца.

- Что это значит? - спросил он.

- Вероятно, вы ударились под водою об острую скалу! - ответил японец - Но
это пустяки. Наши мастера быстро поправят повреждение. Вам придется немного
погостить у нас.

Погостить на шхуне после того, как он высказал откровенное мнение о Таяме,
не очень-то улыбалось Ванюшке. Но делать было нечего. Бросать водолазный
костюм он не хотел, до берега доплыть не легко...

- Если вы не хотите снять костюма, то я советовал бы вам по крайней мере
снять ящик со спины и грузила с ног, - предложил шкипер.

Это был неплохой совет. В конце концов почему бы и не снять ранца и грузил?

- А скоро починят скафандр?

- Я полагаю, что на это уйдет не больше часа, - ответил японец. - Здесь
ветрено. Быть может, вы сойдете в кают-компанию?

XVII. СТАРЫЕ СЧЕТЫ

Ванюшка сбросил ранец и грузила и, не снимая костюма, отправился в
кают-компанию. Кок принес ему на подносе печенье, уже знакомую бутылку рома
и стакан чаю, поклонился и вышел. В кают-компании никого не было, чему
Ванюшка был рад. Он покосился на бутылку и отставил ее, чай же выпил не без
удовольствия. "Этим ты меня не подкупишь!" - думал он о Таяме.

Поскучав полчаса, он решил подняться на палубу. Но в этот самый момент в
каюту вошла молодая японка, уже в японском национальном костюме - в розовом
кимоно и маленьких шитых золотом туфельках. В руках она держала грушевидную
четырехструнную гитару с бледно-розовой лентой у колков. За нею появился
матрос-переводчик, который сказал, обращаясь к Ванюшке:

- Господин Таяма Риокици просил передать уважаемому гостю, что он приказал
своей дочери поиграть - занять уважаемого гостя музыкой и пением, чтобы
уважаемому гостю не было скучно, пока чинят ею скафандр. - И, низко
поклонившись, матрос вышел, прикрыв дверь.

Ванюшка злился на себя, на Таяму, на маленькую японку.

Японка между тем, приветливо улыбаясь и приседая, подошла к стулу, уселась,
положила на колени гитару с месяцеобразными прорезами в деке и начала
играть при помощи тонкой треугольной костяной пластинки, - плектрона, как
играют на мандолине. Взяв несколько аккордов, она запела. Звуки инструмента
были очень нежные, а маленький голосок девушки еще нежнее. Она пела
какую-то сладко-грустную песенку. Ванюшка не понимал слов, но он понял, что
это была песня о неразделенной любви.

Ванюшка положил голову на ладонь, оперся о стол и заслушался...

Какие-то голоса, как будто спорившие, привели юношу в себя. В его душе
вдруг зародилось беспокойство. Не заманил ли его хитрый Таяма в ловушку?
Быть может, его скафандр и ранец с аккумулятором и аппаратом,
вырабатывающим кислород, будут спрятаны, а Ванюшку посадят под замок! Он
вдруг поднялся, - так резко, что японка уронила плектрон и оборвала пение,
- сердито посмотрел на испуганную девушку и, едва не сбив с ног матроса,
стоявшего за дверью, выбежал на палубу.

Шкипера не было Матросы поднимали на палубу шлюпки и лодки. Таяма,
по-видимому, сдерживал слово и собирался уходить. Но ведь он может
захватить с собою в качестве пленника и Ванюшку!

- Где мой ранец? Где шкипер? - набросился Ванюшка на матроса, но тот не
понимал по-русски и только пожимал плечами.

Матрос сделал шаг, чтобы позвать шкипера, но Ванюшка остановил его. Быстро
сбежав по ступеням трапа, он направился без предупреждения в каюту
капитана. Здесь он застал такую картину. Возле стола стояли шкипер, сам
Таяма и молодой матрос с длинным носом и короткими волосами, в очках,
похожий скорее на инженера или врача, чем на простого матроса. Все они
внимательно рассматривали скафандр и вскрытый аппарат для добывания
кислорода. Тут же на столе лежал знаменитый аккумулятор Гузика, а на листе
ватмана виднелись наспех сделанные наброски карандашом. Японец в очках
снимал чертежи.

- Вы что тут делаете?! - закричал Ванюшка, позабыв о том, что он одинок и
беззащитен. - Вы не только нашу капусту крадете, но и наши секреты, наши
изобретения?

- Простите, - сказал японец в очках по-русски. - Естественное любопытство.
Мы хотели ознакомиться с аппаратом, пока будет чиниться ваш скафандр. Он
готов. Вы можете...

- А эти чертежи зачем? - не унимался Ванюшка. - Тоже любопытство? Давайте
их сюда! - Он схватил чертежи и засунул их за пазуху в водолазный костюм. -
Давайте аккумулятор!

