о
не преследую. Журналистское расследование - вполне обычное дело.
     "Семь  пятьдесят  пять. Чертов  агент  и  не думает уходить."  Воронцов
никогда не  считал  себя способным  принимать быстрые  решения  в щекотливых
ситуациях. У и не было таких ситуаций. Позвонить в полицию? Это займет время
- до восьми всего пять минут.
     - Мне нужно умыться и привести себя в порядок,- резко сказал Воронцов.-
Если хотите поговорить, подождите.
     Он вышел из комнаты, демонстративно хлопнув  дверью, протопал к ванной,
остановился и прислушался. В комнате было тихо. Воронцов  вернулся к входной
двери, стараясь не шуметь. Труднее всего было открыть дверь на лестницу так,
чтобы она не заскрипела. Осталось три  минуты. Воронцов потянул ручку. Дверь
начала медленно  открываться,  и он выскочил  на площадку перед лифтом, едва
смог протиснуться.  Что дальше? Соседей Воронцов знал плохо.  На одном с ним
этаже  снимал квартиру актер из театра "Современные сцены". У него, может, и
компьютера нет. Этажом выше жил молодой человек, приехавший из Канады, чтобы
повышать  свое  образование.  Он  был  ботаником  и  работал над  докторской
диссертацией.  По  крайней  мере  он  сам  так сказал,  когда  они  случайно
познакомились  в  лифте. Воронцов  взбежал  на следующий  этаж  и позвонил в
дверь.
     Ботаник  открыл  сразу. Он  был  одет  и,  кажется, собирался  уходить.
Ботаник  улыбнулся Воронцову, но  смотрел  вопросительно. Оставались полторы
минуты.
     - Простите,  пожалуйста... Мой компьютер испортился,  а для меня должна
идти срочная информация. Я вызвал мастера, но  время... Вы разрешите?.. Я не
надолго. Одна минута.
     -  Господи,  о  чем  речь! -  молодой  человек посторонился и  впустил,
наконец, Воронцова в квартиру.- Рад помочь. Знаете, я каждый раз хочу с вами
заговорить... Вот сюда, в кабинет. Если позволите, я вечером загляну к вам?
     Кабинет был почти  таким  же, как у  Воронцова,- современный  стереотип
делового дизайна.
     - Конечно,-  сказал Воронцов,-  приходите  в  любое время после десяти,
мистер...
     - Детрикс. Зовите меня Карл.
     - Отлично, Карл. Приходите, буду рад. Шла вторая минута девятого, когда
Воронцов набрал код.
     Информация на  этот раз была краткой и не  содержала  предупреждения  о
том, что будет стерта. Всего несколько слов: "Для чего живет человечество?"
     Ничего о коде  следующей связи, ничего  о времени.  Ботаник  смотрел на
него с удивлением. Вот нелепая ситуация!
     Человек  врывается  в чужую  квартиру,  утверждает,  что  ждет  срочную
информацию, и получает...
     - Извините,- растерянно сказал Воронцов.
     -  Вы, наверно, ошибочно  набрали,-  сочувственно сказал Карл. Воронцов
ухватился за эту мысль. Пробежал  пальцами по клавишам, надпись на экране на
мгновение погасла  и возникла  опять. Но ненадолго - ее сменило  стандартное
"файл не содержит информации".
     - Я пойду,- вздохнул Воронцов,- так вы заходите вечером.
     - Договорились,- бодро сказал Карл, но в глазах у него было сомнение.
     Вернувшись, Воронцов не обнаружил агента. Ну и бог  с ним,- подумал он.
Сел к компьютеру, еще раз набрал код. "Файл не содержит информации".
     К черту. Теперь  и Портер путает. Или нашел материал, которым  не хочет
делиться?  А может, Бюро и до него добралось?  Все может  быть. Хотя... Если
Льюину не нравится пресса, при чем здесь ФБР?
     Воронцов  локтем смахнул со  стола лист бумаги, поднял  его и прочитал:
"Мистер Воронцов, наш разговор остается в силе".
     Воронцов скомкал лист и пошел варить кофе.

x x x
     "Для чего мы?  -  думал Воронцов.- Нелепый вопрос. Ведь не для суеты же
все мы  существуем. А что есть  в нашей жизни,  кроме  суеты? Смысл ищешь  в
юности.   Потом   просто  живешь.  К   старости,  впрочем,  наверно,   опять
возвращаешься к этому вопросу. И ничего не получается с ответом - как и всех
прочих испокон века.
     Чего же хотел Дэви? Он прагматик, вечными вопросами себя не обременяет.
