названия
которых   ни  о  чем  Воронцову  не  говорили.  "Динамическое  представление
постоянной Планка  в  результате  перенормировки  кварковых полей". И все  в
таком духе. Можно послать запрос в "Сегодня", и дома в течение суток получат
нужную консультацию ученых. Идея не блеск, но можно попробовать.
     Воронцов  набрал  адрес  редакционного  компьютера и  отстучал  запрос.
Проголодавшись,  достал  что-то  из холодильника  и  поужинал.  Американские
консервы, которыми он часто утолял голод, были на удивление однообразны и на
редкость  питательны.  Голод  исчезал  быстро,  но процесс  еды  не  вызывал
никакого удовольствия. Как лекарство.
     Воронцов  решил лечь  пораньше  (не  было еще  и одиннадцати),  а утром
поискать Портера  и, может  быть, написать письмо Ире. Он долго  ворочался и
провалился,  наконец,  в грузный,  как тюк  с ватой,  сон, из  которого  его
выволок зуммер видеофона.
     Спросонья Воронцов не сразу понял, с кем говорит. Изображения не было -
только звук.
     - Алекс, вы свободны сейчас?  Свободен ли  человек во сне? Свободен  от
реальности, в  которую  его  опять  хотят окунуть. "Это  же  Дэвид",-  понял
наконец Воронцов.  Веки не  поднимались. Сколько сейчас?  Господи,  половина
второго...
     - Нужно встретиться,- продолжал Портер.
     - Приезжайте,- сказал Воронцов.
     - Не хочется... Через сорок минут жду вас там, где мы виделись вчера.
     И отключился. Воронцов не успел ничего ответить. "Сумасшедший,- подумал
он.- При  встрече  скажет,  что за ним следят, а квартира просматривается  и
прослушивается. И  не докажешь, что это никому не нужно.  А где, собственно,
он будет ждать? Где  мы вчера виделись? Нигде! Мы  весь вечер торчали в этой
комнате. Впрочем, встретились у станции подземки. Нужно  еще суметь найти ее
в два часа ночи."
     Ворота подземного гаража  были заблокированы, и Воронцов потерял десять
минут, пока отыскал электронный ключ в кармане джинсовой куртки. На место он
прибыл  с опозданием.  Около  станции стояли несколько  машин,  портеровской
среди  них  не было.  Воронцов  остановился  напротив  и  вышел. Улица  была
совершенно пустынной.
     Из-за  поворота  вынырнула приземистая машина, цвет  которой в полутьме
трудно  было  разобрать.  Поравнявшись  с  Воронцовым,  машина  затормозила,
распахнулась правая дверца.
     -  Садитесь, Алекс,- сказал  Портер. Мчались они лихо, и  через  минуту
Воронцов потерял ориентацию. - Что это значит, Дэви?
     - изумленно спросил он.- У вас
     появилась мания  преследования?  Портер молчал, то и  дело поглядывая в
зеркальце. Они въехали
     в какой-то не то сквер, не то парк, и здесь Портер заглушил
     двигатель.
     - Ну вот,- сказал он.- Можно поговорить.
     - Утром  напишу статью,- сказал Воронцов.- Русский  журналист похищен с
целью... С какой целью, Дэви?
     - Вы еще не проснулись, Алекс? - раздраженно спросил Портер.- Мне не до
шуток.
     -   Слушаю,-   сказал   Воронцов,   поняв,   что   гонка,   выглядевшая
юмористической иллюстрацией  к  ненаписанному  репортажу, для  Портера  была
необходимым предисловием будущего разговора.
     - Хотел я вам позвонить, чтобы отказаться, - начал Портер,- потом решил
сначала послушать, что скажет Льюин на заседании сенатской подкомиссии, куда
он приглашал вас приехать. Полетел в Вашингтон...
     - Так вот куда вы исчезли,- пробормотал Воронцов.
     -  Заседание   было  любопытным.  Льюин  изложил   свои  соображения  о
последствиях  локальных ядерных  войн. Получились,  что  во время  небольшой
такой войны  между Штатами и Россией погибнут около  полумиллиарда человек в
течение  нескольких  месяцев.  А  если   войны  не  будет,  погибнут  больше
миллиарда,  но  в  течение  лет  этак  тридцати.  Освободительные  движения,
национальные конфликты,  экологические катастрофы,  технологические аварии и
все такое.