Ванюшка быстро собрал аппарат, надел скафандр, прикрепил дыхательные трубки
и вышел из каюты, не говоря ни слова. И, удивительное дело, его никто не
задержал. Он поднялся на палубу, надел на ноги грузила и прыгнул за борт,
не осмотрев даже, хорошо ли исправлен скафандр. Уже в воде он оглянулся на
борт шхуны. Из окна небольшого иллюминатора выглянуло лицо молодой девушки.
Японка улыбнулась и махнула маленькой ручкой, словно выточенной из слоновой
кости.

И неожиданно, по какой-то непонятной для него самого ассоциации, Ванюшка
вдруг вспомнил девушку, которую он видел в пещере. "Вот та - это да, фут
возьми!" - громко сказал он в скафандре. Образ японки побледнел, а силуэт
девушки, стоявшей на фоне костра, обрисовался так четко, как будто он видел
его па самом деле. Ванюшка крякнул и опустился на дно.

Вернувшись в подводное жилище, Ванюшка рассказал о своем визите к Таяме
Риокици. Это было во время обеда. Марфа Захаровна приготовила уток,
доставленных с берега ее мужем, и больших крабов. А Пунь угостила пастилой,
сделанной из морских водорослей На этот раз даже Ванюшка похвалил
кули-парные способности Пунь:

- Оказывается, она не кухарка, а кондитер. Очень вкусно. И знаете что,
Семен Алексеевич? Давайте изготовлять эту пастилу для продажи. Ходко пойдет!

- Это идея, - ответил Волков и спросил Ванюшку, где он так долго был. Когда
Ванюшка упомянул имя Таямы Риокици, Конобеев вдруг так стукнул волосатым
кулаком по столу, что запрыгали тарелки, и сказал:

- Убить мало этого паразита! Из-за него я чуть не утоп!

И Конобеев рассказал давнишнюю историю. Оказалось, что между ним и Таямой
были старые счеты Конобеев и Таяма не раз сталкивались во время рыбной
ловли.

Еще до мировой войны и революции у Конобеева была небольшая рыболовная
артель, а Таяма, богатый купец и промышленник, вел дело на широкую ногу.
Его шхуны бороздили воды Японского и Охотского морей, а иногда заплывали и
в Берингово море. Рыба, водоросли, морские котики - все это хищнически
уничтожалось Таямой у наших берегов. Отсутствие охраны и малочисленность
прибрежного населения развязывала руки Таяме, который обнаглел настолько,
что не стеснялся ловить рыбу или бить котиков на глазах русских рыбаков и
промышленников. Больше того, иногда он вступал с ними в настоящие сражения
из-за лучших мест ловли.

Излюбленным приемом Таямы был такой. В свежий ветер одна из его шхун
начинала носиться по волнам, как бешеная. Она наскакивала на русские
рыбачьи баркасы, зацепляла полуспущенным якорем сети, рвала их или увлекала
за собой. Сам Таяма или его штурман ругательски ругали в это время на
русском языке экипаж и рулевого шхуны, которые не умели-де обращаться с
управлением и не знали своего дела. Перевернув с десяток русских баркасов и
изорвав сотни метров сети, экипаж шхуны Таямы укрощал "взбесившееся" судно.

Однажды шхуна Таямы налетела таким образом на баркас, в котором находился
Конобеев. В это время он спускал в воду огромную сеть.

Увидав перед собою вырастающую стену борта шхуны, Конобеев поднял вверх
огромные кулачища и закричал В голосе его слышались такие громоподобные
раскаты и такая убедительная чувствовалась угроза, что даже
дисциплинированный рулевой Таямы смутился и начал быстро вертеть колесо
штурвала, желая избегнуть столкновения. Но расстояние было слишком малое.
Шхуна наскочила на баркас и перевернула его вместе со всеми находящимися в
нем рыбаками. Конобеев упал в поду и запутался в сети. И он, вероятно,
погиб бы, если бы не счастливая случайность. Сеть зацепилась за
полуспущенный якорь шхуны, который и потащил ее за собой. Быстрым движением
Конобеева подняло на поверхность; он выхватил нож, которым потрошил рыбу,
разрезал сеть и освободился.

Таяма тотчас сделал распоряжение спустить шлюпку и выловить Конобеева. Но
Макар Иванович отказался от помощи. Когда шлюпка подплыла к нему и один из
матросов протянул руку, Конобеев закричал:

- Прочь руки! Я не приму помощи от убийц! - и поплыл дальше.

Берег едва виднелся вдали, море было бурное. Конобеев выбивался из сил, но
продолжал плыть в своих огромных рыбачьих сапогах. Шлюпка следовала издали,
надеясь, что он утомится и примет помощь. Скоро Макар Иванович
действительно выбился из сил и начал тонуть. Шлюпка немедленно поспешила на
помощь. Матрос протянул Конобееву весло, но тот, злобно выругавшись, так
сильно рванул его, что маленький японец вместе с веслом упал в воду.
Японцы, забыв о Конобееве, начали вылавливать из бурных волн упавшего
товарища, а Мак