К чему  вопрос о смысле жизни? Но и  просто так спросить  он  тоже не мог  -
должен был понимать,  что вопросом  поставит меня в тупик. Значит, делал это
сознательно. Зачем? От того, как я отвечу, зависит исход дела Льюина?
     Нет, здесь  тоже что-то  не так. Портера мой ответ не интересует, иначе
он  оставил бы код и время связи.  И  что в  результате? Сижу и  мучаюсь над
вопросом, на который никто не знает ответа.
     И  есть  ли  смысл  в  том,  что  Дэви  спросил  не  о  человеке,  а  о
человечестве?
     Сейчас  я   брошу  это  занятие,  потому  что  нет  времени  сидеть   и
мудрствовать,  нужно  действовать.  Счастливое  мгновение,  когда  сидишь  и
размышляешь о мире, как о целом, пройдет, и вернуть его не удастся. Может, я
потому и не  пойму ничего, что упускаю это мгновение, не пытаюсь додумать до
конца. Спрошу  у  Дэви при встрече. Как обычно -  если  кто-то  знает, пусть
поделится.  Но  ведь  и Дэви  не знает. Ни  к  чему  все это.  Что-то  с ним
случилось. Что?"

x x x
     "Алексей  Аристархович!  Ваша  занятость  феноменом  Льюина  не  должна
отвлекать от других событий. Мы дали  сегодня информацию ИТАР о положении на
юге Африки, но нужен комментарий. Не политический, а информация о том, какое
впечатление взрыв произвел в Нью-Йорке.
     Относительно Льюина. Получен комментарий специалиста-теоретика. У нас в
Серпухове и Новосибирске  проводились  эксперименты по изменению  постоянной
тяготения,  которые  дали тот же результат,  что и  американские.  Превысить
некий порог изменения не удается. Проблема исследована плохо.
     Причина  элементарная - нет  денег.  Нужно  дорогостоящее оборудование.
Общее  мнение   не   сложилось,  есть  две  противостоящие   школы.  Одна  -
новосибирская  -  считает,  что  дальнейшие  исследования  помогут   сделать
изменения  более  существенными  и даже  как-то  их  использовать. Дело это,
конечно,  весьма  отдаленного   будущего.  Вторая  школа  -  серпуховская  -
утверждает, что манипулировать мировыми постоянными невозможно в принципе, а
результаты  экспериментов объясняет ошибками  измерений.  Чтобы  существенно
изменить  ту же постоянную  тяготения, например,  нужно иметь  другие законы
природы, то есть попросту другую Вселенную.
     Дискуссия  по  этим  проблемам  сейчас  ведется  только  на  семинарах,
соответствующие  статьи еще не вышли из  печати.  Неплохо бы  иметь мнения и
американских  ученых. Однако, повторяю, не забывайте  о других делах. Дома у
вас все в порядке. Жена и дочь передают приветы, ждут письма."

x x x
     Телефон  Сточерза  не  отвечал, и  Воронцов  отправился  в Пресс-центр.
Первые транспорты с войсками ООН уже вылетели в Виндхук.  Уточнены  масштабы
катастрофы.  Было  взорвано  тактическое  устройство  в  двадцать  килотонн,
старого образца,  без усиленного биологического действия.  Поражен  обширный
район,  в котором,  к  счастью,  не  оказалось городов. Пострадали несколько
селений.  Одно  из  них,  оказавшееся  в  эпицентре,  уничтожено  полностью.
Предполагаемое число  жертв -  от  полуторы до пяти  тысяч человек.  Если бы
ракета достигла цели, погибло бы в сотню  раз больше людей, не говоря уже  о
том, что конфликт на юге Африки было бы уже  невозможно остановить. Повезло?
Все в Пресс-центре так и считали - повезло.
     Воронцов  бродил по залам,  смотрел на экраны, слушал разговоры коллег,
комментировавших события  иногда  совершенно фантастическим  образом, но все
это  проходило  мимо  сознания.  Он   представлял,  что   стоит  на  окраине
негритянского  селения,  смотрит в небо и  думает о  красоте  мира.  И смысл
открывается ему, он только не может облечь ощущения в слова. А когда над ним
что-то невыносимо и потусторонне вспыхивает, он воспринимает это как вспышку
озарения.  И пламя,  которое мгновенно охватывает его,  принимает как огонь,
ниспосланный свыше. Он так и умирает, воображая, что живет...