     - Все это я  читал,- вздохнул  Воронцов.-  Все это  было  популярно лет
двадцать  назад,  во времена  Брежнева и Андропова.  В  истории  этой, Дэви,
интересно не то,  что говорит  Льюин, а почему  он  это говорит. Психология,
которая вам так не нравится.
     -  Согласен,  речь и мне  быстро  наскучила.  Я начал искать  знакомых.
Нашел.
     - Кого?
     - Неважно.  Мне  назвали две фамилии, и  я  начал сопоставлять.  Роберт
Крафт  и  Жаклин Коули.  Крафт -  журналист.  Коули  -  музыковед,  живет  в
Филадельфии. А Крафт... Черт возьми, вы должны были слышать о Крафте!
     - Вы имеете в виду  того Крафта, который... Это было четыре года назад.
Воронцов заведовал тогда отделом  международной жизни в "Сегодня". В октябре
2001  года в США закончился неудачей запуск боевой крылатой ракеты с ядерным
зарядом.  Говорили, что такие случайности исключены, но любая  случайность в
конце концов происходит, если хорошо подождать. Повезло,  что взрыв - десять
килотонн!  - произошел  в пустынной области  штата Невада. Через две  недели
после  трагедии в  "Нью-Йорк таймс" появилась статья этого самого Крафта. Он
утверждал, что в  момент  взрыва находился на  расстоянии двадцати  миль  от
эпицентра.  И  вовсе  не  случайность  это  была,  а  намеренное уничтожение
секретного объекта. О том, что произошло на самом деле, он, Крафт, расскажет
в серии репортажей.
     Заинтриговал. Воронцов несколько дней не сводил глаз с дисплеев. Прошла
неделя,   потом  месяц  -  ничего.   А  однажды  утром   Крафта  с  женой  и
семнадцатилетним сыном нашли  мертвыми  в их нью-йоркской  квартире. Писали:
отравление газом,  случайность.  Воронцов,  как и все, не поверил,  решил  -
убрали свидетеля. Что-то  действительно произошло  в  Неваде.  Что? Репортаж
Крафта остался ненапечатанным, в  редакции "Нью-Йорк таймс"  утверждали, что
никакого репортажа и не было...
     - Вспомнили, значит,- буркнул Портер.
     -  При чем здесь Льюин? Не думаете ли вы, Дэви, что он имел отношение к
взрыву?
     -  К  Крафту,- поправил  Портер.-  Вы думаете, Крафт  ничего  больше не
видел,  кроме взрыва в Неваде?  Это был волк, не мне  чета. И не вам, Алекс,
извините.  И  если его  имя всплыло  рядом  с Льюином, то это серьезно. И не
психология тут, забудьте вы о ней.
     - А Коули, музыковед... Она-то при чем?
     -  Вот это  мне как  раз удалось узнать быстро. Я позвонил ей и сказал,
что  восхищен речью Льюина и хотел бы  поговорить с ней  о нем. Представьте,
никакого удивления. Сказала только, что новых взглядов Льюина не разделяет и
впредь не  желает его видеть. Я... В общем, мы договорились о встрече. Еду в
Филадельфию. Говорю об этом только вам, Алекс.
     - Не  скажу я никому,- вздохнул Воронцов.- Кому я могу рассказать?  Мне
вы, кстати, тоже могли не докладывать. У меня такое впечатление, Дэви, будто
эту комедию с тайнами вы разыгрываете специально для меня.
     Портер повернулся  к Воронцову, рассматривая его в  темноте,  хотя  мог
видеть лишь силуэт.
     -  Мы  договорились  работать  вместе,  Алекс,-  сказал  он.-  Когда  я
возвращался  из  Вашингтона,  мне  показалось...  По   дороге  из  аэропорта
убедился... В общем, удалось уйти. Следили  настолько неумело,  что,  видно,
просто старались показать - не суйся. До той поры я раздумывал -  отказаться
или нет. Решил взяться. Не ради вас, Алекс. У меня свои понятия о том, что я
должен и чего не  должен делать. Как и многие, я могу время  от времени идти
на  какую-то  сделку   -  деньги  есть   деньги.  Могу  остановиться   перед
каким-нибудь паршивым Рубиконом и побояться его  перейти - страх есть страх.
Но  если  я  сделал что-то, пусть  даже  по  незнанию,  такое, например, как
сегодня, когда начал расспрашивать о Льюине человека, которого не должен был
спрашивать...  В  общем,  если  подпрыгнул, то ведь не  останешься  висеть в
воздухе,  верно?  Нужно  сгруппироваться и  постараться не упасть  мордой  в
грязь. И потом... история с Крафтом. Об этом как-нибудь в другой раз. Но имя
Крафта для меня очень много значит... Вы что-нибудь поняли, Алекс?