     Воронцов подумал, что это обязательно нужно дать  в сообщении.  Это его
стиль -  на  эмоциях. Он  избегал  комментариев, выстроенных  по  логическим
схемам. Старался показывать характеры, что не всегда нравилось Льву. Главный
как-то посоветовал ему  попробовать себя  в литературе,  и Воронцов  написал
рассказ. Было это лет  десять  назад. Дал прочитать рассказ  Ире, и она,  не
щадя его, сказала, что эмоции в статьях - признак стиля, а рассказ вторичен.
Жене Воронцов верил безоговорочно, и никогда больше журналистике не изменял.
     Перед экраном телевизора, показывавшего заседание Совета  безопасности,
народу  было  больше  всего.  Ожидали  выступления   представителя  Намибии.
Воронцов тоже остановился,  почему-то ощущая  неудобство, ему  казалось, что
смотрят  на  него и говорят  о  нем.  Он  оглянулся  - на него действительно
смотрела  женщина.  Воронцов  узнал  ее  -  это  была Стоун,  он видел ее  в
Пресс-клубе с Портером. Воронцов  улыбнулся, но женщина отвернулась.  С  ней
заговорили,  она  ответила  и больше  не обращала на Воронцова  внимания. Он
решил подойти к мисс Стоун при первой возможности.
     Началось  выступление намибийца,  и  народу  в зале стало  столько, что
Воронцов  потерял  мисс Стоун  из  вида.  Он начал  пробираться к  выходу  и
столкнулся с ней в дверях.
     - Нужно поговорить,- сказала мисс Стоун вместо приветствия.
     - Пойдемте в кафе,- предложил Воронцов.
     - Нет. Вы будете у себя через... скажем, полтора часа? Я позвоню вам.
     Разговор занял полминуты. Мисс Стоун повернулась к Воронцову спиной. Он
был удивлен лишь в первый момент. У нее есть информация от  Дэви, а говорить
в толпе она не желает. Могла бы, однако, хотя бы намекнуть.
     Воронцов получил в холле  видеокопию  выступления, наскоро перекусил  в
кафе - знакомых репортеров  здесь  не было - и отправился к себе. По  дороге
пытался разобраться в двух вещах  сразу: мог ли риторический  вопрос Портера
возникнуть после анализа опросного листа  фирмы "Лоусон" и был  ли  утренний
визитер на самом деле агентом ФБР.
     Оставив машину на стоянке, Воронцов перешел улицу, и  в этот момент его
окликнули.  Кто-то  махал   рукой  из   бледно-розового  "ситроэна".  Машина
рванулась, едва  Воронцов опустился на  сидение  рядом с водителем. Это была
мисс  Стоун.  Ехали   молча.   Воронцов   предоставил   инициативу  женщине,
внимательно смотревшей на дорогу  и  не обращавшей внимания на пассажира.  У
заправочной станции свернули к обочине.
     -  Что  вы  сделали  с  Дэви?  -  услышал  Воронцов.  На  мгновение  он
растерялся. Женщина была на пределе - он только сейчас это заметил. Подумал,
что  если не даст четкого ответа,  в живот ему вполне может  упереться ствол
пистолета.
     - Я видел его последний раз позавчера ночью,- сказал он.
     - Знаю... После вашей встречи Дэви явился ко мне и объявил, что откопал
сенсацию,  уезжает и  даст  о себе  знать  не позднее, чем через  двенадцать
часов.  Он сказал,  что вы, мистер Воронцов, полностью информированы. Прошло
значительно больше времени. Что с Дэви, мистер Воронцов?
     - Мисс Стоун, разве прежде Дэви не уезжал...
     - Нет, не так. Я знаю: с ним что-то случилось, понимаете?
     -  Вы  чего-то  не  договариваете,  мисс  Стоун,-   решительно   сказал
Воронцов.- Вам звонили? Угрожали?
     - Нет... А что, могли угрожать? Все так серьезно? Я... В  Пресс-центре,
незадолго до  вашего  появления, кто-то  за моей спиной сказал другому:  "Не
стоило Портеру в это  ввязываться, потеряет голову. Русскому что - втравил и
в сторону..." Я обернулась - толпа, ничего не поймешь... А тут пришли вы.
     - Русских здесь много.
     - Дэви говорил, что виделся с вами.
     - Как сами вы, мисс, расцениваете то, что услышали?
     - Я должна увидеть Дэви, но я понятия не имею, где он. Я думала, вы...
     - Я тоже не знаю.  Он  поехал в  Филадельфию, но вряд ли задержался там
надолго.  Когда  мы  с ним  говорили,  нам казалось, что это  частное  дело,
психологическая зарисовка из жизни  ученого. Потом уже выяснилось, что здесь
еще что-то...
     Машина рванулась, но поехали они не к центру, а в сторону Лонг-айленда.
     - Я не поняла,- сказала Стоун.- Вы начали говорить, продолжайте.
     Они ехали по шоссе,  огибавшему город с запада, машин было много, и они
пристроились в хвост какому-то широкому "мерседесу".
     - Ваша  с  Дэви мужская логика  мне  не  всегда понятна,- сказала  мисс
Стоун, выслушав  рассказ  Воронцова.- Все сложности,  по-моему,  сводятся  к
тому, что вас кто-то водит  за нос. Единственное, что я поняла: Льюин должен
знать, где Дэви. Если за  Дэви  следили,  и  Льюин в этом замешан, он должен
знать. И я его спрошу. А заодно и вашу проблему решу, мистер Воронцов.
     - О чем вы?
     - Это же ясно. Я поеду к Льюину. Вам он отказал в интервью? Ну и что?
     -  Мисс Стоун, вы не должны этого делать. Навредите Дэви, а сами ничего
не узнаете.
     -  Мистер  Воронцов, я  решила. Хотите поехать со мной? Там подождете в
машине. Если нет, я вас высажу у станции подземки. Так что?
     Воронцов подумал, что спорить бесполезно - она поступит по-своему. Он и
Портер двигались  окольными путями,  потому  что для подступов к  Льюину  им
нужны  были  факты. А  ей  факты  ни к чему, ей  нужен Дэви.  Она  не станет
спрашивать физика, кому он продался, потребует лишь информацию  о журналисте
Портере. Это глупо, но, может быть, сейчас единственно правильно?
     Машина свернула с магистрального шоссе на муниципальную дорогу, ведущую
к  северу.  Дом  Льюина,  насколько  знал  Воронцов,  находился  на  окраине
университетского городка.
     - Я с вами,- сказал он.
     - Я это и сама поняла, может быть, даже раньше, чем вы решили.
     Женщина улыбнулась, и Воронцов подумал о том, какие они разные  - Джейн
и его Ира. Он вполне мог  представить Иру за рулем  автомобиля, готовую даже
на крайности. Но действовать так решительно она бы не смогла.
     Мисс Стоун  неожиданно  протянула правую руку Воронцову, он  машинально
сжал ее пальцы.
     - Вы кажетесь мне хорошим человеком, мистер Воронцов.
     - Спасибо, мисс Стоун...
     - Дженни.
     - Тогда и меня зовите Алексом.
     - Хорошо, Алекс. Поехали.

x x x
     К дому  Льюина они  попали в половине шестого. Пиковое  время ощущалось
здесь  не так, как в  самом  Нью-Йорке. Во  всяком случае,  не  было пробок,
повезло им  и  со светофорами, они промчались  сквозь  городок,  ни  разу не
притормозив.  Почти  не  разговаривали,  каждый  думал  о  своем.  Мысли  их
временами  совпадали, тогда они смотрели  друг на друга  и улыбались,  точно
зная, что улыбаются именно этой неожиданной схожести мыслей и настроений.
     Дом Льюина они увидели издали, но  еще не знали, что  это  он и  есть -
двухэтажный,  приземистый, вытянутый, похожий  на старинный русский особняк.
Между домом и улицей за  невысоким забором был сад - около десятка платанов.
Перед  входом стояли  машины, да  и на противоположной стороне улицы их было
немало
     - обычная  проблема с парковкой. Но все же втиснуться  между  ними было
можно, и Дженни сделала это искусно, никого не задев.
     - Я пойду с вами,- сказал Воронцов.
     - Нет, Алекс, вы  подождете здесь. Надеюсь,  что вернусь скоро. При вас
он вообще не станет разговаривать.
     Дженни вышла  из машины  и  быстро перешла улицу.  Воронцов тоже  решил
выйти и занять более удобную для наблюдений позицию.
     -  Подвиньтесь, граф,-  услышал он тихий  голос  и обернулся:  у машины
стоял Портер.
     - Быстрее,-  нетерпеливо  сказал Дэви. Воронцов передвинулся  на  место
водителя, и Портер мгновенно оказался рядом.
     -  Черт возьми! -  изумленно воскликнул  Воронцов.- Мы ищем  вас  целую
вечность! Дженни отправилась к Льюину...
     -  Да, я видел. Сейчас она вернется,  в доме никого нет. Я не успел  ее
остановить, пришлось бы кричать.
     - Что вы здесь делаете?
     - Наблюдаю и жду. Вы получили все мои сообщения?
     - Думаю, все. Правда, последнее  было весьма кратким. Портер хмыкнул. -
И вы решили, что я придерживаю информацию. Между тем, в этом сакраментальном
вопросе ключ ко всей проблеме. Вы на него ответили?