     - Понял,- протянул  Воронцов,- что вы, Дэви, не совсем такой, каким мне
представлялись.

x x x
     Голова  оставалась тяжелой, хотя Воронцову удалось часа четыре поспать.
Проснувшись  в половине одиннадцатого, он принял  душ и теперь  просматривал
компьютерные  выпуски  газет, отмечая  все,  что  могло  бы  пригодиться.  В
"Вашингтон  пост" выступил  Браудер  - помощник президента  по  национальной
безопасности.  Предстоял  новый раунд  переговоров  с  Москвой  по  вопросам
сокращения вооружений в Европе, и Браудер давал свою оценку ситуации. По его
мнению,  членство  России  в  НАТО  не принесло  этой  организации  ощутимых
дивидендов,  скорее  наоборот -  президент  Мурашов использовал участие  его
страны  в балканском  и турецком конфликтах для решения с помощью НАТО таких
своих, сугубо внутренних, проблем, как усмирение северокавказских народов.
     Выведя на экран  "Филадельфия  стар", Воронцов увидел на  второй полосе
набранную трапецией знакомую фамилию.
     "Жаклин Коули, сотрудница Музыкального общества Филадельфии, замешала в
торговле  наркотиками.  Ведется  следствие,  но  уже сейчас  ясно,  что  так
называемые деятели культуры насквозь лживы, и их призывы к моральной чистоте
не стоит  воспринимать всерьез."  Рядом напечатана фотография. Жаклин  Коули
можно  было  дать  лет  двадцать  пять,  не  больше.  Привлекательное  лицо,
открытое, обаятельное... Наркотики?  Чего  только не  бывает!  Именно  так и
подумает  обыватель,  прочитав  заметку.  И  еще -  "не  стоит  воспринимать
всерьез".
     Взял ли Портер  интервью? Или попал в разгар  скандала?  Что  бы она ни
поведала о Льюине,  использовать бессмысленно. Словам ее  больше  нет  веры.
Очень ко времени эта заметка. Слишком ко времени.
     Одеваясь,  чтобы  ехать   в  российское  консульство,  Воронцов  увидел
мерцающий  желтый   сигнал  на  экране  компьютера.   Это  означало,  что  в
резервированной  им  группе  ячеек общенационального банка  данных появилась
информация, требующая  считывания.  Воронцов  набрал свой код, и  по  экрану
побежали буквы:
     "Алекс, не  ищите  меня. В  дальнейшем связь  только  через  компьютер.
Запомните мой код  452but/@-21.  Запомните код,  сейчас он  будет  стерт  из
памяти. Десять секунд.  Запомните и наберите код. Пять  секунд. Запомните  и
наберите код. Ноль."
     Осталась строка: "В вашем блоке оперативной информации нет".
     "Какой там был код?"- подумал Воронцов. Вспомнил с трудом, в  последних
двух цифрах был не уверен. Два-один или один-два? "Конспиратор чертов. О его
музыкантше  пишут в газетах,  а он по инерции играет в Пинкертона." Воронцов
набрал код, задумавшись перед последними цифрами.
     "Алекс, информация будет  стерта через три  минуты после  того,  как вы
начнете  ее  читать.  Запоминайте,  печать  не  вызывайте, она  блокирована.
Сделайте, о чем я прошу. В Публичной библиотеке штата должен быть материал о
слушании дела по  поводу  растраты фондов Сената  по  прогнозированию.  Дело
связано  с ОТА,  наверняка опубликовано в  "Сборнике законодательных актов".
Слушание  состоялось  примерно  в мае  третьего  года.  Нужны  фамилии  лиц,
проходивших по делу, и их профессии. Далее выясните: какой фирме принадлежит
товарный знак - две скрещенные  стрелы  со знаком вопроса  в  центре.  Очень
срочно. Новая информация для вас будет храниться в этом же файле с  20.00 до
20.10. Внимание!  Через  двадцать  секунд  информация  будет стерта.  И еще,
Алекс, не забудьте о последних работах Льюина."
     И -  на пустом экране: "Файл  не  содержит  информации".  Воронцов  уже
собирался выйти, когда с коротким зуммером
     включился  факс: из Москвы поступил  ответ на  запрос о работах Льюина.