     - Дэви, если  вам есть  что рассказать, давайте обменяемся  сведениями.
Естественно, я не ответил на ваш вопрос. На банальности не тянет.
     -  Хорошо.  Сейчас вернется  Джейн,  и  мы поговорим. Я зверски  устал,
Алекс...
     Только  теперь Воронцов обратил внимание, что  под  глазами  у  Портера
круги,  лицо  какое-то  одутловатое  и  потухшее. Три  дня  назад Дэвид  был
энергичен и  подтянут,  сейчас  он  походил  на тряпичную  куклу  с  неумело
пришитыми руками,  висевшими вдоль  тела,  и головой,  клонившейся  набок от
собственной тяжести.
     Джейн появилась из тени платанов и остановилась на кромке тротуара. Она
выглядела растерянной, ее разочаровало и обеспокоило отсутствие Льюина.
     Все  произошло  в  доли секунды.  Воронцов  услышал  визг  тормозов,  и
автомобиль серого цвета, вырвавшийся из-за поворота, резко затормозил, скрыв
Дженни от Воронцова. Тотчас взревел двигатель, машина помчалась вдоль улицы,
но  Дженни  на  тротуаре уже  не  было. Воронцов не успел ничего сообразить,
первая мысль была: Дженни споткнулась,  и  машина сбила  ее. Портер  рявкнул
что-то и, прижав  Воронцова к левой дверце, включил  зажигание. Но управлять
машиной в таком положении было невозможно, он отодвинулся и крикнул:
     - За ним, черт вас дери! То, что происходило в следующую четверть часа,
Воронцов не  сумел бы потом рассказать  последовательно. Меняться местами не
было времени, автомобиль  уже  заворачивал за угол, когда Воронцов, наконец,
пришел в себя настолько, чтобы, не раздумывая, выполнять команды.
     - Быстрее,- крикнул Портер, когда они свернули  за угол вслед  за серым
автомобилем  и оказались на прямом и широком шоссе.  Автомобиль удалялся,  и
Воронцову  пришлось  напрячь  всю  свою волю, чтобы  не сбросить газ,  когда
стрелка спидометра перетащилась за отметку 90. Он даже не сообразил, что это
были  90  миль, а  не  километров.  "Быстрее, быстрее",-  бормотал Портер, и
стрелка доползла до  100. Расстояние  не сокращалось, но и не увеличивалось.
Заднее  стекло  в  салоне  серого  автомобиля было  темным,  и увидеть,  что
происходит  внутри, Воронцов  не мог. Их же машина просматривалась насквозь,
солнце стояло низко, лучи его будто простреливали салон.
     От шоссе то и дело отходили развилки, транспортные пересечения  двух, а
то и трех уровней, но серый автомобиль шел пока прямо,  и  Воронцов подумал:
что они станут делать, если все-таки догонят похитителей?  Пока это гонка, а
что начнется потом? Драка, стрельба?
     Серый  автомобиль  свернул вправо, когда  Воронцов меньше всего  ожидал
этого.  Дорога вела в какой-то  поселок,  начинавшийся сразу за  шоссе.  Они
влетели на довольно узкую улицу, и  здесь автомобиль исчез. Он вновь свернул
вправо, но когда Воронцов повторил  маневр, он не  увидел автомобиля - улица
была пуста. Он промчался  вдоль нее до  конца - это был  тупик. Развернуться
было негде, и он  дал задний  ход.  Здесь было несколько проездов и влево, и
вправо. Куда именно свернули похитители?
     - Возвращаемся к  дому Льюина,- сказал Портер тусклым голосом.- Там моя
машина.
     - Простите, Дэви, я... просто не получалось быстрее...
     - Не  надо,  Алекс,  шансов  у нас  все  равно  не  было. Поехали.  Они
вернулись к дому физика,  все такому  же безжизненному.  - Нужно сообщить  в
полицию,- неуверенно  сказал Воронцов, когда  Портер вернулся, взяв из своей
машины кожаную сумку на длинном ремне.
     - Я знаю, кто увез Дженни,- отозвался Портер.- Пока достаточно и этого.
     - Вы знаете?..
     - Поехали, Алекс. Не ко мне и не к вам. У вас есть друзья из русских?
     - Конечно,- Воронцов подумал о Крымове. Портер молчал, Воронцов думал о
Дженни  и не мог понять,  почему они не вламываются  в ближайший полицейский
участок, почему  Портеру достаточно знать, кто увез  его девушку. Он уверен,
что с ней ничего не случится? Ка