Аппарат  выдал  около  десяти страниц  текста.  "Прочитаю  потом",-  подумал
Воронцов.

x x x
     "Льюин Уолтер  Клиффорд. Родился в 1959  году.  Закончил Массачусетский
технологический  институт,   в  настоящее   время  работает  в  Хэккетовской
проблемной лаборатории.  Сначала в сфере  его  интересов  была единая теория
элементарных  частиц,   затем   занимался  расчетами   эволюционных  моделей
Вселенной в случае наличия у фотонов и нейтрино массы покоя. Работа  по этой
проблеме стала его докторской диссертацией. В  девяностых годах Льюин отошел
от проблемы эволюции Вселенной.
     В  течение  трех  лет  -  с  1996  по 1998  -  Льюин занимался анализом
возможных  мысленных изменений постоянной тяготения. Дело  в  том (внимание,
А.А.- это важно!), что в 1998 году увенчались успехом многолетние поиски так
называемых гравитационных волн. Эксперименты,  начатые еще сорок лет назад в
США   Вебером   и  у   нас   в  МГУ  Брагинским,  долгое  время   оставались
безрезультатными. Первым  обнаруженным  источником гравитационных волн  стал
пульсар  в  Крабовидной  туманности. Но излучал  пульсар  не  так, как  того
требовала теория. Интенсивность излучения оказалась меньше, чем ожидалось, и
была переменной. Льюин показал, что объяснить наблюдения можно одним из двух
способов:
     а) меняется (периодически!) масса пульсара - нейтронной звезды;
     б) меняется (также периодически) величина постоянной тяготения.
     Льюин  склонялся ко второй гипотезе и  приводил расчеты. Нужно сказать,
А.А., что обе гипотезы более чем дискуссионны.
     ...В 1999  появилась работа  Льюина  с большим коллективом соавторов  -
описание конструкции прибора, на котором были
     начаты эксперименты по обнаружению возможных изменений
     постоянной тяготения. В работе содержались идеи, явно
     принадлежавшие Льюину, а не соавторам - сугубым, так сказать,
     технарям от физики. Одна из идей - возможность управления
     постоянной тяготения...
     ...Примерно  тогда же  Льюин начал сотрудничать  с комитетом "Ученые за
мир".   Комитет  -  общественная  организация,  но  его  члены  неоднократно
привлекались  к  работе в различных подкомиссиях  ООН,  работа которых  была
связана  с контролем  над вооружениями. Льюин методично  исследовал развитие
систем  ракет  и  противоракет  в  девяностых  годах  (американская  система
"Пэтриот", израильский "Хец" и другие) и показал, что наступит момент, когда
эволюция антисистем вооружений выйдет из-под контроля человека. В дальнейшем
системы будут развиваться самостоятельно, и  никакие переговоры и соглашения
не смогут этому помешать. Отсюда вывод: либо срочно  договариваться о полном
разоружении, либо не  делать  вид, что  переговоры что-то  значат, не  нужно
обманываться самим и обманывать народы...
     ...Возможно, А.А., эти работы Льюина  повлекли ответные меры со стороны
АНД, не исключена возможность шантажа (впрочем, наши  эксперты не знают, чем
можно шантажировать Льюина). Как  бы то  ни было, после  2002  года Льюин ни
разу не выступал по проблемам мира...
     ...Научные публикации Льюина  в последние годы связаны  с исследованием
изменений  постоянной  тяготения. Вероятно,  такие  изменения  -  на  уровне
примерно  десяти  в  минус  шестнадцатой степени  -  реально  существуют.  В
лабораторных  условиях они впервые  были зафиксированы группой  Бутлингера в
МТИ.  Год спустя результат  был повторен в МГУ  Стершневым, который показал,
что  постоянная тяготения  не только меняется, но  имеет  характерное  время
изменения. Именно Льюин в дальнейшем провел теоретический  анализ и доказал,
что это время  не связано ни  с какими  земными  или космическими процессами
негравитационной природы...
     ...Вероятно, анализируя биографию  Льюина,  нужно  обратить внимание на
2002  год  (А.А., внимание!).  Именно  тогда  наметился  сдвиг  в  публичных
высказываниях Льюина.  Отразилось это и на научной деятельности  - последние
работы чрезвычайно академичны и граничат со схоластикой..."

x x x
     Половины текста Воронцов не понял. Писали явно два человека. Один давал
сугубо научную характеристику деятельности Льюина, и понять его было трудно,
а другому принадлежали интерпретации и размышления.
     В  Публичной  библиотеке  Воронцов  обычно  резервировал себе столик  в
центре общего зала.  Он заказал микрофиши с документов слушаний Конгресса за
2002  год  и  обратился  к памяти  библиотечного  банка  данных  с  просьбой
разыскать фирму. Товарный знак  он изобразил на экране световым карандашом и
не   был   уверен,   что   изобразил  точно.   Получил  ответ:   "Фирма   не
зарегистрирована".   Воронцов   подумал,  что   поставил  вопрос  не  совсем
корректно: фирму могли  уже  ликвидировать.  Он послал  вторичный  запрос  и
занялся микрофишами.
     "Почему  скомпроментировали  Коули?  -  думал  он,  сбрасывая очередной
микрофиш и заменяя его следующим.- Она знает о Льюине нечто, чего не следует
знать другим? Другим  - кому?  Портеру?  Мне? Что общего у Коули  с Льюином?
Красивая женщина. Льюин был женат,  жена умерла... Господи, как это банально
и бездарно."
     Раздумывая,  Воронцов едва  не  пропустил  нужную  информацию.  Дело  о
растрате слушалось 17-19 мая 2003 года под председательством сенатора Бэрли.
Речь шла об одном из отделов Прогностического центра Конгресса. Четырнадцать
миллионов долларов, предназначенных для  исследования будущего слаборазвитых
стран, были по неизвестной причине истрачены на субсидирование некоей фирмы,
проводившей  социологические   опросы  населения.   Фирма   была  частной  и
касательства к отделу  не  имела. Деньги были переданы с ведома председателя
Прогностического центра сенатора Крейга, хотя сам Крейг на заседании уверял,
что слышит об этой фирме впервые и никаких документов  на передачу  денег не
подписывал.
     Дело читалось как детектив. Сенатор  денег не  давал, но на  счет фирмы
они поступили и  были истрачены. К тому времени, когда растрата обнаружилась
- это  сделала инспекторская группа Конгресса - фирма закончила исследования
и  была  ликвидирована, как и ее счет  в банке, на  котором не оставалось ни
единого цента.  Президента  фирмы  - некоего  Остина  Бакстера -  вызвать на
допрос  не  смогли,  поскольку такого  человека не существовало  в  природе.
Конкретные  фамилии служащих фирмы или людей,  с которыми фирма работала, не
упоминались.
     Слушание  закончилось ничем.  Против таинственного  Бакстера  возбудили
уголовное дело, которым занялось ФБР. Обсуждение меры наказания для сенатора
Крейга  перенесли  на закрытое  заседание,  и  соответствующего  микрофиша в
стопке, естественно, не было.
     Прекрасно понимая уже, что он увидит, Воронцов вызвал ответ на запрос о
товарном  знаке. Так и оказалось - знак  принадлежал частной социологической
фирме "Лоусон", которая  была зарегистрирована в 2001 году и два года спустя
прекратила   существование  после  того,   как  были  исчерпаны   финансовые
возможности и завершено исследование, ради которого фирма создавалась.
     Когда Воронцов покинул зал библиотеки, у него болела голова, он понятия
не имел,  что  делать с  отдельными  звеньями.  Возможно,  все это  не имело
отношения к Льюину.
     Воронцов  зашел  в  аптеку, попросил таблетку  от  головной  боли.  Кто
является большим дураком - он или Портер? Скорее всего, он, Воронцов, потому
что упустил  какую-то важную  деталь. Так ему  показалось. Голова  перестала
болеть, но  навалилась  усталость - он почти не спал ночью.  "Домой",- решил
Воронцов и направился к машине, которую приткнул за углом здания библиотеки.
     Отъезжая  со стоянки,  вспомнил, что одной  части поручения Портера  не
выполнил,  запутавшись   в  дискуссиях   конгрессменов.   Список  профессий.
Кое-какие  профессии   людей,  опрошенных   фирмой,  упоминались.   Воронцов
вспомнил, что были среди них  инженеры, политики, музыканты... Да, музыканты
тоже.
     Вытащить  машину из потока было нелегко - близился конец дня, на улицах
начали возникать обычные  заторы. Но  все  же  минут через двадцать Воронцов
снова вошел в библиотеку и затребовал тот же комплект микрофишей.  Он пустил
считывание и быстро добрался до нужной  пластинки. То есть - ему показалось,
что добрался. Микро